Диалоги о кино 

Сценаристы рассказывают о том, как они преодолевают писательские блоки:

Олег Маловичко («Домовой», «Реальный папа», «Дом на обочине», «Елки»):

- Писательский блок непременное условие писательской работы. Биологическое, на мой взгляд. Блок, мне кажется, это конфликт ид с эго. Ид не дает эго источника, если эго пытается врать, или делать самоубийственное что-то для будущего - например, тянуть шесть проектов левой ногой. Интуитивное бессознательное ид регулирует навязанное нормами и часто ошибающимся разумом. Так работает самосохранение.

Игорь Митюшин ("Ведьма", "Срочно в номер", "Жаркий лед", "Сага о хантах", "Тарас Бульба"):

Затыки, конечно бывают. Если – небольшой, отправляюсь гулять по Москве. Если что-то серьезное, лучше всего, куда-нибудь уехать. Вариантов масса, на любой бюджет. От дачи друзей (своей нет), до теплых стран. Самое главное – сменить обстановку, и побыть одному.

Лиля Ким («Крем», «Попытка Веры»)

Согласна с Макки, что писательский блок – это от дефицита информации. Если упираюсь в тупик – не знаю, что движет героем, в чем суть конфликта – начинаю собирать информацию. Читать, смотреть, серфить в Интернете. Главное понять, какая внутренняя правда движет героями – и как сталкиваются их системы ценностей. Потом просто понять, какие действия помогут визуализировать это столкновение. Другой вид блока – это когда я не могу написать заявку на заказ. Когда теоретически – я могу выстроить структуру, но не приходит яркий образ, история не оживает. Обычно это означает, что тема данного заказа мне глубоко безразлична. Бывает обидно, если заказ происходил от приятных людей и сулил большие возможности. 
Я стараюсь как можно больше путешествовать. Желательно на машине. На большие расстояния, но по земле. Чтобы видеть, как меняется природа, знакомиться с людьми, говорить с ними, слушать их истории. Но это не отдых. Ещё люблю спорт – но это тоже не отдых. Отдых для меня – это сон. Когда наступает окончательный перегрев нервной системы от перегрузки – ложусь овощем в теплицу. Еду туда, где полный покой, нет людей, но есть спа. 

Илья Тилькин («Сталинград», «Распутин», «Игры детей взрослого возраста», «Человек у окна», «Оружие», «Агентство «Золотая пуля»):

Блоки мои называются словом лень. И борюсь я с ними соответственно. Обращаюсь к себе с прочувствованной речью, убеждаю взяться за ум, упрекаю теоретически обреченными на голод детьми. В крайнем случае жалуюсь жене. Она говорит: ну передохни. И все налаживается).

Нина Беленицкая («Деффчонки», «Ранетки», «Рыжая»):

Еще как. Помогает все бросить на сегодня (если срок позволяет) и заняться тем, что очень хочется, а назавтра встать очень рано и сесть за работу. Посмотреть фильм/ сериал, который может направить в нужное русло. Написать статус на ФБ. Рассказать коллегам/ друзьям и спросить совета. Лично на меня очень хорошо действует театр, но это отдельная история.

Лена Левина («Срочно в номер», «Генеральская внучка», «Знахарка»):

Писательские блоки, конечно, бывают, человек же не машина, хотя и те ломаются)) Либо отвлекаюсь от проблемы, позволяю поработать подсознанию, либо использую звонок другу)) Даже если друг не подскажет впрямую ход, то непременно наведет на какую-то мысль).

Александр Талал («Дневной дозор», «Черная молния», «Звёздные собаки: Белка и Стрелка», «Ледников»):

Постоянно. Мое мнение: чтобы заставить себя работать, нужно просто заставить себя работать. Слово «просто» здесь, конечно, только для афористического эффекта. Ни черта это не просто, но других способов не вижу. Кофе, чай, радио джаз – это все приятно, но так, самообман, мне кажется. Когда затык связан с материалом вообще – помогает уйти в research (покопаться в новостном портале или википедии на заданную тему, поскакать по ссылкам, глядишь, появится деталь или факт, вокруг которого можно построить сцену или серию). Зато потом начинается прорыв страницы на две-три. Понимаешь, что писать и как писать. Это и есть муза. 

Алексей Алешковский ( «МУР. Артисты», «Товарищи полицейские», «Невидимки», «Срочно в номер-2»):

За вычетом соматических причин любой блок для меня – свидетельство какой-то ошибки, совершенной ранее. Хорошо сложившаяся, правильно структурированная история и пишется быстро.

