Орден Красной Звезды
(окончание)

Начало здесь: http://www.bigler.ru/printable.php?story_id=A7450

* * *
- Юр!
- Чего тебе?
- Слушай, а что там за история с орденом у тебя была?
- Нашептали уже! А, неохота вспоминать!
- Расскажи всё-таки, ладно?
Юрка подумал и начал рассказывать...

Глава III. Особое задание. Семьдесят пять процентов.


- Попрыгали на месте! - скомандовал старшина Панасюк.
Все попрыгали. Ни у кого ничего не зазвенело. Да и не должно, поскольку все личные вещи сданы командиру батальона и находятся у него в сейфе. По размеру подогнаны парашютные лямки, десантные ножи не люфтят в ножнах, запасные магазины в кармашках разгрузок, автоматы прижаты к груди.
- Вольно! - скомандовал старший лейтенант Пушкарёв. - Ещё раз напоминаю задание партии и правительства, - он развернул карту. - Как вы знаете, мы должны десантироваться в одну из стран Юго-Восточной Азии, вот в этот квадрат. - Он обвёл некое место на карте. - Поставлена задача: захват представителя... эээээээ... империалистической державы, находящегося в этот момент на базе. - Он помолчал, потом махнул рукой, мол, «и так узнают!» и продолжил: - Итак, вылетаем во Вьетнам. В указанном квадрате приземляемся и атакуем базу. Внешний периметр охраняют войска вьетнамцев из числа коллаборационистов. За ними ребята посерьёзней, «зелёные береты», ну да их немного, справитесь! В отношении местных и коммандос, если попадутся, не церемоньтесь, действуйте по обстоятельствам, но человека, которого там усиленно охраняют, надо взять непременно живым! Слышите? Только живым! Десантируемся ночью, - лейтенант посмотрел на часы. - В два тридцать пять. И ещё, помните, что подпис ку о неразглашении давали!
Вот и всё. Позади месяцы учебки, изнуряющих кроссов по сопкам, прыжков с парашютом, штурмовая полоса, где не один раз бегали, стреляли, падали, отчаянно матерясь, обжигались, присяга, ещё месяцы учебы: как разжечь костёр из сырых дров, как найти воду, чем питаться при нахождении в глубоком тылу противника, как экстренно «потрошить» захваченного «языка», как убивать при помощи ножа, сапёрной лопатки, обычного шнура, голыми руками, да ещё много всякой воинской премудрости.
- На посадку! - подвёл итог старлей.
- Толстые подошвы десантных сапог тяжело затопали по фюзеляжу. Начали вибрировать двигатели потрёпанного «Ан-12», завыли, и самолёт взлетел.
Спецназовцы сидели тихо, размышляя о своём. Юрка думал, как он будет по возвращении пить с друзьями портвейн «семь в кубе» из горла, как задерёт Ленкину мини-юбку и отжарит её в подъезде. Под мечты и гул двигателей он даже задремал.
- Внимание, сброс!
Десант, потаптываясь, стал из чрева самолёта приближаться к открытой тёмной и пугающей неизвестности.
- Пошёл, пошёл, пошёл! - подталкивал бойцов лейтенант. Клим из второго взвода замешкался, но, получив подсрачник, вылетел наружу.
Юрка прыгнул. Да, он не раз уже прыгал с различных высот, ночью, затяжным. Но это были тренировки, а сейчас там, внизу, в черно-зелёной мгле была смертельно опасная неизвестность.
Сработал фал, вытягивающий стабилизирующий парашют. Ещё несколько мгновений и хлопнул над головой купол основного парашюта. Земное притяжение, повинуясь своему закону, тащило десантника на себя. Земля уже близко! В темноте это ощущалось по теплым восходящим потокам. Треск сучьев, мягкий удар, ноги автоматически самортизировали.
Юрка отстегнул лямки парашюта, сориентировался по компасу. Ага, туда, на юго-юго-запад!
Под ногами противно чавкала мокрая земля, в потёмках пару раз щёки царапала какая-то колючая гадость.
- Плюх! - он провалился в какую-то незаметную, наполненную водой яму, только успел инстинктивно поднять автомат над головой.
Кое-как выбрался из ямы. По телу склизко ползали какие-то гады. Где же свои?
Внезапно перед ним показалось открытое пространство, освещаемое светом прожекторов. Лагерь. Периметр лагеря огорожен колючей проволокой, за ней метрах в двадцати - бамбуковый забор с прожекторными вышками. Юрка по-пластунски, как учили, пополз к ней. Боковым зрением он заметил, что справа ползёт ещё кто-то.
- Эй... - негромко окликнул Юрка.
- Свои, ёпта! - раздалось в ответ.
Колючку перерезали довольно быстро и поползли к забору. Луч прожектора был статичен. Видимо, одуревшая от влажной духоты и безделья охрана не очень-то проявляла бдительность. И тут...
Метрах в тридцати рвануло. Поднялся столб грязи и по Юркиной каске что-то ударило. Юрка машинально прикрыл глаза, а когда открыл, прямо перед ним, оскалив зубы, лежала голова Витьки Михеева, белобрысого крепыша из Тамбова.
Заработал пулемёт, выбивая фонтанчики грязи из земли. За забором забегали маленькие фигурки вьетнамцев.
- Ураааааааааа! - заорал Юрка, поднимаясь с земли и короткими перебежками направляясь к забору. Только бы на мину не нарваться! Фух, кажется, пронесло!
Юрка дал короткую очередь по трём фигурам, выскочившим из-за забора, а кто-то на левом фланге метко бросил гранату на пулемётную вышку.
- Урааааааааааааа!!!!!
Сходу перескочил бамбуковый забор, кинул гранату в очередную группу вьетнамцев.
Смена магазина и ещё одна очередь по бегущим и поливающим всё веерами пуль фигуркам.
И тут как-то внезапно всё затихло...
Юрка, прикрываемый своим соседом, лица которого было не разобрать, проник в лагерь, ударом сапога распахнул первую попавшуюся дверь. В хижине находился насмерть перепуганный толстый человечек в белых брюках и рубашке.
- Don’t touch me! I’m from the U.S. government! Не прикасайтесь ко мне! Я представитель правительства США! - заверещал он.
- Нннннннна! - нога с разворота пошла по кругу, и мысок сапога мощно врезался в висок мужчине, который, странно всхлипнув, отлетел к стене и как бы стёк по ней.
- Не убил? - в дверь дома просунулась голова Пушкарёва. Он вбежал внутрь и озабоченно пощупал шею лежащего неподвижно человека. - Во, живой! - он стал сноровисто связывать пленника. - А ты посмотри, что в других домах.
