| ← Август 2011 → | ||||||
|
1
|
2
|
|||||
|
27
|
28
|
|||||
|
30
|
31
|
|||||
За последние 60 дней ни разу не выходила
Сайт рассылки:
http://sp-g.ru/
Открыта:
06-03-2004
Адрес
автора: religion.spg2004-owner@subscribe.ru
Статистика
0 за неделю
Семейная православная газета НИЧЕГО НЕ БОЙТЕСЬ!
Откровения
ВОСПОМИНАНИЯ 1958 год. Архиепископу Крымскому Луке (Войно-Ясенецкому)
81 год. Одиннадцать из них он провел в ссылках и тюрьмах. И вот теперь,
больной и ослепший, диктует секретарю «Автобиографию» – воспоминания о
долгой, трудной и прекрасной жизни. Его глуховатый голос звучит ровно,
с удивительной внутренней силой. Он всегда так говорил. Слова просты и
точны, ясны и полновесны: Для кого владыка диктует эти воспоминания? Возможно, для детей.
Его жена рано умерла от чахотки – в 1919 году. Тогда в Ташкенте
арестовали будущего архиерея, а в тот момент – известного хирурга и
профессора Войно-Ясенецкого. Должны были расстрелять, но все-таки
отпустили. Он рассказывал: «А моя бедная больная Аня знала, что меня арестовали, знала,
куда увели, и пережила ужасные часы до моего возвращения. Это тяжелое
душевное потрясение крайне вредно отразилось на ее здоровье, и болезнь
стала быстро прогрессировать. Настали и последние дни ее жизни. Она
горела в лихорадке, совсем потеряла сон и очень мучилась. Последние
двенадцать ночей я сидел у ее смертного одра, а днем работал в больнице.
Настала последняя страшная ночь». «Аня умерла тридцати восьми лет, в конце октября 1919 года, и я
остался с четырьмя детьми, из которых старшему было двенадцать, а
младшему шесть лет. Две ночи я сам читал над гробом Псалтирь, стоя у ног покойной в
полном одиночестве. Часа в три второй ночи я читал сто двенадцатый
псалом, начало которого поется при встрече архиерея в храме: «От
восхода солнца до запада», и последние слова псалма поразили и потрясли
меня, ибо я с совершенной несомненностью воспринял их как слова Самого
Бога, обращенные ко мне: «Неплодную вселяет в дом матерью, радующуюся о
детях». Господу Богу было ведомо, какой тяжелый, тернистый путь ждет
меня, и тотчас после смерти матери моих детей Он Сам позаботился о них и
мое тяжелое положение облегчил». ЕСЛИ УГОДНО БОГУ Как-то профессор Войно-Ясенецкий выступал на православном съезде. И вот что произошло: …у меня никогда не было мысли о священстве, но слова
Преосвященного Иннокентия я принял как Божий призыв устами архиерея и,
ни минуты не размышляя, ответил: «Хорошо, владыка! Буду священником,
если то угодно Богу!» «Через неделю после посвящения в диакона, в праздник Сретения
Господня 1921 года, я был рукоположен во иерея епископом Иннокентием». «Мне пришлось совмещать свое священническое служение с чтением
лекций на медицинском факультете, слушать которые приходили во
множестве и студенты других курсов. Лекции я читал в рясе с крестом на
груди… Я оставался и главным хирургом Ташкентской городской больницы,
потому служил в соборе только по воскресеньям». Вскоре Войно-Ясенецкий принял монашество с именем Лука – в честь
апостола и евангелиста Луки, который тоже был врачом. На епископскую
хиротонию поехал в таджикский город Пенджикент (до него девяноста
километров – от Самарканда): «Архиереем я стал 18/31 мая 1923 года». «ЧЕРНЫЙ ВОРОН» «Спокойно прошла следующая неделя, и я… отслужил вторую
воскресную всенощную. Вернувшись домой, я читал правило ко Причащению
Святых Таин. В 11 вечера – стук в наружную дверь, обыск и первый мой
арест. Я простился с детьми и Софией Сергеевной и в первый раз вошел в
«черный ворон», как называли автомобиль ГПУ. Так положено было начало
одиннадцати годам моих тюрем и ссылок. Четверо моих детей остались на попечении Софии Сергеевны. Ее и
детей выгнали из моей квартиры главного врача и поселили в небольшой
каморке, где они могли поместиться только потому, что дети сделали
нары, и каморка стала двухэтажной. Однако Софию Сергеевну не выгнали со
службы, она получала два червонца в месяц и на них кормилась с детьми». В тюрьме и ссылке владыку старались не только внутренне сломать,
но физически уничтожить. Зимой возили на поселение за полярный круг!
