Месяц Нисан «Ликутей Сихот» часть 32

«По одному вождю в день пусть приносят жертву свою для освящения жертвенника. И в первый день принес жертву свою Нахшон сьш Аминадава из колена Йегуды (Бемидбар, гл. 7, раздел Насо).

1. Первые 12 дней месяца Нисан в утренней молитве читают дополнительные отрывки из Торы о жертвенных подношениях предводителей колен (наси). В эти дни не произносят печальные молитвы «Таханун», т.к. «...с первого Нисана (день, когда в пустыне впервые поставили переносной храм Мишкан) и до тринадцатого приносили вожди колен от своего имени жертвенные подношения для освещения жертвенника, каждый в свой день, и день подношения был для данного вождя праздничным» («Шулхан Арух дэ Рав», «Тур» на «Ор а-Хаим»). А поскольку вместе с семью днями Песаха выходит, что «большая часть месяца прибывает в святости» («Шулхан Арух дэ Рав»), то «таханун» не читают весь месяц Нисан.

Есть в этом одна странность: хотя все, о чем говорит Тора, пребывает вечно, однако же мы не находим, чтобы в порядке молитв установили упоминать каждое событие, но лишь наиболее общие и фундаментальные, как выход из Египта и подобн. Если так, тогда отчего же упоминание о приношениях вождей (наси) установлено на все времена? Ведь это событие было а)лишь однажды и б)в Мишкане (т.е. не только до нынешнего галута, но и прежде и Второго Храма, и вавилонского плена, и Первого Храма!). Вдобавок, упоминание это установлено двойным способом – а) чтением отрывка «Наси» и б) прекращением чтения молитвы Таханун.

2. По окончании чтения отрывка «наси» говорят следующую молитву: «...Да будет воля Твоя, Превечный, Б-г мой и Б-г отцов моих, что если я Твой раб их колена (имярек), о вожде которого читал я в Торе Твоей раздел «Наси» сего дня, то да озарят меня все искры и все отблески от святости сего колена, дабы понимать и постигать Тору Твою и в трепете исполнять волю Твою во все дни жизни моей – и я, и потомство мое, и потомки потомков моих отныне и вовеки, амен».

То есть, каждый еврей (а не только особо избранные) молится, чтобы его озарили «все искры... от святости сего колена». Более того, он просит не о сокрытом и неощутимом воздействии, но чтобы этот свет в действительности влиял на его служение – «дабы понимать и постигать Тору Твою и в трепете исполнять волю Твою»; и более того: «во все дни жизни моей – и я, и (более того) потомство мое, и потомки потомков моих (при том таким образом, что) отныне и вовеки»!

Поскольку не принято в молитве просить о чуде, ясно, что эта просьба для каждого еврея может осуществиться естественным путем, несмотря на непроницаемую духовную тьму нынешнего галута. Еврейская молитва исполняется вообще, а тем более, когда молится множество народа, да еще завершают ее словом «амен» (от «эмет» – истинно), что придает ей особую благословляющую и победоносную силу.

Тогда получается, что постоянное, на протяжении поколений, упоминание о приношениях вождей для освящения жертвенника (путем чтения отрывка «Наси») не просто воспоминания о давних делах, но протяженное в вечность действие, причем такое, что на самом деле «все искры и все отблески от святости сего колена» светят «дабы понимать и постигать Тору Твою и в трепете исполнять волю Твою во все дни жизни моей – и я, и потомство мое, и потомки потомков моих отныне и вовеки»!

3. Теперь возникает новый вопрос: как может быть, что каждый евреи читает все 12 разделов «Наси», и после каждого – чтобы озарили его отблески «от святости сего колена»? Ведь можно принадлежать лишь к одному колену (да и из формулировки «...что если я отношусь к колену»... понятно, что может быть и не относится к нему).

А если так, то выходит, что одиннадцать раз из двенадцати он читал молитву, не имеющую отношения к нему.

Надо сказать, что каждый еврей включает в себя всех остальных (другие колена), и настолько, что способен получать свет святости от всех колен; и тогда формулировка «...Да будет воля Твоя»... на самом деле может быть выражением уверенности в том, что в результате молитвы «озарят меня все искры и все отблески от святости колена...» и т.д., ибо не исключено, что данный еврей имеет отношение ко всем коленам.

И это подобно тому, что сказал Ребе Шолом Дов-Бэр (РаШаБ): что даже коэн и леви (они-то уж точно из колена Леви) каждый день должны говорить отрывок «Наси» и «Да будет воля...»

Теперь, когда еврей прочел все 12 отрывков «Наси» с «Да будет воля» после каждого – а Пресвятой, Он благословен, исполняет такие просьбы, – в нем светят «все искры и все отсветы» от каждого из колен – а в них заключены искры святости всего мира (который ради евреев создан); и известно, что 12 колен – проявление всех возможных способов служения (12 общих типов служения).

Понятна теперь сила воздействия отрывков «Наси» на то, чтобы «понимать и постигать Тору Твою и в трепете исполнять волю Твою», ибо воздействие это производится протяжением «искр святости» от всех колен. Теперь можно объяснить, в чем особый смысл приношений глав колен и чтения отрывков о них.

4. Освящение жертвенника положило начало еврейскому служению на все времена. В этом оно схоже с воспитанием ребенка: как воспитанием создается фундамент всего будущего служения воспитанника, так освящением жертвенника был заложен фундамент служения в Мишкане, а оно – цель служения человека на все века, как сказано: «И сделают Мне Святилище, и поселюсь внутри вас» (гл. Трума, 28, 8).

По этой причине а) все колена приняли участие в освящении – т.к. в них заключены все типы служения Б-гу; б)жертвенные приношения на освящение жертвенника были именно от вождей – «ибо наси – это все» (Раши на гл. Хукат, 21, 21), т.к. нйси – вождь – един со своим коленом, а через это и со всем еврейством (со всеми коленами).

Теперь ясен смысл установления на все времена вспоминать о приподношениях вождей, ибо воздействие этого события не ограничено во времени, ощутимо и действенно влияние его на служение каждого еврея, даже в нынешней непроницаемой тьме галута – тем, что светят все «искры святости ...чтобы понимать... во все дни жизни моей... отныне и навеки».

5. В силу сказанного выше, из особенностей месяца нисан следует выделить: а) вечность категории наси – главы еврейского народа, ибо каждый наси в своем поколении то же, что первый наси (Моше) в своем поколении; б) единство каждого еврея (и в каждом поколении) с главой еврейского народа, проистекающее из того единства, что было в дни освящения жертвенника – связь, протяженная в вечность.

Следует сказать, что взаимосвязь еврейских вождей с месяцем нисан особенно подчеркнуто проявилась в связи с наси нашего поколения, моим святым учителем и тестем (Ребе Раяц).

Второго нисана ушел из мира наси Ребе Шолом Дов-Бэр, и в тот же день занял его место его сын наси Ребе Раяц. И в обоих обнаруживается проявление категории вечность – как в вещах материальных, так и в их связи с каждым отдельным евреем (а каждого еврея – с ними).

Покидая мир, Ребе Рашаб сказал: «Их гейн ин гимл; ди ксовим лоз их эйх» (я ухожу на небеса, а писания – хасидизм – оставляю вам).

Вот как следует это понять: «Праведники подобны их создателю (Медраш Рабо); как Б-г «поместил себя в свою Тору», и так и праведники «помещают» себя в свои писания. Именно это имел в виду сказать Ребе Рашаб, говоря «Я ухожу на небеса, а писания оставляю вам»: всякий, изучающий его труды, объединяется с ним самим (постольку, поскольку вместил себя в свои писания), с той его сущностью, что находится в положении «вознесения в небеса».

Но поскольку «писания»

пребывают внизу, в материальном мире, то через них и Ребе находится в материальном мире; т.е. таким образом материально проявляется связь между наси и евреями.

То же самое можно сказать и про его сына и преемника – р. Йосеф-Йицхака (Раяц) – через его писания, книги и вещи мы объединяемся с ним и материально, и (духовно) с его сущностью.

