НАШИ ПРОЕКТЫ:

Каруна: путь сострадания и любви

Тайны мироздания

Проблемы ЛГБТ и религия

Записки еретика

Свободомыслие

Микрокосм

Творческий сайт Александра Грайцера "Внутри"

Сайт Александра Грайцера "Мой Израиль"

Священные книги религий мира

Наука и религия

Рассылка Елены Преображенской и Александра Грайцера

СВОБОДОМЫСЛИЕ

Выпуск 31/2009-06-13

Дорогие друзья!

Сегодня я хочу предложить вам продолжение книги Джона Робинсона «Быть честным перед Богом», а так же рассказать о своём новом сайте, посвящённом проблемам сексуальных и гендерных меньшинств и религии. О сайте я расскажу немного позже, а вначале – книга Дж.Робинсона. Предшествующие публикации (об авторе, предисловие и первую главу книги) см. в блоге нашей рассылки «Свободомыслие» в рубрике: Джон Робинсон. Быть честным перед Богом

Напомню, о чём шла речь в первой главе, предложенной в прошлый раз. Глава называлась «"На небесах" или "по ту сторону"?». В ней автор рассказывал о том, что традиционное библейское представление о Боге основано на представлениях древних людей о строении вселенной. Вселенная, в представлении древних людей, была «трёхэтажной»: небо, земля и преисподняя (подземелье). Бог, в представлении древних людей, обитал над землёй (которая была не круглой, а плоской), на небе, а дьявол – под землёй, в преисподней. В преисподнюю же сходили и души умерших, (этого автор не пишет, это моё дополнение), при этом в представлении древних людей преисподняя не была местом огненных мучений ада, она была просто мрачным местом, лишённым радости. Иисус, совершив победу над дьяволом, освободил души умерших из преисподней и вознёс их на небо к Богу. Само вознесение Иисуса на 40 день после Его смерти на кресте описывается на страницах Библии так же натуралистично: Иисус поднялся над землёй и ушёл на небо, и облака скрыли Его от глаз учеников. А вознесшись, Иисус сел по правую руку (в синодальной Библии и никейском символе веры употреблено устаревшее слово «одесную», а десница – это правая рука) Бога-Отца.

В наше время, однако, практически никто из верующих не представляет Бога и, тем более, строение вселенной подобным образом. Все прекрасно понимают, что Бог – это не старичок, восседающий за облаками на небе, рядом с которым, по правую руку, сидит Иисус. Все знают, что земля имеет шарообразную форму, а не плоскую, и что понятия «над» и «под» по отношению к земле справедливы лишь относительно нашего обманчивого зрительного восприятия картины вещей. «Небесный» образ Бога превратился в образ «потусторонний». Библейский язык уже очень давно воспринимается не буквально, а метафорически. Правая рука Бога-Отца (десница) для христиан является лишь символом власти, то есть выражает их веру в то, что Иисус имеет власть Бога.

Само понятие о Боге, живущем на небе, безнадёжно устарело: подавляющее большинство верующих, скорее, скажут, что Бог вездесущ, чем, что Он живёт небе. Тем не менее, традиционный язык по-прежнему употребляется в речи. И хотя практически никто из верующих больше не мыслит настолько натуралистично, но самая главная христианская молитва, оставленная самим Иисусом, начинается со слов: «Отче наш, сущий (пребывающий) на небесах».

Дж. Робинсон не останавливается лишь на том, чтобы показать архаичность и метафоричность библейского языка. Он пишет, что новый образ Бога, возникший в результате изменения научной картины вселенной, образ Бога, пребывающего не на небе, а где-то в ином мире, «по ту сторону» от мира нашего, так же нуждается в пересмотре. По существу новый образ представляет собою модификацию образа старого, основанного на пространственном восприятии:  с «неба» Бог перемещается куда-то в иную, недосягаемую для человека, область – «по ту сторону».