Павел Гельман («Твой мир», «Братья» «Отдел С.С.С.Р.», «Человек ниоткуда», «Адвокатессы», «Шпионские игры: Побег», «Таксистка», «Аэропорт», «Холостяки»):

- У меня есть метод - "замедленное мышление". Когда туго идет, я беру ручку и лист и думаю о своей проблеме медленно-медленно. Долго топчусь на каждой мысли, записываю каждую мысль. Гораздо медленнее думаю, чем в обычном режиме. И в какой-то момент происходит скачок - идея! Но вообще я много знаю про разные техники "креативного мышления", у меня целая коллекция книг по этой теме, в основном американских.

Всеволод Коршунов (Документальные циклы «Гении и злодеи», «Искатели»):

Конечно, бывают, мы же не роботы. Первый способ – иду мыть посуду. Это какой-то мистический процесс – гора тарелок еще не исчезла, а я уже бегу обратно к компьютеру. Но это если затык небольшой, и нужна просто пауза. 
Если это не помогает, значит, скорее всего, банально не хватает материала. Лезу в интернет, иду в библиотеку, общаюсь с экспертами. В какой-то момент озаряет идея, и возвращаешься к сценарию.

Олег Сироткин («Кедр» пронзает небо», «Свои дети», «Я счастливая», «Дом малютки», «Дикий», «Завещание Ленина», «Охотники за иконами», «Будем знакомы!»):

Новый 1994-й год. Я пишу курсовую работу — сценарий короткометражки. Я волнуюсь. Оттого что впервые пишу игровую работу, которую собираются снять. Я сижу за столом уже 3 дня. На столе лежит пачка листов. Но это все — переписанная 666 раз 1-я сцена этой «коротышки». Я схожу с ума. Совершенно реально. Сползаю со стула и ползаю под елкой, зачем-то собираю осыпавшиеся иголки. Чтобы пресечь свои попытки отвлекаться: (звонки друзьям, улица-прогулки, холодильник, помыть пол и т. д.) беру веревку и привязываю себя к стулу. Логика такая: если захочу куда-то пойти, отвлечься, развязывать веревку будет сложней, чем продолжить работу. Но, увы, работа не движется. Мне пи*дец! Коротышку я так и не смог написать для съемок. Груз ответственности раздавил меня. Кризис продолжался долго - 6 лет. Я ушел работать на телевидение. Там короткая форма — это у меня получалось. Переворот произошел, когда я допер до метода карточек. Этот день — поворотный пункт в моей профессиональной карьере. 

Катя Шагалова («Берцы», «Собака Павлова», «Однажды в провинции», «Девичья охота», «Новая жизнь сыщика Гурова. Продолжение», «Примета на счастье»):

Бывают. Если нет возможности временной справляться, тупо: сажусь и делаю. А если такая возможность есть, переключаюсь просто на что-то ещё. Всегда есть чем заняться. 

Нана Гринштейн («Питер FM», «Плюс один», «Анна Герман. Эхо любви»):

Они у меня всегда. Каждый день. Справляюсь потому, что надо. Ничем, кроме «надо», ничего победить не могу.

Ким Белов («Бумер. Фильм второй», «Отдамся в хорошие руки»):

Опытным путем обнаружил, что самый лучший способ пробить writer’s block – держать рядом с компьютером тетрадку и ручку. Как только на экране затык – берешь тетрадку и продолжаешь в ней писать от руки то, что не идет на экране. Мне всегда помогает. Как только на бумаге разгоняешь голову, сразу переключаешься обратно в компьютер.

Вадим Дромберг («Кодекс Чести», «Дикий»):

Писательские блоки бывают, без них никуда! Это наш верный антагонист!) Помогает «метод переключения» на другие проекты, заявки, синопсисы. Переключаясь на другой проект, ты и тот проект продвинешь и, вернувшись к первому проекту, «снимешь его со сценарного якоря». Вот не зря мастер во ВГИКе советовал сразу приучаться к работе над несколькими проектами. Даже если пишешь сериал в жестком графике, найди хотя бы час в день покорпеть над «работой в стол»! И как раз этот час нужно включать тогда, когда тебя застанет врасплох сценарный блок. 
А еще я считаю, что не стоит пытаться найти выход из тупика – просмотром фильмов и сериалов на тему, о которой пишешь. Просмотр затягивает, день можно убить на такой просмотр, а ситуация с тупиком только ухудшится. 
Еще следует вернуться к «концептуальному вопроснику истории» (я лично это так называю). Разрабатывая историю с нуля, я пользуюсь вопросами к: героям, всевозможным ситуациям, к тому как бы поступил из них каждый и т.д. Т.е. нужно вернуться к тому вопросу, из-за которого не двигается «все дело» и переформулировать его. Далее «загрузить» его в мозг и спокойно идти гулять с собакой. Важно только взять с собой записную книжку и ручку. 

Алексей Красовский («Общая терапия», «Военный госпиталь», «Откровения»):

Страдаю. 