Юрка побрёл по лагерю. То тут, то там валялись трупы, одиночные и в группах, в окровавленных и драных обмундированиях.
Юрка бродил среди искромсанных тел, пока не наткнулся на яму, прикрытую решёткой всё из того же бамбука. Пинком сбросив решётку, при неверном свете горящей хижины он увидел маленького скрюченного человечка на дне. Юрка спустил человечку один из стволов, валяющихся рядом, и человечек довольно проворно вскарабкался по нему.
- Бедолага! - сочувственно произнёс Юрка. Страдалец, вытащенный из ямы, улыбался и благодарно кивал. Юрий на момент отвлёкся.
- Ааааааааааа!!!!
Каким-то шестым чувством Юрик почуял опасность и обернулся.
Спасённый между тем схватил острый как бритва кусок бамбука и явно возжелал приобщить тушку Юрика к своей коллекции. Острые края пропороли х/б, бок как будто обожгло.
- Ах, ты, сука!!! - Юрка схватил тщедушного вьетнамца за голову, как учили, одной рукой за затылок, другой за подбородок, крутанул. Что-то хрустнуло, и тело вьетнамца с негромким стуком упало на землю, неживым взглядом уставившись себе за спину.
- Ихний оказался, бля... - рядом стоял Пушкарёв. Всё, на посадку, скоро «вертушка» прилетит!
В прибывший вертолёт загрузились довольно быстро, покидав туда снаряжение, бережно уложив раненых, а также свёртки брезента с трупами и кусками тел товарищей.
Затарахтел двигатель, вертолёт набрал высоту. Было двоякое чувство. С одной стороны, победа, вчерашние мальчишки в одночасье из пацанов превратились в мужчин, точнее, волчата, вкусившие крови, превратились в волков. Вид брезента, в который были замотаны покойники, не внушал оптимизма. По рукам пошла бутылка трофейного виски «Джек Дениэлс», прихваченного кем-то...
Домой!
* * *
- Указом Президиума Верховного Совета Союза Советских Социалистических Республик за мужество и героизм, проявленные при выполнение особого задания партии и правительства, - зачитывал полковник Щербатых, - награждаются:
- орденом Красной Звезды рядовой Набиуллин Рашид Анверович (посмертно);
- орденом Красной Звезды ефрейтор Казеченко Тарас Григорьевич (посмертно);
- орденом Красной Звезды рядовой Бразаускас Айвар Айварович (посмертно);
...
- орденом Красной Звезды младший сержант Сухачевский Юрий Александрович...
«Оппаньки, неужели и меня не забыли?»
Звания, фамилии...
Капитан (уже капитан!) Пушкарёв получил орден Боевого Красного Знамени, полковник Щербатых - золотую Звезду Героя Советского Союза (за что - никто понять не мог, ведь грузный полкан со склеротическими сосудиками на обвисших брылях никакого участия в операции не принимал! Впрочем... Весь бардак у нас делится на несколько стадий: шумиха - неразбериха - поиск виновных - наказание невиновных - поощрение непричастных.
- В ходе операции понесены потери размером семьдесят пять процентов! - продолжал Щербатых.
Да, по всем нормативам потери двух третьих личного состава - это приемлемо. Только как объяснить это матерям, которые получат «похоронки» со стандартным «погиб при исполнении воинского долга», а потом - цинковые гробы? И никакая демагогия политбонз не заменит парней, погибших во Вьетнаме - Анголе - Сирии и других странах, где нас официально не было! А, ладно!
* * *
Дембель! Только тот, кто провёл два года в кирзовой обувке, поймёт всю прелесть, весь смак этого слова! Крутятся из парашютных строп затейливые аксельбанты, форма ушивается до размеров откровенно неуставных, в календаре иголкой прокалываются заветные сто дней до приказа, рисуется дембельский альбом, однако отцы-командиры смотрят на все безобразия сквозь пальцы. Дембеееееееель!
Прощальное напутствие начальства, обмен адресами с друзьями, купленная на вокзале бутылка водки, выпитая из горлышка, и сладкий сон под стук колёс, горячие пирожки на остановках...
Здравствуй, столица! Шпиль Ярославского вокзала, скопление галдящих людей на перроне... Москва, я вернулся!
Звонок с вокзала из обшарпанной будки телефона-автомата:
- Мама, здравствуй! Я вернулся!
- Ой, Юрка! Сынок, езжай скорее домой! Мы с отцом ждём тебя, не дождёмся!
На вокзальной площади патруль. Суровый капитан с петлицами войск связи - начальник патруля, рядом - двое зачуханных солдатиков.
- Товарищ сержант, почему форма одежды неуставная? - взгляд капитана не предвещает ничего хорошего. Внезапно он замечает орден Красной Звезды на кителе.
- Э, парень... За что это у тебя?
- Не могу говорить, товарищ капитан! Сами понимаете!
- Ну, иди!
Дома ждёт стол, мамин салат «оливье», о котором мечталось и снилось все эти два года, водка в «бескозырках», тонко нарезанные колбаса и сало (и как их родители в эпоху тотального дефицита достали?).
- Юрочка, - мать смотрит на сына. - Какой ты взрослый стал! И... почему ЭТО? - мать пригладила висок, на котором заметно проступила седина среди тёмных волос.
- А, мам, ничего страшного, просто, наверное, обмен веществ нарушился слегка, - неуклюже отоврался Юрик.
- Ну, давай, давай, сынок, за стол! - батя явно уже «лизнул» к приезду сына.
Внезапно - звонок в дверь.
Ввалились друзья - Антон, Олежка, Славка.
- Привет, дружище!
На столе появилась батарея «боевых портвейнов». Пили, вспоминали.
- Юр, а куда пойти работать собираешься?
- Да в милицию пойду, наверное! Там интересно, работа с людьми всё-таки!
- Юр, ты чего?! В менты? Забыл, как они нас гоняли, когда мы «чернила» в подъезде из горла пили? Забыл участкового-мудака, который потом нас стыдил?
- Пойду всё-таки!
* * *
...Пьяная неделя. Сознание выхватывает то заплёванный пол на чьей-то квартире, то лица приятелей.
Ленка...
Размазывая потёкшую тушь по лицу, стоя на коленях, делает ему минет.
Закончила, деловито вытерла губы платочком.
- Юр, а я замуж вот выхожу...
- Ну и пошла ты на хуй!
На следующий день, отмокнув в ванной и сбрив недельную щетину, пошёл в отдел кадров РУВД...

