"Спасибо за сына!" Хроника одного дежурства.

Жаркий июльский день. На улице + 35. Такое ощущение, что плавится не только асфальт, но и вообще все. Сидеть в душной дежурной части было невозможно. Я вышел на улицу в тенек, где на ветерке было хоть немного прохладнее. Я увидел, что машина, которую я поставил в тень, снова оказалась на солнце и накалялась, и решил перегнать ее под дерево, чтобы она опять была в тени. Сев в душную кабину милицейского уазика, завел мотор и уже собирался тронуться, но в этот момент к машине подошла девушка. Лицо ее показалось мне знакомым, но я не мог вспомнить, где и когда ее видел. Она приблизилась к открытому окну машины и спросила:
- Вы не подскажете, кто дежурил 3 января?
- Так это давно было, спросите в дежурной части, там дежурный по райотделу подскажет.
- Спасибо, - ответила она и неуверенно вошла в здание.
«Где же я ее видел?» - крутилось в голове...

3 января. Дежурить после новогодних праздников - это просто наказание. А меня еще плюс ко всему попросили помочь соседям и отправили на дежурство в Кировский район. Я приехал на место. Стандартная процедура приема дежурств, зачитали свежие ориентировки, и экипажи разъехались по маршрутам. День выдался в общем-то вполне спокойным. Несколько вызовов на семейные, задержали пару пьяных дебоширов. Да вот и почти все, что произошло за день.
Около шести часов вечера мы заехали в дежурную часть, чтобы пополнить экипаж участковым инспектором, который начинает работу с 18.00. Старший экипажа ушел, а я замешкался в машине. Когда я зашел в дежурку, то был поражен. Оперативный дежурный сидит за пультом и испуганно косится в сторону. Все его движения очень медленные и мягкие. Возле стены стоит его помощник и мой старший экипажа. А в углу, на который косился дежурный, сидит здоровенная овчарка и при малейшей попытке кого-то пошевелиться начинает рычать и чуть ли не срываться с места, чтобы укусить.
Увидев меня, она грозно зарычала и кинулась в мою сторону. Я прижался к стене и замер. Собака остановилась и вернулась на прежнее место в угол. Но как только я пытался приблизиться к двери, она тотчас кидалась на меня и заставляла вернуться к стене. Слава Богу, все это безобразие длилось недолго. Дверь открылась, и в дежурку вошел участковый инспектор в чине старшего лейтенанта.
- Джек, фу, к ноге!
И пес, ласково завиляв хвостом, приблизился к хозяину и сел у его ноги.
- Ну что, убедились, что может охранять?
Дежурный облегченно вздохнул и сказал:
- Да, от такого не убежишь.
Как выяснилось чуть позже, участковый привел на работу Джека, своего домашнего пса, а дежурный посмеялся над ним: как может не служебный, а домашний пес нести службу! Вот они и поспорили, что из дежурной части никто не выйдет, пока будет отсутствовать хозяин. Джек честно выполнил свою работу.
Несмотря на то, что хозяин дал команду фу, пес продолжал настороженно следить за нами. И если мы приближались, то начинал рычать и скалиться. Так что подходить к нему на близкое расстояние никто не решался и все старались обходить его стороной.
У меня дома тоже две собаки, правда, не служебные, а обыкновенные двортерьеры. Поэтому я собак особо не боялся и даже с самыми злобными находил общий язык.

