"Вопросы библеистики". Ресурс для самообразования

Шастин Сергей

Перевод Библии Франциска Скорины (окончание)

Сочинение по предмету: Священное Писание Ветхого Завета, студента I курса СПбДА. http://www.teolog.ru

Язык перевода

«В сей книзе все прироженое мудрости зачало и конец. В сей книзе вси законы и права, ими же люде на земли справоватися имеють, написаны суть. В сей книзе вси лекарства, душевные и телесные, зуполне знайдете» (из предисловия к кн. Бытия).

«Славянский язык, на который Скорина перевел Библию в начале XVI в. Был еще живым и понятным. Это был хотя и не разговорный, но литературный язык – общий для всех восточнославянских народов. На этом языке писал и Скорина. Поэтому его переводы, его проза и поэзия стали достоянием всех восточно-славянских народов. Их в равной мере использовали, на них опирались в Белоруссии – Симон Будный и Василий Тяпинский, в Московской Руси – Максим Грек и Иван Федоров, на Украине – Герасим Смотрицкий и Степан Берында. Великий просветитель очень много сделал для сближения церковно-славянского и живого разговорного языков, их взаимного обогащения.

В языке Скорины взаимодействуют несколько речевых стихий при наличии в нем сильного старославянского  элемента, столь необходимого для формирования высокого книжнориторического, «церковного» стиля. В современном поколении скориновцев, преодолевшем взаимоисключающие взгляды прежних исследователей, ближе к истине следует признать точкой зрения на язык Скорины как на своеобразный тип церковно-славянского белорусского письменного языка, аналога которому невозможно отыскать ни у одного из славянских народов. Язык переводов Скорины занимает самое крайнее положение среди редакций старославянского языка, являясь необходимым звеном в процессе сосуществования церковно-славянского и белорусского языков в сфере религиозного употребления.

В предисловии к книге Иова Скорина пишет, что он приказал «тиснути» эту книгу «рускым языком». Это словосочетание – «руский язык» мы встретим и в других его изданиях. Такое самоназвание языка можно встретить во многих памятниках письменности XV - XVI вв., созданных на территории Великого княжества Литовского. Русские исследователи XIX в. считали, что эти памятники написаны на «западно-русском наречии».

Сам Скорина четко различал славянский и «руский» языки. В предисловии к Псалтыри он подчеркнул, что эта книга напечатан «рускыми словами (литерами), а словенскым языком». В других пражских изданиях упоминаний о «словенском языке» мы не найдем. И действительно, язык Псалтыри значительно отличается от языка, допустим, книги Царств или Пятикнижия.

П.В. Владимиров полагал, что «Скорина придал языку своих изданий западнорусскую форму» [43] . Эту точку зрения резко критиковал А.И. Соболевский, считавший язык пражских изданий славянским и полагавший, что Скорина не мог и «думать о популяризации Библии путем перевода ее со славянского языка на русский» [44] . По мнению Соболевского, слова «руский» и «словенский» не более чем синонимы. Эта точка зрения легко опровергается приведенной нами выше цитатой из предисловия к Псалтыри 1517г.

И.В. Волк-Леванович, написавший статью о языке Скорины для юбилейного сборника 1926г., поддерживал точку зрения А.И. Соболевского [45] . Т.П. Ломтев называл просветителя создателем белорусского литературного языка [46] . В последнее время, в результате исследований А.И Журавского и его школы [47] , утвердилось мнение, что языком пражских ветхозаветных изданий был церковнославянский (А.И. Журавский прибавляет – «белорусской редакции»). По мнению названного исследователя, «рано покинув родину, долгие годы скитаясь в иноязычной римско-католической среде, Скорина мог сохранить представление о церковнославянском языке как о литературно-письменном языке родной Руси в сфере конфессионального применения. Элементы же народно-диалектной белорусской речи, также хорошо известной Скорине, могли расцениваться им как просторечие, как низшая ступень по отношению к литературному языку с его традиционными церковнославянским средствами» [48] .

Лексика, морфология и синтаксис скорининских изданий тщательно изучены белорусскими лингвистами. Это позволяет нам здесь ограничиться лишь самыми общими замечаниями.

Основу лексики пражских изданий составляют слова славянского происхождения: агнец, бдение, битие, благодарение, велеречие, владычество, воздвижение, голубица, делатель, дщера, закон, исход, корысть, левица, мзда, наперстник, обет, отрок, пастырь, перт, похоть, распятие, стезя, терние, требище, утроба, чадо, чело, язва, ярость и т.п.