Юлия Лукшина («Новая жизнь сыщика Гурова. Продолжение», «Любовь с оружием», «Ледников»):

Переключаюсь, всегда ж есть, что поделать. Если затык сам не проходит, начинаю анализировать: как правило блок означает либо недостаток знаний, либо слепое пятно в какой-то зоне. Если случай тяжелый, вероятно, сверху наложилось еще и сопротивление: значит надо таранить собственное сопротивление. 
Когда-то у меня был тяжкий и до сих пор непреодоленный опыт с прозой – начинала бодро, а потом намертво залипла. Теперь понимаю: то был чистый недостаток умения, квалификации то есть. Так что при наступлении блока, главное, мне кажется, быть честным и учиться различать, в чем проблема. Не врать себе, что это наказание за грехи, которое отмаливается исключительно в спа-салоне, а признаться - да схалтурила в проработке отношений героя с его хомяком.

Сигита Моставичюте:

Справляюсь просто. Подходит время платить за квартиру, или сапоги Томми Хильфигер спать спокойно не дают. Или собаке передержку нужно оплачивать. Писательских блоков никаких, я не писатель. Бывает прокрастинация и лень. По крайней мере, у меня так. И мучений у меня не бывает. Это моя профессия, и на земле ногами я стою крепенько. Главное сесть и начать. А в остальном, у меня удивительная голова!

Денис Елеонский («Сквот», «Криминальная Россия»):

Бывают. Временно меняю место жительства. А если это невозможно, окунаюсь во встречи, пьянки-гулянки, слушаю музыку, поднимающую настроение. Устраиваю какую-нибудь авантюру, эмоциональную встряску…. Иной раз берусь за другую историю и тогда «затык» уходит сам собой…

Алексей Нужный (Envelope, Мамы, Митинг):

У меня одна проблема - я не могу написать больше пяти страниц в день. Наверное, потому что в них много действий героя. Действия - не слова, они всегда забирают много энергии. 

Александра Головина («Дорога на»):

Мой писательский блок – банальная лень и недисциплинированность. Я о-очень долго раскачиваюсь, моя основная проблема – усадить себя за работу. Если совсем невмоготу, надо начать с редактирования написанного ранее. Это разогревает. Потом заставить себя написать первые десять строчек. А там обычно дальше само идет. Если следующая по ходу сцена никак не пишется, то надо писать ту, которая в голове уже сложилась, лишь бы не стоять на месте. И «перекидывать мостики». 

Евгений Унгард («Дама в очках, с ружьём, в автомобиле», «Театральный роман», «Час Волкова», «Наследство», «Розы для Эльзы», «Чокнутая», «Лорд. Пёс-полицейский»):

Бывают. Лежу, глядя в потолок, смотрю хороший сериал, гуляю. Если отпускает, сажусь работать, если не отпускает, - все равно сажусь.

Ася Гусева («Любви все возрасты…», «Хозяйка моей судьбы», «Всё к лучшему», «Час Волкова», «Маршрут милосердия», «Любовь - не то, что кажется», «Срочно в номер», «Кулагин и партнеры»):

Конечно, бывают!
Как правило, любая работа, которая потом не пойдет, дается очень тяжело. И наоборот, бывает, что надо преодолеть себя, чтобы получилось хоть что-то интересное.
Очень помогает душ, сон и прогулка пешком. Друзья, кино и хорошие книги.
Сосредоточенное действие, требующее соблюдения многих деталей – приготовить обед, разобрать шкаф. Что-то помыть, постирать – тоже помогает. Зашить много мелкого, составить план всего, что навалилось и распределить по дням и часам.
Бывает, можно въехать в работу на технической подготовке – например, разметить файл под сценарий – определить стили; нарезать сцены, пока пустые…
Важно закончить, зная, с чего начнешь завтра, чтобы «подняться на дрожжах написанного».
И никогда не надо писать то, что против твоих базовых жизненных установок – вред всегда больше, чем гонорар.

Михаил Соколовский («Пыльная работа», «Участковая», «Я – Вольф Мессинг», «Безмолвный свидетель», «Кармелита: Цыганская страсть», «Адреналин», «Принцесса цирка», «Петя Великолепный», «Право на любовь», «Любовь моя», «Не родись красивой»):

Я настоящий графоман. Нет, не бывают. Бывает лень. Бывает что-то не придумывается. Но обязательно придумается во время написания. Убеждён, лучше написать много чепухи, которая вся уйдёт в корзину, чем не писать ничего и страдать от наступившего «писательского блока». Из любой чепухи рано или поздно нароется зерно.