«Образ Бога «на небесах» перестал восприниматься как буквальное описание действительности, но и после этого веками сохранял свою ценность. – пишет Дж.Робинсон, - Однако сегодня, мне кажется, мы столкнулись с двойным кризисом. Современная наука и техника нанесли окончательный психологический, если не логический, удар идее буквально «потустороннего» существования Бога, и это совпало с осознанием того, что мысленный образ такого Бога скорее мешает чем помогает вере в Евангелие. Под двойным ударом рушится вся конструкция, а вместе с ней и вообще всякая вера в Бога.

Дело, конечно, не просто в скорости приспособления. Отказ от «потустороннего» Бога означает намного более радикальный скачок, чем переход к этой концепции от Бога «на небесах». Ведь та перестановка, которая произошла раньше, в значительной степени сводилась к новому словесному выражению, к замене одной пространственной метафоры на другую. Это было важно, поскольку сделало христианство независимым от устаревших представлений о плоской земле. Но когда говорят, что нужно вообще отказаться от идеи «потустороннего» Существа, это кажется полным отрицанием Бога. Ибо многие думают, что верить в Бога — это и значит признавать существование такого высшего и особенного Существа. «Теисты» верят, что такое Существо есть, а «атеисты» его отрицают.

Но что, если такое «потустороннее» сверх-Существо на самом деле представляет просто утонченный вариант небесного Старца? Что, если вера в Бога вовсе не означает и даже не может означать убежденности в «существовании» некой сущности, пусть даже высшей сущности, которая где-то там то ли есть, то ли нет, вроде жизни на Марсе? Что, если атеисты правы, но на самом деле это вовсе не означает конца христианства или отказа от христианства, как не означал того отход от представлений о Боге «наверху» (хотя в свое время и он должен был казаться разрывом со всем учением Библии)? Что, если такой «атеизм» всего лишь разрушает идола, если мы можем и должны обойтись вообще без «потустороннего» Бога? Задумывались ли мы всерьез над тем, что отказ от этого идола может оказаться в будущем единственным способом сохранить значимость христианства не только для немногих ретроградов? Ведь если бы мы прежде уцепились за то, что Бог непременно «на небе», в современном мире никто, кроме первобытных народов, не смог бы верить в Евангелие. Может быть, фрейдисты всё же правы, и такой Бог, Бог традиционного народного богословия, действительно является проекцией? Может быть, теперь мы призваны расстаться с такой проекцией? …»

Продолжение книги.

НЕКОТОРЫЕ ХРИСТИАНСКИЕ ВОПРОШАТЕЛИ

Признаться, иногда я и сам сомневаюсь. Но вместе с тем я ясно понимаю, что от этих вопросов никуда не денешься. Ими надо заниматься, вернее, ими уже занимаются с самых разных сторон, потому что обойти их невозможно. Спорить можно только о том, возникают ли эти вопросы лишь в дебрях интеллектуальных дебатов или они уже выплыли наружу и очевидны для всех. Я-то, как епископ, прекрасно мог бы справляться с большей частью моей работы, вовсе не вдаваясь в подобные обсуждения. Я и без того мог бы поддерживать плавное круговращение церковной машины — без всех этих вопросов оно было бы даже более плавным. Характер проповедей, которые мне обычно приходится произносить, совсем не предполагает вхождения в круг этих проблем. Обилие моих повседневных обязанностей не только не побуждало, но даже и не позволяло мне заниматься такими вопросами достаточно долго, чтобы написать книгу, если бы мне не пришлось слечь на три месяца. Но эти мысли давно меня преследовали, и я сразу почувствовал, что на меня возложено духовное обязательство использовать время болезни, чтобы дать им созреть.

Я могу выразить всё это только так: разные вещи на протяжении многих лет вызывают смутное чувство тревоги; накапливаются и складываются вместе различные и поначалу не соотнесенные аспекты прочитанного и пережитого. Возникает безотчетное предчувствие чего-то очень важного и верного. Что это означает и почему это так — трудно пока осознать до конца. Иногда хочется прогнать эти мысли. Но тут же начинаешь понимать, что если хочешь сохранить искренность, остаться собою, надо в этих вопросах разобраться. Ибо если чувствуешь их важность и все же не уделяешь им внимания, потихоньку начинают терять силу все другие твои убеждения: ты их продолжаешь демонстрировать, говоришь, что веришь в них (и действительно веришь), но почему-то оказывается, что они уже не столь глубоки, как прежде. Это лишний раз подтверждает, что сколь бы субъективным ни было убеждение в подлинности собственных догадок, скрыть их от себя самого нельзя без серьезных последствий.