Вместе с тем достаточно часто встречаются белорусизмы. Среди них такие существительные, как боламут, вежа, гай, господарь, гулня, дочка, згода, клопот, крашна, кривда, кут, матка, моц, петух, помста, промень, смуток, сусед, ужиток, шибеница; такие глаголы, как втекати, гледети, дбати, досегати, жадати, заховати, зрозумети, лаяти, мовити,обецати, пановати, помстити, працовати, привитати, уживати, ховати; такие прилагательные, как даремный, дорослый, досконалый, дужий, збройный, клопотный, лепший, моцный, певный, пилный, смутный и т.п.

Достаточно редко встерчается у Скорины глагольная приставка раз- (рас-), обычная для слов церковнославянского происхождения: разбогатети, развращати, разлучити, разширити. Чаще он употребляет приставку роз- (рос-), восходящую к белорусской языковой практике: розбити, розболетися, розвращати, розженути, розмножати, розтучнети, росказати, роскидати, роспалити и т.д.

Белорусизмами А.И. Журавский считает и глаголы с приставкой вы-, которая редко встречается в старославянских памятниках письменности: выблевати, выдрати, вылупити, вымыти, выпленити, вырости, высвободити, выслухати, выходити, выцедити… [49]

Для изучения скорининской лексики немаловажное значение имеют статистические исследования А.И. Журавского, подсчитавшего в третьей книге Царств, а также в книгах Иудифь и Есфирь количество слов, характерных, с одной стороны, для церковнославянского словообразования, а с другой – для белорусского [50] . К славянскому языку, например, восходит неполногласие существительных и прилагательных (глава, глад, древо, драгий, злато), а к белорусскому – полногласие (голова, голод, дерево, дорогой, золото). Во второй книге Царств неполноголосные формы составляют 95%, а полноголосные – 5%. Приметой церковнославянского словообразования служат отглагольные существительные на –ние, -тие, а белорусского – на –нье, -тье (писание – писанье, початие – початье). В книге Есфирь А.И. Журавский обнаружил 71 такое существительное, причем все они восходят к славянской форме словообразования. Аналогичные белорусизмы составляют во второй книге царств всего 3%, а в книге Иудифь – 1%.

Глаголы второго лица настоящего времени Скорина значительно чаще употребляет в славянской форме (будеши, идеши, несеши), чем в белорусской (будешъ, идешъ, несешъ). Соответствующие соотношения для второй книги Царств составляют 65% и 35%, для книги Иудифь – 72% и 28%, для книги Есфирь – 67% и 33%.

Таким образом, церковнославянские формы словообразования в изданиях Скорины определенно преобладают над белорусскими. Лишь в одном случае А.И. Журавский установил примерно равное соотношение славянизмов и белорусизмов. Речь идет об окончаниях –аго (-яго), характерных для церковнославянского словообразования родительного падежа прилагательных, и окончаниях –ого (-его), показательных для белорусских форм (добраго – доброго, ученаго – ученого). Соотношение первого и второго вида окончаний во второй книге Царств составляет 57% и 43%, в книге Иудифь – 49% и 51%, в книге Есфирь – 42% и 58%.

В церковнославянской языковой среде пражских ветхозаветных изданий зачастую встречается западнославянская лексика, собранная и изученная А.Н. Булыко [51] . Значительную роль здесь сыграл такой важный источник скорининских переводов, как чешская Библия 1506г. Отсюда лексические чехизмы, общее количество которых, по подсчетам Булыко, составляет около 200. Среди них откровенные чешские лексемы вчерашек в смысле вчерашний день, жалар – тюрьма, лебка – череб, либивость – красота, рыбник – пруд. В этом случае Скорина просто транскрибирует чешские слова кирилловскими буквами.

Встречаются, однако, и более сложные случаи. Скорина берет чешскую центральную морфему, сочетая ее с церковнославянским или старобелорусским окончанием. Приведем следующие примеры: горливый – старательный, планый –диккий, ратолесный – ветвистый, урченый – установленный. Эта практика распространена и на существительные. Скорина в этом случае присоединяет к чешскому корню славянские окончания -ие (-ье) (заважие – гиря), а иногда и другие.

А.Н. Булыко выделяет также фонетические и семантические лексизмы. В первом случае идет речь о словах, отличающихся от старобелорусских своей фонетической формой, а во втором – о словах, свойственных и старобелорусской лексике, но имеющих здесь иное значение, чем в чешской.

