Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Семейная православная газета

Подписаться Бесплатная «Серебряная» новостная рассылка . Подписчиков 634 RSS
←   Июнь 2005   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
27.06.2005
07:35:14
10:32:33
28
29
30


За последние 60 дней ни разу не выходила


Сайт рассылки: http://sp-g.ru/
Открыта: 06-03-2004
Адрес автора: religion.spg2004-owner@subscribe.ru

Автор
Голдовская Наталия

Статистика

634 подписчиков
0 за неделю
←   Все выпуски   →

Семейная православная газета “НЕ ЗАХОТЕЛ ПО ДУХОВНОЙ, ПОШЕЛ В ДОКТОРА...”


Информационный Канал Subscribe.Ru

Давно

“НЕ ЗАХОТЕЛ ПО ДУХОВНОЙ, ПОШЕЛ В ДОКТОРА...”
Он был способным медиком, но заслужил всемирную известность как литератор - автор рассказов и знаменитых пьес. Чехов Антон Павлович родился в январе 1860 года в Таганроге. Получил религиозное образование и воспитание в греческой школе при церкви во имя царя Константина. Исправно ходил к заутрени. Читал “Апостола”. Помогал в алтаре. Пел с братьями на клиросе. Он веровал.
В студенческие годы, обращаясь к брату Михаилу, писал: “Ничтожество свое надо сознавать перед Богом, перед мирозданием, но не перед людьми”. Просил: “Молитесь!” Позже в его взглядах произошли некоторые перемены. Мистику Лескова он не воспринял. Веру Мережковского считал “учительской”. Победоносцева едва ли не презирал за строгую ортодоксию и консерватизм. Достоевского счел слишком амбициозным. Стремился быть “свободным художником” и почему-то решил, что именно это ему не удалось.
В 1892 году Чехов в частном письме заявил, что религии у него теперь нет. Вспоминал детство в довольно мрачных красках: богослужение в стенах храма тяготило. Но когда Чехову было 24 и жил он в Новом Иерусалиме, близость монастыря вызывала у него возвышенные эмоции. Он говорил Бунину, что рассказ “Студент”, опубликованный в 1894 году, у него “самый любимый”.
В рассказе сын дьячка, слушатель Духовной Академии, вечером Страстной Пятницы под холодным пронизывающим ветром встречает на сельских огородах у костра вдову с дочерью. Женщины несчастны, подавлены жизнью. Студент остановился погреться. Рассказал, как девятнадцать веков назад в Иерусалиме в такой же холодный вечер (по Евангелию, это вечер Великого Четверга) во дворе первосвященника грелся у огня апостол Петр. Томимый тоской и тревогой, Апостол трижды сказал заметившим его, что не знает Спасителя. И после, раскаявшись, “плакася горько”.
Заплакала вдова, едва сдерживала рыдания дочь. Следовательно, как бы говорит автор устами героя, этот евангельский эпизод (и все Евангелие!) имеет отношение к настоящему, к вдовам, к рассказчику, к самому писателю. Это и есть живая религиозная связь.
Разумеется, между молодым богословом, женщинами и участниками событий в резиденции иудейского иерарха нет прямой аналогии, но образ людей у костра в холодный вечер Великой Пятницы восстанавливает связь времен: тогда в такой же час на земле царил мрак и холод. Верующие плачут о страданиях Спасителя и нравственных муках Петра.
У Чехова высшая степень хорошего настроения - “как в Малороссии на Пасху” (из частного письма, 1898 год).
Радость Святого дня несовместима с земными пристрастиями. Иначе - фарс или трагедия. У Чехова есть такие новеллы.
Рассказ “Именины”. Семейное торжество погрязло в разговорах и гастрономических излишествах. Утомительная суета. Пустота духовная. Отчуждение. Как будто нет общей веры, молитвы. Лишь по названию это праздник во имя Ангела-хранителя. В подобной безрелигиозной атмосфере распад семьи свершается прямо на глазах. Он раздражен. Она обижена. Ссора именинника с беременной женой провоцирует преждевременные роды (и тут Чехов как доктор - на высоте по точности описания). Недоношенный плод погибает. Супруги в отчаянии:
- Зачем мы не сберегли нашего ребенка?
В 1902 году “растерявший веру” Чехов пишет рассказ “Архиерей”. Предупреждает издателя: “Если цензура зачеркнет лишь слово, не печатайте”. Сюжет рассказа писатель продумывал пятнадцать лет. Образ церковнослужителя, престарелого, больного, несущего тяготы сана со смирением и радостью, изображен с такой любовью и симпатией, что передать трудно. И вот какая деталь. Есть у архиерея племянник Николаша, который “не захотел по духовной, пошел в доктора и... мертвецов режет”. Николаша - это сам Антон Павлович, который жалеет, что Николаша не пошел по духовной, лишил себя церковной теплоты, в холодном морге рассекает мертвые тела. Декларация об утрате веры у Чехова - это слова досады, печали, а не формула отречения.
Чехов как врач занимался вскрытиями, боролся с эпидемиями. Он часто болел, хоронил друзей, размышлял о жизни и смерти. Сблизился с Л. Н. Толстым, которого назвал... “человечищем”. Но толстовское вегетарианство и опрощенчество отверг полностью. Концепция Льва Николаевича о бессмертии представилась Чехову “в виде бесформенной студенистой массы”, в которой растворяется сознание усопшего. Чехов сказал: “Такое бессмертие мне не нужно”.
При чтении романа “Воскресение” Антон Павлович как бы не заметил, что Толстой черным по белому отрицает все христианские догматы. С отлучением Толстого Чехов не согласился. Однажды обмолвился: “...считаю наиболее близкой и подходящей для себя именно его (Толстого) веру”. Впрочем, это утверждение не соответствовало действительности. У Толстого понимание Бога сводится к внутреннему нравственному закону. Чехов в творчестве и в письмах постоянно поминает имя Божие, Ангелов небесных, верит, что материнская молитва спасла его от верной смерти на Сибирском тракте.
Один его герой (рассказ “Гусев”), умирающий в плавании, видит свое посмертное состояние - погружение тела в глубины моря в саване из парусины. В пьесе “Дядя Ваня” героиня в финале верит, что за гробом “жизнь светлая, прекрасная ... мы увидим все небо в алмазах”. Все реально, почти вещественно.
Чехов говорил о Боге как о Высшем Существе. Он с детской наивностью хотел, чтобы ему указали “бесплотного Бога на небе” так, чтобы Его можно было видеть. Надеялся: “Пройдут еще десятки тысяч лет, чтобы хотя в далеком будущем человечество познало истины настоящего Бога ... не искало бы (Бога) в Достоевском, а познало ясно, как дважды два есть четыре”.
Подобный контекст далек от Православия, но это никак не толстовство. В этом смысле Чехов - зеркало развоцерковления русской либеральной интеллигенции, о чем он и сам писал. Он был честным человеком. Но за Достоевского - обидно.
При всем при том у Чехова нет ни одной строчки против Церкви. Он не похулил Бога, не озлобился. Сахалин - обиталище каторжников - представился ему адом. Но возвращался писатель через южные моря. По возвращении воскликнул: “Хорош Божий свет!”
Лев Толстой отзывался о Церкви с болезненным, подчас злобным напряжением. Кончина его - акт отчаянной и, по-видимому, незавершенной борьбы сил добра и зла.
Чехов ушел из жизни мирно, он умер в июле 1904 года в курортном Баденвейлере (Южная Германия). За три месяца до смерти хотел ехать на Дальний Восток военным медиком, но здоровье не позволило. За три дня до кончины Антон Павлович еще надеялся совершить с женой путешествие по морю из Марселя в Одессу мимо Афона. За несколько минут до смерти попросил шампанского, сказал по-немецки: “Я умираю”. Трудно произнести такое на родном языке.
Весь читающий мир помянул его добрым словом.
Владимир Прилуцкий,
кандидат медицинских наук

Subscribe.Ru
Поддержка подписчиков
Другие рассылки этой тематики
Другие рассылки этого автора 		Подписан адрес:
Код этой рассылки: religion.spg2004 		Отписаться
Вспомнить пароль
В избранное