6. Став наси, Ребе Раяц в первом своем маамаре подчеркнул именно этот аспект.

Все, через что или посредством чего открывается Его воля – как, например, мицвы, облекшиеся в материальные предметы (пергамент мезузы, шерсть цицит) – становятся как бы сосудами для святости, источник которой – сам Б-г. Поскольку Он существует независимым и самостоятельным и вечным существованием, то и Его проявления, именуемые «свет» и «святость», существует независимым и вечным существованием. В результате то, что использовали для целей служения, остается в состоянии святости навсегда.

Вот что пишет ребе Раяц: «Место Торы и служение праведника несут отпечаток его святости даже после перехода его от жизни тела к жизни истинной, и отсвет от света его служения остается на этом месте. Иными словами, на том месте, что он учил и исполнял там Тору, и на всех предметах, которые он использовал для служения, пребывает святость его трудов по исправлению мира».

В связи с этим он приводит рассказ своего отца: «Однажды я видел, как мой святой отец вошел в комнату своего отца (ребе Шмуэл), и все там было как при его жизни; он вошел подпоясавшись как для молитвы, встал перед столом напротив его кресла, и губы его шевелились и он сильно плакал».

7. Из рассказа ясно, что Ребе вошел в комнату на ехидут – аудиенцию точно так же, как при его жизни! (И слово «ехидут» говорит об объединении ехиды – высшего уровня божественной души – вошедшего с ехидой Ребе).

Так же тот, что соединятся с праведником посредством изучения его книг, получает из категории независимого вечного существования святости праведника и наси, в результате чего в нем начинают светить «все искры и все отблески от святости» главы поколения, а уж это ведет к тому, чтобы «...понимать и постигать Тору Твою» (включая книги и писания наси), а также «в трепете исполнять волю Твою во все дни жизни моей – и я, и потомство мое, и потомки потомков моих отныне и вовеки».

8. Сила учения в том, что оно приводит к действиям – исполнению мицвот. В частности таких, которые ограничены во времени, в т.ч. Песаха: готовиться самому и помогать в подготовке другим. Позаботиться, чтобы у каждого было все необходимое как в материальном, так и в духовном плане (знать законы Песаха, начиная с подготовки, и кончая порядком проведения седера).

9. Каждый еврей (равно мужчины, женщины и дети) должен превратить свой дом, свою комнату в «малое святилище» – место пребывания Торы, молитвы и добрых дел, так что материальные предметы (стол, стул и т.д.) станут инструментами священного служения, т.е. будут служить для нужд учения, молитвы и милосердия.

Особенно следует обратить внимание на воспитание детей. С самого начала привлечь их к подготовке и проведению праздника Песах; принять меры, чтобы малыши не заснули за пасхальным столом и чтобы задали четыре вопроса. Необходимо также позаботиться, чтобы у каждого ребенка был свой молитвенник, Тора, баночка для пожертвований и, разумеется, агада с картинками.

А когда комната, стол, кровать и пр. превратятся в «малое святилище», войти туда «подпоясавшись гартлом» и встать «перед столом», исполняя требование «Знай, перед Кем ты стоишь!» (Брахот, 25, 2), и начать говорить со слезами радости, как сын с отцом. Как единственный сын у престарелых родителей (ведь «сыны вы Б-гу вашему»), Исраэль с Отцом своим небесным*. Будет доволен Отец, а удовольствие Творца – удовольствие творения.

А полностью все сказанное здесь откроется в виде «большого Святилища» – Третьего Храма, а в нем – в Святая Святых, месте раскрытия аспекта единства Всевышнего, ехиды мира. Там ехида каждой еврейской души соединяется единой связью с высшей ехидой, ехидой Мира.

Придет это с истинным и полным избавлением силой праведного Машиаха в ближайшее время и в материальном виде.

(Беседа субботы «Ваикра», 5 нисана 5747 г. -1987 г.)

*Из маамара Баал Шем Това: «Каждый еврей дорог Всевышнему как единственный сын, рожденный родителями его в старости – и даже еще дороже» (Кетэр Шем Тов).

 Песах «Ликутей сихот», том 21

В каждом поколении обязан человек смотреть на себя так, как будто он вышел из Египта, как сказано (Шмот, 14:8): «И скажи сыну твоему в тот день так: ради этого совершал Г-сподь для меня [ чудеса] при выходе моем из Египта «.

(Вавилонский Талмуд, трактат «Псахим», 116:2)

В каждом поколении обязан человек выглядеть так, как будто он лично вышел сейчас из египетского рабства, как сказано (Дварим, 6:23): «И нас вывел Он оттуда...». И об этом повелел Святой, Благословен Он, в Торе: «И помни, что рабом был ты...» (там же, 5:15), как будто ты сам был рабом и вышел на свободу и был избавлен [от рабства].

(Рамбам, Законы о квасном и маце, 7:6)

...В каждом поколении обязан человек выглядеть так, как будто он выходит сейчас из египетского рабства, как сказано: «...Ради этого совершал Г-сподь для меня [чудеса] при выходе моем из Египта». И об этом повелел Святой, Благословен Он: «И помни, что рабом был ты в Египте...», как будто ты сам был рабом в Египте и был избавлен [от рабства] и вышел на свободу. Поэтому нужно в эту ночь делать все так, как делает свободный человек».

(Алтер Ребе, Шулхан Арух, 1, 472:7)

1. Источник закона Рамбама находится, как отмечает один из его комментаторов Магид Мишне, в мишне из трактата «Псахим», которая приведена выше, но формулировки мишны (как в варианте, которым пользуемся мы, так и в рукописных текстах мишны, находившихся в распоряжении Рамбама) и закона Рамбама отличаются друг от друга. То, что Рамбам говорит «обязан человек выглядеть», а не «смотреть на себя», имеет практическое следствие: смысл слов Рамбама заключается в том, что недостаточно, чтобы человек смотрел на себя, как будто он вышел из египетского рабства, – он обязан демонстрировать это окружающим (выглядеть так в глазах других людей).

На первый взгляд, Рамбам противоречит сам себе, используя в приводимом им в книге «Яд ха-Хазака» тексте Пасхальной агады формулировку мишны – «обязан человек смотреть на себя», а в законе изменяя ее на «обязан человек выглядеть».

Подобная сложность возникает и в понимании слов Алтер Ребе: в его редакции Пасхальной агады (а также в книге «Тания») тоже используется формулировка мишны, отличающаяся от его формулировки закона.

2. Существуют другие отличия формулировок закона Рамбамом и Алтер Ребе от текста мишны (и ими же приводимых вариантов агады). В мишне (и агаде) сказано: «как будто он вышел из Египта», у Рамбама «как будто он лично вышел сейчас из египетского рабства», у Альтер Ребе – «как будто он выходит сейчас из египетского рабства».

Добавление слов «лично» и «сейчас» не меняет основного смысла фразы, а лишь усиливает ее значение, объясняя, что смысл этих слов – «как будто он лично вышел сейчас». (Причина отсутствия этого акцента в агаде в том, что там повторяются слова мишны). Но нужно понять, почему Рамбам и Алтер Ребе пишут «из египетского рабства». Ведь в мишне написано «из Египта», и слова эти означают, что человек должен чувствовать себя вышедшим из земли Египта (с территории Египта), в то время как «египетское рабство» могло быть и было и за пределами территории Египта.

3. Дополнительные вопросы.

1) Хотя в рукописном варианте мишны, имевшемся в распоряжении Рамбама, а также в его тексте агады вообще не приводится никаких обоснований этого закона, тем не менее нужно понять, почему Рамбам в качестве обоснования закона выбирает именно стих «И нас вывел Он оттуда...», а не «И скажи сыну твоему...» (как в «нашем» варианте мишны).

2) Почему Рамбам не ограничивается доказательством, содержащимся в стихе «И нас вывел Он оттуда...», а добавляет еще «И помни, что рабом был ты...»?