Нередки в пражских изданиях и полонизмы, такие, например, как барва, вага, желнер, збродень, звытяжство, коруна, микгдал, пан, рада, спижа, справца, цнота, шкода. Некоторые из слов, в свою очередь, заимствованы польским языком из немецкого и других западноевропейских языков.

А.И. Журавский и М.Г. Булахов выявили в пражских изданиях неологизмы, поставив тем самым вопрос о словотворчестве Франциска Скорины. Это такие слова, как глуповство, дуровство, ленивство, скуповство, книжница (библиотека), певница (музыка).

Морфологические формы, используемые Скориной, иногда восходят к церковнославянскому, а иногда к старобелорусскому источнику. В родительном падеже существительных  мужского рода вместо форм с окончаниями –а (-я) Скорина нередко употребляет формы с окончаниями –у (-ю) в пражских изданиях можно встретить окончания на –ови (-еви): богу – богови, царю – цареви, ужу – мужеви.

К старобелорусским формам А.И. Журавский возводит окончания –ое (-ее) в родительном падеже прилагательных женского рода: великое славы, женское льсти, чужее земли.

И напротив, к старославянским истокам восходит частое использование форм аориста: приидох, начаша, погребоша, ходиша…Сюда же надо отнести использование щелевых переднеязычных согласных в именительном падеже множественного числа (вместо заднеязычных согласных): бози, врази, греси, друзи. В аналогичных случаях используются и смычные переднеязычные: отроци, пророци.

К церковнославянской практике восходит и применение окончаний –ея (обычно с заменой я на юс малый) в родительном падеже женского рода притяжательных местоимений: крови моея, младости своея, скорби твоея.

Синтаксис скорининских изданий изучен А.Е. Баханьковым. И в этом случае мы встречаемся с сочетанием церковнославянских и старобелорусских форм.

Особая тема – язык предисловий Франциска Скорины. Исследователи обычно считали, что в этом случае просветитель не был связан церковнославянскими традициями. Предисловия относили к памятникам старобелорусской письменности. Так было до тех пор, пока А.И. Журавский не доказал, что и в предисловиях церковнославянские лексические и грамматические формы сочетаются со старобелорусскими [52] . Язык же «предмолв» он определил как церковнославянский белорусской редакции. И здесь были найдены вкрапления чешских и польских лексем.

Сказать, что Скориной была издана Библия и тем самым было положено начало отечественному книгопечатанию, - это сказать далеко не все. К издаваемым библейским книгам Ветхого Завета Скориной было написано 25 предисловий и 24 послесловия.

Предисловия Скорины

Предисловия и Сказания Ф. Скорины к книгам Священного Писания представляют большой интерес и не имеют аналогов (общее предисловие-толкование ко всем библейским книгам появилось в Елисаветинской Библии в 1751году).

В предисловии к кн. Иова, Иов у Скорины предстает не затерянной среди вселенских мириад песчинкой, как в космогонии Дж. Бруно, а находится в непосредственном диалоге с Творцом, которым ему обетовано спасение и усыновление.

Скоринина экзегеза, наследующая лучшие раннехристианские традиции, вскрывает в тексте обычно не внешний событийный, буквальный, а глубинно прообразный, символический смысл.

Жанр предисловий, их богатую соединительную палитру, их структурно-синкретическое разнообразие можно по-настоящему понять лишь исходя из педагогических, философско-экзегетических замыслов. Скорина, наконец, из того, какое значение он придавал каждой из книг Священного Писания в деле духовного просвещения и исправления нравов «люда посполитого».

Приступая к  переводу на «народный язык» и тиражированию посредством печатного станка книг Священного Писания, белорусский просветитель предвидел наступление нового этапа ознакомления с Библией – уже не из проповеди опытных богословов, а из самостоятельного чтения, таящего в себе опасность упрощенного понимания книг Священного Писания. По замыслу белорусского богослова, для предотвращения упрощенного толкования перевод и издания библейского текста должны были быть сопровождены соответственным комментарийно-аналитическим аппаратом. И, по существу, мы видим, что Скоринины предисловия из служебного жанра перерастает в жанр синкретический, где наряду с информационными сведениями богословского, исторического, лексикографического характера, важное место занимает толкование прообразно-аллегорическое содержание библейских книг [53] .

Послесловия Скорины

Послесловия как заключительный элемент в системе Скорины также выполняют богатую информативную роль. В них, несмотря на лапидарную форму, нередко продолжается трактовка библейского содержания, начатая в предисловии.

