Лиле Брик, первой и главной музе поэта, посвящены три поэмы Маяковского ("Флейта-позвоночник", "Люблю", "Про это"), многие строфы в стихах разных лет, две главы в поэме "Хорошо!" с признанием поэта: Если я чего написал, если чего сказал - тому виной глаза-небеса, любимой моей глаза. Те, кто знаком с историей взаимоотношений Маяковского и Л.Брик, знают, что любовь эта не была безмятежным и радостным праздником: уродливый треугольник (Лиля и Осип Брики и Маяковский долгое время жили в одной квартире как одна семья), властный и капризный нрав любимой женщины, несовместимость характеров Лили и Владимира, полная свобода в интимных привязанностях - вряд ли такая любовь, напоминающая плохую кардиограмму, устраивала поэта, в душе которого жила неизбывная тоска по настоящей любви, по семье: "Любви я заждался, мне 30 лет..." Вспомните неожиданно-грустную концовку стихотворения Маяковского "Мелкая философия на глубоких местах": Вот и жизнь пройдет, как прошли Азорские острова. Да, годы брали свое: ...мне ж, красавица, не двадцать, - тридцать... с хвостиком. "В то время Маяковскому нужна была любовь" (Э.Триоле), и Р.Якобсон помнит слова поэта о том, что "только большая, хорошая любовь может спасти" его. Последние два года жизни Маяковского, мир его личных переживаний и чувств связаны с именем Татьяны Яковлевой. За полтора с небольшим года до знакомства с Маяковским Т.Яковлева приехала из России в Париж по вызову дяди, художника А.Е.Яковлева. Двадцатидвухлетняя, красивая, высокая, длинноногая ("...вы и нам в Москве нужны, не хватает длинноногих" - читаем мы в "Письме Татьяне Яковлевой"), с выразительными глазами и яркими светящимися желтыми волосами, пловчиха и теннисистка, она, фатально неотразимая, обращала на себя внимание многих молодых и немолодых людей своего круга. В "Письме товарищу Кострову из Парижа о сущности любви" ее имя, фамилия не названы: Представьте: входит красавица в зал, в меха и бусы оправленная... Известный лингвист и филолог, давний друг Маяковского Роман Якобсон свидетельствует: "...тогдашняя мода - меха и бусы - ей очень к лицу". Это не к редактору "Комсомольской правды" Тарасу Кострову, а к Татьяне Яковлевой, "русской красавице парижской чеканки" (В.Шкловский), обращается поэт: Вы к Москве порвали нить. Годы - расстояние... Разговор "о сущности любви" продолжается в "Письме Татьяне Яковлевой", но адресат любви и стихов уже конкретно обозначен. Отметив, что не очень уж часты в русской поэзии подобного рода сюжетные сплетения, укажем на разную тональность этих стихотворений: "Письмо товарищу Кострову..." от начала до конца - органический сплав иронии и патетики, лишь в одной строфе: Не поймать меня на дряни, на прохожей паре чувств. Я ж навек любовью ранен - еле-еле волочусь - прорывается горечь и намек на личную трагедию; "Письмо Татьяне Яковлевой" все построено на трагедийных мотивах и нервных интонациях. Трудно пройти мимо резкого тематического и интонационного контраста в первых двух строфах этого удивительного стихотворения: В поцелуе рук ли, губ ли, в дрожи тела близких мне красный цвет моих республик тоже должен пламенеть. Я не люблю парижскую любовь: любую самочку шелками разукрасьте, потягиваясь, задремлю, сказав - тубо - собакам озверевшей страсти. Да и стихотворные размеры (в первой строфе - хорей, во второй - ямб) явно противостоят друг другу, а предпоследняя строфа: Ты не думай, щурясь просто из-под выпрямленных дуг. Иди сюда, иди на перекресток моих больших и неуклюжих рук, - словно не выдержав смыслового напряжения и волнения автора, разламывается надвое. Попробуйте зрительно представить вторую часть этой строфы. Перекресток рук? Чьих рук? Видимо, в объятии должны скреститься руки поэта и руки его любимой. Точно известен день знакомства - 25 октября 1928 года. Вспоминает Эльза Триоле - известная французская писательница, родная сестра Лили Брик: "Я познакомилась с Татьяной перед самым приездом Маяковского в Париж и сказала ей: "Да вы под рост Маяковскому". Так, из-за этого "под рост"1, для смеха, я и познакомила Володю с Татьяной. Маяковский же с первого взгляда в нее жестоко влюбился". Виктор Шкловский в своей работе "О Маяковском" пишет: "Рассказывали мне, что они были так похожи друг на друга, так подходили друг к другу, что люди в кафе благодарно улыбались при виде их". Художник В.