Дуэт Нортон-Рот получился столь органичным, что на какое-то время перестаешь замечать: парням, в общем, и играть-то нечего, самое напряженное действо ложится на их монстрообразные "альтер-эго". Ярость, которую изображает Тим Рот, столь искренна и не замутнена никакими дешевыми псевдофилософскими штучками, а Эдвард Нортон играет настолько отчаявшегося и загнанного в угол человека, что на этом фоне как-то незаметными становятся даже совершенно кретинические типа-научные диалоги сценария.
Крепко зажмурившись, мы можем восстановить идею автора - показать, как мы прячемся от окружающих нас проблем, отмахиваясь необъяснимостью и эффектом бабочки. Мы спокойно рассуждаем о том, что "вот если бы оно случилось бы еще где-нибудь, тогда да", вроде как зритель - это тот мальчик из школы, а Шьямалан - это такой Уолберг с лекцией о пчелах. На поверку же зритель оказывается тем деревом, которое с недоумением наблюдает в окно странный и непонятный ему спектакль. Причем заплатив за это
денег.
Бабушка, бабушка, твое преимущество - что ты кончила всего пять классов ЦПШ и не знала наизусть стихов декадента Блока. "О, Русь моя, жена моя, до боли я" Ксения ухитрилась прочитать их на колокольне на своей "малой родине", куда приехала с сыном, будучи оперной дивой с планетарной известностью, перед отъездом в глубокую эмиграцию. После такого чтения сын, разумеется, пропал. После таких стихов любой бы пропал. Представляем финальный обзор официальной программы "Кинотавра".
Лучшим фильмом завершившегося сегодня в Сочи 19-го Открытого российского фестиваля "Кинотавр" признана криминальная драма "Шультес" Бакура Бакурадзе...