Лаконичные послесловия завершают каждое из пражских ветхозаветных изданий. Набор сведений, содержащихся здесь, примерно одинаков: название книги, имя переводчика и издателя, место и время издания. По схеме послесловия могли и повторять друг руга, ибо менялись в них лишь названия книг и время выпуска в свет. Скорина, однако, старается избежать унылой повторяемости, все послесловия у него разные.>

Белорусский просветитель упорно ищет стилистические варианты и обычно находит их. Это можно проследить хотя бы по начальным словам послесловий. «Скончалася книга сия…» - читаем мы в послесловии к книге Иова. В Притчах Соломона почти незаметное изменение: «Скончалася ест книга сия…». Иной зачин в книге Иисуса Сирахова: «Доконана ест сия книга…». В послесловии к Екклесиасту этому зачину предпосланы два слова: «Божию милостию доконана ест сия книга…». В книге Премудрости Божией для начала найдено новое слово: «Кончается книга…» Новая находка – в послесловиях к каждой из четырех книг Царств: « Доконавается первая часть книг…» А в общем послесловии к этим книгам Скорина пишет: «И тако доконаны суть…». Еще один вариант в книге Бытие: «То ест конецъ первых книг…».

Называя свое имя, Скорина обычно указывает – с законной гордостью – и полученное им ученое звание – «в лекарскых науках доктора». В послесловии к книге Иисуса Навина находим существенное дополнение, имеющее важное биографическое значение: «… в навуках вызволеных и в лекарстве доктора». Интересен вариант книги Есфирь, который позволяет догадаться о педагогической деятельности Скорины: «… в науках и в лекарстве учителя…». Та же формула использована и в книге Судей [54] .

Особенности оформления и технического исполнения издания.

Формат

По формату, все пражские издания Скорины относятся к книгам в 4-ку. Сам Скорина называет свои издания «малыми книжками». Неизвестно, почему он избрал этот формат в 4-ку, а не в лист: потому ли, что не мог издать сразу всей, или большей части Библии, или потому, что хотел сделать более доступными по цене свои «малые книжки». Первое, нам кажется, вероятнее. Среди латинских, немецких и других Библий в конце XV и в начале XVI века, в 4-ку можно отметить только издание 1498 года латинской Библии в Венеции, да отдельные издания некоторых книг: Псалтири, Иова, Екклезиаста и Нового Завета.

Бумажные знаки

Мы отметили следующие бумажные знаки в изданиях Скорины:  в Псалтири 1517 (по единственному экземпляру Хлудова), на лл. 95, 1001, 103 и 140 бычачья голова; на л. 137 четвероконечный крест. Из всех остальных книг Библии мы могли отметить только в экземпляре Петербургской духовной академии книги Иисуса Сираха, на лл. 35 и 38 бумажный знак. На значение этого бумажного знака в изданиях Скорины указывает изображение его в большой букве Ч, вместе с гербом Скорины, изображающим соединение солнца и луны, в виде человеческих лиц. Все отмеченные бумажные знаки Скорины мы нашли в аугсбургских изданиях известного типографщика и владельца прекрасной бумажной фабрики в Аугсбурге Шеншпергера.

Нумерация по литерам

Мы уже упоминали, что в изданиях Скорины впервые введена нумерация по листам (оборотная страница остается без обозначения). Причем, подобно церковно-славянским рукописям, приняты в кирилловские цифры.  В латинских, чешских и немецких изданиях только в XVI веке встречается нумерация римскими цифрами.

Выходные листы

Выходной лист каждой отдельной книжки Скорины, отмеченный буквой à по кирилловской нумерации, занят обыкновенно гравюрой, под которой помещается заглавие книги с указанием на перевод доктора Франциска Скорины «с Полоцка»: все это напечатано большими заглавными буквами с одной начальной буквой в рамке с украшениями. На выходном листе книги Иова помещено кроме того четверостишие. Но особенно выделяется выходной лист ко всей Библии при книге Бытия, состоящий из четыреугольной бордюрной рамки и кинованого заглавия в середине: «Библия Руска выложена доктором Франциском Скориною», и проч. Все эти виды выходных листов можно видеть и в латинских, немецких, чешских, польских и других изданиях конца XV и первой половины XVI века, в 4-ку. Однако Скорина придерживается и заставок (как в предшествующих церковно-славянских изданиях), помещая их перед самым началом каждой книги, но с опущением своего имени. О заставках, как гравюрах, мы будем говорить дальше, теперь же остановимся на шрифте Скорины.

