Путешествие из Владивостока в Петербург (через Москву)

Сразу предупреждаю, что это не байка.
Это просто воспоминание о хороших (и не очень хороших) людях. Это путевые, и просто заметки обыкновенного чукчи, побывавшего в цивилизованной Европе, поэтому оценки ставить вовсе необязательно. Писано для души и для своей памяти.
В «конспиративных» целях изменил некоторые названия улиц и организаций.

***
Итак, 4 июня, суббота, 6.00.

Во Владивостоке, как всегда с утра меленький сифачок-с.
Встал, выглянул в окошко, и что-то так ехать не хочется, хотя раньше всегда в Белокаменную летел с душевным подъемом...
Командировочка-то вроде маленькая, всего на недельку... Но щемит что-то...

6.55
Полупустой автовокзал. Пьяные бомжи и заблеванные скамейки.
Сонная кассирша, просит с меня 45 рублей за проезд от Владивостока до «Аэропорта», но, заметив мой синенький билет на самолет, спрашивает: «Домодедовские? Вам бесплатно, автобус у первой секции».
Автобусный и авиа- «сервиз» однако...

7.10
В автобусе (охрененной корейской «Азии») три человека: водила, я и какая-то старая китаянка. Остальные пассажиры «автосервиЗ» почему-то проигнорировали, выдвинулись, видимо, своим ходом.
Китаянка по русски не бельмеса. Я по китайски тоже на уровне китайско-русского разговорника выдаваемого пограничным нарядам на охрану Государственной Границы. Она все время лепечет: «Артема... Артема» (видимо боится проехать мимо конечной станции «аэропорт «Артем») и вопросительно заглядывает мне в глаза, а я ей окромя как: «Ни хао! Чжаньчжу! Цзюйци шоу лай! Фанся уци. Пася. Ни бый цзюй лю лэ» (Привет! Стоять! Руки вверх! Ложись. Вы задержаны) и сказать-то ничего не могу.
Обхожусь дипломатическим «ни хао» и приветливо улыбаюсь, показывая свой авиабилет, такой же, как и у нее. Бабка успокаивается, пересаживается ко мне, и оставшееся время крепко держит меня за локоть.
Из динамиков автобуса нервно-мяукаще орет Лагутенко, о том, что ему бы-де «поглубже, а девке его от этого будет получше». Бабка просительно заглядывает мне в глаза, а я про себя смеюсь и благодарю всевышнего, что она не понимает несостоявшегося китаиста и лидера группы «Мумий Тролль».
За 55 минут движения познакомились.
С помощью жестов и зачатков русско-китайского языка все-таки выяснили, что едет бабушка к сыну в Белокаменную. Сынишка ее содержит китайскую харчевню (чифан), и вообще, будет рад видеть меня, старшего офицера погранслужбы, у себя в гостях. Ага, непременно надо бы сходить...

8.40
Ох, нехорошее у меня предчувствие.... Ох плохое...
Пошел, купил джина с тоником. Лю Чан Шин (это так бабушку зовут) сторожит мою сумку и свои два, совершенно необъемных чемодана и ридикюль.
После джина стало лучше...

9.30
Объявили регистрацию.
Я регистрацию прошел.
Чан Шин не прошла.
На ее массу веса с двумя чемоданами надо доплачивать 35 рублей.
От стойки ее отталкивают. Она ничего не понимает и плачет. Деревенщина блин... Никто сказать ей толком ничего не может. Нашелся один япошка, что-то проблеял и отошел презрительно скривившись. Пришлось выползать из очереди на посадку и идти со старушкой в билетную кассу, доплачивать. На беду, у Чан Шин всего десять рублей русским деньгами, а остальное все юанями и баксами.
Блядь, да что же это за такое-то?
Доплатил 25 рублей. Уже сам прокинул ее чемоданы в хайло транспортера, и встали в конец очереди на посадку.

10.10
В расписании домодедовских авиалиний сказано, что летим мы на Ил-62М.
Заранее пою отходную своей радикулитной спине, левой, ревматической ноге и почему-то омертвевшему неделю назад указательному пальцу на правой руке.
Миниатюрная Чан Шин добро улыбается моей каменной роже.
Очень душно. Проклятый приморский климат обвис в здании аэропорта стопроцентной влажностью, отсутствием кондишнов, и температурой градусов эдак в 27 по шкале господина Цельсия.
Неожиданно замечаю, что очередь впереди нас (и сзади тож), превышает все предельные размеры вместимости ранних отечественных авиалайнеров.
Не успев осмыслить пределов «дистанции огромного размера» вижу, что рядом со мной оплывает и садится на мраморный пол здоровенный мужик. На бледном лице громадные капли пота, глаза блуждают по потолку аэровокзала. При этом руки и ноги у мужика начинают подозрительно подрыгиваться. Рядом стоит девочка лет шестнадцати, совершенно индифферентно смотрит на мужика и объясняет окружающим, что у папочки ее это случается частенько и что сейчас он оклемается.