3) Рассматриваемый нами закон, как и все включенные Рамбамом в 7-ю главу «Законов о квасном и маце», касается ночи на 15 Нисана, что подтверждается словами следующего за «нашим» закона: «Поэтому, когда пирует человек в эту ночь...». Почему же обоснованием для нашего закона служит повеление, не относящееся к какому-либо конкретному времени года (ведь оно приводится в качестве обоснования ряда заповедей, например, соблюдения субботы или награждения освобождаемого раба), в то время как обязанность «выглядеть так, как будто он лично вышел сейчас из египетского рабства» касается именно ночи 15 Нисана?

4. Алтер Ребе в своей книге «Шулхан Арух» приводит несколько измененную формулировку Рамбама (как отмечается там в сносках), и в качестве обоснования использует стих «...ради этого совершал Г-сподь для меня [чудеса] при выходе моем из Египта». Причина такого изменения проста: по мнению Алтер Ребе (как это следует из приводимой им в агаде формулировки), основной вариант текста мишны тот, что цитируется в большинстве книг и приводится нами выше.

Однако сам факт предпочтения того или другого варианта текста мишны требует объяснения.

И еще одна неясность: почему Алтер Ребе начинает цитату со слов «...ради этого совершал Г-сподь...», а начало стиха «И скажи сыну твоему в тот день так...», приведенное в мишне, опускает?

Невозможно сказать, что Алтер Ребе приводит этот стих не в качестве обоснования закона, а как подтверждение того факта, что исход из Египта происходит в каждом поколении, и поэтому опускает слова «И скажи сыну твоему...». Ведь, не говоря о том, что непонятно, почему не приводится обоснование закона, в таком случае достаточно было бы слов «...совершал Г-сподь для меня при выходе моем из Египта», а слова «ради этого» тоже можно было опустить.

5. И еще одно различие между словами Рамбама и Алтер Ребе. У Рамбама сказано:

«И об этом повелел Святой, Благословен Он, в Торе: «И помни, что рабом был ты...», как будто ты сам был рабом...», а у Алтер Ребе – «И помни, что рабом был ты в Египте», как будто ты сам был рабом в Египте...».

Известно, что каждое слово в «Шулхан Арух» Алтер Ребе выбрано с величайшей точностью. Поэтому представляется очевидной причина, по которой Алтер Ребе изменяет формулировку Рамбама, дважды добавляя слова «в Египте» (в стихе и в его объяснении): он хочет дать нам понять, что обязанность «выглядеть» означает: смотреть на себя не только «как будто ты сам был рабом» (просто рабом), но и «как будто ты сам был рабом в Египте», поскольку египетское рабство – рабство особенное. (Можно сказать, что эта подробность, по мнению Алтер Ребе, принципиальна, т.е. человек, чувствующий себя избавившимся только от «простого» рабства, не выполнил возложенное на него законом). Возникает вопрос, на чем основывается мнение Алтер Ребе?

И еще нужно понять: почему Рамбам пишет «вышел на свободу и был избавлен», а Алтер Ребе – «был избавлен и вышел на свободу»?

6. Ответ на вышеприведенные вопросы следующий.

Закон в том виде, в котором он сформулирован у Рамбама и Алтер Ребе, указывает на ряд моментов, о которых мы не знали до этого.

I) Сам факт того, что исход из Египта является процессом, продолжающимся и во всех последующих поколениях («в каждом поколении»). Ибо, как сказано в Пасхальной агаде, «если бы Святой, Благословен Он, не вывел отцов наших из Египта, то и мы, и дети наши, и дети наших детей остались бы рабами фараона в Египте», т.е. то, что мы сейчас свободны, – это следствие продолжающегося и в настоящее время избавления от египетского рабства.

2) Обязанность (помимо заповеди ежедневно днем и ночью вспоминать исход из Египта, считающейся выполненной даже в том случае, когда человек вспоминает только исход наших праотцев) чувствовать себя «как будто он лично вышел сейчас из египетского рабства».

3) Обязанность продемонстрировать это ощущение окружающим.

4) Распространение этой обязанности не только на время чтения Пасхальной агады, но и на все, что происходит этой ночью. Другими словами, хотя человек и произносит слова «В каждом поколении ... как будто ОН вышел из Египта» (а еще раньше говорит: «Если бы не вывел ... то мы... были бы рабами...»), тем не менее этим не исчерпывается обязанность «выглядеть так, как будто он лично вышел...». Чтобы это увидели окружающие (хотя и чтение агады, как будет объяснено ниже, предназначено для окружающих), он должен все в эту ночь делать так, чтобы чувствовалось, что он свободный человек.

7. Исходя из этого можно понять, почему Рамбам и Алтер Ребе не удовлетворяются в качестве обоснования закона стихом «И нас вывел Он оттуда...» или «...ради этого совершал Г-сподь...», а приводят также стих «И помни, что рабом был ты...». Два этих стиха («И нас вывел...» и «...ради этого совершал...») могут служить только доказательством самого факта продолжения исхода из Египта и в последующих поколениях, но не основанием для обязанности чувствовать себя «как будто он лично вышел сейчас из египетского рабства». Ведь, несмотря на то, что существует реальность исхода из египетского рабства в каждом поколении, вполне возможно предположить, что обязанность вспоминать об исходе из Египта касается только исхода наших праотцев. (И хотя сказано «...совершал Г-сподь для меня...» и «И нас вывел Он оттуда...» – это лишь форма изложения: рассказывая об исходе из Египта, нужно пользоваться словами «я» и «нас». Однако это вовсе не доказывает, что человек должен чувствовать себя «как будто он лично вышел сейчас из египетского рабства». И тем более невозможно прийти к заключению, что эта обязанность относится не только к чтению агады, но и ко всему, что человек делает в эту ночь).

Поэтому добавляют Рамбам и Алтер Ребе: «И об этом повелел Святой, Благословен Он, в Торе: «И помни, что рабом был ты...», как будто ты сам...». Это означает, что повеление «и помни» касается не только исхода наших праотцев, но и того, о чем сказано: «И нас вывел...», «...ради этого совершал...»

На основании того факта, что стих «И помни...» содержит указание человеку чувствовать себя «как будто он лично сейчас вышел из египетского рабства», можно сказать, что в пасхальную ночь эта обязанность включает в себя не только требование «смотреть на себя», но и «выглядеть», а также существует на протяжении всей ночи, а не только во время чтения агады, как будет объяснено ниже.

8. Отличие заповеди помнить об исходе из Египта от обязанности рассказывать об этом в ночь 15 Нисана в том, что недостаточно самому вспомнить об исходе, а нужно рассказать об этом кому-то другому. (По этой причине установлено, что, если у человека нет сына или жены, чтобы спросить его, он спрашивает сам себя и таким образом становится «другим» относительно себя – отвечающего и, рассказывая «другому» – себе, выполняет заповедь «И скажи сыну твоему...»).

Из необходимости в «другом» Рамбам и Алтер Ребе делают вывод, что обязанность «И скажи сыну твоему...» распространяется на всю заповедь в целом, и обязанность чувствовать себя «как будто он вышел...» тоже должна выполняться именно по отношению к другим, т.е. «...обязан человек выглядеть так...» во всем, что происходит в эту ночь.

9. Этим же объясняется изумительно точный выбор слов Алтер Ребе, ограничившегося неполной цитатой: «...ради этого совершал Г-сподь для меня [чудеса] при выходе моем из Египта», хотя, на первый взгляд, непонятно, почему цитата выглядит именно так.

Если стих служит доказательством самого факта продолжения исхода в других поколениях, то достаточно было бы привести слова «совершал Г-сподь для меня при выходе моем из Египта», а слова «ради этого» – опустить. Если же стих служит обоснованием обязанности выглядеть , то нужно было привести первые слова: «И скажи сыну твоему в тот день так...» (как было объяснено выше). Исключив эти слова, Алтер Ребе подчеркивает, что обязанность «выглядеть» относится не только к пасхальному рассказу, но и ко всему, о чем сказано «ради этого», т.е. ко всему времени, когда «маца и марор лежат перед тобой» (Шулхан Арух, 473:3).