Он оставался спокоен. Лечил больных, делал хирургические операции в
немыслимых условиях. «ПАСИ ОВЕЦ МОИХ» «23 апреля 1930 года я был вторично арестован. На допросах я
скоро убедился, что от меня хотят добиться отречения от священного
сана. Тогда я объявил голодовку протеста». «На восьмой день голодовки около полудня я задремал... Открыв
глаза, увидел группу чекистов и врачей… Врачи исследовали мое сердце и
шепнули главному чекисту, что дело плохо. Было приказано нести меня с
кроватью в кабинет тюремного врача… Главный чекист сказал мне: «…Мы очень считаемся с вашей двойной
популярностью – крупного хирурга и епископа. Никак не можем допустить
продолжения вашей голодовки. Даю вам честное слово политического
деятеля, что вы будете освобождены, если прекратите голодовку». Я молчал. «Что же вы молчите? Вы не верите мне?» Я ответил: «Вы
знаете, что я христианин, а закон Христов велит нам ни о ком не думать
дурно. Хорошо, я поверю вам». «Меня, конечно,.. не освободили, вопреки «честному слову» политического деятеля». Владыку сослали на Север – и там переводили с места на место. Он
вспоминал: «…перед вторым арестом я был уволен на покой Патриаршим
Местоблюстителем митрополитом Сергием. …со мною случилось тягчайшее
несчастье и великий грех. Ибо я написал такое заявление: «Я не у дел как
архиерей и состою на покое. При нынешних условиях не считаю возможным
продолжать служение и потому, если мой священный сан этому не
препятствует, я хотел бы получить возможность работать по хирургии.
Однако сана епископа я никогда не сниму» «Только в конце 1933 года я был освобожден и уехал в Москву». «В
Москве первым делом явился я в канцелярию Местоблюстителя, митрополита
Сергия. Его секретарь спросил меня, не хочу ли я занять одну из
свободных архиерейских кафедр. Оставленный Богом и лишенный разума, я
углубил свой тяжкий грех… страшным ответом: «Нет». «…благодать Божия оставила меня. Мои операции бывали неудачны». ОПЯТЬ АРЕСТ. И ВОЙНА 1937 год. Третий арест. Допросы конвейером. Да еще и вынужденный
голод: «Передачи были запрещены, и нас кормили крайне плохо. До сих
пор помню обед в праздник Благовещения Пресвятой Богородицы, состоявший
из большого чана горячей воды, в которой было разболтано очень немного
гречневой крупы». На этот раз его сослали в Красноярский край. А дальше
«…наступило лето 1941 года, когда гитлеровские полчища, покончив с
западными странами, вторглись в пределы СССР. В конце июля прилетел на
самолете в Большую Мурту главный хирург Красноярского края и просил
меня лететь вместе с ним в Красноярск, где я был назначен главным
хирургом эвакогоспиталя 15-15». «В нем я проработал не менее двух лет, и
воспоминания об этой работе остались у меня светлые и радостные.
Раненые офицеры и солдаты очень любили меня. Когда я обходил палаты по
утрам, меня радостно приветствовали раненые». «В конце войны я написал небольшую книгу «О поздних резекциях
при инфицированных ранениях больших суставов», которую представил на
соискание Сталинской премии вместе с большой книгой «Очерки гнойной
хирургии». По окончании работы в эвакогоспитале 15-15 я получил
благодарственную грамоту Западно-Сибирского военного округа. А по
окончании войны был награжден медалью «За доблестный труд в Великой
Отечественной войне 1941-1945 гг.» Священный Синод при Местоблюстителе Патриаршего престола
митрополите Сергии приравнял мое лечение раненых к доблестному
архиерейскому служению и возвел меня в сан архиепископа». В КРЫМ «По окончании моей ссылки в 1943 году я возвратился в Москву и
был назначен в Тамбов…» «В 1946 году я получил Сталинскую премию Первой
степени…» И тогда же – «переведен на должность архиепископа
Симферопольского и Крымского. Студенческая молодежь отправилась
встречать меня на вокзал с цветами, но встреча не удалась, так как я
прилетел на самолете. Это было 26 мая 1946 года». На этом воспоминания святителя Луки обрываются. Епархиальным секретарем владыки Луки в Тамбове был архиепископ Иннокентий Калининский (Леоферов). Это его слова: «Он очень правдив был, владыка Лука, до смешного правдив. Полагал, что и вокруг него все так же правдивы. А люди-то – сами знаете… Когда он уезжал из Тамбова, я в поезде его до Мичуринска провожал. Были мы с ним в купе одни. И владыка спросил: -Скажите, какого самого большого порока мне следует избегать? -Не доверяйте, пожалуйста, клеветникам, – сказал я. – По жалобам
лжецов вы, Ваше Преосвященство, иногда наказывали ни в чем не повинных
людей. -Да? – изумился он. А потом, подумав, добавил: – С этим расстаться не могу. Не могу не доверять людям». Владыка пережил новые гонения на Церковь. Опять закрывали храмы,
травили и арестовывали верующих. В проповеди на день Покрова Пресвятой
Богородицы он говорил: -И знайте, и верьте, что малое стадо Христово непобедимо… Так…
чего же нам смущаться, чего тревожиться, чего скорбеть?! Незачем,
незачем!» Он умер в 1961 году 11 июня. И малое стадо не испугалось.
Провожали владыку и врача тысячи людей. Тысячи приходят к нему сейчас.
Каким же великим во Христе может стать человек, принявший Божию
милость! 11 июня – память святителя Луки Крымского
|
Яркий
южный Симферополь. Летом и осенью сюда приезжают тысячи людей. В
городе не задерживаются. Быстро находят транспорт – и к Черному морю!| В избранное | ||