Около входа в «обезьянник» остались только япошка, и человек шесть европеоидного вида людей, которые, оживленно общаясь на английском языке и трусливо оглядываясь, быстренько прошли в зону досмотра.

Остальная очередь, человек в 200, сгрудилась около эпилептика, у которого уже розовая пена пошла изо рта.
Что делать... любит русский народ зрелища, блин.
Кто-то дико орал и вызывал врача.
Тоненькая молодая женщина (вероятно медик) увалившись на мужика, рискуя ручонками, впихивала промеж его зубов ремень своей сумочки и призывала мужчин держать голову, руки и ноги страждущего покрепче.
Удивительно повела себя бабушка Лю Чан Шин.
Опустившись перед убогим на коленки, она надавила ему хрупкими пальчиками где-то за ушами, отчего эпилептик сразу окаменел. Затем, не очень торопясь, вынула из своего «ридикюля» стеклянный пузырек с желтой жидкостью похожей на подсолнечное масло и аккуратно отсчитала три капельки в страшно-оскаленный, с черными, изжеванными нечеловеческой мукой ремнями, и в розовой пене, рот.
Через минуту тело мужика обмякло и он, удивленно взирая на притихшую толпу, стыдливо поднялся и начал вытирать зарозовевшееся лицо.
А рядом стояла девочка лет шестнадцати и абсолютно индифферентно жевала жвачку...

11.30
На борту белоснежного Боинга-767 компании «КрасЭйр».
Ноги вытянул, спину радикулитную выпрямил. Подивился, что трансконтинентальный лайнер Ил-62 отдыхает. Глянул на экран, показывающий как надо надевать спасательный жилет в случае приводнения, и одевать на морду кислородную харю в случае разгерметизации.
Помахал ручкой, приветливо, оглядывающейся из передних кресел бабушке Лю Чан Шин, и заснул... Просыпался только четыре раза. Когда предлагали попить, да пожрать.

13.30 (уже МСК)
Не понравилась посадка хваленого Боинга.
Грубоватенько до такой степени, что открылось несколько верхних полок, и кому-то на голову, что-то упало.

13.45
Погодка в Москве тоже не прохладная и пытается меленький дождик.
Уже пошел искать остановку автобуса, когда рядом тормознула бежевая ВАЗ-2105.
Старушка Чан Шин со своим сынком.
Сынок, приветливо, и на вполне правильном русском языке осведомился, куда желает ехать «господина капитана» (у китайцев хоть генералом будь, один хрен в капитаны разжалуют).
«Господина капитана» выкаблучиваться не стал и пожелал ехать на проспект имени академика Лысенко дом 170, куда и был доставлен счастливыми маменькой и сыном, еще раз пригласившими меня посетить «оцень холосый цайный дом по-китайски». Даже визитку дали.
О`кей, спасибо вам родные... Будет время загляну.

15.30
Прихожу на КПП всемирно известного учебного заведения. Демонстративно шарю в карманах, типа выискиваю удостоверение и командировку. В будке спит какой-то ефрейтор в камуфляже и с кинжалом промеж яиц. Бдит.
Уже почти прошел, но подумал, что это завлекающий маневр, дабы потом арестовать неожиданно, и, вернулся. Пнул ефрейтора по берцу, отчего тот недовольно, и мельком, глянул на удостоверение, затем махнул, неопределенно, в сторону громадных зданий - туда иди - и опять заснул.
Удивился я такому ротозейству. Прошел 20 метров. И всего-то. И тут...
Неожиданно, слева от меня, зашевелился серо-зеленый косогорчик, и с него, заходя слева, справа и спереди, поднялось штук пять-шесть собак.
Облезлые дворняги, но вполне устрашающего вида.
Лязгают зубами и смотрят зверски, сейчас рвать потроха мои начнут. У меня и сердце остановилось. Я незнакомых собак всегда очень боюсь.
От стаи отделился шакальего вида недопесок, видимо местный «Табаки», нюхнул мой армейский ботинок, затем тявкнул. В тявканье, явно проскользнуло исконно-военный возглас «свои» и стая, успокоившись, опять залегла на чудном газончике.
Тут-то я и возблагодарил Всевышнего, за то, что шлангово было одевать гражданские туфли, а военные, вместе со всей формой, в сумку запихивать.
Понимают... С-с-с-суки... Хорошо личный состав службу несет...