С другой стороны, нечто иное, наоборот, перестает волновать: какие-то области традиционного выражения христианского благочестия и практики, явно столь важные для большинства, просто оставляют тебя равнодушным. Обычно люди делают из этого вывод о собственной духовной несостоятельности. И в этом, конечно, заключена немалая доля истины. Но я не могу забыть то чувство облегчения, которое я испытал двадцать лет назад, во время учебы в богословском колледже, от одного полуночного разговора с нежданно обретенной родственной душою. Оказывается, все, чему нас учили о молитве, не меня одного оставляло безучастным. Нельзя сказать, чтобы в этом учении было что-нибудь неверно. Оно предлагало некий впечатляющий путь — просто мы не могли на него стать. И что еще хуже, нам не очень-то и хотелось. Когда я понял, что, быть может, не стоит из-за этого считать себя предводителем грешников и единственным, кто шагает не в ногу, — у меня с души свалилось бремя тайной вины, которую всегда так не хотелось признавать. А потом мне попадались и другие (их всегда было поразительное меньшинство), кто признавался в такой же неспособности. Всё, что обычно говорится на эти темы, верно, бесспорно, и ты чувствуешь, что должен откликнуться, но почему-то сердце молчит и все эти правильные слова внутрь тебя не проникают. А попытаться открыто усомниться в традиционном учении — значит сдать позиции, расписаться в безнадёжной бездуховности и стать соблазном для окружающих.

И это лишь один частный пример. А потом оказывается, что неверие — когда вдруг поймешь, что в это верить ты и не обязан, — бывает столь же освобождающим, как и вера в то, во что веришь. Джеймс Пайк, епископ Калифорнийский (10), пришел к такому же выводу. В своей интересной, пробуждающей мысль и вполне конструктивной статье*, которая вызвала в Американской Епископальной Церкви (11) изрядное потрясение (и даже удостоилась обвинения в ереси со стороны духовенства одного диоцеза), он пишет: «Религиозная традиция, к которой я принадлежу... на самом деле не слишком много знает о религии. Римо-католики, и южные баптисты (12) знают о религии куда больше нашего. И... мне кажется, что и в моей собственной церкви многим людям — некоторые из них пишут трактаты, что разложены на полочках у входа,  —  известно слишком много ответов. Я не оспариваю их верность. Просто я знаю не так много, как авторы этих брошюрок».

Но вернемся к главному. Постепенно я осознал следующее: некоторые из этих волнующих и, наоборот, более не волнующих меня тем как-то связаны друг с другом. Я начал понимать, что я оспариваю целый комплекс предпосылок и пытаюсь заместить его каким-то иным. Единственная цель этой книги — попытаться продумать вслух этот процесс и помочь другим назвать вещи своими именами. Так как я думаю, что в наше время в этот процесс так или иначе включены многие. Это-то меня и поразило — как много появилось флюгеров, указывающих в одну сторону! Я всего лишь подмечаю это, и мне понятно, что в этой книге, как ни в одной из написанных мною прежде, я повторяю и додумываю мысли других людей. Я не могу утверждать, что понял каждого из них до конца. Отчасти поэтому я предпочитаю пространно их цитировать, чтобы дать им возможность самим высказаться. Но есть и другая причина. Для меня эта книга — попытка осуществить некую связь и посредничество между миром профессиональных богословов, в котором всё, что я буду говорить, давно известно и перестало быть оригинальным, и совсем иным, широким кругом людей (как внутри Церкви, так и вне Ее), которым всё это совершенно неизвестно и представляется ересью.

Теперь, чтобы стало более ясно, о чём я говорю, позвольте мне указать на три кратких сочинения, идеи которых я воспринял сразу же, с первого прочтения; они оказались плодотворными не только для меня, но и для многих представителей нашего поколения.

