…В среду, 27 февраля 1837 года, Пушкин был занят обычными делами: разговаривал
с библиографом Цветаевым о новом издании своих сочинений, просматривал материалы,
которые собирался опубликовать в "Современнике", писал письмо переводчице. Ишимовой.
Дуэль состоялась в половине пятого.
…Недавно выпущенный в гвардию корнет Лермонтов все последние дни января 1837
года был простужен и не выходил из своей квартиры на Садовой. Лечивший его врач
Арендт в эти же дни навещал смертельно раненного Пушкина
"Я был болен, когда разнеслась по городу весть о несчастном поединке, "- вспоминал
Лермонтов. Одни рассказывали о Пушкине с живейшей печалью. Другие, особенно дамы,
оправдывали Дантеса, говорили, что Пушкин не имел права требовать любви от жены
своей. "Невольное, но сильное негодование вспыхнуло во мне против этих людей"…Знаменитые
первые 56 строф были написаны. Пушкин был еще жив.
"Погиб Поэт! - невольник чести-
Пал, оклеветанный молвой…" – в два дня стихи, переписанные Святославом Раевским,
стали известны всему Петербургу.
Недели через две к Лермонтову зашел его родственник Столыпин, они заспорили.
Столыпин говорил, что Дантес "как всякий благородный человек, не мог не стреляться",
Лермонтов пылко возражал. А к вечеру было готово окончание стихотворения:
"Вы, жадною толпой стоящие у трона..."
Именно из-за этих слов было начато дело "О непозволительных стихах ...", в результате
которого Лермонтова перевели на Кавказ, в Нижегородский драгунский полк. Спустя
четыре с половиной года произошла вторая роковая дуэль. Как заметил Вяземский,
"в нашу поэзию стреляют удачнее, нежели в Людвига-Филиппа. Второй раз не дают
промаха".