Не знаю, как мне в голову пришла эта идея, но я предложил старлету поспорить, что его пес зарычит на него, защищая меня. Сразу же нашлись желающие это все увидеть и засвидетельствовать.
Мы вышли в коридор, где вдоль стен стояли скамейки. Участковый с Джеком сели на одну, а я сел на скамейку у противоположной стены. Я долго упорно смотрел на пса. Он тоже внимательно смотрел на меня, но когда я шевелился или пытался подняться, начинал грозно порыкивать. Я аккуратно лег на скамейку и стал тихонечко поскуливать.
Джек навострил уши, начал оглядываться по сторонам, чтобы понять, откуда идет звук. А у меня очень здорово получалось имитировать поскуливание щенка (у своих собак научился). Поняв, откуда идут звуки, он встал и двинулся ко мне, но его остановил поводок, который держал хозяин.
- Отпусти поводок, - тихо сказал я и продолжал поскуливать.
- Ну, смотри, если укусит, я не виноват, - сказал старлет и отпустил поводок.
Здоровенный пес подошел ко мне, не перестающему скулить, ткнулся мокрым носом в щеку, а потом начал вылизывать лицо. Очень аккуратно, плавным движением я протянул к нему руку и стал гладить его по голове.
- Ну все, хватит, - сказал участковый и встал, чтобы отвести Джека от меня.
Джек повернул голову и грозно зарычал. Из-за двери дежурки, откуда наблюдали остальные участники этих событий, раздался смех. Джек повернул голову в их сторону и тоже грозно рыкнул. Таким образом я выспорил бутылку коньяка, а в наш экипаж добавились Джек и участковый Серега.

19.15. Поступил вызов. Сожитель избивает женщину и ребенка. Мы быстро грузимся в машину и выезжаем на происшествие. На асфальте возле дома, куда нас вызвали, лежал какой-то белый пушистый комок. Я аккуратно пропустил его между колес, чтобы не наехать, и мы, выскочив из машины, поднялись в квартиру на четвертом этаже.
Дверь открыла заплаканная женщина с ссадинами на лице, а из комнаты слышались всхлипывания ребенка.
- Он убежал, он убежал, - твердила она.
- Заявление писать будете? - спросил участковый.
- Да, конечно, проходите.
Они с Серегой прошли на кухню, чтобы оформить протокол. А старший экипажа отправился опрашивать соседей.
Я заглянул в комнату, где плакал ребенок, девочка лет шести. На руке синяк, платьице порвано. Зажалась в угол, испуганно вздрогнула, увидев меня.
- Не бойся, - сказал я.
Девчушка подскочила ко мне, обхватила за колени и разрыдалась еще сильнее: «Тимка! Тимка!»
Я присел на корточки, обнял ее, а она уткнулась носиком мне в грудь и все повторяла: «Тимка! Тимка!»
- Что за Тимка? Это кто? Котенок?
- Это... Это...
И девочка заплакала навзрыд.
- Кто это? Давай вместе поищем.
Девочка заплакала еще сильнее:
- Дядя Валера...
И она протянула руку в сторону открытой форточки.
Я вспомнил про белый комок, на который чуть не наехал, и, сказав ей, что сейчас вернусь, побежал вниз.
На дороге прямо под их окнами и лежал этот белый комочек. Маленькая болоночка.
Я удивился, что, упав с такой высоты, она все еще дышала и пыталась подняться на передние лапки. Бережно поднял ее на руки и вернулся с ней в квартиру.
- Тима, Тимочка! Тима! - закричала девчушка, увидев ее у меня на руках. Подбежала к своей маленькой кроватке, схватила одеяло и постелила на полу.
- Дяденька милиционер, положите его сюда!
Я аккуратно положил его и стал ощупывать. Обе задние лапки были сломаны.
- У вас бинты есть? - спросил я у девочки.
Малышка побежала на кухню и через какое-то время вернулась с мамой, которая принесла бинты. За ними следом вошел и Сергей.
- Ну, я почти закончил. Старшой где?
- Пошел опрашивать соседей, еще не вернулся, - ответил я.
- Ну, я тоже пойду, помогу опрашивать, чтобы быстрей дело было. А ты скорей заканчивай и возвращайся к машине.
Взяв со стола два карандаша, я наложил Тимке импровизированные шины. А женщине посоветовал отвезти его утром к ветеринару, надеясь, что кроме переломов у него ничего нет и песик должен выжить.