Для меня первым из этих трех сочинений (хотя по времени написания  оно  и  не  самое  раннее)  стала  проповедь  Пауля Тиллиха (13) «Глубина существования», напечатанная в его сборнике «Потрясение оснований» (издан в Англии в 1949 г.). Она показала мне, сколь сильное изменение претерпевает традиционный религиозный символизм, если понятие высоты в нём заменить глубиною. Бог, говорил Тиллих, это не «потусторонняя» проекция, не Некто Иной за небесами, в существовании которого мы должны убеждать себя, но Основа самого нашего бытия.

«Бог — таково имя этой бесконечной и неисчерпаемой глубины и основы всего бытия. Эта глубина и обозначается словом «Бог». И если это слово для вас мало что значит, переведите его и говорите о глубинах вашей жизни, об источнике вашего бытия, о том, что для вас важнее всего, что вы принимаете безоговорочно всерьез. Может быть, для этого вам придется забыть все традиционные представления о Боге, с которыми вы знакомы. А может быть, даже и само это слово. Ибо если вы знаете, что Бог — это глубина, то вы уже знаете о Нём немало. Вы  уже  не  можете  называться  атеистом  или неверующим. Ведь вы не можете подумать или сказать: «У жизни нет глубины!  Жизнь мелка.  Реально лишь то,  что лежит на поверхности!» Если вы можете утверждать это вполне серьезно, тогда вы — атеист, в противном же случае — нет. Кто знает о глубине, знает и о Боге»*.

Я помню, как вдохновили меня тогда эти слова. Я сделал то, чего не бывало со мною ни до, ни после этого: я просто прочел проповедь Тиллиха своим студентам вместо собственной лекции. Кажется, я с тех пор так и не перечитывал этих слов, но они стали для меня одним из подземных родников,  слившихся в единый поток с тем, что узнал позднее. Я еще вернусь к его словам, как и к другим влияниям, о которых буду говорить в этой главе. Пока же достаточно сказать, что они открыли мне возможность  говорить о  Боге на новом языке непреходящего значения;  традиционные  выражения о  Боге,  посещающем нас извне, стали казаться мне чуждыми и искусственными.

Далее, я должен отметить сильное влияние знаменитых ныне высказываний о «безрелигиозном христианстве» в «Письмах из тюрьмы»* Дитриха Бонхёффера (14). Выдержки из этих писем впервые попались мне в январском номере «The Ecumenical Review» за 1952 г., вскоре после их первой публикации на немецком языке. Я сразу почувствовал, насколько Церковь еще не готова к тому, чтобы воспринять завещанное Бонхёффером перед тем, как его повесили эсэсовцы. Может быть, эти слова будут правильно поняты лишь через столетия. Но это одна из тех капель, которые точат камень. До сих пор, говорил Бонхёффер, Церковь основывала свою проповедь Евангелия на апелляции к религиозному опыту, к потребности в какой-либо форме религии, которую в глубине души чувствует каждый человек; на апелляции к потребности в Боге, Которому можно отдаться и с помощью Которого можно объяснить мир. Ну а если люди почувствуют, что прекрасно могут обойтись без «религии», без жажды личного спасения, без чувства греховности, вообще без всякой нужды в «этой гипотезе»? Должно ли христианство в таком случае стать уделом тех, кто всё еще наделен этим чувством недостаточности, этим свободным местом для Бога, или кому подобное чувство можно внушить? Бонхёффер отвечает на свой вопрос, что Бог намеренно призывает нас в нашем двадцатом веке к такой форме христианства, которая не зависит от отношения к религии, как апостол Павел призывал людей первого века к форме христианства, не зависящей от отношения к обрезанию.

Тогда я едва начинал понимать, что это значит. Но я уже сознавал, что здесь — нечто, что нам надлежит усвоить; нашей религиозной системе не удастся просто отмахнуться от этих мыслей. С тех пор минуло каких-нибудь лет десять, а кажется, что прошло времени намного больше, что мы давно уже живем с этим сознанием.

