Однажды,
просматривая свою библиотеку, я взял в руки один из трех томов книги
И. Долгополова "Мастера и шедевры", год издания 1986. Подарил мне ее
кто-то из друзей. За хлопотами повседневной жизни о существовании ее
позабыли и она простояла на полке 15 лет. Чтобы вот так, совершенно
неожиданно, вновь напомнить о себе. Я взял ее в руки, полистал и уже
не смог оторваться, забросив на несколько дней самые неотложные
дела. Книга редкая и думаю, что немногие держали ее в руках.
Наберись терпения, читатель. Рассказы достаточные по объему, а возможности человеческие ограничены. Рассказов немало - более ста. Так что чтение их растянется для нас с тобой на длительное время. Но какое чтение...
Лучший учитель - природа;
нужно предаться ей всею
душой, любить ее всем
сердцем, и тогда сам
человек сделается чище,
нравственнее...
Василий Тропинин
Природа...
Вот вечно и призывно звучащий зов красоты, свежести, чистоты, который связывает человека с миром жизни Земли, не ведущей счета годам, ибо нет машин, могущих подсчитать с точностью количество зорь и закатов, поцелуев и вздохов, меру горя и счастья.
Проснись! Взгляни за окно, и ты будто впервые увидишь во всем величии и простоте, как медленно, не торопясь, плывут и плывут ладьи-облака, услышишь немудреную песню ветра, до слуха донесется шепот деревьев и трав.
А над всем этим миром, вдруг как будто вновь увиденным, великолепно будет сиять голубое небо как символ бытия, столь быстротечного и, однако, достаточно неспешного, дабы дать время понять чары самого существования рода человеческого.
И тогда душе твоей, иногда замороченной суетой, станут особенно дороги художники, а их не так много, которые открывают немеркнущий, лучезарный, а порою трагический облик купели нашей - Родины.
Среди мастеров, сумевших в своих полотнах остановить само время и дать нам возможность вглядеться в диво, которое нам дадено, был живописец Исаак Левитан.
Надо признаться, что не всегда мы можем постичь душой всю прелесть окружающего нас мира, ведь для этого мало быть только зорким, - надо сохранить умение поражаться, быть юным, невзирая на убежавшие куда-то годы, проведенные в заботах, труде, радости и горе...
Надо сохранить жажду жизни, все то, что невольно заставляет нас любить прекрасное, ненавидеть жестокость, уродство.
Кто, как не истинные поэты, композиторы, художники, помогает нам в трудную минуту найти себя, заставить поверить в силу добра, в торжество красоты?
Миллионы людей обязаны нравственной крепостью, чистотой этических убеждений, любовью к природе великим мастерам искусства.
В чем тайна очарования пейзажей Левитана?
Почему прелесть его безлюдных тихих полотен так звучит в душе человека?
Ведь десятки, сотни отличных живописцев писали березы, поляны, волжские просторы...
Придите в Третьяковку.
Конечно, вас околдует Куинджи, и вы долго будете стоять у холстов этого чародея... Крепко, крепко обнимут вас просторы шишкинских картин и поразят соединение мощи и уюта его сосно¬вых лесов, ясность, прозрачность необъятных далей...
Но - чу!
Вот они, милые сердцу саврасовские „Грачи".
Какое щемящее чувство юности и свежести источает старый холст, как звонко и отрадно звучит мартовская капель... Саврасов - учитель Левитана.
Васильев, Поленов, Серов, Остроухое... Все, все они изумительно хороши. Согласно поют краски в пейзажах у Нестерова, Жуковского и Борисова-Мусатова, но...
Левитан...
Страшное чувство одиночества, ощущение бездны и конца, несмотря на красу ненаглядную „Золотой осени", "Над вечным покоем", „Тихой обители".
Эти багряные, золотые, серые и лазурные краски-враги встречаются и манят вас горькой прощальной улыбкой.
Вы не сразу можете понять, отчего. Что случилось?
Ведь так красиво и благостно у этой стены в Третьяковке. Однако чувство потерянности и какой-то тоски не проходит.
Так же пронзительно и неотразимо чарует молодой Есенин.
Так неотразимо и грустно пахнет весною черемуха.
Наедине с Русью.