10. Исходя из того, что обязанность «выглядеть» существует только в пасхальную ночь, а в течение всего года эта обязанность (основанная на стихе «И помни, что рабом был ты...») ограничивается требованием «смотреть на себя», можно объяснить, почему формулировка мишны (и агады в редакциях Рамбама и Алтер Ребе) – «...обязан человек смотреть на себя...» (хотя существует также обязанность «выглядеть»). Эти слова мишны служат предисловием и объяснением следующих за ним: «...поэтому обязаны мы благодарить...», т.е. речь идет не о конкретных предписаниях, касающихся пасхальной ночи, а только о величии самого исхода из Египта – о его продолжении и в следующих поколениях во все их дни. И поэтому всегда «обязан человек смотреть на себя так, как будто он вышел из Египта...».

А то, что в тексте агады не упоминается обязанность «выглядеть», подобно тому, например, как не формулируется и обязанность выпить четыре бокала вина, но рассказывается о ее выполнении. Очевидная причина заключается в том, что речь идет об обязанностях, требующих практической реализации в ходе пасхальной ночи, а то, что агада рассказывается другому (слушателю), и является практическим выполнением обязанности «выглядеть».

11. Поскольку источник закона «В каждом поколении обязан человек выглядеть так...» – в мишне, а текст мишны (в вариантах, которыми располагали Рамбам и Алтер Ребе) гласит: «...обязан человек смотреть на себя...», то непонятно, где в Талмуде они нашли указание на обязанность «выглядеть».

Комментируя нашу мишну, Талмуд приводит высказывание Равы (трактат «Псахим», 1176): «Необходимо сказать: «И нас вывел оттуда». На первый взгляд непонятно, что нового добавляет Рава к тому, что уже сказано в мишне: «В каждом поколении обязан человек смотреть на себя так, как будто он вышел из Египта». На самом же деле слово «нас» указывает на то, что во время произнесения его присутствует еще кто-то (другой). Комментатор Талмуда Рамбам так объясняет смысл слов Равы: «Нужно показать себя, как будто вышел оттуда».

Очевидно, что указание Равы не является всего лишь подробностью заповеди «И скажи сыну твоему... , так как этот стих, хотя и говорится там в единственном числе – «для меня», «при выходе моем», уже подразумевает присутствие слушателя. И значит, слова Равы представляют собой отдельное установление.

На этом основании и заключают Рамбам и Алтер Ребе, что речь идет об обязанности «выглядеть», и обязанность эта распространяется на все, что делается в эту ночь.

12. Причина, по которой Рамбам и Алтер Ребе пишут «из египетского рабства», хотя в мишне (и в «их» вариантах агады) сказано «из Египта», заключается в следующем.

Смысл мишны, как объясняют Рамбам и Алтер Ребе, в том, что человек должен смотреть на себя, как будто он вышел сейчас из Египта (т.е. секунду назад он был в Египте и только что вышел оттуда). Невозможно сказать, что слова «вышел из Египта» означают «вышел сейчас с территории Египта», так как это будет противоречить реальным ощущениям человека (в особенности учитывая, что нам дана заповедь «...Египтян, которых видите вы ныне, более не увидите вовеки» (Шмот, 14:13) – не возвращаться в Египет). Поэтому нужно сказать, что смысл слов «вышел из Египта» – «вышел из египетского рабства».

13. Относительно упоминаемых выше различий в формулировках закона Рамбамом и Алтер Ребе (во-первых, они приводят разные обоснования закона; во-вторых, Рамбам пишет просто «рабом», а Алтер Ребе – «рабом в Египте; в-третьих, у Рамбама «вышел на свободу и был избавлен», а у Алтер Ребе – «был избавлен и вышел на свободу») можно сказать, что они связаны с различиями между текстами мишны, которыми пользовались Рамбам и Алтер Ребе.

В варианте, на котором основывался Рамбам, отсутствует обоснование закона. То, что Рамбам не использует в качестве обоснования стих «...ради этого совершал Г-сподь для меня [чудеса] при выходе моем из Египта», можно объяснить так: в стихе имеется в виду буквальное значение исхода, т.е. речь идет о поколении исхода из Египта, а значит, в нем нет доказательств для нас. И поэтому Рамбам использует стих «И нас вывел Он оттуда...», в продолжении которого написано (и стих приводится в агаде целиком): «...чтобы привести нас и дать нам землю...». Ведь вошедшие в Святую Землю почти без исключения были не из числа вышедших из Египта.

В варианте мишны, которым располагал Алтер Ребе, приводится обоснование: «Как сказано: «И скажи сыну своему в тот день так: ради этого совершал Г-сподь для меня...», т.е. прямо указывается, что этот стих служит доказательством существования обязанности «в каждом поколении». Поэтому в «Шулхан Арух» Алтер Ребе приводит тот же стих, что и в мишне.

14. Нужно сказать, что это различие в обосновании закона приводит и к различному пониманию его.

Из стиха «И нас вывел Он оттуда...» мы узнаем только, что факт «и нас вывел» в общем существует и в последующих поколениях («нас»), но из этого не следует, что он носит тот же характер, что и исход наших праотцев.

Иначе обстоит дело со стихом «...ради этого совершал Г-сподь для меня [чудеса] при выходе моем из Египта». Поскольку говорится «для меня», а не «нас», т.е. подчеркивается, что речь идет о событии, которое только отец (бывший в Египте) может почувствовать, а не сын, то получается, что речь идет об исходе из Египта наших праотцев. А из того, что стих говорит и о последующих поколениях («в тот день»), следует, что исход из Египта в каждом поколении носит характер «совершал Г-сподь для меня», т.е. такой же, как и при первом исходе.

Согласно этому понятно, почему Рамбам пишет «был рабом», а Алтер Ребе -«был рабом в Египте» (специфическом египетском рабстве): из слов «И нас вывел Он оттуда», приводимых Рамбамом, следует только, что, в общем плане, в каждом поколении происходит процесс «И нас вывел...», а вот стих «...совершал Г-сподь для меня...» (цитируемый в «Шулхан Арух» Алтер Ребе из мишны) доказывает, что исход в каждом поколении тождествен первому исходу.

15. Исходя из вышесказанного, можно объяснить, почему Рамбам пишет «вышел на свободу и был избавлен», а Алтер Ребе – «был избавлен и вышел на свободу».

Постановляет Рамбам (Законы седьмого и юбилейного года, 10:14): «С Рош ха-Шана и до Йом-Кипура не отправляются освобожденные рабы по домам, но и не остаются рабами своих владельцев... С наступлением Йом-Кипура, после того как протрубили в суде в шофар, отправляются рабы по домам».

Отсюда следует, что любое освобождение из рабства состоит из двух элементов: выхода из состояния раба (освобождения от рабских обязанностей) и возвращения в место и состояние, предшествующие рабству.

В юбилейный год (о котором идет речь в вышеприведенном законе) существует хронологическое разделение между двумя этими этапами освобождения, а при освобождении дарованием «вольной грамоты, все это происходит одновременно. Можно сказать, что это разделение на самом деле присутствует в каждом освобождении, хотя зафиксировано оно только в законах юбилейного года. Тора, устанавливая закон, придерживается правила, а не исключения: сначала освобождение от рабских обязанностей, а уже потом возвращение в состояние свободного человека.

Следовательно, Рамбам после «вышел на свободу» добавляет «и был избавлен» (ведь существует заповедь подробно рассказывать и объяснять все частности исхода из Египта), потому что слова «вышел на свободу» означают только то, что человек больше не является рабом своего господина, а «был избавлен» означают полное избавление от рабства, т.е. уход домой.

16. Известно, что одной из особенностей, отличающих египетское рабство от любого другого, являлось то, что раб, находясь на территории Египта, не мог стать свободным человеком. Только если ему удавалось убежать из Египта и достичь места, которое называлось «Врата свободы», он становился свободным. Следовательно, порядок освобождения из египетского рабства был обратный по отношению к обычному, когда выход на свободу предшествует уходу домой.