Шрифт

Шрифт представляется самым важным и выдающимся явлением типографского искусства. По шрифту, старопечатные издания можно разделить на первичные и подражательные. О последних можно составить себе понятие, если взглянуть на юго-славянские издания XVI века и цетинские, венецианские, на некоторые западно-русские и московские, на несвижские и Скорининиские; но для шрифта Скорины в предшествующих церковно-славянских изданиях мы не находим прямого оригинала. Шрифт Скорины представляется в нескольких видах. В строчном шрифте Скорины мы находим двоякую форму следующих букв: в, д, е, з, о, р, с, т Эти двойные изображения одной и той же буквы, при полном отсутствии, при преобладании и над i, указывают на церковно-славянские рукописи западно-русского письма XV – XVI веков. Большие буквы Скорины представляют по своей форме еще больше разнообразия. Прежде всего мы можем отличить три вида больших букв: обыкновенные большие буквы, начинающие первые слова заглавий, и буквы в рамках с украшениями. Оставляя украшения букв до рассмотрения гравюр, отметить разнообразные начертания одних и тех же больших букв во всех трех видах. Особенно разнообразное начертание букв. Это разнообразие больших букв указывает и на различное происхождение их . Кроме начертаний, соответствующих церковно-славянским рукописям и предшествующим Скорине церковно-славянским изданиям, несколько начертаний больших букв несомненно составляют подражание чешским и немецким изданиям. Кроме того названный нами выше второй вид больших букв, по своему рисунку, с прибавлением второй черты и кружочков, представляет также подражание чешским и немецким изданиям конца XV и начала XVI века. Широкое употребление больших букв у Скорины не только в начале слов, но и в собственных именах и даже в частицах перед собственными именами, составляет также подражание чешским и немецким изданиям XV – XVI веков. Замечательна в изданиях Скорины выдержанность церковно-славянского шрифта и кирилловской нумерации, тем не менее в одной из гравюр на щите находим W. Чтобы объяснить происхождение шрифта Скорины, необходимо признать, кроме искусства чешских и немецких мастеров – граверов и литейщиков, работавших на Скорину, - еще значительную степень каллиграфического искусства самого Скорины, которое выработалось под влиянием церковно-славянского и «рускаго» (в актах, грамотах) письма юго-западной России конца XV и начала XVI века. Подпись под портретом Скорины представляет замечательную церковно-славянскую вязь, первая же буква которой д, в роде глаголической, изображена так же, как в западно-русской подписи 1518 года на листах киевской Псалтири 1397 года, принадлежащей Императорскому Обществу Любителей древней письменности. Не лишены значения и следующие указания Скорины на связь его собственного «письма», его рукописей, с печатным шрифтом. В предисловии к книжке Плача Иеремии Скорина замечает: «имена слов (названия еврейской азбуки, на которые разделяется  в его издании текст каждой главы Плача) велики письмом розделие межи стихами положены суть». Точно также в предисловии к книге Песнь Песней, в которой разделения глав напечатаны киноварью, Скорина говорит: «во книзе сей четырми гласы черленым письмом написаны суть». К сожалению, рукописи Скорины не дошли до нас. Заметим еще, что шрифт Скорины, по размеру и правильности букв, отличается от письма актов и грамот начала XVI века. Ближе шрифт Скорины к полууставному письму русских церковно-славянских памятников и некоторых грамот на пергамене, писанных в юго-западной России в XV веке.

Заставки

Нам остается сказать еще об украшениях, в виде заставок и рисунков при больших буквах в рамках, и наконец о гравюрах. Заставки Скорины хотя и связаны с церковно-славянскими рукописями и изданиями, как мы упоминали выше (в латинских, немецких. Чешских и др. изданиях нет заставок, а есть только украшения в виде бордюров при картинах, при заглавиях, при буквах), но рисунок их имеет непосредственное отношение к немецким гравюрам. В конце XV, в начале XVI века громадной славой в Германии пользовались  нюрнбергские издания с гравюрами. Выдающимися изданиями, особенно знаменитых нюрнбергских типографщиков и книжных торговцев Кобергеров, пользовались все немецкие типографщики, переиздавая те же самые гравюры, или только уменьшая их. Особенно часто переиздавались следующие нюрнбергские издания: библия с картинами (1483), иллюстрированная Хроника Шеделя, на латинском и на немецком языках (1493), и Postilla Николая Лирана (1481). Самым замечательным из этих изданий, по числу гравюр (до 2000) и по их совершенству, представляется Хроника Шеделя. Большая часть рисунков в этой Хронике исполнена Михаилом (Wohlgemuth), учителем А. Дюрена. Упомянутый выше аугсбургский типографщик Шенппергер  переиздал эту Хронику, как и вышеупомянутые издания Кобергеров, несколько раз. Мы увидим, что многие гравюры Скорины стоят в непосредственной связи с названными изданиями и особенно с Хроникой Шеделя.

