Здравствуйте, Дорогия Друзья! в эфире ЧИТАЕМ ВМЕСТЕ. ВЫПУСК 566
Андре Нортон. Кровь Сокола (1/2)
Пососав ободранные кончики пальцев, Танри почувствовала вкус соли, разъедавшей их. По ее лицу, ободранному песком, липкими спиралями свисали волосы. Для народа сулкаров море было жизнью и, одновременно, смертью, поэтому ей было вполне достаточно того, что она осталась жива, преодолев шторм. Неизвестные силы, бушевавшие в ней, заставляли ее бороться даже на берегу, несмотря на привитое смирение. Над ней пронзительно кричали чайки. Этот резкий крик был так неистов, что Танри невольно посмотрела
вверх, в серое штормовое небо. Вне всякого сомнения, птицам грозила опасность. Хищника, как печать, выдавали белые перья на груди и широкий размах темных крыльев. Высоко в небе парил сокол. Вот он скользнул вниз, своими безжалостными когтями схватил высмотренную жертву и взмыл вверх, на утес, где у него, вероятно, находилось гнездо. Орудуя своим ужасным клювом, он раздирал плоть, уничтожая добычу. Знаком его службы были свисающие с лап веревки. Девушка сидела на берегу, выплевывая набившийся
в рот песок, положив руки на исцарапанные колени, едва прикрытые рубашкой. Больше из одежды у нее ничего не осталось, так как юбку и все остальное она сбросила, прыгая с корабля, несшегося на пенный риф. Корабль! Вскочив на ноги, она уставилась в море, где яростный шторм продолжал вздымать огромные волны. На острых камнях возвышался разбитый "Кастбоур" с торчащими обломками мачт. Поднявшиеся волны на глазах Танри бросили его на рифы, полностью разбив. Танри поежилась и оглядела узкую
полоску пляжа. Неужели больше никто не добрался до берега? Не может быть. Сулкары рождены и вскормлены морем, и она, конечно, не единственная, оставшаяся в живых. Застрявший меж двух камней так, что волны не могли утащить его обратно, лицом вниз, лежал мужчина. Подняв исцарапанную руку в опознавательном жесте, Танри произнесла старый призыв: Ветер и волны, мать-море, Приведи нас домой в нашу гавань. И хоть бушуют твои волны. Пусть твоя сила спасет сулкаров! Пошевелился ли человек,
или это только волны вокруг него? Он был... Нет, он не был членом команды сулкаров. Его тело от шеи до середины бедер было прикрыто кожаной курткой, а ноги в темных штанах опутаны водорослями. - Фальконер! Очищая соленые губы, она снова сплюнула. Люди-соколы имели с ее народом древнее соглашение, плавали моряками на кораблях сулкаров, но, несмотря на это, всегда держались отчужденно - суровые, молчаливые и замкнутые мужчины, очень надежные в битве, да так, что один стоил многих.
Они всегда носили шлемы, покрытые птичьими перьями, и поэтому никто не мог прочитать по их лицам, какие у них мысли. Этот фальконер, однако, показался Танри странно обнаженным, так как был без своих боевых доспехов. Внезапно раздался пронзительный крик. Это к телу фальконера спускался уже насытившийся сокол. Подлетев и усевшись на песок вне досягаемости волн, птица закричала, словно желала разбудить своего хозяина. Танри вздохнула, зная, что должна делать, и направилась к человеку, устало волоча ноги по песку.