Поэтому у Рамбама «освобождение» предшествует «уходу», а у Алтер Ребе «уход» -«освобождению». Ведь, по мнению Рамбама, обязанность «и помни» носит характер «как будто ты лично был рабом» (просто рабом), а в обычном освобождении из рабства «освобождение» предшествует «уходу». Согласно же мнению Алтер Ребе, обязанность «и помни» носит характер «как будто ты лично был рабом в Египте», и поэтому сначала происходит «уход», а потом «освобождение» – в соответствии с порядком освобождения из египетского рабства.

Да будет на то воля Всевышнего, чтобы в самое ближайшее время мы удостоились свободы полного и истинного избавления нашим праведным царем – Машиахом.

Шмини «Ликутей сихот», том 12

И взяли сыновья Аарона, Надав и Авиу, каждый свой совок, и положили в них огня, и возложили на него смесь благовоний, и воскурили пред Б-гом огонь чуждый, чего Он не велел им. И вышел огонь от Б-га, и испепелил их, и умерли они пред Б-гом.

(Ваикра, 10:1,2)

1. Комментируя стих «И вышел огонь от Б-га и испепелил их...», Раши выделяет слова «И вышел огонь» и дает следующее пояснение: «Раби Элиэзер говорит: «Сыновья Аарона умерли не из-за чего иного, как из-за того, что вынесли решение по вопросу закона в присутствии своего учителя Моше». Раби Ишмаэль говорит: «Опьяненные вином, вошли они в Храм». Знай, что после их смерти предупредил Всевышний остальных, чтобы не входили в Храм опьяненные вином. Пример про царя, у которого был приближенный и т.д., как приводится в сборнике мидрашей «Ваикра Раба».

По поводу комментария Раши возникает несколько вопросов.

1) О причине смерти сыновей Аарона говорится в самом тексте Торы (в предыдущем стихе): «...и воскурили пред Б-гом огонь чуждый, чего Он не велел им». Таким образом, вроде бы нет надобности комментировать эти слова.

2) Несмотря на это, Раши дает свое объяснение, однако оно, на первый взгляд, не вытекает из текста Торы.

3) Поскольку Раши все-таки объясняет причину смерти сыновей Аарона, то он должен был выделить слова «и умерли». Почему же он выделяет слова «и вышел огонь»?

4) Одно из правил, которых придерживался Раши в своих комментариях, заключается в следующем: если он цитирует два объяснения одного и того же вопроса, это означает, что ни в одном из них контекстуальный смысл Торы не разъясняется во всех деталях и каждое из этих мнений имеет свой недостаток, причем приведенное первым полнее. Необходимо понять, какие именно недостатки имеются в комментариях раби Элиэзера и раби Ишмаэля и в чем преимущество первого комментария по сравнению со вторым.

5) У Раши было еще одно правило: если в своем комментарии он указывает имя мудреца, который высказал то или иное мнение, то это имя помогает понять смысл высказанного. Следует выяснить, как могут помочь нам указанные Раши имена «раби Элиэзер» и «раби Ишмаэль».

6) Известно, что язык Раши исключительно точен. Поэтому следует понять, почему Раши ссылается на мидраш именно таким образом: «Пример про царя, у которого был приближенный и т.д., как приводится в сборнике мидрашей «Ваикра Раба». Если Раши намеревался указать определенный мидраш, чтобы читатель мог изучить его подробнее, можно было написать короче: «Пример про царя и т.д., как приводится в сборнике мидрашей «Ваикра Раба». Если же Раши хотел изложить содержание мидраша, то приведенных им слов явно недостаточно. Из этого следует, что слова «у которого был приближенный», имеют большое значение для понимания смысла комментария Раши, нужно лишь выяснить, в чем именно состоит это значение.

2. Объяснение вышеизложенного таково: поскольку Раши комментирует слова «И вышел огонь», то очевидно, что именно их смысл не совсем ясен.

В целом понятно, почему сыновья Аарона были умерщвлены именно таким способом. Ведь существует принцип, по которому наказание должно быть подобно греху, и в данном случае наказание – «И вышел огонь» подобно греху -«и воскурили... огонь». Однако двумя стихами выше слова «И вышел огонь от Б-га» употребляются для описания высшей награды – Б-жественного присутствия. Как пишет Раши, «все семь дней уполномочения... Б-жественное присутствие не пребывало в скинии, и сыны Израиля чувствовали себя посрамленными... Сказал им Моше: «Мой брат Аарон достойнее меня, благодаря его жертвоприношениям и его служению Б-жественное присутствие будет пребывать среди вас...» (комментарий к Ваикра, 9:23). А затем «явилась слава Б-га всему народу. И вышел огонь от Б-га ... и узрел весь народ, и возликовали они» (Ваикра, 9:23, 24).

Это заставляет в нашем отрывке толковать слова «И вышел огонь» как говорящие о раскрытии Б-жественного присутствия. И хотя само служение сыновей Аарона было святым, но имелся в нем некий недостаток, который и привел их к смерти. Поэтому Раши пишет, что «сыновья Аарона умерли [не из-за своего служения, а] не из-за чего иного, как из-за того, что вынесли решение по вопросу закона в присутствии своего учителя Моше», т.е. воскурение огня не противоречило воле Всевышнего, однако не сыновья Аарона должны были делать это, поэтому зажженный ими огонь стал «чуждым».

Отчего же наказание за этот поступок было столь суровым? Раши намекает на ответ упоминанием имени автора комментария – раби Элиэзера.

Немало похвального сказано о мудрости раби Элиэзера и знании им Торы, однако именно ему принадлежит изречение: «Говорящий что-либо, чего он не слышал от своего учителя, вызывает тем самым удаление Б-жественного присутствия от Израиля». Из этих слов понятно, почему сыновья Аарона понесли такое суровое наказание. Ведь они не только «говорили» что-то от себя, но и «говорили» в присутствии учителя.

3. Однако в этом комментарии остаются еще некоторые неувязки. Воскурив огонь, Надав и Авиу «вынесли решение по вопросу закона в присутствии своего учителя», что должно было вызвать удаление Б-жественного присутствия, а не раскрытие его, описанное словами «И вышел огонь».

Учитывая это несоответствие, Раши приводит второе объяснение: «Опьяненные вином, вошли они в Храм», в соответствии с которым можно сказать, что сыновья Аарона не нарушали приказ Всевышнего, поскольку только «...после их смерти предупредил Всевышний остальных, чтобы не входили в Храм опьяненные вином». Таким образом, само по себе воскурение огня было полноценным служением и поэтому привело к раскрытию Б-жественного присутствия.

На первый взгляд, этому объяснению противоречат слова «чего Он не велел», поскольку само повеление было позже. Но слово «им» подчеркивает, что «не велел» указывает именно на Надава и Авиу. А ведь они были старшими сыновьями Аарона, они были помазаны вместе с ним и были максимально близки к нему по степени своего духовного возвышения, как сказано: «Взойди к Б-гу ты [Моше] и Аарон, Надав и Авиу, и семьдесят старейшин Израиля...» (Шмот, 24:1). И поэтому то, что они опьянены вином, было недостатком в их служении.

Но все же непонятно, почему они были наказаны до того, как было получено предупреждение от Всевышнего? Объяснение этого содержится в следующих словах Раши: «Пример про царя, у которого был приближенный и т.д., как приводится в сборнике мидрашей «Ваикра Раба».

В мидраше написано: «Пример про царя, у которого был верный приближенный. Однажды царь увидел, что он стоит возле торговой лавки, и приказал казнить его, но никто не знал причины немилости. Когда же царь назначил другого приближенного на его место, то запретил ему входить в торговые лавки. Поэтому мы знаем, за что царь казнил первого приближенного». Из этого примера можно сделать следующий вывод: первому приближенному не был дан запрет, однако, будучи приближенным царя, он должен был сам понимать, что его действия противоречат царской воле.

На это и намекает Раши, цитируя начало мидраша. В этой фразе содержится ответ на вопрос, почему сыновья Аарона понесли наказание за совершение того, что им не было запрещено. Будучи приближенными ко Всевышнему, как сказано: «Моими близкими освящусь...» (Ваикра, 10:3), они сами должны были знать правила поведения в Его Доме, даже если Г-сподь и не дал им никаких указаний.