Я попрощался и стал спускаться, как вдруг услышал лай Джека, которого мы оставили в машине. Я сначала не понял, на кого лает Джек, и только обойдя машину, увидел, что в кустах у дома кто-то прячется.
- Кто там? - спросил я. - Если ты сейчас не выйдешь, я выпущу собаку. Выходи.
Из кустов вылез молодой мужчина лет тридцати. Руки в наколках, полушубок расстегнут. Шапки на голове нет. Я открыл дверь машины и аккуратно за поводок вывел Джека.
- Стереги!
Только тут я увидел на переднем сиденье шапку. И понял, что здесь произошло.
Этот молодой человек хотел уехать на нашей машине. Ему повезло, что он успел захлопнуть дверцу перед мордой Джека.
Тут спустились ребята. Серега, увидев задержанного, улыбнулся и сказал:
- А вот это и есть наш герой.
- Этому герою еще светит срок за попытку угона служебного автомобиля.
Мы погрузили его в машину и вернулись в райотдел.

21.45. Вызов на семейное. Мы поехали только с Серегой и Джеком. А старший остался в отделе оформлять задержанного.
Серега с Джеком были на заднем сидении. Недолго думая Джек стал протискиваться между передними сиденьями и все норовил лизнуть меня в лицо. Одной рукой я кручу баранку, другой пытаюсь отмахнуться от навязчивой ласки. При попытке Сереги отдернуть его Джек оборачивался и хоть не злобно, но рычал.
Мы выехали на проспект. И в это время Джек, перемахнув через переднее сидение, всей своей тушей взгромоздился мне на колени. Под тяжестью Джека моя нога надавила на газ, и машина увеличила скорость. За телом пса я не видел дороги, да и рулить практически не мог. Единственное, что удалось сделать, - выключить зажигание. Машина еще немного прокатилась вперед и остановилась. Так как из-за Джека я не мог открыть дверь, Сереге пришлось выскочить из машины и открывать мою дверь снаружи. А потом общими усилиями мы стащили упиравшегося пса. Оказавшись на улице, Джек посмотрел на меня и обиженно тявкнул. Мы снова погрузились в машину и поехали дальше.
Еще с первого с этажа мы услышали шум, доносившийся сверху.
Ускорив шаги, мы поднялись на третий этаж и позвонили в квартиру. Шум стих.
Нам открыл мужчина пенсионного возраста и, буркнув, что он никого не вызвал, захлопнул дверь перед самым нашим носом. В квартире снова начались крики и шум. Я опять нажал на кнопку звонка. Мужчина приоткрыл дверь, и я тут же подставил ногу, чтобы он не успел ее закрыть.
Из квартиры был слышен голос женщины: «Помогите!». Я навалился на дверь, и мужчина, чувствуя, что не сможет меня удержать, отступил и, бурча что-то под нос, ушел в глубь квартиры.


Первым зашел я, за мной Серега с Джеком. Я бросился на женский голос в комнату. На диване лежала пожилая женщина, лицо все в кровоподтеках, из носа текла кровь, которую она безуспешно пыталась вытирать какой-то тряпкой.
Я вышел из комнаты, чтобы найти в ванной полотенце, намочить его и принести женщине. Участковый с Джеком остались в комнате. Когда я почти отворил дверь в ванную, из кухни выскочил мужчина, который открывал нам дверь, и с криком «Пошли все вон!» замахнулся на меня кухонным ножом.
Коридор был узкий, и я уже приготовился было отразить удар, когда почувствовал толчок в бок, который придавил меня к стене. Серая масса пронеслась вперед и вцепилась зубами пенсионеру между ног. Рычание собаки перекрыл крик, переходящий в фальцет. Нож, выпавший у пенсионера из руки, я отшвырнул ногой и стал оттаскивать Джека, который вырывался и норовил снова его укусить.
Дед плюхнулся на пятую точку, продолжая орать и держаться руками сами знаете за что.
На крики прибежал Серега. Я сказал ему:
- Вызывай скорую.
Скорая приехала быстро. Пенсионера на носилках медики унесли в машину, а женщине оказали помощь на месте.
На вопрос Сергея, будет ли она писать заявление, женщина сказала, что будет. Но только на нас - за то, что изувечили ее мужа.
- Тогда нам придется арестовать вашего мужа за покушение на сотрудника милиции.
Мы вернулись в дежурную часть и написали рапорта об использовании служебной собаки. Джека пришлось увезти домой во избежание новых эксцессов. А то снова на коленки заберется или кого покусает, не дай Бог.