В сопровождении Табаки, весело повиливающем обрубком хвоста, проследовал я к правому торцу многоэтажного здания, где меня и настиг очередной удар «Всевышнего».
Что-то просвистело. Прямо передо мной бухнулся и рассыпался кучей говнянных бумажек, пустых консервных банок, бабских затычек, и еще Бог знает чего, увесистый черный мусорный пакет. Где-то на уровне четвертого этажа мелькнуло женское личико (ха-а-арошенькое), раздался колокольчиковый смех, и все стихло. Только сейчас я и разглядел, что вокруг меня все загажено вышеозначенными предметами, а проклятый шакал, признав во мне друга, привел меня на самую натуральную помойку, находящуюся прямо под окнами общежития учебного заведения Организации, которая в течение почти сотни лет нагоняла страх на всю мировую общественность. В дальнейшем оказалось, что в этой академии традиция такая. Заключается она в том, что мусор выносить курсантам и слушателям лень. Поэтому он нормально выкидывается прямо из окон бытовок. Рано поутру (это я сам наблюдал вследствие дальневосточной бессонницы) через КПП приходят бомжи, вероятно особо проверенные, ибо собачий патруль их пускает беспрепятственно, и с обирают из помойки все бутылки и пивные банки, затем прибегают штук 10 курсантов под руководством сержанта и убирают остальное безобразие в мусорный бак.

Мое сердце кадрового военного, более того! бывшего старшины! облилось кровью. При этом я никак не мог понять, откуда здесь бабы?
Откуда-откуда... От верблюда!
Их тут оказалось больше чем мужиков, как потом выяснилось.

15.50
Оказался жертвой веселого, обросшего как барбос, подполковника, дежурного по общежитию, с васильковым кантом на помятых штанах (параллельными брюками это можно было назвать только с большой натяжкой) и, почему-то, красными просветами на не менее мятых погонах.
Въедливо проверив документы, сей господин, рассыпался в любезностях и поинтересовался, куда меня лучше поселить? В одноместную комнату, или может, я хочу общения? В этом случае к моим услугам-де, отличные двухместные номера с телевизором и холодильником, но без телефона.
Я, естественно, пожелал одноместный номер, от коего и получил ключик незамедлительно. От комнаты N 408.

16.05.

Предвкушая отличный отдых, ибо во Владивостоке уже спать ложиться пора, прусь ключом в скважину. Скважина не поддается. Судя по всему, с противоположной стороны оной тоже вставлен ключ. При этом из «люкса» раздается пьяный визг, отдаленно напоминающий что-то типа: «...Вот!... Новый поворот!..» и бриньканье прекрасно настроенной гитары.
Сразу я сообразил, что разноцветный подполковник меня, салабона-майора, культурно наебал, и отдохнуть в ближайшие часов двенадцать мне, наверное, не удастся.
Благоразумно рассудив, что на обычный стук хер кто откроет, я применил старый радистский (в этом месте мой Word заартачился и предложил поменять слово «радистский», на «садистский», или, в крайнем случае, на «расистский») прием и отстучал: М-У-Х-А (Спар-так чем-пи-он).

Бриньканье и вопли прекратились.
Дверь тихонько отворилась, и предо мной предстал лысоватый, с засаленными волосами-сосульками, в грязных спортивных штанах, неряшливо заправленной, когда-то, наверное, голубой, а сейчас хрен поймешь какого цвета майке, пожилой бомжара. Обдав меня жарким запахом перегара, и еще чего-то противного, бомжара вежливо поинтересовался какого хуя мне здесь надобно. За его спиной образовался смуглый товарищ лет тридцати пяти с гитарой, и тоже, не совсем приветливо, воззрился на VIP-персону, пытающуюся прервать их милое времяпровождение.
Показываю ключик и прохожу в апартаменты.
Подлец-подполковник соврал только наполовину.
Апартаменты состоят из двух помещений. Одно помещение, поменьше, с единственной койкой принадлежит «бомжу». На кровати я с удивлением обозрел смятую рубашку с полковничьими погонами и кучу пустых бутылок под ней же (кроватью).
Второе помещение поражало своими размерами и конфигурацией. Загнутое буквой «Г» оно вмещало в себя шесть армейских кроватей, имелся платяной шкаф, антресоли, два больших стола, тумбочки. Надо отдать должное - присутствовал и санузел.
На одном столе бутылка водки, закусочно-разрезанный пирожок и раскромсанная и обсосанная до скелета вобла. На втором столе куча журналов эротического содержания.
Познакомились.
Гитарист - мой сокурсник, из Воронежа.
Бомжара - местный. Преподаватель. Чтит в академии историю Организации.
Уже почти полгода, как выгнала жена, дочка вышла замуж за нувориша и отказывается признавать нищего папеньку. Полковника приютил в альма-матеровской общаге сердобольный комендант. Полковник пьет беспробудно, и спаивает сокамерников...
Мужика чисто по-человечески жалко. Народишь таких вот деток...

