Цзы-Ци из Наньго сидел, облокотившись на столик, и дышал, внимая
небесам, словно и не помнил себя. Прислуживавший ему Яньчэн Янь
почтительно стоял рядом.
— Что я вижу? — воскликнул Яньчэн. — Как же такое может быть?
Тело — как высохшее дерево,
сердце — как остывший пепел.
Тот, кто сидит ныне передо мной, —
не тот, кто сидел здесь прежде!
— Ты хорошо сказал, Янь! — похвалил Цзы-Ци. — Ныне я похоронил
себя. Понимаешь ли ты, что это такое? Ты, верно, слышал флейту
человека, но не слыхал ещё флейты земли. И даже если ты внимал флейте
земли, ты не слыхал ещё флейты Неба.
— Объясни, что это значит, учитель! — попросил Яньчэн.
— Великое Единое выдыхает воздух, зовущийся ветром, — отвечал
Цзы-Ци. — Он пребывает в покое, но иной раз приходит в движение, и
тогда вся тьма отверстий откликается ему. Разве не слышал ты его
громоподобного пения? Вздымающиеся гребни гор, дупла исполинских
деревьев в сотню обхватов — как нос, рот и уши, как горлышко сосуда,
как винная чаша, как ступка, как омут, как лужа. Наполнит их ветер — и
они завоют, закричат, заплачут, застонут, залают. Могучие деревья
завывают грозно: «У-у-у!» А молодые деревца стонут им вслед: «А-а-а!»
При слабом ветре — гармония малая, при сильном ветре — гармония
великая. Но стихнет вихрь, и все отверстия замолкают. Не так ли
раскачиваются и шумят под ветром деревья?
— Значит, флейта земли — вся тьма земных отверстий, — сказал
ученик. — Флейта человека — полая бамбуковая трубка с дырочками. Но
что же такое флейта Неба?
— Десять тысяч разных голосов! — воскликнул Цзы-Ци. — Кто же это
такой, кто позволяет им быть такими, как они есть, и петь так, как им
поётся?
Источник: Форстейтер М. Даосские притчи (21)
Постоянная ссылка на притчу.