Заставки Скорины двоякого рода: большие, с человеческими фигурами, и малые, в виде линеек, с белыми рисунками на чернмо фоне из цветов, листьев, а одна заставка представляет тогдашнюю арматуру. Большие заставки имеют всегда в середине известный герб Скорины – соединение солнца и луны, по бокам которого помещаются человеческие фигуры: два амура, на другой заставке – две поясные фигуры мужчины и женщины, на третьей – двое бородатых мужчин, опершихся на белые немецкие щиты. Все эти фигуры в отдельности, а последняя и вместе, можно видеть на Хронике Шеделя. При больших буквах в рамках украшения состоят обыкновенно из плодов, цветов, листьев, рыб, птиц, зверей и людей. Буквы с человеческими фигурами в рамках еще в XV веке известны были в изданиях алфавитов. Буквы Скорины отличаются замечательным совершенством и превосходят буквы чешской Библии 1529 года и многие немецкие издания. Мы уже упоминали о букве Ч, заключающей изображение бумажного знака и герба Скорины. Не указывает ли это на самостоятельное происхождение некоторых больших букв, по замыслу самого Скорины? Из других букв обращает на себя внимание буква П, помещающая только в начале каждой книги в заглавии – «Предисловие Скорины», и проч. В средине этой буквы изображен богемский лев в короне.

Гравюры

Как издатель и художник Скорина намного опередил свое время. Его прекрасные, глубоко продуманные издания являются образцом новаторского синтеза  древних славянских рукописных традиций и достижений западноевропейского книгопечатания своего времени. Эстетический облик книг очень убедителен, их архитектоника и графическое оформление гармоничны и очень целесообразны, во всем – от титульного листа до последней строки  набора чувствуется высокий художественный вкус. Особое внимание привлекаю  тематические гравюры и портрет Скорины, их высокие художественные достоинства и мастерство исполнения. Называя книги Скорины «славянскими эльзевирами», В.В. Стасов писал: «То изящество рисунка, то мастерство гравюры, которые на столь короткое время проблистали в изданиях венецианских и скорининских, никогда уже больше не повторились ни в одном издании церковнославянской печати на протяжении всей второй половины XVI столетия, всего XVII столетия, но зато и те и другие издания имели позже прямое влияние на судьбы русской гравюры [55] .

Издание Апостола

Изданная Скориной в 1525г. «Книга деяния и послания апостольская, зовемая Апостол», или, как ее принято сокращенно называть, «Апостол», содержала, как видно уже из ее заглавия, часть  Нового Завета. Но к «Апостолу» Скориной написано 22 предисловия и 17 послесловий. Виленские издания Скорины также хорошо иллюстрированы, снабжены гравюрами, виньетками, заставками, инициалами.

В Праге Скорина, по всей вероятности выступил в качестве переводчика и организатора книгопечатания. Непосредственно печатанием книг занимались местные мастера. Так, в послесловии к  книге Есфири читаем: «Выложена працею и вытиснена повелением ученого мужа Франциска Скорины из славного града Полоцка, в науках и в лекарстве учителя. В Вильно же Скорине, по-видимому, пришлось совмещать роли организатора издательского дела и печатника. В частности, в послесловии к «Апостолу» он пишет: «Выложена и вытиснена и працею и великою пильностью доктора Франциска Скорины с Полоцка».

«Апостол был последней изданной Скориной книгой. О дальнейшей его жизни и деятельности наряду с рядом достоверных фактов существуют гипотезы. К числу гипотез  относится предположение некоторых исследователей о пребывании Скорины в 1525г. в Виттенберге и о его встрече с Лютером [56] .

Скорининские традиции в восточнославянских переводах Священного Писания XVI- XVII вв.

С именем доктора Франциска Скорины связывается самое крупное и важное библейское предприятие в западной Руси в первой половине XVI века. До появления Острожского издания, труд Скорины был единственным центром и образцом всех западно-русских и южно-русских переводов Священного Писания [57] .