Глава IV. Ментура, любимая и проклятая.

Эпиграф.
«Так и буду сидеть я в тюрьме и смотреть на луну,
Но не выть на луну, а смотреть на луну все без толку.
Словно волка, меня загоняют в огне и в дыму,
Только волку тому самому впору зубы на полку»
А. Градский


- О, Сухачевский! - обрадовался начальник отдела кадров РУВД, когда Юрка, чисто выбритый и отутюженный, переступил порог его кабинета. - А я тебя уже повесткой хотел вызвать! Мне приятель из райвоенкомата про тебя шепнул уже! Такие люди нам нужны! Герой, спецназовец, орденоносец! Присядь!
Юра осторожно сел на стул.
- Знаешь, грех тебя в патрульно-постовой службе использовать! Давай-ка, друг сердечный, поступай в школу милиции!

* * *
Успешно сданы экзамены, и Юрка засел «грызть гранит науки». Уголовное право, гражданское, криминалистика... Особенно ему нравился предмет «ОРД» - «Оперативно-разыскная деятельность». «Разведопрос», «Тактика привлечения к негласному сотрудничеству», «Скрытое наблюдение и контрнаблюдение», «Негласное дактилоскопирование», «Внутрикамерная разработка» - эти термины завораживали. ОРД - это наука на стыке юриспруденции, психологии, актёрского ремесла, ещё чёрт знает чего - но наука! И Юрка часами просиживал в спецбиблиотеке, листая секретные и совершенно секретные брошюры, где приводились конкретные примеры блестяще проведённых операций.
А вот марксизм-ленинизм ему явно не давались. Конспектирование трудов его классиков он считал пустым времяпровождением, тем более, что радужные перспективы «светлого будущего» разбивались, как перегоревшая лампочка, о реалии: в магазинах было шаром покати, а то, что как тогда говорили, «выбрасывали» - мгновенно расхватывалось. И бровастый кадавр в Кремле получал очередную «Золотую Звезду» под аплодисменты и лобзания прочей геронтократии. А на фоне бодрых рапортов о повышении благосостояния советских граждан народ пил-пил-пил...
А когда в курилке Юрка как-то сказал, что Ленин не мог принимать адекватных решений с половиной мозга, кое-кто посмотрел на него подозрительно, но ничего не сказал. Но эти слова запомнил...