Вот разгадка этой тайны.
Левитан, как никто, чувствовал мощь и непобедимость зовущей дали, неоглядность просторов, которые могут оглушить тишиной и усталой прелестью. Мастер понял глубину одиночества большой Земли, нетронутость Природы, ее сна и пробуждения. Он видел сумерки, чуял свет первой звезды.
Если у картин Сурикова или Виктора Васнецова будто слышатся звуки музыки Мусоргского, Римского-Корсакова, Бородина, то у полотен Левитана звучат мелодии Чайковского, Рахманинова...
Вы забываете на миг, что та Русь давным-давно стала другой , что в ста шагах от вас гремит огромный город, шуршат шины, пахнет бензиновой гарью, бегут будни, спешат по делам москвичи.
Нет!
Это все где-то далеко, а совсем рядом "Владимирка", и поет, поет унылую песню разбойный степной ветер, оплакивая чью-то загубленную душу, дождь сеет прозрачную сеть грусти и безысходности, и змеится розовая дорожка к стеклянной, словно замершей речке, гудит, гудит вечерний звон, его малиновые звуки разлились во всем пейзаже, и вам хочется заблудиться, забыться в этой гулкой тишине.
Россия конца XIX века.
Огромная иерархическая лестница, на верху которой - царь.
Пониже ступенькой - вельможная знать, а далее все гуще и гуще - „российские типы" из дворянского, чиновничьего, купеческого сословий.
У самого низа этого гигантского сооружения море людское - народ, - омывающее подножие громадины. Колоссальная по размаху страна с духовно сильным и красивым ликом народным была скована цепями условностей, связана узами суеверий и невежества, где все большую роль играл чистоган, все крепла и крепла власть денег, власть тьмы.
Блок писал:
В те годы дальние, глухие,
В сердцах царили сон и мгла...
Силы иерархии, догмы, мундирного почитания смыкались с серыми буднями, подлостью, нищетой.
А теперь, когда мы представили себе всю грандиозность Российской Империи, всю многослойность ее построения, погрузимся в самую глушь, в бездну - в маленькое местечко Кибарты, близ станции Вержболово... Там в августе I860 года раздался пронзительный плач младенца. Родился Исаак Ильич Левитан. Конечно, никто в бедной семье станционного служителя не смел и думать, что их сын - великий русский художник - будет в Москве и частенько станет бывать в Петербурге и что его признают и станут приветствовать большие
люди.
Но пока это все в туманной дали...
Вообразите всю безжизненную суету местечка Кибарты.
Гвалт и шум базара, длинные щербатые кирпичные заборы, костлявые, тощие старики с войлочными желтыми бородами, с глазами, налитыми до краев гордыней и скорбью.
Но сумерки ростовщичества, скука, ожесточенность споров будто не касались маленького Исаака.
Он не любил посада, обожал бродить босым по пыльным дорогам окраины...
Когда приближался вечер, первая, робкая голубая звезда мерцала в прорыве багровых и розовых пылающих туч закатного неба. Она была еле заметна, эта маленькая звездочка - вестница ночи, прохлады, покоя.
День еще догорал, скрипели телеги, обгоняя малыша, клубилась пыль, чавкала непросыхающая грязь, вопили нескладные, размахивающие руками люди в длинных черных сюртуках.
Над всем этим гамом, словно ветхая шуба, висела гниль старины.
Жизнь местечка.
Своеобразная, диковатая.
Крашенные светлой лазурью домишки стояли, как льдины, в студенистых морях грязи...
Стемнело. Стало тише, прохладнее. Ушли тучи. Закат тлел алыми углями.
И тогда ярче зажглась первая звездочка.
Она взошла над местечком. Кто знает, может быть, это была звезда маленького Левитана.
Странный и нелюдимый, уходил он далеко за околицу и долго-долго вглядывался в даль полей, вслушивался в пение ветра, щебет птиц. Ждал появления луны.
Ему не сиделось дома: там было тесно, душно и очень грустно.
Исаака не все считали нормальным ребенком, многое прощали. Он целые дни бродил по лугам, что-то шептал, неотрывно следил за бегом облаков.
А когда шел усталый домой, его окружали ветхие деревянные сараи, набитые хламом, косые крыши лачуг.