Ну, бля... Отдохнул...

Окончательно меня добил звонком на мобильник московский шеф, который сладеньким голосом сообщил, что я назначаюсь старшиной курсов.
А вот это уже точно писец... Кто был старшиной курса, тот поймет меня :)

С 6.06.2005 по 10.06.2005 г. (днями)

Опущу за рамки опуса, учебный процесс, ибо он читателю не интересен, да и не нужен. Оговорюсь только, что дают, в этом заведении действительно здорово и интересно. И познавательно. На примерах. На исторических фактах.
Например, последний день учебы был посвящен защите информации и походу в местный музей криптографии.
Особо не распинаясь, скажу только, что удивился обилию жучков-паучков на кафедре защиты (хы-хы), которые показали в действии.
Поразил дореволюционный телевизор Таурас-309, который с завидной четкостью (правда с помощью микроскопической приставки) воспроизводил на черно-белом экране информацию, которую обрабатывали на современных буржуйских компутерах курсанты в соседних помещениях...
Еще одно устройство, насаженное прямо на стену, с завидным же качеством воспроизводило аудиокиздеж операторов данных ПЭВМ.
Из этого киздежа мы почерпнули ценную информацию о том, что все «преподы» в этом богоугодном заведении козлы и уроды, что курсант Пупкин, наконец-то трахнул какую-то Илону, которая долго ломалась, зато теперь достает Пупкина совершенно не ломаясь, а ломается сам Пупкин. Ломается он потому, что у него хвост по прикладной математике, а дама этого не понимает...
Мды... Чудны дела твои Господни...
Наш старенький «козел-препод», аристократического вида, с благородной сединой, очень тихо и добродушно смеется себе под нос.

Было еще много показано и рассказано, но об этом я тоже умолчу, ибо вышеприведенный пример показывается страждущим обучению в этой академии абитуриентам, и секрета из себя особого не представляет. Зато навевает на мысли, что БДИТЬ надо ежесекундно...

***
На сладенькое музей криптографии.
От шифра Цезаря, до современных шифрмашин.
Руками трогать разрешается и даже приветствуется!

Согласитесь, что для того, чтобы поработать на НАСТОЯЩЕЙ, ДЕЙСТВУЮЩЕЙ! «ЭНИГМЕ», только ради этого, стоило приехать за тридевять земель (впрочем, за государственный счет конечно стоило)...
Одной машиной работаем на зашифрование, другой на расшифрование.
Крипта читается!
Тут следует сказать, что немчура (да простят меня Dazan и другие «колбасники» :)), фору в исполнении и качестве продукции давала всегда.
Машинки 1940 года выпуска, но за 65 лет совершенно не утратили немецкого лоска.
Три хромированных диска проворачиваются легко. Перламутровые клавиши продавливаются мягко и почти беззвучно. Лампочки загораются тоже мягко и совсем не режут глаза. Загадочные кишочки нежно поцокивают и так и просятся на еще одно нажатие клавиши...
Техническая эстетика во всем! Криворукий русский так никогда не сработает... Увы... Увы...
Ловлю себя на мысли, что если бы еще подставку для рук приделать, то работать можно было бы как на лэптопе.
А вот «Бомбы» не было. Жаль... Руководитель сказал, что просили, чуть ли не на уровне Тони Блэра года два назад, но гады-британцы пожмотились.