Сокол закричал снова, позой выражая вызов. Настороженно глядя на сокола, девушка остановилась, потому что эти существа были обучены атаковать в битве, выклевывать глаза или бить по открытому лицу врага, входя неотъемлемой частью в вооружение своих хозяев. - Я не причиню твоему хозяину вреда,- заговорила девушка вслух, будто разговаривала с человеком, и вытянула вперед руку в древнем жесте мира. На Танри быстро взглянули, как два маленьких красных уголька, глаза птицы, и она почувствовала, что
сокол понимает гораздо больше, чем доступно птицам. Сокол, хотя и перестал кричать, продолжал смотреть угрожающе, когда Танри пыталась подойти к лежавшему без сознания человеку. Танри не была слабенькой, ибо сулкары жили на борту своих кораблей, и мужчины, и женщины были одинаково подготовлены к тяжелой работе, поэтому она, как и все в ее народе, была высокой и сильной, могла передвигать грузы, тянуть морские канаты и быть, если возникала необходимость, еще одними рабочими руками. Она наклонилась
к фальконеру, сунула руки под мышки и, оттащив подальше от берега, перевернула его лицом к небу. Так как "Кастбоур" намеревался прорваться в южные воды, чтобы освободить морские просторы от пиратов, они в это последнее плавание наняли двенадцать фальконеров. Но несмотря на это, Танри не могла отличить одного от другого, потому что они постоянно носили шлемы-маски, были молчаливы и нелюдимы. В случае необходимости, с людьми на корабле разговаривал их вожак. Хотя лицо человека было в
песке, он дышал, ^ это было видно по вздымавшейся и опускавшейся груди под кованой курткой. Она стряхнула песок с его лица, застывшее выражение которого напоминало маску. Между бровей лежали глубокие морщины. Опустившись на колени, Танри склонилась над ним. Что ей известно об этом человеке? Прежде всего то, что жили фальконеры по таким суровым и жестким законам, которые ни один народ принять не мог. Где их родина - никто не знал. Поколение назад нечто заставило их скитаться, и в это-то время образовалась
связь между ее народом и "сокольничими", так как фальконерам нужно было пересечь море к югу, а туда добирались только сулкарские корабли. Фальконеров было около двух тысяч - две трети воинственных мужчин, и каждый на плече держал обученного сокола. Места на кораблях они искали для всех. Жизненный уклад фальконеров делал их странными и непохожими на других. У них не было семейных кланов, они не вступали в брак, ибо женщины, по их мнению, рождались только для того, чтобы вынашивать детей. Их поселяли
где-нибудь в деревне, и раз в год их посещали мужчины, которых выбирали их офицеры. Эти временные союзы являлись единственным способом общения двух полов. Сначала фальконеры направились к Эсткарпу - когда узнали, что древняя земля окружена врагами, но были встречены непреодолимым барьером: их не хотели брать на службу, ибо в то время Эсткарпом правили колдуньи, считавшие проклятым тот народ, который женскую половину держал в униженном положении. Тогда фальконеры двинулись через безлюдные южные горы,
строя себе гнезда между Эсткарпом и Карстеном. В этой войне они сражались плечом к плечу с пограничниками Эсткарпа, но затем им все же пришлось вернуться в долину, когда почти полностью истощенный Эсткарп столкнулся с непреодолимой мощью Карстена лицом к лицу, и колдуньям пришлось сконцентрировать всю свою силу, чтобы воздвигнуть горы на пути врагов. Многие из них от этого умерли, а фальконеры ушли, вовремя предупрежденные. К тому времени их осталось мало. Мужчины, куда только можно, стали наниматься
на службу. За окончанием великой войны последовали анархия и хаос. Некоторые мужчины, проведшие всю жизнь в войнах, стали разбойниками. Таким образом, хотя в самом Эсткарпе сохранился строгий порядок, большая часть оставшегося континента была оккупирована. Этот человек без шлема, кольчуги и оружия, как показалось Танри, был похож на мужчину Древней Расы. На фоне прилипшего песка его волосы выглядели черными, а кожа была бледней ее собственного загорелого лица; его острый нос походил на выступающий