* * *
.. Январская студёная ночь, стрелки плавно приближаются к двум часам. Курсантов иногда привлекают к несению службы, и вот Юрка на лютом морозе стоит с напарником - младшим сержантом одного из московских отделений. Ему-то относительно комфортно - в овчинном тулупе, валенках и ватных штанах, а вот Юрику в шинели и «хромачах» зябко. Метель забрасывает снег за шиворот, беспощадный ветер задувает под полы шинели...
Однако, служба!
Тишина... Жители района, в основной массе работяги с ЗИЛа, уже давно выпили свой норматив, успели поскандалить с благоверными, и закончив дневные труды, почивают.
Их внимание привлекла одиноко стоящая «Волга», точнее, подозрительное движение в ней. Они было сперва прошли мимо, но Юрка углядел, что из гнезда замка зажигания торчат провода! Попытка угона!
Юрка стал внимательнее вглядываться в темноту салона и обнаружил, что под торпедо свернулся калачиком какой-то мужичок в тёмной одежде. Он дёрнул за ручку передней двери, которая оказалась заблокированной:
- Гражданин, откройте!
Вместо ответа сидящий в машине человек стал быстро скручивать проводки, завёл машину и рванул с места. Юрка повис на двери, с трудом удерживаясь на ручке.
Водитель прибавил скорость, и теперь Юрку волокло вслед за машиной. Один сапог вместе с портянкой слетел с ноги, льдинки на дороге и недавно щедро разбросанная каменная соль быстро порвали носок и теперь ступню жгло немилосердно. Замёрзшими пальцами Юрик что есть сил вцепился в дверь... Зачем? Ведь это не его машина, да пропади она пропадом! Но он, сжав зубы, держал. И орал: «Стой, стрелять буду!» Чем стрелять? Курсантам оружие не выдают, да и сержант вряд ли применит оружие, поскольку любая стрельба в то время расценивалась как серьёзное ЧП, и горе сотруднику, который даже продемонстрирует наличие у него табельного ПМ! Напарник, неуклюже путаясь в полах тулупа и громоздких валенках, пытался догнать «Волгу», одновременно нажимая тангенту древней, громоздкой и неэффективной венгерской рации, чтобы сообщить о случившемся. Увы, они находились в «мёртвой» зоне, и прибор представлял собой всего-навсего кусок железа, которым, в крайнем случае, можно бы ло врезать кому-нибудь по кумполу.
Внезапно машина остановилась. Заглох двигатель. Юрка подтянулся, встал, разбил локтем стекло «Волги» и выволок угонщика наружу. Расслабляющий удар в пах, руки за спину - и злодей связан портупеей.
Подоспел напарник.
- Как ты?
- Да ничего...
Юрка, как цапель, стоял на одной ноге, другую, босую и окровавленную, поджал.
- А с меня за сапог не вычтут?
- Да найдём мы твой сапог!
* * *
- Сухачевский, зайди! - позвал его на следующий день замполит курса.
Юрка, прихрамывая, направился к нему в кабинет и встал по стойке «смирно».
- Вот что, Сухачевский.. - замполит пожевал губами. - Тут начальник РУВД, на территории которого ты отличился, представление о твоём поощрении написал, однако, - замполит многозначительно поднял палец вверх. - Напомню тебе слова, сказанные в курилке, по поводу нашего вождя, Владимира Ильича Ленина! - Он вцепился взглядом в Юрку.
«Настучали!» - забилось в висках.- «Все свои же были, а кто-то прогнуться решил, бдительность проявил, сука!»
- Короче говоря, антисоветская агитация, сам понимаешь.. - замполит развёл руками. - Парень ты боевой, поэтому не буду в «особку» материалы передавать. Получи строгача и три наряда вне очереди!
Юрка перевёл дух. Гроза прошла стороной. Хер с ней с благодарностью, цел остался - и ладно! Легко отделался! А стукача вычислить бы!
Стучевилу он вычислил быстро. Им оказался комсорг группы, серый, неприметный паренёк, папа которого работал в одном из райкомов КПСС.
Подкараулив его в туалете, Юрка прижал его к стене:
- Слушай, сука, зачем ты меня вломил? Удавить тебя, мразота?
- Подожди.. Не надо! Неееееееееееееет!
Юрка уже схватил его одной рукой за затылок, а другой - за подбородок, как того вьетнамца, там, в джунглях, в Богом забытом месте. Внезапно его что-то остановило.
- Живи, пидорюга! Но если ещё хоть раз что-то вякнешь - пиздец тебе, понял?!
- Да, да...
* * *
Вот и конец учёбе! Пора и за работу! Юрка с удивлением узнал, что помимо рабочих, инженеров, ментов существует мир воров, проституток, фарцовщиков, наркоманов, БОМЖей... Нет, конечно, теоретически он был хорошо подкован, но когда столкнулся на практике... Ещё Гёте говорил: «Суха теория, мой друг...». Коллеги, особо не заморачиваясь психологическими поединками с задержанными, просто их пиздили. Сокрытие материалов от регистрации, «под жопу», постановления об отказе в возбуждении, высосанные из пальца - вот какие реалии! И так называемый «выезд на место происшествия» был всего лишь фикцией, опер брал руки в ноги и в одиночестве топал на очередную квартирную кражу. Начальство требовало повысить раскрываемость, иначе сотрудников ждали репрессии как со стороны руководства, так и всесильного райкома.
* * *
Юрка не задумывался над этими темами, просто тянул лямку опера. Писанина-рейды-засады-дежурства уже прочно вошли в его быт. Вот и теперь он бодрой походкой шагал по обслуживаемой территории.
Тёплый летний вечер. Во дворах на лавочках сидят бабки, перемывая косточки соседям, подругам, зятьям и снохам. За столиками пенсионеры рубятся в домино. На детских площадках патлатая молодёжь под гитарное бренчанье дегустирует портвейн.
Внезапно на улице женский крик. Юрка рванул в ту сторону. У трамвайной остановки двое прыщавых парней в фирменных прикидах пытались затащить в припаркованный рядом «Мерседес» испуганную девушку лет шестнадцати в цветастой блузке и мини-юбке.
- Отстаньте, пожалуйста! Ну, пожалуйста! Мне домой надо...
- Ты чего, шалава? Поехали, покатаемся!
Юрка встрял в эту милую беседу:
- Эй, парни, отстаньте от девчонки, а!
Один из юнцов взглянул на него, как на кусок дерьма:
- Да пошёл ты на хуй! Всякие задроты мне тут указывать будут!
- Нет, погоди!
Юрка сделал пару шагов к живописной группе.
- Ты, сука, не понял, что я сказал, уёбывай по-хорошему? Ща поймёшь!
На пальцах у второго парня появился кастет. Всё, шутки кончились!
Юрка опять вспомнил ту операцию, тогда, шесть лет назад...
Кастет полетел ему в зубы, и страшной травмы было бы не миновать, но Юра нырком ушёл из-под удара, а потом мощно, снизу вверх, пробил в подбородок. Тело прыщавого как будто подбросило, но на этом его злоключения не кончились, поскольку Юрка хлёстким ударом ноги превратил его яйца в комок дикой боли.
-Аааааааааааааык... - только и смог сказать прыщавый. И рухнул.
Второй на пару мгновений растерялся, отпустил девушку, которая немедленно, как по волшебству, исчезла.
- Сааааааа! - мысок ботинка с глухим стуком, как тогда, во Вьетнаме, вошёл в висок второго задрота. Последний то ли всхлипнул, то ли хрюкнул и распластался по асфальту.
Юрка отдышался. После этого он запихнул поскуливающего пиздострадальца, державшегося за пах, в салон его же автомашины, второго - в багажник, предварительно его открыв, оглянулся в поисках девушки. Её не было. Между тем, парень в салоне стал понемногу приходить в себя:
- Ну, всё! Пиздец тебе, герой хуев! Ты знаешь, кто мой отец?
- А мне, строго говоря, похуй! - спокойно ответил Юрка, завёл двигатель «мерса» и тронулся.

