Рекс. (История рассказанная начальником заставы)

О том, что через две заставы от моей у начальника заставы имеется эта собака, я знал, но не видел его до этого никогда. Говорили, что собаку эту он привёз с собой с прежнего места службы. Породу собаки никто точно назвать не мог, так как она была смешанной. Говорили, что это смесь костромской гончей с одной стороны и восточно-европейской овчарки с волком с другой стороны. Характер у собаки был своеобразный и не походил ни на волчий, ни на других своих сородичей, но с качествами всех этих пород сразу. Масть имел в целом тёмно-жёлтую, но с чепраком от овчарки и серостью от волка. О его охотничьих качествах тоже ходили легенды, которые я слышал от навещавших меня время от времени охотников. Охотникам, а тем более, когда они после удачной охоты за рюмочкой крепкого чая начнут рассказывать были-небылицы, верить трудно, но это подтверждали и наши офицеры, бывавшие на той заставе и видевшие там Рекса.

Я охотой не увлекался, хотя всё необходимое для этого имел. Должность начальника заставы не та должность, на которой можно заниматься охотой, но при случае, если надо было пополнить запасы мяса на заставе, я мог добыть зверя. Зверья в округе было достаточно, с егерем Геннадием Ивановичем у нас были доверительные отношения, можно назвать их и дружескими, но за стаканом мы не сидели никогда, хотя сам Геннадий Иванович любил принять немного на грудь, когда к нему на кордон приезжали гости поохотиться. За своим хозяйством егерь смотрел исправно, знал, где и в какое время можно встретить того или иного зверя. Бывало, что одновременно к нему и ко мне приезжали коллективы охотников. В таких случаях мы с ним разделяли районы охоты, чтоб одни охотники не мешали другим. Разделение было очень простым, и никто никогда не оказывался в зоне охоты другого коллектива. Они даже и не предполагали, что в округе кто-то ещё охотится, кроме них. Почти к самой заставе вела асфальтированная дорога о т ближайшего населённого пункта, куда я каждое утро отправлял своих детей в школу. Протяжённость этой дороги была шестнадцать километров, и она нигде не пересекалась с другими дорогами. Вот эта дорога и была тем разделом, за который охотники не должны были заходить. Одни охотились справа от дороги, другие охотились слева. А уж кто оказывался справа или слева, мы с Геннадием Ивановичем договаривались всегда полюбовно. Ограничением по глубине для охотников служила наша контрольная система со своим высоким забором. За системой охотиться никто никогда и не просился, эта зона оставлялась для нужд заставы. Нужды эти возникали крайне редко, так как на заставе было крепкое подсобное хозяйство в составе нескольких дойных и молодых коров, нескольких телят и свиного поголовья, которого в разное время было больше или меньше. Для мяса мы использовали свиней и подросших бычков, было много молока и производных от него продуктов, поэтому ущерба природе мы не наносили, а если и брали что-то от неё, то не часто. Егерь знал, что мы не хулиганим, и дорожил тем, что благодаря такой нашей слаженности на его участке не браконьерничали, а нам тоже было хорошо, так как если появлялся кто-нибудь чужой в округе, то мы об этом немедленно узнавали от него.