В-третьих, надо назвать статью, которая вызвала почти немедленную взрывную реакцию при своем появлении в 1941 г. (впрочем, я детально познакомился с ней лишь после того, как она была переведена на английский в 1953 г.). Это манифест Рудольфа Бультмана (15), озаглавленный «Новый Завет и мифология»*.

Бультман, судя по всему, задел чуть ли не самое уязвимое место евангельского возвещения. Ведь «мифологическим» элементом Нового Завета он называет как раз всё то, что характеризует евангельскую историю как нечто большее, чем просто история (одна из многих). Именно эта «мифологическая добавка» делает события двухтысячелетней давности проповедью или Евангелием для нынешнего дня. А Бультман заявляет, что современному человеку весь этот элемент представляется каким-то непонятным жаргоном. Чтобы выразить «трансисторический» характер исторического события, каким была жизнь и смерть Иисуса из Назарета, новозаветные авторы пользовались «мифологическим» языком, говоря о предсуществовании, воплощении, восхождении и нисхождении, чудесном вмешательстве, космической катастрофе и тому подобном. Но все эти понятия, согласно Бультману, имеют смысл лишь в рамках той картины мира, которая теперь полностью устарела. Поэтому получается, что соблазном для современного человека становится не подлинный камень преткновения (соблазн, «скандалон» ⁽¹⁶⁾ креста); его отталкивает то самое, что должно было претворить это историческое происшествие в Божие деяние для него, но вместо этого сделало просто неправдоподобным само событие. Связь бультмановского анализа и его программы «демифологизации» (17) с нашим изначальным вопросом о «потустороннем» Боге в целом достаточно очевидна. Если он прав, то должна быть отвергнута вся концепция сверхъестественного порядка, который вторгается в здешний и «прорывает»* его. Но если так, что же нам понимать под Богом, под откровением, и во что превращается христианство?

Продолжение следует…

⁽¹⁰⁾ Пайк Джеймс Альберт (1913—1969) — американский теолог и церковный деятель, в 1958—1966 гг. — епископ Калифорнийский (Епископальная церковь). Автор многих книг об этических проблемах современного христианства.

⁽¹¹⁾ Епископальная церковь — американская ветвь Англиканского Содружества, организационно независимая от Церкви Англии, но тождественная с ней по вероучению и церковному строю.

⁽¹²⁾ Южная Баптистская Конвенция — одна из самых консервативных фундаменталистских церковных организаций в США.

⁽¹³⁾ Тиллих Пауль (1886—1956) — немецкий протестантский пастор, теолог и философ, один из создателей так называемой диалектической теологии, принадлежащий к числу самых ярких христианских мыслителей XX в. С 1933 г. жил в эмиграции в США, которые стали его второй родиной. Наиболее известны его книги «Протестантская эра» (1948), «Мужество быть» (1952), «Библейская религия и поиск последней реальности» (1955), «Динамика веры» (1957), «Теология культуры» (1959) и особенно «Систематическая теология», т. 1—3 (1951—1963), а также сборники проповедей «Потрясение оснований» (1948) и «Новое бытие» (1955).

В русском переводе издана глава из книги «Мужество быть» (Октябрь, 1992 г. №9. С. 152—165). О Тиллихе см.: Вевюрко Т., Лёзов С. Пауль Тиллих: оправдание сомнением // Октябрь. 1992. №9. С. 165-169.

⁽¹⁴⁾ Бонхёффер Дитрих (1906—1945) — немецкий лютеранский пастор и теолог. Автор книг «Communio Sanctorum» (1927), «Действие и бытие» (1930), «Цена ученичества» (1937), «Жизнь сообща» (1939). В 1933 г. выступил с предостережением об опасности концентрации власти в руках харизматического «фюрера», стал одним из инициаторов Чрезвычайного синода пасторов, послужившего ядром Исповедующей Церкви (отвергшей сотрудничество с нацистами). В 1935—1940 гг. руководил работой семинара проповедников (закрыт гестапо). С 1936 г. ему запрещено преподавание, с 1938 — въезд в Берлин, а с 1941 — любые выступления и публикации. От возможности эмигрировать Бонхёффер отказался. Был агентом контрразведки Канариса, участвовал в заговоре против Гитлера. Арестован 5 апреля 1943 г. До ареста работал над книгой «Этика» (не закончена, издана посмертно). В тюрьме Тегель (до октября 1944 г.) пишет серию писем, собранных и изданных посмертно в 1951 г. его другом Эберхардом Бетге под названием «Сопротивление и покорность». Именно эти «Письма из тюрьмы» (так книга называется в английском переводе) сделали Бонхёффера одним из наиболее влиятельных христианских теологов современности. За несколько дней до решающего наступления союзников, 9 апреля 1945 г., повешен в концлагере Флоссенбург.