* * *
- Сухачевский, нет, вот скажи, ты реально охуел? - замполит со всей силы врезал кулаком по столу, да так сильно, что стекло, покрывавшее столешницу, не выдержало и пошло трещинами. - Ты знаешь, КОГО ты задержал???
Нет. - Юрка не видел за собой греха. Он предотвратил изнасилование, его хотели убить или как минимум отделать кастетом, не получилось..
- Ты, разъебай, сына заведующего сектором МГК КПСС отпиздил, а сыну зам. Зав. Отделом ЦК КПСС яйца отбил, понял?! И их папаши этого так не оставит, поверь мне! Лучше вот, садись, и пиши рапорт об увольнении, причём позавчерашним числом!
- Не буду!
- Ну, смотри!
Юрка вышел из кабинета.
* * *
- Как же вы так, Сухачевский? - следователь прокуратуры был суров. - Вы знаете, на ЧЬЕГО сына вы руку подняли?
- Ну, знаю.. - буркнул Юрка. Судя по всему, Фортуна, весьма блядовитая особа, на этот раз повернулась к нему филейными частями.
- Значит, так! - следователь бросил ручку, которую он вертел в руках, на стол. - Вам предъявляется обвинение в нанесении телесных повреждений, хулиганстве, незаконном задержании! Вот постановление на ваш арест. Всё. Конвой!
Зашёл рядовой конвойного полка.
- Препроводите задержанного в СИЗО!
* * *
Вонючий фургон автозака. Юрка, с руками, скованными наручниками, трясётся в клетушке для арестованных. И жизнь кажется сплошным куском дерьма собачьего, которое по весне проклюнулось из-под грязного, ноздреватого снега. Настроение - под стать...
За стенами фургона лязгнули какие-то ворота, открылась дверь:
- Выходи!
Юрка вышел из автозака. Так, внутренний двор Бутырки. Он бывал уже пару раз в этой старинной тюрьме, естественно, в другом качестве.
- Прямо!
Юрку провели в один из кабинетов, «сыграли на рояле», откатав пальцы на дактокарте, сфотографировали в фас и профиль.
- Вперёд! Прямо!
По сводчатым коридорам повели куда-то...
Из камер, мимо которых проходили, доносилось:
- Где мент? Давайте его сюда! Мы ему устроим торжественную встречу!
- Отдайте нам мусорка!
Удивляться не приходилось. Тюрьма живёт по своим законам, все новости её облетают мгновенно. По ниточкам между камерными оконцами двигаются «кони» - свёрточки с анашой, лекарствами, табаком и «малявами». Ничего не утаишь!
Возле одной из камер конвоир остановился.
- Стоять! Лицом к стене!
Загремели ключи, скрипнула дверь на петлях.
- Заходи!
Юрка зашёл в камеру, там находилось человек восемь.
Дверь за ним моментально захлопнулась.
Нет, это была явно не «красная хата», не камера, где по инструкциям ГУИН должны содержаться бывшие сотрудники милиции и прокуратуры. Он был в «общаке», и тела сокамерников украшали многочисленные татуировки.
- Таааааааак, мент к нам попал! Какая честь! - процедил один из сидельцев, довольно тощий мужик, обнажённый по пояс, всё тело которого покрывали бесчисленные «роспися». На пальцах - многочисленные перстни, над ключицами - витые погоны, чуть ниже - звёзды, грудь украшала церковь с пятью куполами, на животе голая женщина сидела в развратной позе на фоне карт, шприца и бутылок, под ней красовалась надпись: «Вот что нас губит», на правом предплечье помещался жирный кот в цилиндре и с бантиком, на босых ступнях «Вы куда»»- «А вас ебёт?», даже на веках татуированного было отчаянное: «Раб КПСС».
- Ну что, мусорок, допрыгался? - тон пахана не предвещал ничего хорошего. Остальные привстали со шконок и стали окружать Юрку, кто-то жевал лезвие бритвы, кто-то наматывал на кулак полотенце.
-На! - самый молодой и наглый с разворота попытался ударить Юрку в висок. Нырок - и нападавший с хрустом угодил кулаком в стену, завыл, согнулся, зажимая кулак.
Второй был осторожнее. Полуприсев, он стал обходить Юрку сбоку, явно намереваясь зайти со спины. Сделал выпад и...
- Ийяяяяяяяааааа! - локоть Юрия смачно вошёл в его переносицу, урка, захлёбываясь кровью, повалился на пол.
- Так, значит, по-хорошему не понимаем? - Юрка обвёл взглядом присмиревших уголовников. - Ннннна! - удар «маваши» пришёлся точно в висок ещё одному зеку. И тут пошла боевая работа. Связки ударов и блоков, закреплённые уже на уровне подсознания, хруст ломающихся костей, вопли.
- Откройте, суки! - заколотил в дверь камеры Юрка.
Заскрежетал замок, в «хату» влетели два дюжих вертухая, заработали дубинки, по спине, почкам, плечам, ногам, голове. Один удар пришёлся прямо по темени, и Юрка отключился, как лампочка.