И все-таки, почему сыновья Аарона были наказаны так сурово? Раши намекает на ответ, указывая в комментарии имя «раби Ишмаэль».

Сказали мудрецы о раби Ишмаэле: «Священнослужитель помогает священнослужителям» (трактат «Хулин», 49а). Раши поясняет эти слова: «Всегда он помогает им и облегчает им законы». Это и происходит в нашем случае: священнослужитель раби Ишмаэль «облегчает» вину сыновей Аарона, несмотря на то, что это не совсем соответствует контекстуальному смыслу Торы. Он не склонен давать объяснение, которое увеличило бы тяжесть их вины, но при этом более подходило бы по смыслу, а именно, что они «вынесли решение по вопросу закона в присутствии учителя Моше».

4. В связи с приведенными выше объяснениями слов раби Ишмаэля появляются новые вопросы.

1) Из слов «и воскурили пред Б-гом огонь чуждый» следует, что «чуждость» (грех) присутствовала в самом этом факте, а не только в том, что сыновья Аарона были в этот момент опьянены вином.

2) Если грех Надава и Авиу состоял не в воскурении огня, то почему они были наказаны огнем, вышедшим из жертвенника, и зачем Торе писать об этом?

Именно поэтому Раши и не ограничивается комментарием раби Ишмаэля, а приводит его, только в качестве второго объяснения. Тем самым он показывает, что первое объяснение ближе к контекстуальному смыслу Торы (хотя и не полностью соответствует ему).

5. Из нашего комментария можно сделать выводы относительно некоторых вопросов закона.

Раши пишет: «...из-за того, что вынесли решение по вопросу закона в присутствии своего учителя Моше». Казалось бы, достаточно было просто сказать «своего учителя», не упоминая имя Моше. Но Надав и Авиу своим поступком проявили неуважение и к Аарону, который был не только их учителем, но и отцом. Более того, воскурение имело отношение именно к Аарону, как пишет Раши в комментарии к стиху «И вошел Моше и Аарон в скинию...» (Ваикра, 9:23): «Почему Моше вошел вместе с Аароном? Чтобы учить его, что касается воскурения». Следовательно, воскурение, совершенное сыновьями Аарона, нанесло ущерб его служению, т.е. вошло в противоречие с заповедью «Чти отца своего...».

Так то, что Раши указывает имя учителя, отрицает довольно серьезную сторону поступка Надава и Авиу. Объяснить это можно следующим образом.

В пасхальный вечер существует обязанность демонстрировать окружающим, что ты свободный человек, принимая для этого свободную позу, «облокотившись». Закон гласит, что ученик в присутствии любого из своих учителей не имеет права облокачиваться без разрешения, а учитель не обязан давать ему такое разрешение. В отличие от этого, сын в присутствии отца, даже если отец является его учителем, обязан облокотиться, ведь отец заранее прощает сыну неуважение, которое есть в этой позе. Получается, что обязанность уважать отца, одновременно являющегося учителем, серьезнее обычного уважения к учителю, но именно отец заранее прощает.

В соответствии с этим становится понятно, что хотя у Надава и Авиу обязанность уважения по отношению к Аарону больше, чем к Моше, но серьезность их проступка проявляется именно по отношению к Моше. И на это намекает Раши, вставляя имя Моше в свой комментарий и начиная его словами «сыновья Аарона».

6. В комментарии Раши содержится указание для каждого еврея.

Надав и Авиу стояли на очень высокой ступени духовного возвышения. Моше говорил Аарону: «Они превосходят меня и тебя». Всевышний также сказал о них: «Избранные мною» (комментарий Раши к Ваикра, 10:3). И все-таки они понесли такое суровое наказание. Причиной этого явилось отсутствие у сыновей Аарона такого самоотрицания, которое подобает испытывать в присутствии учителя, выразившееся в, том, что они «вынесли решение по вопросу закона в присутствии своего учителя Моше».

Слова рава Элиэзера: «Говорящий что-либо, чего он не слышал от своего учителя, вызывает тем самым удаление Б-жественного присутствия от Израиля» – означают, что самоотрицание перед лицом учителя непосредственно влияет на раскрытие Б-жественного присутствия для народа Израиля. Они учат нас тому, что человек, принадлежащий к народу Израиля, не должен говорить: «Талантлив и мудр я в учении! Как же я могу испытывать самоотрицание перед учителем и ждать, что он вынесет для меня решение, касающееся Торы или повседневной жизни?! Разве сам я не в силах отыскать дорогу, по которой следует идти мне в служении Г-споду?»

Кто для нас стоит выше Надава и Авиу, и все-таки сыновья Аарона умерли лишь потому, что «вынесли решение по вопросу закона в присутствии своего учителя Моше», что препятствовало раскрытию Б-жественного присутствия для всего народа Израиля.

Но, с другой стороны, от каждого человека требуется изучать Тору, пытаясь именно своим разумом постичь ее смысл, до тех пор пока весь он не будет пропитан пониманием Торы. Поэтому Раши и приводит комментарий рава Ишмаэля: «Опьяненные вином, вошли они в Храм...». Слово «вино» в хасидизме символизирует понимание и постижение. Быть «опьяненным вином» означает быть наполненным пониманием и постижением. Грех Надава и Авиу заключался в том, что они вошли в Храм в этом состоянии, поскольку оно становится недостатком в момент пребывания человека в Храме. Однако служение Создателю во все остальное время должно совершаться с пониманием и постижением.

В нашем служении под словом «Храм» подразумевается молитва. Во время молитвы человек стоит перед лицом Царя Царей, Святым, Благословен Он. Сказано, что в этот момент человек должен испытывать максимальное самоотречение, «как раб перед своим господином» (трактат «Шабат», 10а). Однако в своем служении в изучении Торы человек должен быть «опьяненным вином», т.е. все его существование должно быть наполнено пониманием Торы.

И если во время молитвы в Храме человек испытывает максимальное самоотречение, это придает ему силы для того, чтобы его служение в изучении Торы также происходило с необходимым самоотрицанием и одновременно с пониманием и постижением.

В связи с этим возникает вопрос: разве возможно объединить в изучении Торы такие противоположные категории, как понимание и самоотрицание? Ответ на этот вопрос также дается в комментарии Раши: «Пример про царя, у которого был приближенный». Евреи являются «приближенными» Царя Царей, Святого, Благословен Он, и поэтому Он сам дает им силы объединить эти противоположности, чтобы изучать Тору с глубоким пониманием и постижением, испытывая при этом необходимое самоотрицание.

Таким образом происходит объединение двух противоположностей – материального мира и Б-жественности, что, в свою очередь, приближает срок выполнения обещания: «И раскроется слава Б-га и увидит всякая плоть, что изрекли уста Б-га» (Йешаягу, 40:5) – срок прихода праведного Машиаха!

 Недельная глава «Шмини».

«Шмини».  Наша  недельная  глава рассказывает о смерти Надава и Авигу, наказанных  Б-гом  за  вхождение  в Святая Святых в день начала работы Мишкана.  Тора  не восхваляет ни смерть, ни даже награду после смерти. Совсем наоборот, смерть ассоциируется с нечистотой, с грехом Адама и с грехом  Золотого  Тельца.  Фактически,  смерть  настолько  противна Иудаизму,  что  для  того,  чтобы  избежать ее, разрешено игнорировать большинство заповедей!

Отсюда  весьма странным кажется то, что в нашей недельной главе (10:3) Моше  восхваляет  действия  , которые привели их к смерти. Раши делает этот  вопрос еще более острым. Он объясняет, что Моше не только хвалит сыновей Аарона, но видит в их смерти доказательство того, что они были большими праведниками, нежели Аарон и даже сам Моше!

Что  же  похвального  в  том,  чтобы,  нарушая  все правила, вбежать в «Святая-Святых»  и  быть  за  это  убитым?  С  другой стороны, если их действия,  действительно,  были  верными,  –  за что же Б-г наказал их смертью?