Он иногда содрогался от бешеных криков скандаливших обывателей - будто проснувшись, вздрагивал и... плакал.
Такой чудной был этот мальчик, Исаак Левитан, у которого свой заветный внутренний мир.
Мир, в котором царили тишина, простор и покой.
Единственно, где он находил отраду, - в черных глазах матери, всегда печальных, ласковых, любящих.
Тикали старые ходики, пел сверчок, бормотал что-то отец.
Ох, как было тоскливо!
Но малыш забывал об окружающей его тесноте и нужде.
Он грезил об огромном мире, где властвовали солнце, воздух и ветер.
Будущий художник был готов излить свои чувства в еще не ясных для него образах, но нищета и приниженность мешали ему, не давали выхода мечтам...
Но еще придет волшебная пора, когда сама царица-природа поможет ему.
Тщедушный мальчонка с фантазией истинного поэта преодолевал прозаизм ужасного быта. Его интимная детская лиричность не могла вступить в бой с пошлостью и жестокостью тогдашнего времени.
Единственно, что он мог, - это стараться не замечать уродства, грязи, всей этой кровоточащей язвы окружающего его мира - нищих, калек, бездушных процентщиков, богачей-мироедов...
Его душа тянулась к свету, к прекрасному, а его считали чуть ли не юродивым. Жизнь давала юному Левитану ежедневные суровые уроки, от которых трудно было укрыться или уйти. Но мальчишка был настойчив, он видел перед собой великую исцелительницу - Родину.
Дни текли, проходило детство.
...Однажды тайком юный Левитан пришел в костел. Он проник в пустынный и гулкий зал храма. Поблескивало золото, улыбались ангелы, грозно глядели пророки.
Душа Исаака сжалась: перед ним предстал строгий мир святости, немые статуи, сверкающие столбы света, пляшущие в полумраке золотые пылинки, падающие с плафона на мозаичный пол.
Жалким и потерянным чувствовал себя маленький Левитан, Здесь все было сотворено руками людей во имя всесильного владыки небес. Но не было свободного неба и солнца, вечно что-то шепчущей зелени.
Нет, надо бежать на улицу и скорее вдохнуть воздух, простор и свежесть.
Старое барокко не покорило будущего художника. Он и позже никогда не будет преклоняться перед творениями рук людских. Зато мастер всегда будет восхищаться животворной силой и красотой природы.
Семья нищенствовала. Тупик, глухомань задавили жизнь Левитанов.
Отец решил рискнуть.
Отъезд в Москву был неотвратим. И вот когда сложили всю домашнюю рухлядь, немудреный скарб семьи, навьючили багаж и бричка, запряженная двумя клячами, наконец, тронулась на вокзал, Исаак взглянул на небо.
Приближались сумерки, но над сизой мглой небосвод был будто избит огненными плетьми, словно изрыт багровой оспой.
Визжали, скрипели колеса, и нищий кортеж удалился, оставив за собой детство Левитана.
Смешные и познавательные истории о путешествиях автора по разным странам.
Принимаются для публикации рассказы и информация. Чем раньше пришлешь - тем
быстрее прочтешь. Почитайте, улыбнитесь - и к вам потянутся люди. Время
пошло.
2.Чтоб вы так жили!
Все, о чем я собираюсь рассказать в этой рассылке - правда. Это истории из моей жизни. Когда-то они были просто моей жизнью. Теперь стали историей. Кому-то они покажутся неинтересными. Кому-то наивными. Кое-кого, надеюсь - заинтересуют. Но это не все. Ведь и у вас случалось в жизни что-то интересное. Пишите, я с удовольствием все опубликую. И это еще не все. Одни истории приедаются. Пусть будет юмор, что-то необычное. И, конечно, ваши письма найдут здесь достойное место. И это еще не все...
Это интересно
1.Домашний электронный музей шедевров мировой живописи. Множество
электронных альбомов, посвященных великим мастерам живописи. В
альбомах представлены лучшие картины лучших художников с возможностью
распечатки, а также биографии художников. Все альбомы работают под
музыку. Предоставляется пожизненный доступ к скачиванию. Количество
альбомов постоянно растет. Домашний электронный музей - лучший способ
приобщения к искусству живописи!