И.Шухаев и его жена В.Ф.Шухаева, жившие в то время в Париже, пишут о том же: "Это была замечательная пара. Маяковский очень красивый, большой. Таня тоже красавица - высокая, стройная под стать ему". Через 21 день после отъезда Маяковского, 24 декабря 1928 года, Татьяна отправит письмо матери в Россию: "Он такой колоссальный и физически, и морально, что после него - буквально пустыня. Это первый человек, сумевший оставить в моей душе след..." Не стоит, однако, воспринимать ее слова как признание в любви к Маяковскому, ибо Р.Якобсон, комментируя первую публикацию "Письма Татьяне Яковлевой" в "Русском литературном архиве" (Нью-Йорк, 1956), сообщил со слов Т.Яковлевой: "Т-а встретила уклончиво уговоры Маяковского ехать женой его с ним в Москву, и на следующий день за обедом в ресторане Petite Chaumiere он прочел ей свои ночные стихи..." И еще одно обстоятельство настораживало Маяковского: он читает в русском обществе Парижа посвященные ей стихи - она недовольна, он хочет напечатать их - она не торопясь вносит полную ясность в отношения с поэтом, не дает согласия на это. Ее уклончивость и осторожность были восприняты Маяковским как замаскированный отказ. В стихотворении сказано об этом прямо и резко: Не хочешь? Оставайся и зимуй... Об этом же пишет и дочь Т.А.Яковлевой: "Среди многочисленных поклонников, отвергнутых ею, был известный советский поэт Владимир Маяковский..." Попытаемся объяснить причины отказа: во-первых, не так просто бросить налаженный и роскошный быт и уехать в большевистскую Россию; во-вторых, "в глубине души Татьяна знала, что Москва - это Лиля" (Э.Триоле), что "старая любовь не прошла" (В.Шкловский). Наталья Брюханенко помнит слова Маяковского: "Я люблю только Лилю". Татьяна Яковлева рассказывала Бенгту Янгфельдту, что в Париже Владимир все время говорил ей о Лиле; они, Владимир и Татьяна, вместе покупали Лиле подарки в парижских магазинах. Влюбившись не на шутку в Татьяну, он все время думал о другой женщине, о Лиле. Да и у Татьяны, кроме Маяковского, были свои сердечные привязанности: "У меня сейчас, - пишет она матери, - масса драм. Если бы я даже захотела быть с Маяковским, то что стало бы с Илей, и кроме него есть еще 2-ое. Заколдованный круг". Встречаясь с Маяковским, Татьяна поддерживала отношения со своим будущим мужем виконтом Бертраном дю Плесси. В орбите ее поклонников оказался и стареющий Шаляпин, на гастроли которого в Барселону, на два дня, укатила Татьяна - вся безудержный порыв и увлеченность. Теперь понятны строки из "Письма Татьяне Яковлевой" "слышу лишь свисточный спор поездов до Барселоны" и суть метафорической гиперболы ("ревность двигает горами"), которая далее - правда, несколько искусственно и наивно - приобретает политическую окраску: Я не сам, а я ревную за Советскую Россию. Такими же наивными (хотя и беспредельно искренними!) оказались и уже приведенное нами начало стихотворения, и его концовка: Я все равно тебя когда-нибудь возьму - одну или вдвоем с Парижем, - связанная с затаенной мечтой Маяковского о мировой революции, которая сотрет границы между Парижем и Москвой. Ох, правильно говорил Роман Якобсон, что Маяковский убивал в себе лирика ради политики... Больше месяца длилась их первая встреча. Перед отъездом Маяковский сделал заказ в парижской оранжерее - еженедельно посылать цветы по адресу любимой женщины. После отъезда поэта на имя Татьяны Яковлевой несколько лет шли цветы - цветы от Маяковского. Существует красивая легенда о грузинском художнике Пиросманишвили, осыпавшем любимую розами (Помните песню на стихи Андрея Вознесенского: "Жил был художник один..."). Но то легенда, а перед нами - прекрасная быль: И теперь - то ли первый снег, То ли дождь на стекле полосками - В дверь стучится к ней человек, Он с цветами от Маяковского. После отъезда Маяковского переписка, однако, продолжается. Она упрекает его в молчании, но в ее (да и в его!) письмах уже чувствуется какой-то холодок: видимо, Татьяна узнала о внезапно вспыхнувшем (может быть, из-за отчаяния и безысходностиы) увлечении Маяковского артисткой Вероникой Полонской. 