00. 45. Выехали на маршрут. Подъезжаем к площади Кирова. Посреди дороги идет толпа пьяных. Мужчины и женщины, человек шесть. Увидев фары нашей машины, они стали махать руками. Мы остановились. Один парень вышел из толпы и, подойдя к уазику, открыл дверь с моей стороны. Заглянул в машину, еле-еле ворочающимся языком спросил:
- Водка есть?
Напомню, что мы были в милицейском уазике, с мигалками, соответственно одетые в милицейскую форму. На мой совет: «Иди домой проспись, да и вообще по дороге не ходите, не дай Бог сшибет кто», - парень, ухватившись за баранку, стал втискиваться в машину и, дыша перегаром мне в лицо, просить:
- Ну продайте бутылочку.
Оттолкнув его левой рукой, я спросил:
- Ты что, не видишь, кто перед тобой, кого ты остановил? На моей машине шашечек нет. Это не такси!
В те времена таксисты постоянно подторговывали по ночам водкой.
- Так че, водку не продадите?
И он снова стал втискиваться в машину.
Генка (старший экипажа) протянул газовый баллончик и прыснул ему в лицо. Правда, мне тоже немного досталось.
Такое ощущение, что баллончик не сработал. Парень отступил на шаг от машины, потер руками лицо (а у меня в это время уже начали слезиться глаза) и уже более трезвым голосом сказал:
- Я у вас не одеколон, а бутылку спрашивал.
Остальные его друзья, надрываясь от хохота, наблюдали за этой сценой. Мы в машине тоже еле-еле сдерживали смех.
- Да нету у нас, все уже продали, - сказал я.
- Ну так бы и сказали, - и парень шатающейся походкой пошел к своим друзьям.
По дороге он развел руками и покачал головой, как бы объясняя, что водки нету. Народ закатывался от смеха.
Я проехал немного вперед и, поравнявшись с толпой, остановился. Генка открыл дверь и спросил:
- Вы этого хмурика до дома доведете или вытрезвитель вызвать?
- Доведем, доведем, - дружно ответили нам сквозь смех.
Мы поехали дальше.

01.55. Выехали последний раз на маршрут. Ночью мороз усилился. Если днем было -28, то теперь все -35. Да еще и ветерок поднялся. Холодина жуткая. Машину продувает насквозь. Проедем, вернемся на базу, а потом до окончания смены будем выезжать только на вызовы.
Едем по проспекту. Уличные фонари погасли. У нас всегда в целях экономии с двух до четырех уличное освещение выключается.
Проехали до конца проспекта, развернулись на границе района. На улице никого. И приняли решение возвращаться на базу.
Проезжая мимо остановки, я увидел внутри на скамейке что-то темное. Притормозил, сдал назад. На скамейке полулежала молодая женщина. Ондатровая формовка натянута до самых ушей. Лицо закрыто шарфом. На бровях и шарфе от дыхания образовались сосульки. Руки вставила в рукава. Видимо, чтобы согреться.
Мы стали ее поднимать, спрашивать, но видно было, она так замерзла, что не может даже говорить. Когда мы вели ее к машине, чтобы отогреть, я обратил внимание на ее живот, который даже шуба не могла скрыть. Женщина была беременна. Посадили ее в машину, стали растирать щеки. Видны были следы обморожения.