клюв его птицы, а глаза были зелеными. В этот момент он их открыл, уставившись на нее. Складки меж бровей угрожающе сдвинулись. Он попытался подняться, но упал на спину, скривив рот от боли. Хотя Танри не умела читать мысли, она поняла, что его слабость перед ней для него была, словно пощечина. Стараясь держаться от нее подальше, он попытался подняться еще раз. Одна рука у него, как заметила девушка, висела плетью. От уверенности, что у него сломана кость, она придвинулась ближе. -
Нет! Ты... женщина! - столько отвращения было в его голосе, что негодование вспыхнуло в ней. - Как хочешь,- поднявшись, она умышленно повернулась к нему спиной и пошла вдоль узкого пляжа, окруженного наполовину рифами и каменными стенами, забрызганными водой и опутанными водорослями. Берег, как обычно, был усеян "подарками" шторма - остатками кораблекрушений прежних лет, новыми обломками "Кастбоура". И она, чтобы найти что-нибудь полезное, заставила себя сосредоточиться. Танри не знала, где они находятся
в данный момент относительно знакомых ей мест. Штормом их отбросило так далеко на юг, что они, наверняка, находились не в пределах границ Карстена. Но испытывать беспокойства не было причины, ибо неизвестности в эти дни им вполне хватало. Внезапно в комке водорослей что-то сверкнуло. Она резко бросилась в ту сторону, пока волны не унесли это обратно. Нож! Самый настоящий нож! Но глубоко вонзившийся в расщепленный обломок дерева. С большим усилием она его вытащила. Ржавчина еще не успела коснуться десятидюймового
лезвия. Какая удача! Оглядевшись вокруг, она крепко стиснула челюсти и большими шагами направилась к фальконеру. Он закрыл глаза резким движением здоровой руки, словно хотел скрыть от себя весь мир. Около него, издавая гортанные звуки, ползала птица. С ножом в руке Танри встала перед ним. - Слушай,- сказала она холодно. Оставлять беспомощного человека было не в ее правилах, а то, что он с отвращением отвергал ее помощь, значения не имело.- Слушай, фальконер, думай обо мне, что хочешь, я вовсе
не предлагаю тебе чашу дружбы. Но раз море выбросило нас, значит, наш час открыть Последние Ворота еще не настал. Поэтому мы не можем расстаться с жизнью беспечно. Вот так,- она встала на колени около него и потянулась за прямым кусочком дерева, принесенного прибоем и лежавшего неподалеку.- Ты примешь от меня ту помощь, какую я смогу оказать. Которая не так уж велика,- добавила она искренне. Он не сопротивлялся, когда она располосовала рукав рубахи и обнажила его руку, подложив снизу полосу
ткани, хотя он не убирал руку, прикрывающую его глаза. Пока она осматривала перелом (слава богу, он был простой), затем привязывала к предплечью кусок дерева полосами его разорванной рубахи, он не проронил ни звука, и лишь когда она закончила, он взглянул на нее: - Очень плохо? - Настоящий перелом,- уверила она его, нахмурилась и посмотрела на рифы.- Утес... как ты отсюда поднимешься, однорукий? Он попробовал подняться, но она уже знала, что помощь лучше не предлагать. Он привстал,
опираясь на здоровую руку, и внимательно посмотрел на крутые обрывы, потом на море и пожал плечами: - Это неважно. - Нет, важно! - вспыхнула Танри, хотя и сама, не говоря уж о них обоих, не видела выхода из этой ловушки. Но оставаться в этой тюрьме из камня и воды она не хотела. Она еще раз внимательно осмотрела утесы, не рискуя заходить в воду, чтобы не быть выброшенной на рифы. Поверхность стены была испещрена углублениями, вполне глубокими, чтобы поставить ногу или ухватиться рукой. Исследуя
поверхность стены, она медленно шла вдоль короткого пляжа. Сулкары хорошо лазили, фальконеры были горцами. Очень жаль, что этот не мог расправить крылья, как его товарищ на руке. Крылья! Внезапно в ее голове возникла идея, за которую она ухватилась и резко повернулась к мужчине. - Какой силой обладает твоя птица? - спросила она, показывая на красноглазого сокола у него на плече. - Силой? - переспросил фальконер, выказывая удивление.- Что ты имеешь в виду? - Все знают, что
они обладают силой,- она была нетерпелива.- Разве не они ваши глаза и уши? Разве не они шпионят для вас? А что еще они могут, кроме этого? - Что ты имеешь в виду?- упорствовал фальконер. - Видишь выступы на утесе? Твоя птица уже побывала там, наверху. Я видела, как она убила чайку и пировала, сидя на вершине. - Значит, выступы скал и... - Вот именно, воин-с-птицей,- она опустилась на камни,- прочнее этих петель из водорослей не будет ни одна веревка. Ты мог бы подняться наверх