Сравнительно близкий к народному язык Скорины нашел сочувствие в западно-русском обществе. Его перевод вызвал за собою ряд подражаний и переделок, известных в списках XVI и XVII веков, в отдельных частях Библии, в виде более или менее свободных переписок или переделок печатного текста. Можно сказать, что вся местная, юго-западно-русская переводческая деятельность XVI века, в области библейских текстов, стоит в более или менее тесной зависимости или идейной связи с трудом Скорины [58] .

Список использованной литературы:

1.Абрамович Д.И. К литературной деятельности мниха Камянчанина Исайи. СПб. 1913.
2. Акты, относящиеся к истории Южной и Западной России. Т.2. -СПб., 1865.
3. Алексеев А.А. Кирилло-Мефодиевское переводческое наследие и его исторические судьбы: Переводы Священного Писания в славянской письменности // История, культура, этнография и фольклор славянских народов. Х Международный съезд славистов, София, 1988. - М., 1988.
4. Алексеев А.А. Текстология славянской Библии. -СПб., 1999;
5. Анi чэнка У.В. Словнiк мовы Скарыны. Т.1.  -Мiнск. 1977.
6. Апримене А.Ю. Язык Апостола Франциска Скорины 1525г.: Автореф. канд.дисс. -Минск., 1977.
7. Белорусский просветитель Франциск Скорина и начало книгопечатания в Белоруссии и Литве. -М., 1979.
8. Бенеш О. Искусство Северного Возрождения. -М., 1973.
9. Булыко А.Н. Западнославянская лексика в изданиях Франциска Скорины. // Белорусский просветитель Франциск Скорина и начало книгопечатания в Белоруссии и Литве. -М., 1979.
10. Владимиров П.В. Доктор Франциск Скорина: Его переводы, печатные издания и язык. -СПб., 1888.
11. Вовк-Левановiч Я. Мова выданняв Францiшка Скарыны. -Мiнск. 1927.
12. Голенченко Г.Я. Время рождения и смерти Ф.Скорины // Франциск Скорина и его время: Энцикл. справочник. -М., 1990.
13. Гравюры Франциска Скорины. -Минск, 1972.
14. Гринблат М.Я. Белорусы. Очерки происхождения и этнической истории. -Минск, 1968.
15. Деруга В. Слово Божие для белорусского народа. // ЖМП. 1989. №4.
16. Евсеев И.Е. Геннадиевская Библия 1499г. М., 1914.
17. Евсеев И.Е. Очерки по истории славянского перевода Библии. // Христианское Чтение, 1912. № 11,12. 1913. № 2-4, 11;
18. Журавскi А. I. Мова друкаваных выданняв Ф. Скарыны. // 450 год беларускага кнiгадрукавання. -Мiнск. 1968.
19. Журавский А.И. Язык предисловий Франциска Скорины. // Белорусский просветитель Франциск Скорина и начало книгопечатания в Белоруссии и Литве. -М., 1979.
20. Из истории философской и общественно-политической мысли Белоруссии. -Минск, 1962.
21.Iсаевiч Я.Д. Братства та iх роль в розвитку yкраiнскоi культури XVI - XVIII ст. -Киiв, 1966.
22. Камчатнов А.М. История и герменевтика славянской Библии. -М., 1988.
23. Карташев А.В. Очерки по истории Русской Церкви. Т.1. -М., 1993;
24. Конон В.Н. От Ренессанса к классицизму: Становление эстетической мысли Белоруссии в XVI - XVIII вв. -Минск, 1978.
25. Копысский З.Ю. Социально-политическое развитие городов Белоруссии в XVI - первой пол. XVII в. -Минск. 1966.
26. Короткевич В. Экзамен в Падуе // Неман. 1967. №8.
27. Лойко О.А. Скорина. -М., 1989;
28. Ломцев Ц.П. Скарына як пачынальнiк беларускай лiтаратурнай мовы. // Беларусь. 1945. №3.
29. Макарий (Булгаков), митрополит. История Русской Церкви. Кн.5. -М., 1996;
30. Мараш Я.Н. Ватикан и католическая Церковь в Белоруссии. -Минск. 1971.
31. Медынский Е.Н. Братские школы Украины и Белоруссии в XVI - XVII вв. -М.,  1954.
32. Мещерский Н.А. Источники и состав древней славяно-русской переводной письменности IX - XV вв. -Л., 1978;
33. Мыльников А.С. Франциск Скорина и Прага // Белорусский просветитель Франциск Скорина и начало книгопечатания в Белоруссии и Литве. -М., 1979.
34. Нiчик В.М. До пытання про схоластичнiсть фiлософських курсiв у Киево-Могилянськiй Академii. // Biд Вишенського до Сковороди. -Киiв, 1972.
35. Немилов А.Н. Специфика Гуманизма Северного Возрождения. // Типология и периодизация культуры Возрожения. -М., 1978.
36. Немировский Е.Л. Апостол 1525г. Франциска Скорины. // Труды отдела редких книг ГБЛ. Т.14. -М., 1978.
37. Немировский Е.Л. Франциск Скорина: Жизнь и деятельность белорусского просветителя. -Минск, 1990.
38. Подокшин С.А. Идеи античной философии в гуманистической мысли Белоруссии. // Идеи гуманизма в общественно-политической и философской мысли Белоруссии. -Минск, 1977.
39. Подокшин С.А. Реформация и общественная мысль Белоруссии и Литвы. -Минск. 1970.
40. Русская историческая библиотека. Т.19. Кн. 3. -СПб., 1903.
41. Русская историческая библиотека. Т.4. - СПб., 1978.
42. Соболевский А.И. П.В. Владимиров. Доктор Франциск Скорина: Рецензия. // Журнал Министерства народного просвещения 1888. № 10.
43. Франциск Скорина и его время: Энцикл. справочник. -М., 1990.
44. Францыск Скарына: Зборнiк дакументав i матэрыялав. -Мiнск, 1988.
45. Чамярыцкi В.А. Лiтаратурныя крынiцы скарынавскiх прадмов. // Спадчына Скарыны. -Мiнск. 1989.
46. Чистович И.А. Очерк истории Западно-Русской Церкви. Ч.1.-СПб., 1882.
47. Шматов В.Ф. Искусство книги Франциска Скорины. -М., 1990;
48. Яскевич Е.А. Произведения Франциска Скорины: Структура, экзегеза, образность: Автореф. канд. дисс. -Минск, 1994.