* * *
Сознание включилось не сразу. Сперва - какой-то мутный свет, холод пола.
Юра зашевелился. Видимо, за ним наблюдали, потому что дверь открылась и в камеру зашёл вертухай.
- Выходи! Тебя в оперчасть вызывают!
Юрка пошёл по запутанным коридорам, периодически останавливаясь у решёток между блоками. Лицом к стене. Наконец его ввели в кабинет, в котором находились только стол, два стула и сейф. На одном из стульев сидел капитан внутренней службы.
- А, Сухачевский! Заходи! Ну, дал ты «дрозда»! Это же надо - всю камеру отпиздил!
- Чего нужно-то? - поинтересовался Юрка.
-Ты уж извини, ошибочка вышла, что тебя «на общак» кинули! - как бы сочувственно заговорил капитан.
- «Ошибочка», блядь? - зыркнул на него Юрка. - Капитан, думаешь, не знаю эти примочки?! Вам бы урыть человека, сломать его, чтобы не брыкался!
Капитан помолчал.
- Ну, парень, ты что, не знаешь, что в стране творится, а в МВД тем более? Министр нынешний, чекист, ментов ну ооооооооочень не любит! Да и в объекте ты сильно ошибся, «небожителей» и отпрысков ихних не то что ментура, КГБ не трогает! А ты попёр!
- Это что, значит, если у потроха папа в ЦК - то беспредел творить можно? - зло зыркнул Юрка.
- Эх, парень, молодой ты, дурак ещё! - снисходительно улыбнулся капитан. - Не буду с тобой дискутировать, просто пропишу тебе неделю ШИЗО, хоть выспишься!

Глава V. Прощай, сыщик!

И только маленькая дочка грустит, волнуется и ждет.
И только маленькая дочка тебя как взрослая поймет.
И только маленькая дочка в своей кроватке тихо спит.
И только маленькая дочка тебя и любит, и простит.
Виктор Королёв