Руслан Паушу («Энтропия», «Онаним»):

Не сталкивался. Ну, т. е. бывает, что не знаешь, как решить определенную сцену или поворот. Но это не проблема - пиши другую сцену, или диалог, или эпизод. Вернешься потом — решишь. Если не решишь, то переписывай сюжет, чтобы другая задача появилась вместо этой. У нас, вроде как, индустрия, надо выбирать меньшее из зол и херачить дальше. Главное надо помнить одно, если тебя что-то «блокирует», то в этом виноват только ты сам и что-то сделал не так.
Или... Снова лирика.
Предположим, что условного сценариста черный редактор адского канала схватил холодной рукой за яйца и шепчет на ухо: «Сука, я тебе яйца оторву и положу в шкаф к яйцам других бездарностей, если ты мне именно эту сцену не решишь именно так» Сценарист и рад бы решить, но у него блок. Ну, не знает он, например, как ОН и ОНА могут у стойки бара познакомиться. Все, пиши пропало, яйца займут место в знаменитом канальном шкафу. Сценарист последний раз бросает взгляд на свои яйца, сглатывает и закрывает глаза. И тут появляется белый сценарный ангел. Ангел своими нежными ангельскими руками с протертыми локтями убирает руку редактора со сценарных яиц и говорит: «Не спеши рвать, редактор, дай парню шанс». Редактор не любит такие моменты и поэтому идет курить, а ангел объясняет сценаристу, как быть: «Нужно выписать все бредовые идеи, повторяю все самые бредовые идеи в столбик, выписать их не меньше десяти. Так вот, во время выписывания решение придет в 99: случаев. А если не придет, то надо выбрать самую наименее бредовую.»
Это я к тому, что техник выхода их блоков полно, главное пользоваться.
Ну, а ваще блоки — то для лохов, смайлик.

Юрий Бурносов («Обратная сторона Луны», «Мужчина во мне», «Возвращение Мухтара», «Солдаты-15, -16», «Не ври мне», «Настоящая жизнь»)

Да постоянно! Иногда приходится себя перебороть и работать (особенно если дедлайн какой случился), иногда (чаще) – отложить по возможности и отвлечься, скажем, на кухонные дела (я люблю и умею готовить) или просто коньячку выпить.

Эдуард Резник )«Последняя роль Риты», «Хитровка», «Жена генерала», «Товарищи полицейские», «4 дня в мае»)

Обнаружил законы: 
1) Не заканчивать работу, если не знаешь что будет дальше – заканчивать раньше. Когда назавтра начинаешь не с проблемы, разгоняешься и перескакиваешь через препятствие. 
2) Не заканчивать работу ремаркой – заканчивать обозначением новой сцены, нового места действия. Тогда утром оказывается, что новая сцена тебя уже впустила. 
3) Никогда не брать проблему штурмом. Постараться с ней подружиться, понять её, понять почему она возникла. 

Арсений Гончуков («1210», «Полет», «Сын»)

Я бы сказал, что у меня не бывает писательских блоков, но у меня есть, как мне кажется, нечто не менее неприятное и изматывающее. То есть у меня нет вот такого: "писать надо, и знаю, что, - но не могу", никак, ни в какую, и не усадишь себя ни за что. Нет, в какой-то момент я против таких штук выстроил защиту. Я стал лучше себя слушать что ли, и когда начинается вот такое, сразу понимаю, ага, пришло, и тогда я сразу ухожу в другую комнату. То есть не принуждаю себя никогда, пишу только тогда, когда пишется. А не пишется - отдыхаю. Себя надо слушать.
Но есть и другая неприятная вещь, и это тоже можно назвать своеобразным блоком, это когда что-то есть в голове, что-то варится и накапливается, мысли идут потоком, и ты почти знаешь, как это написать, но как только ты оказываешься перед листом бумаги, приходит ступор. Или ты пишешь откровенную ахинею, которая противна тебе самому.
Вот эта карусель бывает невыносимой. Я могу изводить себя ночами, ведь это все есть, ведь вот-вот оно, уже почти тут, но при виде бумаги оно исчезает, растворяется, или превращается в нечто совсем другое, показывая тебе язык.
В такие моменты я пытаюсь себя тормозить, останавливать, пытаюсь переключиться на другое... Но действует, кажется, лишь один метод - вообще забыть про писательство и даже не делать попыток. Это срабатывает. Такой обратный принцип: "Чем больше женщину мы любим, тем меньше нравимся мы ей", так вот, чем меньше в этом состоянии мы предпринимаем попыток что-либо все-таки написать, тем лучше. Лучше вообще забыть, что ты умеешь писать сценарии. Как лягушка, прикинуться мертвым, а когда блок, то есть враг, в это поверит, и уйдет, тут можно снова ожить...

Коллеги! Если вы хотите присоединиться к нашей сценарной мастерской - остались ровно сутки до запуска курса по сериалу. Запрыгивайте на борт!

Хорошего дня!