В понедельник с утра на УАЗике я повёз детей в школу, попутно с нами поехали моя жена и жена лесничего, мимо хозяйства которого мы проезжали. Пока дети отправились в школу, женщины посетили почту и магазин, сделали покупки, и мы отправились в обратный путь. Сзади спокойно разговаривали женщины, а мы с водителем наблюдали за дорогой. Проезжая мимо остановки автобуса, которая была с другой стороны дороги у перекрёстка, ведущего к охотничьему хозяйству, я заметил лежащую там собаку. Несмотря на то, что собака лежала, видно было, что она была довольно крупной, такой я в наших местах не встречал. Остановились, стоим, а собака никак не реагирует на наше присутствие. Жена лесничего мне сказала, что эту собаку тоже раньше не встречала, да и не слышала, чтоб такие были у кого-то из ближайших посёлков. Выйдя из машины, я подошёл к собаке ближе и увидел, что она лежит в луже крови, натёкшей из ран на голове и груди собаки. Собака никак не реагировала на моё приближение, но она была дейс твительно очень крупной, и я с опаской остановился метрах в трёх-четырёх перед ней. Откуда здесь могла взяться эта собака? В голове промелькнула мысль о том, не тот ли это Рекс, о котором я слышал. Я знал, что того начальника заставы срочно перевели в другой отряд и предположил, что собака осталась на заставе, но не прижилась, вот её и решили вывезти подальше в лес. А нам действительно по дороге в село встретилась отрядная хлебовозка, развозившая хлеб по заставам. Могли собаку на этой машине и вывезти с глаз долой, чтоб не убивать. Сделав пару осторожных шагов к собаке, я позвал: - Рекс! Собака открыла глаза и посмотрела на меня, но головы не подняла. Видя, что собака реагирует на кличку, я подошёл ещё ближе, но остановился и попросил водителя, чтобы он из озера, которое было рядом, принёс воды. Женщины дали водителю целлофановый пакет и в нём он принёс воду. Взяв пакет в руки, я ещё приблизился и поднёс пакет к голове собаки так, чтоб Рексу было можно попить. Пёс похлебал н емного воды и смотрел на меня, но не вставал. Решив его забрать с собой, я дал ему команду: - К машине! На наше удивление, он с трудом поднялся и направился к машине. Открыв заднюю дверцу и попросив женщин подвинуться, я жестом и голосом дал собаке команду «Место!», показав при этом на пространство в ногах у женщин. Видя, что Рексу тяжело самому выполнить эту команду, я помог ему забраться в салон машины и мы поехали. Высадив по дороге жену лесничего возле её дома, мы приехали на заставу и остановились возле домика, в котором жили семьи офицеров. Вышли из машины, а Рекс лежит и не выходит, видимо, сил уже нет, настрадался, бедняга. Вынимать его на руках было страшновато, поэтому я дал команду, чтоб инструктор привёл свою собаку, у которой как раз в это время была течка. Привели эту Пальму и открыли двери машины с двух сторон. Я был прав, когда подумал, что если пёс не умер, то за течкующей сучкой пойдёт обязательно. Так оно и случилось. Пальма резво забралась по ко манде инструктора в машину в одну дверь и выскочила через другую. Направление движения этой целительницы было от хвоста лежащего пластом Рекса через его туловище и к голове, которая свешивалась с другой стороны машины. Рекс заворочался и поднялся, выполз из машины и поковылял за инструктором, уводящим свою собаку. Я был рад этому, так как если пёс побежал за сучкой, то умирать ему ещё очень рано. Проводив Пальму до питомника, где инструктор запер её в своём вольере, Рекс, не торопясь, прошёлся вокруг территории заставы, постоял немного у подсобного хозяйства и вернулся ко мне. Похвалив его, я попросил жену принести еды для Рекса, чтоб покормить его и дать мне перекись водорода, чтоб обработать его раны. Немного поев, Рекс нехотя позволил мне осмотреть его раны. В ходе осмотра выяснилось, что было две раны на лбу, рана на затылке и рана в районе правой лопатки. Полив раны перекисью водорода, я показал Рексу место, где он мог поспать и поставив перед ним миски с едой и водой, я попросил жену понаблюдать за ним, а сам отправился на заставу по своим делам.
В положенное время привезли из школы наших детей и я решил их познакомить с Рексом, чтоб они не испугались незнакомой собаки. Я стоял, приобняв руками детей, когда Рекс вышел из сарая и подошёл к нам. Все молча ждали, как себя поведёт Рекс, увидев детей. Немного подумав, он спокойно подошёл к нам и начал своим корпусом и хвостом оттирать детей от меня, чтоб самому стать рядом со мной. При этом он не ворчал, а что-то бурчал на своем собачьем языке, но без агрессии. Я его тоже прижал поближе к себе и он довольно повилял хвостом, как бы соглашаясь с таким положением. Моя жена подошла к нам и мы так спокойно постояли все вместе, чтоб Рекс привык немного к ним и к своему положению среди нас. После этого знакомства Рекс всегда старался быть рядом со мной. Если я его когда-либо не брал с собой, он отправлялся к дому и там ждал моего возвращения. Со временем он спокойно игрался с моими детьми, принимал ласку и от моей жены, признав в ней хозяйку. Со всеми остальными он тоже вскоре по знакомился, прижился в нашем небольшом коллективе.
Когда приехал приглашённый мною ветеринар из колхоза, чтоб осмотреть и при необходимости вылечить собаку, Рекс его к себе не подпустил и нам пришлось ограничиться визуальным осмотром, после которого ветеринар успокоил меня, что раны собаки не тяжёлые. Дав рекомендации по уходу за собакой, ветеринар оставил мне мази для обработки ран и сказал, что со временем раны начнут заживать, тогда можно будет попытаться вытащить картечь из них, если это будет нужно. Действительно, раны заживали быстро, а картечь из них я полегоньку выдавил, когда поглаживал Рекса.
Мне было интересно, как Рекс оказался на автобусной остановке и потихоньку картина прояснилась. Его бывшего начальника за упущения в работе срочно перевели в другой отряд, Собаку он взять с собой не мог и оставил его на заставе, попросив старшину найти для Рекса нового хозяина. Рекс к себе никого, кроме солдат, допускать не стал, и его решили вывезти в лес, а там - как повезёт. Посадили его в кабину хлебовозки и прапорщик, который развозил хлеб, высадил Рекса на том месте, где я его и увидел. Машина уехала, Рекс стоял и видимо, раздумывал, что ему делать, когда от егеря начали разъезжаться охотники. Геннадий Иванович в добром расположении духа и в крепком подпитии проводил их до асфальта, а там увидел стоящего в раздумье пса. Сочтя такого бездомного здорового пса за угрозу для всего живого в его заведовании, егерь взял у охотников ружьё и выстрелил картечью в Рекса, который сразу упал. Охотники посоветовали Геннадию Ивановичу добить собаку, но тот не захотел этого делать, ска зав, что после его выстрела ни один зверь не выживет. После этого охотники уехали, а егерь ушёл домой, оставив подстреленную собаку у дороги. Рекс добрался до автобусной остановки и лег в тенёчке, ожидая своей участи. Там я его и увидел.

