Чжан Имоу, штатный враг ЦК КПК, самый титулованный китайский режиссер, мастер восточного пеплума, купивший свою первую камеру на деньги за сданную донорскую кровь, снова претендует на звание «гения». И снова – по праву.
мир и покой в Поднебесной
Новая китайская расписная шкатулка, где, как блестящие бусины, катаются императоры, императрицы, наследные принцы, преступные лекари и влюбленные служанки, зовется «Проклятие золотого цветка». Золотой цветок – конечно, хризантема. Проклятие – любовь, предательство и убийство. Чего еще ждать – на дворе Х век, наступает Час Тигра, и мир и покой в Поднебесной.
Так что – время пить лекарство, госпожа!
Пить лекарство – тоже церемония. Один поднос, другой поднос, прозрачная чашка, пить из которой положено, прикрывая рукой лицо, расписная салфетка, вода, чтобы очистить рот, широкий сосуд, чтобы выплюнуть воду. Все, разумеется, в курсе, что лекарство – на самом деле яд, к оторым император медленно сводит с ума свою неверную супругу, но кто же возмутит спокойствие дворца, кто оскорбит неповиновением семейные устои? Тем более, нынче – праздник Хризантем, и средний
сын императрицы, обожающий мать, вернулся из изгнанья…
Трагедия в музыкальной шкатулке. Насыщенная зелень, яркая лазурь, филигранное золото – и красные полы, по которым быстро-быстро ступают ноги тысяч слуг, служанок, министров, полководцев. Здесь каждый занят своим делом, изо дня в день, из года в год переставляя с полки на полку блестящую чашку, или выдвигая один и тот же ящик, или повторяя один и тот же
выпад. И даже бунт, где миллионы хризантем утонут в крови восставших – даже бунт будет по канону предан и подавлен. А выжившие за остаток ночи уберут трупы двадцати тысяч воинов, смоют кровь и по вновь расстеленным коврам рассыплют новые лепестки хризантем. Наступает праздник, и все – от последнего служки до императрицы – очень четко знают свои обязанности перед народом. На том стоит спокойствие Поднебесной, Час Тигра сменяется Часом Зайца. Время пить лекарство, госпожа!...
час Китайского Кино
Печальная правда в том, что ни Европа, ни Америка не в состоянии снять эпическую трагедию, в котором не будет натужного модернизма, комедии или банальной фальши. Поиск новых форм увлек авторов слишком далеко от старых истин: новаторскую трактовку архаичного сюжета может снять любой вменяемый режиссер, а вот поставить древнюю легенду так, чтобы она оставалась
древней легендой, но зачаровывала современные сердца – даже как-то и попыток не делают. Не то Чжан Имоу, с легкостью монаха-воина ступающий по отвесным скалам родной мифологии безо всякого риска сверзнуться в пропасть скуки на острые камни неактуальности. Секретным тао «Маститый режиссер снимает классический китайский пеплум» Чжан Имоу владеет в совершенстве. И одним движением раскидывает своих противников из КПК и зачаровывает иноязычных зрителей.
Потому что с технической точки зрения его работы – безупречны.
Ну, вот вышло так, что бывший бедный грузчик знает, какой должна быть картинка, чтобы совместить в себе динамику современности и величавую неторопливость давно минувших дней. Ну, развито у него чувство прекрасного настолько, что каждый кадр можно было поместить на белоснежную стенку фарфорового сосуда из Синчжоу – не жаль драгоценного материала.
Мишель Максвел МакЛарен наконец-то утомилась искать истину руками Дэвида Духовны и Джиллиан Андерсен, и решила податься в большое кино. Критики дружно поздравили главную интриганку «Секретных материалов» с дебютом, прокатчики довольно похлопали себя по карманам, может, даже парочку инопланетян втихаря зашла пожать режиссерскую ручку, а зритель так и остался сидеть, вертя в руках обложку, обильно уснащенную запугивающими фразочками типа «смертельная стабильность»
и «кошмарное постоянство».
Ибо зритель не привык, что описания четвертых обложек не врут, а вот здесь они – опа! – не врали.
Герой, средних лет мужчина скучной профессии, путешествует по пасторальным дорогам Америки, вдруг на каком-то повороте у него ломается машина, и он вынужден заночевать в небольшом, милом, постном городишке, где все друг друга знают и любят. В первый вечер он узнает, что одна из жительниц чего-то приболела, зато на другой день назначен большой праздник, и все милые, постные личики отчего-то отворачиваются, шепчутся что-то промеж собой – и снова мило улыбаются нашему
герою. Минут через тридцать экранного времени выясняется, что в городе творятся ужасные, ужасные, ужасные дела, но выбраться из него герою уже никак не возможно, потому что, во-первых, здесь он встретил любовь всей жизни, во-вторых, ему вежливо снятся предупредительные кошмары, а в-третьих, из города вообще невозможно уехать. Теряя друзей и круша врагов, наш герой с боем прорывается на трассу, волоча за собой ошметки совести и надежд, но тучи сгущаются над его лобовым стеклом…
Узнаете? Конечно, узнаете.
Ибо если вы прочитали в жизни хотя бы три-четыре новеллы в жанре хоррора, то вас-то никакими волоокими девицами в эти небольшие, милые, постные американские городишки не заманишь. Вы-то точно знаете, что там либо собираются на ужин местные людоеды, либо устраивают противоестественные оргии окрестные ведьмы, либо орудует шайка фанатиков-протестантов во главе с пастором-патологоанатомом, либо снимается очередной «новаторский фильм ужасов».
Но герой наш прет, как таран в ворота, ибо ему за все заплачено, а любительскую лоботомию еще за полчаса до предусмотренной сценарием ему осуществил халтурщик-режиссер, лихо замазав шрам каким-нибудь китайского производства максфактором.
Все это ужасно печально, но, согласитесь, стабильно и постоянно. Как и было обещано.