* * *

К ответу на первый вопрос.

Когда-то  давно в Бердичеве жил святой праведник, которого звали рабби Лейви-Ицхок.  Несмотря  на  свою  великую  мудрость,  больше  рабби Лейви-Ицхок  известен  своими духовными качествами. Его любовь ко всем евреям  просто  не  имела  никаких  границ.  Его любовь к Б-гу была не меньшей.  Это  порой  проявлялось  в  поступках,  которые  многие  из современников рабби считали, по меньшей мере, странными.

В ту пору существовало много других выдающихся раввинов, тем не менее, никто  из  них  не  был  способен  оценить  такой  необузданной манеры поведения  рабби  Лейви-Ицхока.  Это привело к тому, что однажды рабби Лейви-Ицхок  не  был  приглашен  на  крупную  конференцию  раввинов.  Присутствовать  там  должны были все святые рабби Европы, но имя рабби Лейви-Ицхока не было включено в список.

Рабби Леви Ицхок отправился к организаторам конференции и стал просить их  разрешить  ему присутствовать на ней, обещая, что будет следить за собой,  не  будет  допускать бурных эмоций и т.п. Его просьба возымела действие,  и,  спустя  месяц,  он  вошел  в огромную гостиничную залу, бесчисленные  хрустальные  светильники освещали непередаваемое зрелище раввинского съезда.

Сотни  самых  святых  евреев  Европы,  во всем своем блеске: в меховых штраймлах,  с инкрустированными серебром тростями, в шелковых одеждах, расхаживали по нему, беседуя о самых разных вопросах.

Вечерняя  молитва  прошла  у  рабби  Леви-Ицхока без проблем. Во время вечерней  трапезы,  наполненной хасидскими песнями и словами Торы, наш герой  помнил  о своем обещании и пытался вести себя как все. Но когда на дневной трапезе стали подавать кугл, возникла неожиданная проблема.

Официанты  обходили  столы и у каждого из гостей выясняли, кугл какого сорта  он  предпочитает: печеночный, рисовый, фруктовый, картофельный, спрашивая при этом:

«Ребе, какой Вы любите?». Наконец очередь дошла до рабби Лейви-Ицхока:

– Ну, а что вы любите, ребе?

Рабби  Леви-Ицхок сначала пробормотал, а потом стал кричать все громче и громче:

–  Что  я  люблю?.. Что я ЛЮБЛЮ?! ЧТО Я ЛЮБЛЮ?!! – пока, наконец, не в силах  больше  сдерживать  себя,  не  вскочил  на стол и, забыв о еде, людях, даже о себе самом, не закричал:

– Я ЛЮБЛЮ ТОЛЬКО Б-ГА!!! ТОЛЬКО ОДНОГО Б-ГА!!!

То же случилось и с Надавом и Авиу. Увидев Мишкан, они забыли обо всем на свете, даже о себе, и хотели только одного: полностью соединиться с Б-гом.  И  в  этом – их величие: они – первые, кто полностью осознал и даже  заявил  о  том, что назначение Мишкана – «МЕСИРУС НЕФЕШ», полное самопожертвование.

Что-то похожее присутствует в рассказе о юноше, который, выучившись на кузнеца,  в  собственной  мастерской  не  мог  ничего сделать. Причина заключалась  в  том,  что  юноша  не понял, что до начала работы нужно разжечь в горне огонь.

Так  и  здесь.  Сыновья  Аарона  увидели, что все законы и детали Торы холодны  и  пусты без огня «месирус нефеш». (См. «Тания», начало главы 19  и  конец  главы  25,  объясняющих,  почему  «месирус нефеш» – суть Иудаизма).

Вот почему Мейше воздал хвалу Надаву и Авиу.

Но если так, почему же они были наказаны?

* * *

Вот известная история, которая, я думаю, ответит на этот вопрос.

Первый  Ребе  Хабада, рабби Шнеур-Залман, был большим знатоком Торы. К моменту,  когда ему минуло тринадцать, он не оставил ни одной страницы Талмуда  или  комментариев  к  нему, которые он не знал бы наизусть, а через  несколько  лет  рабби  Шнеур-Залман  одолел  также все труды по еврейскому мистицизму.

Кроме того, когда Ребе молился, он полностью отдалялся от этого мира в стремлении,  похожем на стремление двух упомянутых выше сыновей Арона, с  весельем,  плачем, с экстатическим тоскующим стоном: «Все-вышний, я не  хочу  твоих  Небес, не хочу твоих духовных наград и откровений...Я хочу только... Тебя!»

Его  молитва  была  такой  сильной  и  эмоциональной,  что  часто,  не контролируя  себя,  он  катался  по  земле, и его ученикам приходилось обкладывать стены подушками, дабы уберечь учителя от возможных травм.

Так Ребе молился в обычные дни. Можете себе представить, как далеко от мира  он  был в самый святой день года, Йом-Кипур, когда каждый еврей, подобно  первосвященнику  во времена Храма, может, на духовном уровне, войти в Святая Святых!

Несмотря  на это, однажды, в середине Йом-Кипурской молитвы Ребе вдруг замолчал, закрыл молитвенник, спустился с возвышения к выходу и, забыв о сотнях хасидов, вышел в холод русской ночи.

Хасиды,  хоть и весьма удивленные, не стали задавать Ребе вопросов, но некоторые  из  них,  не  в  силах  сдержать любопытство, на расстоянии последовали за ним.

По  дороге, ведущей к выходу из деревни, Ребе быстро шел в направлении ближайшего  леса.  Спустя  несколько  минут  хасиды обнаружили, что он направляется  к маленькой, казавшейся покинутой, хижине. Вид хижины не давал  никаких  оснований предполагать, что в ней живут люди. Даже дым не шел из ее трубы.

Хасиды  спрятались  среди окружавших хижину деревьев, а Ребе подошел к дому,  постучал  в  дверь  и,  не  услышав ответа, толкнул ее, и дверь открылась.

Вдруг  до  стоящих  в укрытии учеников отчетливо донесся плач грудного ребенка  и слабый женский голос. Минуту спустя Ребе вышел из хижины...  с топором в руке!

Он  подошел к поленнице дров уложенной у стены дома, вытащил несколько поленьев,  положил их на землю, занес топор, и спустя несколько минут, возвратился в избу, неся охапку наколотых дров.

Через  десять  минут  из  трубы  заструился  дым,  и вскоре запах каши донесся до хасидов через холодный зимний воздух.

Накануне женщина, жившая в этой хижине, родила. Она жила одна, и у нее не  было  сил самой разжечь потухший огонь... Пришел Ребе и спас жизнь ей и ее ребенку.

* * *

Возникает вопрос: как Ребе узнал об их нужде?

Ответ  заключается в том, что в самый святой день года, когда Ребе мог бы  с  «месирус  нефеш»  парить  в  духовных  сферах,  он вместо этого повернул  свои  мысли  так,  чтобы  исправить  этот  материальный мир.  Произошло  что-то  похожее  на  сказанное  о рабби Акиве, который, как объясняет  Талмуд  («Хагига»,  14:2),  мог  поднимать свое сознание из этого материального мира в высшие духовные сферы – совершать действие, стоившее  многим разума или даже жизни, – именно потому, что «приходил 'С МИРОМ' и уходил 'С МИРОМ'»...

Говоря  другим  языком, «входя» наверх, он имел только одно намерение: возвратиться  в  этот  мир и исправить его. – Другие, подобно Надаву и Авиу, хотели лишь удовлетворить свою тоску по Б-гу, даже если при этом им  пришлось  бы  покинуть  мир,  и  поэтому результат их поднятия был плачевен.

Простыми  словами.  Разумеется,  целью  Святого  Храма было – духовное подчинение  евреев Б-гу и «месирус нефеш», – то, что воплотили сыновья Аарона.  Но что еще более важно, – Храм подразумевал принесение мира и счастья В ЭТОТ МИР. Потому и были наказаны Надав и Авиу.