Юрка замолчал, достал из пачки «Магны» сигарету, почему-то оторвал от неё фильтр и закурил.
- Юр, а дальше-то что? -я затормошил напарника.
Договорить Юрке не дал телефонный звонок.
Я поднял трубку.
- Сережа! - раздался из неё голос администраторши гостиницы, завербованной мною пару месяцев назад. - Тут один наш постоялец, Багиров, привёл с собой двух девиц, уж очень они похожи на те фотоморды, что ты недавно показывал! Приезжай срочно!
Вот оно как!
Если в цвет, то... Эту лихую парочку проституток-клофелинщиц искали долго и упорно. Стандартная ситуация - очередной приезжий пиздострадалец подцепляет в кафе двух смазливых «лялек» не очень строгого поведения, приглашает в номер, небольшой банкет «а-ля мезон» - и всё... Когда приходит в себя - ни дорогостоящих вещей, ни денег... Три случая закончились более плачевно - мужички совсем не проснулись...
- Юр, едем, быстро!
Раз - и пистолеты в кобурах, два - ссыпались со второго этажа, три - уже сидим в Юркиной раздолбанной «шохе» и летим.
* * *
До гостиницы добрались быстро.
- Привет, где? - это я администраторше.
- Номер тринадцать-тринадцать, - сообщает она.
- И долго они там?
- Да с полчаса уже...
Слава Аллаху, лифт работает! Поднимаемся на 13-й этаж, подбегаем к двери номера... Однако, и вправду несчастливый!
- Ломаем? - предлагаю Юрке.
- А прокуратура? А «особка»? - осторожничает напарник.
- Похуй! Человека спасать надо!
Юрка колебался недолго. «Обнявшись крепче двух друзей», как писал классик, выносим хлипкую гостиничную дверь, попутно пришибив кого-то.
Так, есть! Хозяин номера, седой азербайджанец, уже «дошёл до нужной кондиции», еле дышит, пуская слюну изо рта, одна девица с минимуме одежды испуганно жмётся в углу «сексодрома», другая лежит на полу и постанывает, пришибленная дверью.
Произвожу мероприятия по детоксикации «гостя с юга» единственно возможным способом - бью ему «под душу». Мужика вырвало, понемногу бессмысленная муть в его глазах стала проясняться.
Я схватил девицу, сидящую на постели, за руку.
- Don’t touch me! I am American citizen! (Не прикасайтесь ко мне, я гражданка Америки!) - заверещала дева.
Юрик прибалдел:
- Хуяссе.. Неужели на американку нарвались?
Однако меня иностранные фразы не смутили. Что-то в обличье фейки напоминало родной «совок», особенно фейс.
- Слышь, мать, а что, сейчас такая мода пошла, серьгу в одном ухе носить?
Девица испуганно схватилась за мочки ушей, проверить наличие серег, и поняла, что спалилась.
Уразумев сие, она подняла руку и... Я едва успел увернуться от острых когтей с лаком кровавого цвета.
«Я женщин не бил до шестнадцати лет...» - так, кажется, пел Высоцкий. Я и сейчас не бью. Но для этой девицы сделал-таки исключение.
- Так, подруги, собирайтесь, снаряжайтесь! Ждёт вас дорога дальняя, казённый дом!
- Да за что??? - взвыли подруги. - Мы просто в гости пришли!
- Во-во, «в гости»! А потом после таких визитов трупы остаются... Так что придётся вам, девы, погостить лет с десяток в доме, где небо в клеточку, а подружки в полосочку... Чёрт с ними, с кобелями, которых обворовали, но убивать-то зачем, а? Два мужика после вашего «угощения» так и не проснулись, между прочим!
Девы дружно заревели, размазывая потёки косметики по лицам.
- Так, а теперь выясняем тактико-технические данные юных леди. - Юрка повернулся к одной. - Фамилия, имя, отчество, год издания?
- Сухоручко... Оксана Тарасовна... восьмидесятый... - шмыгая носом, представилась одна.
- Пердак... Виолетта Юрьевна..
- Кааааааааааак?
- Пердак...
Ситуация, конечно, драматичная, но, признаюсь, я стал медленно так сползать по стенке.
- Ну-с, уважаемые мокрушницы, вот вам новые украшения, - Юрка вытащил из-за пояса наручники. - И вперёд!
* * *
Вечер. После беготни по прокуратуре и горы писанины, от которой онемели руки, можно слегка и расслабиться.
- Ну, давай, за раскрытие! - Юрка плеснул по стаканам подозрительной жидкости из не менее подозрительной бутылки.
Выпили, закусив «мануфактуркой», то бишь занюхав рукавом.
- Уйду я, Серый, - помолчав, тихо сказал Юрка.
Я обалдел.
- Это почему?
- Да заебало всё! Казалось бы, за столько времени мог бы уже привыкнуть! Ан хуй на воротник! Вот, к примеру, эти две дуры, думаешь, от хорошей жизни из Украины сюда попёрлись? Бля, мерзость одна кругом! Помнишь ту сучку из Молдавии, которая своего новорожденного ребёнка с балкона девятого этажа выкинула? А девчонку, которую трое кавказцев на ...ском шоссе в кустах отодрали во все дыхательные и пихательные, а потом она, голая, еле домой доползла? Ведь орала, слышало много народа, и хуй кто подошёл! А вычислили мы этих скотов, в прокуратуру привезли - и что? До сих пор на свободе воздух портят, суки! А следак прокурорский через пару дней «мерс» купил...
- Юр, успокойся, плетью обуха-то не перешибёшь!
- А хуле успокаиваться-то? Ты премию давно получал? Никогда? То-то! А тринадцатую зарплату? Молчишь? Так, для ясности: начальник УВД наши бабки во «Властилину» вложил вместе со своими, а она и прогорела, какая досада! Только своё бабло он отбил, да наварил ещё, а мы от хуя уши получили!
- Юр...
- Чего «Юр»? Смотри, щенки, только-только пришедшие в органы, на иномарках разъезжают! Постовые гастарбайтеров шкурят, участковые бандитам адреса одиноких маргиналов продают, и добро ещё, если просто в город Торжок выпишут, а то и... Леса в Московской области обшиииииииииирные! А помнишь мужика, которого в подвале позавчера нашли с лицом, крысами полуобглоданным? Его цыгане палёной водкой поили, и хуй докажешь, что вместо метилового спирта он метанол хлобыстнул «случайно»! Признаков насильственной смерти нет - и всё! А сколько ты заяв «под жопу» вложил без регистрации, а? А галимых «висяков» сколько списал, «отказной» нахуярив? Тебе это нужно? Мне это нужно? Это только начальству на руку, отчитаться, мол, у нас всё заебись, охуенно живём и работаем! Сплошная суходрочка! Спиздил БОМЖ бутылку - в тюрьму его! А Мавроди с его грёбаными «Тремя мудаками», что несколько миллионов человек нагрел, как выяснилось, не ты ли охр анял? Тьфу!
Я молчал. Что было возразить?
- Уйду я! Нахуй! На-до-е-ло! Я в ментуру эту пришёл, чтобы швали всякой поменьше было, ты тоже, а сейчас люди на нас волками глядят! Так и ждут какой-нибудь подляны! А отношение скотское! Ты вот когда последний раз своих дочек видел?
