Прежде, чем продолжить рассмотрение различных подходов к
реинкарнации, я предлагаю сделать небольшое отступление и
ответить на возражения со стороны традиционного
христианского богословия. Не желая вступать в ожесточенную
полемику, я, тем не менее, хочу указать на слабые места
аргументов, приводимых ортодоксами. Давайте обратимся для
этого к статье Иоанна Шаховского "О перевоплощении", которая
в концентрированном виде содержит христианскую критику
реинкарнации.
Один из ключевых моментов этой статьи, на который я хотел
бы обратить внимание - это слова "христианина": "Подлинное
познание духа предполагает метафизическое отречение от всех
низших эмпирических и рациональных познавании. В этом и
заключается весь смысл веры - доверия Слову Откровения".
Давайте остановимся на них.
Сторонники ортодоксии аппелируют к Откровению. Согласно их
убеждению, божественная истина уже была дана человеку в готовом
виде. В роли хранительницы истины выступает церковь. Единственное,
что необходимо человеку для познания истины - переступить порог
церкви, воцерковиться, стать ее верным чадом и верно выполнять
ее предписания. В рамках такого мировоззрения нет
места интеллектуальному поиску истины - напротив, он может
принести вред, внушив сомнения в церковных догматах.
Но не все готовы согласиться с этим подходом. Во многих людях
живет дух беспокойства, побуждающий искать и задавать
"неудобные" вопросы. К счастью, времена, когда за сомнения
можно было отправиться на костер или в ссылку, миновали.
Мыслящий человек не может не поинтересоваться, в чем
источник церковного высокомерия по отношению к разуму и
врожденному чувству справедливости.
Когда некий юноша спросил Иисуса, что ему делать, чтобы
иметь жизнь вечную, Учитель призвал его соблюдать заповеди
Моисея (Матфея 19: 18,19). Есть многие люди, испытывающие
счастье и удовлетворение в той религии, которая досталась
им от предков, или которую они однажды приняли. Если они
не ощущают беспокойства - было бы в высшей степени невежливо
лишать их внутренней гармонии. Делая лучшее, на что они
способны, поступая в согласии со своей совестью и своим
пониманием, такие верующие растут и получают благословения
от Бога.
Юноша из Евангелий, по всей видимости, не относился к этой
категории. Он ощущал, что ему чего-то не хватало в его
религии. "Все это сохранил я от юности моей; чего еще
недостает мне?" Подобно ему, многие верующие обращаются
к духовным и интеллектуальным богатствам христианства, но,
спустя некоторое время, у них появляется чувство, что
чего-то недостает. Ответы, которые раньше казались
четкими и убедительными, уже не принимаются столь
однозначно. В людях просыпаются вопросы, разрешения
которым они не находят.
Проникшись симпатией к юноше, Иисус выдвинул ему следующее
условие: "Если хочешь быть совершенным, пойди, продай
имение твое и раздай нищим; и будешь иметь сокровище на
небесах; и приходи и следуй за Мною" (Матфея 19:21).
Речь здесь, впрочем, идет не просто об отказе от
материальных благ в обмен на блага духовные. Если бы
все было так просто!
У всех нас есть "богатое имение" - совокупность идей,
представлений и теорий, которым мы научились за годы жизни
в мире. Они могут быть хорошими и полезными. Но часто настает
момент, когда они начинают сдерживать наш рост, тянуть нас
назад. Повинуясь божественному импульсу развития, мы призваны
оставить их для того, чтобы принять более глубокое понимание
самих себя и окружающего мира.
Можем ли мы отказаться от ложной уверенности, которую дает
опора на внешний авторитет, пусть даже освященный именем
церкви? Можем ли мы довериться, что Дух "наставит нас
на всякую истину", даже если эта истина будет подразумевать
отказ от взглядов, которыми мы дорожили в прошлом? Именно
об этом спрашивает Иисус.
Вот две причины, по которым мы не вправе обожествлять
Откровение - при всем почтении к нему:
- оно не является совершенным, поскольку пришло через
несовершенные человеческие каналы. Оно является
продуктом богочеловеческого сотрудничества, и, в качестве
такового, несет на себе отпечаток эпохи, в которую оно
появилось. Например, псалмы Давида, полные злобы по отношению
к врагам, больше говорят о характере самого Давида, чем
о характере Бога;
- оно нуждается в истолковании. Интерпретация же Откровения
не может быть священной. Думать иначе - это значит творить
себе кумира. Интерпретация Откровения становится более зрелой,
глубокой и всесторонней по мере нашего духовного становления.
"Необходимо помнить, что человек всегда был единственным
органом, через который откровение доходило до человека. Говорили
Моисей и пророки, говорил Бого-человек Иисус Христос,
говорили апостолы, святые, мистики, учители Церкви,
богословы и христианские философы. Других голосов мы
не слыхали, и когда мы слыхали голос Божий в себе, то
мы этот голос слыхали через себя, т. е. через человека.
Откровение, слово Божье, всегда проходило через человека,
и на нем отразилось состояние человека, на нем лежали
ограничения человеческого сознания. Сознание же человека
может быть расширенным и углубленным, как может быть
суженным и выброшенным на поверхность... За тем, что
нас отталкивает и даже возмущает, может быть скрыта высшая
истина, к которой мы должны прорываться. Бог есть то, что
не может быть выражено. Это и есть откровение Духа.
И в том, что не может быть выражено, не может быть
никаких сомнений, сомнения могут быть лишь в выраженном".