5 октября 1929 года Маяковский отправил Татьяне Яковлевой последнее письмо. Я не верю, что поздней осенью 1929 года Маяковский, дескать, снова собирался в Париж, но ему было отказано в визе: ученые, работавшие в архивах, никаких документов на этот счет не нашли. Просто Маяковский передумал ехать. Зачем? Чтобы снова быть отвергнутым? Друг Маяковского Василий Каменский в письме к Любови Николаевне Орловой, матери Тани, высказал небезынтересное суждение об уходе поэта из жизни: "Одно ясно - Таня явилась одним из слагаемых общей суммы назревшей трагедии. Это мне известно от Володи: он долго не хотел верить в ее замужество. Полонская особой роли не играла". В дневниковых записях М.Я.Презента, найденных в архивах Кремля литературоведом Валентином Скорятиным, есть упоминание о том, что поэт рано утром 14 апреля 1930 года, за три часа до выстрела, поехал на телеграф и дал в Париж на имя Татьяны Яковлевой телеграмму: "Маяковский застрелился". Слухи? Легенда? Факт? Трудно сказать... Среди других "слагаемых общей суммы трагедии" - созревание в поэте "набатных" стихов, противостоящих государственной системе, режиму ("Я знаю силу слов я знаю слов набат/Они не те которым рукоплещут ложи/От слов таких срываются гроба/Шагать четверкою своих дубовых ножек" - текст воспроизведен по черновику Маяковского - без знаков препинания), травля со стороны партийно-литературной номенклатуры ("Устаешь отбиваться и отгрызаться"; "Бывает выбросят не напечатав не издав" - из черновиков), понимание несостоятельности тех идеалов, которым так долго и преданно служил он (Фазиль Искандер: "Видимо, понял, что дальше творить миф о революции нельзя. Игра проиграна. Платить нечем")2. Приведу слова, сказанные Маяковским Александру Довженко за два дня до рокового 14 апреля: "...то, что делается вокруг, - нестерпимо, невозможно". Воспроизведу также фрагмент из книги Ю.Борева "XX век в преданиях и анекдотах" (1996): Рассказывал Семен Липкин. Маяковский встретился в Ницце с художником Юрием Анненским и стал уговаривать его вернуться. Тот ответил: "В России сейчас такая обстановка, что я не смогу работать". Маяковский помолчал и сказал: "Я тоже не могу работать. То, что я пишу, давно не стихи". Так что вряд ли был прав Илья Сельвинский, считавший, что главная причина ухода Маяковского из жизни - неудачная любовь: И стало в поэзии жутко просторно, Точно вывезли широченный шкап, Из-за какой-то размолвки вздорной? Из-за неласкового ушка? Что же это, а? И ты как любой? Как же так мир перечеркнули бровки, Если ты, Владимир Маяковский - Революции первая любовь... Думаю, что в последний свой год Маяковский не раз обращался памятью к пастернаковской строфе о нем, Маяковском: Я знаю, ваш путь неподделен, Но как вас могло занести Под своды таких богаделен На искреннем вашем пути. К этому добавим надорванность, усталость, неверие в то, что семья может быть создана. И кто знает, быть может, строки из "Неоконченного" - отголоски несостоявшейся "парижской любви": Уже второй должно быть ты легла А может быть и у тебя такое Я не спешу и молниями телеграмм Мне незачем тебя будить и беспокоить "Письмо Татьяне Яковлевой" так и не увидело свет при жизни поэта, и этому "способствовали" Брики: Лиля и Осип блюли имидж советского поэта, а любовь к эмигрантке не вписывалась в их схему (первая публикация стихотворения в России появилась в #4 журнала "Новый мир" за 1956 год). У Михаила Суслова впоследствии возникли свои проблемы: через своего помощника Воронцова (об этом писал Рой Медведев в цикле статей "Они окружали Сталина") "серый кардинал" решал вопрос, "кого больше любил в конце 20-х годов Маяковский: Лилю Брик, которая была еврейкой, или русскую Татьяну Яковлеву, живущую в Париже". Как сложилась судьба Татьяны Яковлевой? Бертран де Плесси, муж Татьяны, организатор первой эскадрильи Свободных французских военно-воздушных сил де Голля, в июле 1941 года был сбит фашистской зенитной артиллерией над Средиземным морем. Впоследствии Т.Яковлева вышла замуж вторично и переехала в США. Умерла Т.А.Яковлева-Либерман в 1991 году. ^______________________________________________ 1 Сравним с текстом "Письма Татьяне Яковлевой": Ты одна мне ростом вровень... 2 В черновых записях к поэме "Во весь голос" (1929-1930) есть строка: "И через головы безжалостных правительств". В окончательной редакции: "И через головы поэтов и правительств".