Так состоялось наше знакомство, переросшее в крепкую дружбу.

Рекс полюбил меня и, если позволяла обстановка, находился всегда рядом. Очень ему нравилось, когда я его брал с собой, выходя на проверку линии границы. Он всегда бежал немного впереди, постоянно оглядываясь на меня, чтоб не оторваться далеко. Когда чуял зверя или находил его след, давал мне знать об этом, ждал только моей команды, но команды долго не было. В один раз я взял рабочую группу и с ними отправился проверить КСП и систему, попутно прокашивая необходимые участки и пропаивая скрутки, которые частенько попадались. В группе было два человека с автоматами и радиостанцией, у остальных были только рабочие инструменты. Работая на одном из участков, я заметил за КСП стоящего метрах в двухстах лося. Решив, что надо пополнить запасы мяса, я взял автомат и выстрелил, стараясь попасть лосю в шею. Попасть в шею зверя не всегда удаётся, поэтому лось дернулся, но убежал. Будучи уверенным, что я попал в него, немного подождал и с двумя солдатами пошли проверить то место, где стоял лось. В случае хорошего попадания лось не должен был далеко уйти, в крайнем случае он мог залечь где-то, не в силах уйти дальше, поэтому мы не торопились. На месте, где стоял лось, оказались капли крови и Рекс сразу взял след. Идя вслед за ним, мы вскоре увидели лежащего лося, а возле него стоял Рекс и ждал нас. Солдаты бросились к лосю, но я остановил их, так как надо было убедиться, что лось убит и не сможет никого ударить. Лось не двигался и солдаты стали подходить к нему, но Рекс зарычал и дал понять, что он их не подпустит. Зная о том, что некоторые собаки приучены подпускать к зверю только хозяина, я подошёл один. Рекс подпустил меня к лосю, но не отходит, а солдаты боятся подходить. Надрезав шею лосю, я набрал в пригошни лосиной крови и поднёс её Рексу. Он несколько раз хлебнул из моих рук языком, а потом отошёл в сторонку и лёг, тем самым дав понять, что теперь всё сделано правильно и его заслуги нами учтены. Пока солдаты готовили тушу к транспортировке, я вызвал маш ину, потом отправили лося на заставу, а сами доделали свою работу. Такие эпизоды с охотой случались и в дальнейшем, но наградить Рекса всегда надо было обязательно. Бывало, что и другие просили дать им Рекса поохотиться, но всегда Рекс подпускал к убитому зверю только того, кому я его давал, получив при этом своё вознаграждение, а потом и всех остальных.
Канцелярия заставы была довольно большая, там стояли мой стол, стол зама и стол старшины, под стенкой стоял диванчик, на котором мы отдыхали между выпусками нарядов ночью. От двери до моего стола, стоящего напротив двери, было метров шесть или семь. Когда я сидел за своим столом, Рекс обычно ложился рядом со столом и контролировал дверь. Если в дверь кто-либо заходил, Рекс поднимался и вопросительно смотрел на меня, как бы спрашивая, пускать вошедшего ко мне или нет. Если я приглашал вошедшего подойти, Рекс садился рядом со мной и ждал окончания разговора, после которого провожал уходящего до двери. Так было всегда, если я не спал или не лежал на диване. В таких случаях Рекс вставал на ноги и легонько рычал на вошедшего до тех пор, пока я не встану с дивана и не разрешу ему войти. После этого он снова спокойно ждал окончания разговора, провожал уходящего до двери и только тогда ложился снова. Зная это, дежурные ночью старались сначала позвонить с дежурки в канцелярию, а когда я снимал трубку, заходили для доклада. Если я находился дома, то Рекс отдыхал на своём месте, которое я ему показал в первый раз. Бывало, что среди ночи он приходил к часовому заставы и они несли службу вместе, но часовой ходил по двору заставы, а Рекс сидел на крыльце или ходил вместе с часовым, чутко реагируя на звуки ночи. Прибывающие наряды Рекс встречал у калитки, провожал их до места проверки оружия и снова продолжал службу с часовым. Если кто-то выходил с казармы по нужде, которая бывает в ночное время, Рекс встречал выходящего, провожал его до туалета, а потом вдвоём возвращались обратно. Всем было хорошо, все были довольны, пока не случилось на заставу приехать замполиту комендатуры. И человек он был вроде не вредный, и с Рексом уже давно был знаком, а вот на нём всё и застопорилось.
В тот раз замполит ночевал на заставе в комнате приезжих, и среди ночи решил справить малую нужду. На улице уже было прохладно, но одеваться не хотелось, поэтому замполит засунул ноги в сапоги, накинул на себя полушубок, которым укрывался поверх одеяла, и вышел на крыльцо. Там в это время сидел Рекс, который потянулся носом проверить, что за чудо вышло в таком наряде. Рука замполита почувствовала холодный нос собаки и от неожиданности рука дёрнулась в сторону. А какова реакция собаки, если что-то резко двигается? Правильно, надо хватать! Вот Рекс и схватил эту руку, а замполит ещё резче её выхватил, при этом задев за зубы Рекса. Укуса не было, получился удар рукой по клыкам собаки, но последствия этого были паршивыми. Утром этот случай мне рассказал вначале часовой, потом дежурный, а в конце всего я услышал страшный рассказ замполита комендатуры, на которого якобы набросилась собака начальника заставы. Успокаивать истеричного политработника было бесполезно, тем более, что Рек са он и на прежней заставе побаивался, а может быть, и с его нелёгкой подачи были злоключения у нормального пса.
После отъезда замполита было несколько звонков от коменданта, начальника политотдела, только начальник отряда отнёсся к этому случаю спокойно, видимо, он знал о странностях истеричного политработника. Суд да дело, настаивают на том, чтоб я собаку держал у себя дома на привязи или они пришлют кого-нибудь, чтоб собаку застрелили. Начались у нас с Рексом чёрные дни. Пока никого чужих не было, всё шло так, как к этому мы все привыкли, а если приезжал кто-нибудь из вредных особ, Рексу приходилось находиться у меня в квартире, так как к ошейнику он не был приучен, а тем более, к сидению на цепи.