В машине я расстегнул ее шубу, чтобы женщина могла скорее согреться, так теплый воздух проникает быстрее, а еще включил печку на полную мощность.
Генка и Серега растирали ей лицо, руки и ноги. Я сел за руль, чтобы увезти ее в больницу, которая, к сожалению, находилась в другом конце района. И пока мы ехали, женщина стонала, а потом начала кричать.
- У нее все колготки намокли, - сказа Гена. - Она вот-вот родит.
Управляя автомобилем, я попутно пытался связаться по рации с дежуркой, чтобы вызвать скорую помощь.
Из-за большой скорости на скользкой дороге меня стало заносить, поэтому попытки связаться я прекратил и все внимание уделил движению.
Женщина кричала все сильнее.
- Срывайте с нее колготки, это воды отходят, - крикнул я ребятам через плечо.
- Вот давай остановись и сам срывай.

Я остановился. Выгнал их из машины, чтобы не мешали. Достал два вафельных полотенца, которые принес из дома и которыми еще не пользовался, так что они были чистыми. Кинув их на спинку сиденья, стал стягивать с женщины шерстяные колготки, трусы, все насквозь мокрое. На резиновых ковриках тоже хлюпало.
Женщина кричала все сильнее. Я как можно шире раздвинул ей ноги и успокаивающе гладил по животу. Было такое ощущение, что в животе кто-то сильно и упорно бьется. А мышцы женщины судорожно сокращались.
- Давай, давай, милая, - приговаривал я, пытаясь ее успокоить.
И вот что-то стало показываться. Как в каком-то сне медленно-медленно начала появляться головка ребенка. Я схватил одно из полотенец и стал придерживать ее. Я не знал, нужно ли тянуть, и поэтому просто ждал, когда все произойдет само собой, и очень боялся повредить ребенку. Вот он весь оказался на полотенце. Вслед за ним выплеснулось что-то еще и потянулась пуповина. У меня ничего не было, чтобы обрезать ее. Единственное, что мне пришло в голову, - это перегрызть пуповину зубами и завязать на узел.
Ребенка завернул в полотенце, но было такое ощущение, что он неживой. Где-то читал или слышал, что ребенок, когда родится, должен заплакать, а этот молчал и в свете фонаря был какой-то синенький и страшный. Я стал обтирать его полотенцем - и в это время он будто икнул и заорал! Такой крик появления новой жизни могли слышать только матери, рождающие детей, и акушеры, принимающие роды. Это был замечательный крик!

Бросив на пол грязное полотенце, которым обтирал малыша, я схватил другое и завернул младенца в чистое.
Быстро скинув с себя бушлат, я положил ребенка на него на переднем сиденье и тщательно укутал.
- Парни, быстро в машину! - крикнул я подпрыгивающим на морозе Генке и Сереге.
Дверь открылась, в машину ворвался холод. Парни вскочили на заднее сиденье. И мы понеслись в больницу. На всякий случай я включил сирену и мигалку.
Через 15 минут мы были у больницы и колошматили в двери приемного покоя. Помогли заспанному санитару погрузить роженицу и ребенка на носилки и занесли внутрь.
Там их осмотрел врач и сказал, что самое страшное, что с ней произошло, - это обморожение ног. А малыш, по всей видимости, здоровый. Это все он мне рассказал, когда возвращал бушлат.
Мы вернулись в дежурную часть. До самой сдачи смены я на морозе отмывал изнутри машину. А потом, сдав дежурство, поехали ко мне домой отметить появление новой жизни.

Жаркий июльский день. На улице +35. Такое ощущение, что плавится не только асфальт, но и вообще все. А я еще сижу в душной, нагретой на солнце машине и вспоминаю ту морозную ночь с третьего на четвертое января.
Из дежурки вышла девушка. Теперь я уже узнал ее. Огляделась по сторонам и пошла вниз по улице в сторону Оби. На крыльце появился Генка, помахал мне рукой и крикнул:
- Олег, тебя дежурный зовет!
Я закрыл машину и пошел в дежурную часть. Дежурный встретил меня на пороге:
- Тут девушка тобой интересовалась. Адрес твой дать не мог. Сам понимаешь. Но она просила передать.
И протянул мне маленький клочок бумаги. На нем была всего лишь одна строчка: «Спасибо за сына!»


Целиком взято с сайта police-russia.ru