Сноски:

[43] Там же, с.112.

[44] Соболевский А.И. П.В. Владимиров. Доктор Франциск Скорина: Рецензия. // Журнал Министерства народного просвещения 1888. № 10. С. 321 - 322.

[45] Вовк-Левановiч Я. Мова выданняв Францiшка Скарыны. -Мiнск. 1927. С. 1- 24.

[46] Ломцев Ц.П. Скарына як пачынальнiк беларускай лiтаратурнай мовы. // Беларусь. 1945. №3. С. 7 - 13.

[47] Журавскi А. I. Мова друкаваных выданняв Ф. Скарыны. // 450 год беларускага кнiгадрукавання. -Мiнск. 1968. С. 277 - 304.

[48] Журавский А.И. Язык предисловий Франциска Скорины. // Белорусский просветитель Франциск Скорина и начало книгопечатания в Белоруссии и Литве. -М., 1979. С. 93.

[49] Немировский Е.Л. Ук.соч., с. 357.

[50] Журавскi А. I. Ук.соч., с. 302.

[51] Булыко А.Н. Западнославянская лексика в изданиях Франциска Скорины. // Белорусский просветитель Франциск Скорина и начало книгопечатания в Белоруссии и Литве. -М., 1979. С. 94 - 102.

[52] Журавский А.И. Ук.соч., с. 85 - 93.

[53] Подробнее см. Яскевич Е.А. Произведения Франциска Скорины: Структура, экзегеза, образность: Автореф. канд. дисс. -Минск, 1994.

[54] См. Немировский Е.Л. Ук.соч., с. 350 - 351.

[55] Подробнее см. Шматов В.Ф. Искусство книги Франциска Скорины. -М., 1990; Гравюры Франциска Скорины. -Минск, 1972.

[56] Подробнее см. Немировский Е.Л. Апостол 1525г. Франциска Скорины. // Труды отдела редких книг ГБЛ. Т.14. -М., 1978. С. 186 - 202; Апримене А.Ю. Язык Апостола Франциска Скорины 1525г.: Автореф. канд.дисс. -Минск., 1977.

[57] Евсеев И.Е. Очерки по истории славянского перевода Библии // Христианское чтение. 1912. №12. С. 1361 - 1362

[58] Там же, с. 1365.

 

---

Обсудить публикуемые в рассылке статьи, иные темы, запросить дополнительные материалы Вы можете в специальной email-конференции "Вопросы библеистики", ресурс для самообразования. Для подписки отправьте пустое письмо в адрес sbible-subscribe@yahoogroups.com и подтвердите (Reply) пришедший запрос.