Так закончился период нашей дружбы, настал черёд прощания, которого никто из нас не хотел.

Истязать собаку, привыкшую жить вольготно, сидением на цепи было для меня кощунством, поэтому я стал искать возможность пристроить Рекса в хорошие руки. Вспомнил, что как-то прапорщик, который был начальником полигона танковой дивизии, страстный охотник, с завистью посматривал на моего Рекса, когда мы встречались с ним по каким-то делам. Позвонил я ему, а он с радостью согласился принять Рекса, обещая ему всяческие блага. Зная о том, что на полигоне Рексу действительно должно быть лучше, чем иметь гонения у нас, я и отвёз к нему своего друга. Рекс там прижился, все им были довольны. Прапорщик позванивал мне периодически, рассказывая о новых подвига Рекса, а вскоре и мне самому подвернулась оказия, и я уехал принимать заставу на морском участке недалеко от города, чтоб удобней было учиться детям.
P.S.
На этой грустной ноте история не закончилась. Через два года на сборах начальников застав я услышал трагический финал всего этого. Рекс жил на полигоне припеваючи, никто его не обижал. Будучи частенько задействованным в охоте, он там иначе, как Профессором не назывался, а соответственно этому были ему и почести. А вот последний случай был из ряда вон выходящим. Во время охоты Рекс загнал крупного кабана и, подоспевшим охотникам оставалось только добить секача выстрелом из ружья, что они и сделали. На радостях от такого трофея, один из охотников в чине полковника, будучи в изрядном подпитии и забыв о предупреждении, что первым должен подходить хозяин, подбежал к сидящему возле убитого кабана Рексу, схватил его за уши и попытался поцеловать того в нос. Рекс такой фамильярности не ожидал и вцепился этому полковнику в нос. Полковник этого не стерпел и застрелил Рекса. Так закончилась жизнь замечательной собаки.

Взято с Пограничник.ру