Это была святая правда. Домой я являлся, как правило, когда мои ненаглядные мирно посапывали в своих кроватках, уходил - та же история. И супруга проявляла крайнее недовольство, особенно в дни зарплаты, когда приносил ей... Впрочем, ладно!
- Юр, совсем забыл! А орден-то твой тебе вернули?
- Ну да, как же! Следак, сука, Гапонов его фамилия, когда постановление об освобождении подписывал, сказал, мол проебался орден! Да и хуй с ним! Главное, что в органах восстановили! И оправдали вчистую!
Дверь распахнулась и в щель просунулась морда замполита.
- Пьёте, значит? Завтра рапорта ко мне на сто... - и осёкся, встретив взгляд Юрки, быстро захлопнул дверь, причём с той стороны, и загремел по лестнице к себе на третий этаж.
- Хуй с ним... - Юрка разлил остатки водки по стаканам. - Ну, давай!
* * *
Не ушёл Юрка. Просто перевёлся на Петровку в МУР, в угонный отдел, изредка приезжал, «не добрав», типа, с проверкой, а на самом деле - водки попить в компании бывших коллег. А потом опять пропал.
И буквально через пару лет...
Конец сентября выдался погожим, солнце обрызгало золотом листву, в воздухе пахло не городским смогом, как обычно, а сухой листвой и ароматами поздних цветов.
- То, что приставлено к вашей лопатке - сильного центрального боя! - угрожающе прохрипел за спиной чей-то голос, и нечто твёрдое упёрлось мне в спину.
Я оглянулся.
Позади меня стоял Юрка, причём в форме капитана милиции.
- О, Юрок! Здорово! Какими ветрами?
- Да живу я здесь, ёптыть, забыл?
- А чегой-то ты во фраке, то бишь по форме?
- А я сейчас в отделе розыска ГАИ ..го округа работаю!
- И до сих пор капитан?
- Да, мой друг, да... Не любит меня начальство! Ты-то как?
- Да как... Два просвета на погон получил всё-таки по лету. Я же сейчас в ОУРе (Отделе уголовного розыска) округа работаю, как ты ушёл - всё, пиздец, коллектив развалился из-за нового шефа, мать его! А, похуй! Юр, давай пятого октября пересечёмся, водки попьём?
- А чего? Давай! Святое дело!
Для непосвящённых - пятое октября - это День уголовного розыска. Не все опера отмечают - кто в засадах, кто в командировке, кто дежурит. Купания в фонтанах в ЦПКиО имени Горького нет, но отмечаем душевно. И достойно.
- Словом, договорились! Вот мой телефон, звякни!
- Добро!
- Ну, пока!
* * *
Через пару дней ко мне в кабинет зашёл Сашка, тот самый, которого «чичи» при задержании подстрелили, и которому Юрка дал те спасительные доли секунды, за которые всю жизнь стакан наливать полагается. Сашка уже довольно бодро ковылял на протезе и работал шифровальщиком у нас в криминалке.
- Серёг...
- Ну?
- Юрка умер...
- Какой Юрка?
- Сухачевский...
- Пиздишь!
- Нет, Серёга...
Я окаменел. Как, Юрка? Ему же чуть за сорок! Не может быть!
Я стал судорожно листать служебный телефонный справочник, судорожно набрал нужный телефон:
- Алё, здравствуйте, криминалка ...го округа беспокоит! Скажите, что у вас с Сухачевским?
- Юрий Александрович умер. - будничным голосом ответила трубка.
- Как?
- Да на развод бежал, запыхался, зашёл в дежурку, поздоровался, и рухнул... «Скорая» констатировала смерть...
- Спасибо... - я повесил трубку.
* * *
Похороны, право, описывать не буду. Всякий не раз и не два побывал на этой печальной церемонии. Быстро привезли простенький, обитый красной материей гроб на кладбище, быстренько оттарабанили фальшивые речи и быстренько опустили последний Юркин бушлат в глинистую землю под холостые залпы трёх автоматчиков, разогнавших тучи воронья на деревьях. Всё!
Нас с Саней пригласили в кафе на поминки. Мы отказались:
- Нет, мы уж сами помянем, в своём кругу!
* * *
- Мужики, помогите! - попросили коллеги из РУОПа (Регионального отдела по организованной преступности). - Надо к одному мудаку прокурорскому, который на взятке погорел совместно с зам. прокурора, на обыск съездить, людей не хватает!
- Да говно вопрос!
- С начальством уже договорились, так что вперёд!
* * *
«На хате» у прокурорского каждая вещь говорила о достатке хозяина. Не последнее слово техники, тем не менее...
Руоповский опер зачитал следаку постановление на обыск.
- Гражданин Гапонов, вам предлагается добровольно выдать деньги и иные ценности, добытые преступным путём...
«Гапонов, Гапонов...» Где же я слышал эту фамилию? Бляяяяяяяя, да это же тот следак, что Юрку покойного «закрывал»! И сам попался, сучара!
Обыск - херовое мероприятие, я вам доложу... Очень! Копаться в чужом грязном белье, в чужой жизни - занятие, честно говоря, противное... Но приходится выдвигать ящики шкафов, перелистывать книги.
Один из оперов открыл стоящую шкатулку и высыпал из неё солидную пригоршню золотых изделий, среди которых был... Орден Красной Звезды! Сердце забилось...
- Командир, - я отвёл коллегу в сторонку. - Слушай, орденок этот не вноси в протокол, ладно?
- Закрысить хочешь? - зыркнул на меня глазами коллега.
- Да ты что?! Просто орденом этим мой друг был награждён, умер он недавно, вот этот пидор, - кивок в сторону следака - его «по нахаловке» посадил, а потом, когда освободить пришлось, награду хуй вернул, крыса ёбаная!
- Да ладно, забирай! - и, повернувшись к прокурорскому:
- Всё, дядя, отперделся ты! На «красную зону» поедешь, к Юре Чурбанову в один отряд, может быть, попадёшь! А там знаешь, кто масть держит!
Следак, судя по всему, знал. Причём хорошо. На «красных» зонах, куда попадают «залетевшие» менты, чекисты и прокурорские, «держат масть» именно опера, да ни какие-нибудь, а кто попал из-за гримас законодательства - за превышение служебных полномочий, например. Беспредела там нет, но типы, подобные нашему «пассажиру» там из-под «шконок» не вылезают.

Эпилог

...Николо-Архангельское кладбище... Осень... Пронзительно голубое безоблачное небо, с деревьев, как в танце, тихо кружась, падают листья, туи, словно часовые, хранят покой погоста. Я снова пришёл к тебе, Юрок!
Опять протираю памятник, с которого на меня с грустной и ироничной улыбкой смотрит Юрка, налил в стаканчик «сотку», накрыл кусочком черняшки, налил себе и выпил.
- Ну, здорово, братан! Я снова пришёл! И подарочек тебе принёс! - я достал из сумки свёрток, развернул его. В свёртке был Орден Красной Звезды...


Штурм