В субботу 8 сентября завершился 64-й Международный Венецианский кинофестиваль
Жюри под руководством китайского режиссера Чжана Имоу присудило главный приз Золотого льва за лучший фильм картине "Вожделение" китайского же режиссера Энга Ли. Это не первая победа Ли, автора "Крадущегося тигра, затаившегося дракона", "Халка" и "Разума и чувств", в Венеции. Два года назад он уже первенствовал в конкурсе Мостры с революционным вестерном
"Горбатая гора". Новая работа режиссера - шпионский триллер, рассказывающий о временах японской оккупации Китая, также получил неоднозначную реакцию критики по причине наличия в нем сцен откровенного сексуального характера.
Единственный российский конкурсный фильм, "12" Никиты Михалкова, получил Специальный приз с туманной формулировкой "за работу в целом" (for Overall Work). Жюри особо отметило "мастерство Михалкова в исследовании сложности
бытия".
Так получилось, что день города совпал с последним днем фестиваля отечественного кино «Московская премьера». Несмотря на хмурую и пасмурную погоду желающих познакомиться
с результатами и посмотреть очередные премьеры было достаточно. Фестиваль этот молодой: всего 5 лет. Что не могло, наверное, не сказаться на организационных моментах. Но не это важно. Важнее – фильмы и их создатели.
Победителем фестиваля стала картина «Артистка» Станислава Говорухина - бесспорный лидер программы. Фильм этот во многом отличается от всего остального показанного, да в целом и от того, что снимается у нас в стране...
Оценка: 7/10 Очень неловко писать о «Глянце». С одной стороны, все кругом говорят о возрождении русского кинематографа, и ругать бы нехорошо. С другой, старый советский кинематографист Кончаловский таким нетривиальным способов возродился в этом своем «Глянце», что обычных слов не подобрать, а самая яркая русская лексика уже использована непосредственно в фильм.
когда карета превращается в тыкву…
Так что пока о голых фактах. Живет себе на свете дивна казачка Галя, живет с простым русским пацаном, которые ее на тачке катает; дружит с черногубой готицей, а для поддержания девичей самостоятельности шьет рубашки в ателье. И тут в местной газете выходит ее фотография. Наша Галя бросает своего пацана, обнимается напоследок с готицей и едет штурмовать Москву. Попервости она попадает в редакцию модного журнала. «Эка невидаль, - смекает наша Галя, - дык это я у нас
в зажопинском кинотеатре «Дружба» за рубь сорок глядела. Ща она меня ассистенткой возьмет и покатится». Однако не катится – Ирина Розанова «Дьявол носит Прада» поглядела еще год назад и фабулы не помнит, поэтому наша Галя летит впереди собственной корзинки с раками, и влетает аккурат в швейный цех при подиуме. Дальнейший ее путь тернист и извилист, есть здесь и козы,
и пидорасы, и джипы, и рояли, много вина и сисек, умопомрачительных сентенций и реминисценций на тему родного Зажопинска.
Финал очевиден. Сказочная карета превращается в тыкву, но золушка успевает перепрыгнуть из нее в койку к олигарху, и теперь уже она будет раздавать ливрейных мышей толпе подлизывающихся фей всех возрастов и сексуальных ориентаций. Черно-белая надпись в конце о том, что, мол, сказочке конец, а кто слушал молодец, судя по всему, была призвана повысить возможную культовость и слегка прикрыть открытость финала.
неамериканская мечта
Только вот этому фильму стать культовым, пожалуй, потруднее, чем криво накрашенной казачке Гале превратиться в лицо с обложки глянцевого журнала. Потому как на Галю еще может возбудиться растолстевший в дым пьяный Домогаров, а вот аудитория «Глянца» остается невыясненной. Да и цели у Домогарова вполне ясны – на старости лет пора, пора авторитету Мишке обзавестись хорошенькой женой с мордахой киноактрисы, умеющей и в койке набедокурить, и виски хряпнуть, и по рукам
надавать.
Не то у Кончаловского.
О чем снимал фильм наследный гений советского искусства? Для чего возил без устали камерой по огням современной Москвы, сливая их в линии и пятна? Какие задачи решал, трагически компонуя живописных шлюх на пространстве большого экрана современного кинозала с долби-сурраундом и постаканчиковой кока-колой?
Очень не хочется думать, что купился пожилой режиссер на типично экспортный американский вариант, где показывается рядовая американская жизнь, но показывается навынос, и потому в далекой России смотрится даже почти как интересно. Проблема в том, что усредненный образ южно-русской лохушки с тазом и веником в наманикюренных лапках, в отличие от ее заокеанской сестры, нам совсем не удивителен: реальные прототипы слишком близки и слишком разнообразны, чтобы можно было
удачно приколоться парой довольно утрированных штампов. Господин Кончаловский все это должен был бы знать к своим семидесяти, и, вероятно, исходил из совсем других положений.
А положения эти, по собственному его признанию, не сильно отличаются от известного, но уже по другой сказке, «а теперь напугай меня!». И нас пугают неким чудовищным настоящим, которое вот-вот появится и которое, как явствует из эпизода, «100% shit».