при поддержке такой петли? Он взглянул на нее, словно она потеряла остатки разума, которым наделял женщин его народ, а затем сузившимися глазами посмотрел на утес долгим и измеряющим взглядом. - Я не спрашивала бы тебя, если б ты был мужчиной моего клана,- умышленно подчеркнула она,- ибо такой подвиг - забава для детей. Как она и ожидала, ее слова привели его в ярость, и краска гнева покрыла его бледное лицо. - Каким образом ты забросишь туда веревку? - Если твоя
птица сумеет унести тонкую веревку из водорослей и накинуть петлю на выступ, мы привяжем к концу ее веревку потолще, сделаем на ней петли, и тогда ты сможешь подняться по ней с одной рукой, пользуясь ею, как лестницей. Я буду рядом. Она подумала, что он откажется, а вместо этого фальконер подозвал птицу тихим мелодичным звуком и немного погодя сказал: - Можно попробовать. Она начала орудовать ножом, хотя морские водоросли поддавались ей с трудом. Фальконер помогал одной рукой скручивать и придавать
им форму. Когда веревка была готова, они сделали перерыв. Отдохнув, она конец тонкой веревки привязала к концу толстой, а другой конец взяла в руку. Фальконер снова издал птичий зов и сокол, подхватив петлю, быстрыми уверенными взмахами крыльев поднялся ввысь, а Танри, перебирая веревку, прикидывала, хватит ли длины. Тем временем птица по спирали стала опускаться вниз. Танри постепенно начала тянуть за свободный конец веревки, пока она не провисла вдоль всего утеса. С мыслью, что испытания
только начинаются, она крепкой веревкой быстро обвязала своего спутника. Хотя на правую его руку была наложена шина, пальцы непроизвольно стали искать точку опоры. Поднимался он босиком, повесив башмаки на шею. Поднимаясь с ним локоть в локоть, Танри вначале глядела на спину, потом на спутника. На пути их ожидала неожиданная помощь в виде выступа, невидимого снизу. Тяжело дыша, они забрались на него. Лицо фальконера заливал пот и капал с подбородка. Поднявшись на ноги и опираясь здоровой рукой
о стену, он произнес, нарушая тишину: - Полезли дальше. - Ты крепче держи веревку, а я поднимусь наверх,- сказала Танри, глядя на него. Не обращая внимания на его протесты и на боль в пальцах, она начала подниматься. Через минуту, едва она перетащила свое тело через самый высокий выступ и перевела дыхание, раздались громкие, сотрясающие камни рыдания. У нее было такое ощущение, будто силы покидают ее, как вытекающая из раны кровь, и не желала ничего, только бы лежать. Но, несмотря на это, она
все же подползла к тому месту, где была переброшена веревка, уже успевшая обтрепаться. Упрямо сцепив зубы, она укрепила веревку и позвала: - Ползи сюда! Голос ее прозвучал так же пронзительно, как и крик птицы в тишине. Мускулистыми натренированными руками, испытанными корабельным такелажем, она стала тянуть веревку и внезапно почувствовала ответный толчок. Он поднимался. Вся веревка, кусочек за кусочком, прошла через ее израненные руки. Сначала она увидела его руку, ощупывающую край
уступа. Приложив громадное усилие, Танри потянула веревку и опрокинулась назад в полном изнеможении. Голова кружилась, в глазах стоял туман. В какое-то мгновение она почувствовала, как веревка в ее руках ослабла, и подумала, что он упал. Танри протерла глаза. Нет. Он лежал на выступе, хотя ноги свешивались с утеса. Его нужно было оттащить от края, как она это уже сделала, вырвав его из объятий моря, но чтобы сделать хоть одно движение, нужны силы. А их у нее не было. Спустившаяся птица
села около хозяина и три раза пронзительно крикнула. Он шевельнулся и на животе стал отползать подальше от опасности. Увидев это, Танри попыталась подняться, опираясь на один из камней, который качался, напоминая ей поднимающуюся и опускающуюся палубу "Кастбоура". Тем временем фальконер отполз на безопасное место, оперся на здоровую руку и, приподнявшись, огляделся. Скользнув по ней взглядом, он мужественно попытался встать на ноги, но... По расширившимся глазам, она поняла, что он уставился
на что-то за ее спиной. Сжав рукоятку ножа, Танри оттолкнула камень, на который опиралась, однако встать не смогла. И тут она тоже увидела...