Пробовали работать на коммерческой шведской машинке времен войны, но ощущение после «Энигмы» уже совсем не то. Больше походит своим скрипом и скрежетом на прародителя всех шифрмашинок арифмометр типа «Феликс»

В совершеннейшее изумление привела венгерская шифрмашина работающая от сжатого воздуха.
Массивная, с геликоновскими клапанами дура, внушала уважение и опасение своим свистом и натужными вздохами компрессора, который работал от ножного привода.

В довершение ко всему этому великолепию, желающие полистали последний, «действующий» на время ареста, перешифровальный блокнот предателя Пеньковского, с пометками синим карандашом. Уж кому, а нам-то прекрасно видно, что радиосвязь была поставлена отлично. Аккуратно подчеркнутые группы, и только в одном месте две группки подряд обведены в кружок, в этом месте что-то засбоило и мудаку пришлось вычислять искажения...

На выходе из музея встречается старичок в цивильном костюме. Руководитель сборов кидается на его старческие плечи с криками: «Иван Иваныч (назовем его так)! А мы тут, с ребятами как раз про «чтение бумажек» говорили, Вы, может, поделитесь опытом? »
Ах старичок... Ах, Иван Иваныч... Ведь знает же, мерзавец, что чужие здесь не ходят, и все равно спрашивает у ученика своего: «Витя, а что это за парни? Им, э-э-э... того... можно?»
- Можно! Им все можно товарищ генерал-майор! Я даже их справки о допуске сам, лично, в учебный отдел отправил.

Построил я своих 13 рыл вдоль стенки музея в две шеренги с одним неполным рядом.

- И так, товарищи слушатели... (наш руководитель, с явным облегчением, смылся в секретариат музея пить кофе с дамой преклонного возраста, вероятно бывшим агентом (пардон, агенткой) работающей под крышей АНБ Североамериканских Соединенных Штатов) сейчас я вам расскажу как мы «читали» в шестидесятые-семидесятые годы супостата... А мы «читали» ВСЁ!
И пошел... И поехал Иван Иваныч...
Смело оперируя различными известными, малоизвестными и вовсе неизвестными импортными, и посконно-домоткаными фамилиями, старичок в два счета доказал нам, что техническая шифрация в 256 бит нахуй не нужна. И теорема господина Котельникова в цифровой связи тоже нахуй не нужна. Все это говно собачье, и все решают только кадры. А уж «кадры», при определенном подходе, предоставят ЛЮБЫЕ сведенья без всякой шифрации, т.е с нулевой битностью.

Лично я «Ивану Иванычу» верю...

***
График напряженный.
Начинаем работать в 8.30.
С 12.30 до 13.30 обед, а затем до 20.30 опять за работу.
Столовых аж три штуки.
Одна для курсантов и слушателей, одна для преподавателей (правда в нее таскаются все кому не лень, и мы туда таскались, там очередь меньше), ну, и «Греческий зал». Это святое. Там побывать, конечно, не удалось.
За 50 деревянных рябчиков, вполне прилично можно покушать (салатики различные, супчики, второе в ассортименте, ну и компоты-чаи и всяка-така фигня). Жаль только пива нет :)
Для желающих еще и кафе (пиво есть, днем не продают), но туда особо не ходят. По крайней мере, один из моих архаровцев (он познакомился с тамошней официанткой и жил все оставшееся время командировки у нее) сказал, что большинство блюд из меню, один хрен носят из обычной столовой.

Обидно, что заканчиваем заниматься поздно. Обидно, что съехались мы со всей России-матушки, а некоторые прапора и офицеры еще и Москвы не видели толком. Московский шеф обещает сообразить экскурсию для нашего потока, может и получится...
Обидно, что возле этой долбаной академии нет магазинов. За водкой и пивом приходится засылать гонцов (из наиболее подготовленных молодых старлеев и капитанов) километра за два в торговый центр, к музею «Обороны Москвы».
Сволочи гонцы приползают уже в десятом часу вечера, изрядно поддатые, и при этом с небывалой наглостью требуют, чтобы им еще и «копытные» наливали. Блядь, совсем молодежь оборзела... :)

С 6.06.2005 по 10.06.2005 г. (поздними вечерами)