* * *

Мы должны научиться у этих святых евреев двум важным вещам.

Первое.  Каждый  из  нас  должен  пробудить  в  своей  душе  огненное стремление  и  жажду  покинуть  этот  мир и прильнуть к Самому Б-гу, в особенности,  во  время  молитвы.  Иудаизм  без  этого  огня, в лучшем случае,  скучен и безжизнен. Более того, подобный Иудаизм, не дай Б-г, иного может заставить полностью оставить Тору.

Однако  еще важнее то, что никто не имеет права отделять себя от этого мира,  а  обязан  направлять  свою энергию на то, чтобы думать: «Как я могу  сделать  этот  мир  лучше?  Чем я могу помочь другим? Как я могу чуть-чуть  ускорить  приход  Мошиаха?»  ...А  затем  что-то делать для этого.

Как  сказал  Любавический  Ребе: «Каждый должен сделать все возможное, чтобы привести Мошиаха».

К  слову  сказать, труды Любавических Ребе, «Хасидус Хабад» (возможно, их  можно  купить  в  вашем местном книжном магазине?) составлены так, чтобы  воодушевлять  нас  на  оба эти подхода, и потому они по-другому называются также «Торой Мошиаха».

А  благодаря  нашей  работе,  гораздо  скорее,  чем  мы  думаем,  этот материальный мир наполнится знанием Б-га, как океан наполнен водой!

Мошиах нау!!!

Недельная глава "Шмини". Беседа первая.

^{(Публикуется в свободном переводе по материалам бесед Ребе, произнесенных в Субботу недельной главы "Реей" 5710 года и в Субботу недельной главы "Шмини" 5716 года).}

- 1 -

Как [уже] говорилось, каждая идея Торы для человека является наставлением, указанием [пути]. Признаки, позволяющие отличить чистое животное [от нечистого], также несут в себе наставление. - Признаки "Жующий жвачку" и "Обладающий раздвоенными копытами", [- соответствующие им] в человеке, - дают возможность разобраться в его путях: чист ли он или, не дай Б-г, наоборот.

Еще одна деталь в этом. Проверка и выяснение чистоты относятся [именно] к животному. Подобие этому в человеке - "животное", [обитающее] в его сердце, - животная душа. Вышеупомянутая проверка [...] не относится к тому, что связано с душой Б-жественной - Торе и ее заповедям, - выполняются ли они лишь ради Все-вышнего или же ради какой-либо корысти. Проверке подлежит не это. Ведь изучать Тору и выполнять ее заповеди необходимо даже в том случае, если это происходит ради некоего интереса: "Всегда пусть изучает и выполняет заповедь даже небескорыстно, поскольку через это... [придет к изучению Торы и выполнению заповеди ради Все-вышнего]" [- выносят законодательное решение наши мудрецы]. Данная проверка касается вещей материальных, связанных с животной душой. Необходимо выяснить, чистым "животным" является эта душа или нет.

Об обоих животных [как чистом,] так и нечистом говорится в Торе. Это означает, что даже живя согласно Торе, можно быть животным нечистым. Как Рамбан говорит, о том что возможен "распущенный [человек, и это] - с разрешения Торы" (то есть, может казаться, что это "с разрешения Торы", ведь на самом деле, он [подобный человек] нарушает приказ "святыми будьте" - приказ существенный и основополагающий). И для того, чтобы выяснить, какое животное является чистым, Тора дает два признака:

а) [чистое животное должно] обладать раздвоенными копытами,
б) [оно должно быть] жвачным.

- 2 -

В целом, также в животном между головой и ногой существует принципиальное отличие [...]. Кроме того, даже у животного в контакт с землей приходят лишь ноги. Это означает, что высокие силы - также и животной души - недопустимо вкладывать в материальность, земное. [Работа с "земными" вещами должна осуществляться] только силами действия [и только] в том объеме, в котором это является неизбежным.

- Рассказывают, что одному хасиду, который, будучи одаренным человеком, с увлечением занялся торговлей калошами, ребе Рашаб однажды сказал: "Ноги в калошах я видел... Но голову!.." -

Кроме этого, между ногой и землей должно быть "копыто", - то, что отделяет [аспект] ноги от земного.

[А] это "копыто", идеей которого является [...] разделение и сокрытие должно быть, впрочем, расщепленным. Это означает, что также в земных вещах должна светить Б-жественность, он [еврей] должен видеть в них Б-жественность.

[...]

И как говорится в "Танье", также в земном [евреи] не [должны] быть разделены с Истинно Единым. - Также в мирском не следует отделяться от Все-вышнего - Единого истинно. И потому расщепленность [копыта] должна быть сквозной, - она [щель, делающая копыто раздвоенным,] должна доходить до самого низа.

Именно тогда можно сделать из этого животного - животное _чистое_, то есть, [достичь ситуации, при которой] его [еврея] "животное" - материальность, обязательная для тела, стало "чистым животным".

[...]

- 3 -

В [идее] "раздвоенных копыт" наличествует еще одна деталь: копыто должно быть расщеплено [именно] надвое. Это означает, что "хождение по земле" - взаимодействие с земным - должно [включать в себя] два направления: "правая приближает, а левая - отталкивает".

Существуют те, которые [придерживаются] лишь [принципа] "правая приближает", без каких бы то ни было ограничений. Они утверждают, что в целях приближения евреев к Торе стоит внести в [какие-либо] идеи Торы послабления и даже переделать, не дай Б-г, Тору "в соответствии с духом времени".

То, что необходимо приближать всех евреев к Торе, - действительно, правда. Как уже многократно говорилось в объяснении Мишны: "...любящий творения и приближающий их к Торе", - даже те, кто представляют из себя лишь "творения", то есть не обладают никаким большим достоинством, нежели то, что они - творения Все-вышнего, - к Торе необходимо приближать также и их.

Однако их утверждение о том, что ради этого надо, не дай Б-г, исправлять Тору, [...] - противоположность пути Торы. И как говорится в самой этой Мишне: "И приближай их к Торе", - [необходимо] приближать их к Торе, но, не дай Б-г, не "тащить" [к ним] Тору и не переделывать ее в соответствии с их духом.

Даже в том случае, если бы их утверждение было утверждением верным, - благодаря этому евреев удалось бы приблизить, - необходимо понимать, что в соответствии с законом Торы не разрешается, не дай Б-г, изменять даже незначительную деталь Торы, как "деЭйрайсе" [вещи относящиеся к Письменной Торе,] так и "деРаббонон" [вещи, относящиеся к Торе Устной], и даже то, что учителя наши установили в прежних поколениях.

В том случае, когда истинный пророк высказывает свои слова лишь в форме временного указания, существует закон Торы, [обладающий тем же статусом,] что все заповеди, - что его необходимо слушаться [в том числе, когда указание пророка является вещью запрещенной Торой][...]. Однако иначе - не разрешается, не дай Б-г, даже на самую малую долю отклониться от Торы, вне зависимости от того, что будет результатом этого.

А в частности, [в свете того, что] на самом деле, в результате подобных [действий, ситуация] не только не будет исправлена, а евреи [не будут] приближены к Торе, но более того, это приведет к худшему: "приближающие" сами будут увлечены за [вышеупомянутыми] "творениями", пока, не дай Б-г, полностью не отойдут от Торы и еврейства.

В соответствии с известным примером, приведенным предыдущим Ребе: когда человек блуждает в лесу среди хищных зверей - это не означает, что он бросил свой дом [и ушел в] глухой лес. [Это значит] только, что до того он шел "царской дорогой" - [дорогой] Царя мира, а позже отклонился от "царской дороги" на волосок, позже еще и еще на волос, пока не обнаружил, что находится в глухом лесу среди хищных зверей.

- 4 -

Признака "раздвоеного копыта" самого по себе не достаточно. Необходимо также наличие [второго] признака - "жвачности".

Каждая материальная вещь, которую [еврей] намеревается сделать, необходимо как следует "разжевать", проверить еще раз и еще раз, надо ли это делать, и как он [еврей] должен это сделать, и только тогда это - "чистое животное".