Скажу я так, что заведение это учебное, очень угрюмое.
Народу куча. От салабонов, до пожилых людей. От девчушек сопливых, до солидных матрон.
И только веселые двоечники курсанты (лето ведь), да дамы и сглаживают мрачное существование в этих Г-образных казематах, ибо остальные - мужики солидные, ко всему подозрительные, глядящие исподлобья, что впрочем, не мешает им таскаться по женским комнатам и приглашать оных к себе в гости.
Нашу веселую братию эти угрюмые волкодавы сразу невзлюбили.
Стоило моему «хору Пятницкого» в первый же вечер спеть на три голоса «Ходють кони над рекою...» (помните того смуглого гитариста? оказалось, что старший прапорщик Сережа Королев у себя в Воронеже занимает первые места на конкурсах бардовской песни, да и еще парочка профессионалов нашлись) в бытовке, как уже на следующее утро на двери комнаты N 408 появилось весьма фривольное объявление: «Трех трубадуров приглашаем в комнату N 422 на вечерние посиделки, остальные по желанию». О как :)
Впоследствии, правда, выяснилось, что это мои сопляки старлеи познакомились с местными бабами, а те им намекнули, что хорошо бы пограничников с гитарой в гости заманить. Засранцы приказ восприняли буквально, коими и написали глумливо, на белом листочке формата А4.

8 июня сидим в компании шести розовощеких девиц.
Разговор не клеится, ибо мы еще стесняемся, и бабы тоже стесняются.
Тихонько бормочет приемник, в динамике которого слышится голос какого-то DJ о том, что сейчас прозвучит Misirlou из криминально-Тарантиновского чтива.
Еще за столом сидит угрюмый парнишка лет двадцати восьми - тридцати.
Из всех присутствующих он один в майорско-васильковой форме.
При первых звуках культового тремоло он проворачивает движок приемника на максимум, хватает стул и выписывает с этим стулом такие «па», что становится страшно за головы дам (мы свои головы своевременно втянули в плечи).
Отплясав свое, майор аккуратно ставит стул на место и, не говоря ничего, удаляется из комнаты.
- Мальчики, не обращайте на него внимание. Денис хороший парень, странный только. Молчит и даже не пьет ничего... Он безобидный и... беззащитный какой-то...
Мды...

***
А пограничники-спецы, всегда марку держали.
В Орловском военном институте правительственной связи только офицеры пограничники КУПОСа могли себе позволить питаться «В КРЕДИТ» в столовой :) И только на пограничников начальник института махал рукой: «...Ну их... На хуй... Этих перевоспитать уже нельзя...». Зато остальные потоки трахались нещадно. Начиная от пожарников и ментов и заканчивая «президентской группой».

***
К нам прибился пожилой мужик со второго этажа.
Два метра ростом, здоровенный и совсем седой.
Автоматически выплескивая в глотку водку, совсем не пьянея, он почти все время молчит и только иногда просит Сережку Королева еще раз что-нибудь из афганских и чеченских песен. Видно, что мужику тошно до нет нельзя...
Уже перед самым отъездом покурили мы с ним один на один в ночной бытовке...
Работал в Афгане по молодости, обе чеченские прошел, сам жив остался, а вот жена с дочкой взрослой не сбереглись. Год назад в Ростове пьяный мужик сбил на переходе обеих. Насмерть. Вот так... безо всякой войны...

***
Достают своими звонками и СМСками гг. Бегемот и Аквариус.
Все пропущенные вызовы и сымыски я читаю только после учебного дня. Мобильники утром сдаем при входе на кафедру.

08.06.05
Попытался купить билет до Питера.
Хрена. Билетов нет.
Аквариус бомбит меня предложениями «зачерпнути воды шеломами из Итиль-реки, белорыбицы половити и стоялых медов испити».
Подозреваю, что под «стоялыми медами» Серега подразумевает вульгарную бражку, в крайнем случае, самогонку. Он еще не знает, что у меня в заначке благородный дальневосточный «Капитанский Ром».
Бегемот тоже бомбит. Его предложения не столь вычурны. Соблазняет предложениями встречей биглеровцев в каком-то Аль-Шреке.
Я в Питер хочу (я там не был никогда), но не могу.
Принимаю решение ехать к маме в Брянскую область, но потом понимаю, что не успею к самолету во Владик. Оценив реальное оставшееся время командировки и время на переезды, опять принимаю решение ехать к Сереге. В Тверь.
На электричку до Твери билеты конечно есть.

09.06.05
Тепло попрощавшись с новыми знакомыми, коллегами по работе и собачьим патрулем, в 16.00 покинул гостеприимное заведение. Скажу честно, что покидал я его с некоторой грустью, ибо плохих людей я в нем не встретил...

18.22.
До свидания Москва. Я еще приеду к тебе...

Конец первой части. Вторая на стадии набросков, но нет времени на доработку.

Если кто-то прочел до конца, спасибо :-)