«Письма из тюрьмы» изданы в русском переводе: Бонхёффер Д. Сопротивление и покорность // Вопросы философии. 1989. № 10, 11. Все цитируемые Робинсоном отрывки находятся в № 11. Некоторые фрагменты были опубликованы в ином русском переводе: Бонхёффер Д. Письма из тюрьмы // Символ. № 4. Париж, 1980. С 118—129. Этот перевод также использован нами в одном месте.

О Бонхёффере см.: Барабанов Е.В. О письмах из тюрьмы Дитриха Бонхёффера // Вопросы философии. 1989. № 10. С. 106—113; Лев Ж. Дитрих Бонхёффер: Молиться среди людей // Великие учители молитвы. Брюссель, 1986. С. 176—199.

⁽¹⁵⁾ Бультман Рудольф (1884—1976) — немецкий протестантский теолог и исследователь Нового Завета, принадлежащий к числу создателей диалектической теологии. Наиболее известные его работы: «История синоптической традиции» (1921), «Иисус» (1926), «Новый Завет и мифология» (1941), «Евангелие от Иоанна» (1941), «Теология Нового Завета», т. 1—2 (1948—1953), «История и эсхатология» (1957). Полемика по поводу программы демифологизации отражена в сборниках «Керигма и миф», вып. 1-5 (1948-1955).

О Бультмане см.: Лёзов С.В. Христианство и современный человек: Теология Рудольфа Бультмана // Актуальные проблемы современной зарубежной политической науки. Вып. 3: Христианство и политика. М., 1991.

⁽¹⁶⁾ Skandalon — преткновение, соблазн (греч.; отсюда русское слово скандал). — Это выражение неоднократно употребляется в апостольских посланиях. См.: I Пет. 2:7; I Кор. 1:23; Гал. 5:11.

⁽¹⁷⁾ Позитивной частью программы демифологизации была экзистенциальная интерпретация Нового Завета с использованием понятийного аппарата экзистенциальной философии Мартина Хайдеггера (1889—1976). Знакомство Бультмана с Хайдеггером состоялось в 1922—1928 гг., когда оба они преподавали в Марбургском университете.

Теперь предлагаю вашему вниманию информацию о своём новом сайте.

Сайт носит название: Проблемы ЛГБТ и религия (в принципе название может измениться, но скорее всего останется этим). Абревиатура "ЛГБТ" означает сексуальные меньшинства (то есть лесбиянок, геев, бисексуалов) и гендерные меньшинства (называемых трансгендерами, куда входят, в частности, транссексуалы и трансвеститы). Подробнее см. на сайте в разделе: Понятия.  Сайт создан Еленой Преображенской без участия Александра Грайцера. Конечно, не потому, что он является гомофобом, а просто потому, что он далёк от этой тематики, она ему незнакома. Подчеркнуть этот факт мне представляется важным, поскольку Александр продолжает общение на христианских форумах, где за участие в подобном проекте его, вне сомнения, "заклевали" бы. (По правде сказать, темой освящения теории эволюции и возможности её совмещения с религией Саша тоже целенаправленно не занимается так, как это делаю я, хотя, насколько мне известно, поддерживает эту тему). Что касается меня, то мне мнение обо мне религиозных консерваторов сейчас уже совершенно безразлично. А для тех, кто не служит догме, букве и традиции, но ищет смысл в вере, я специально написала небольшой рассказ, размещённый на данном сайте: История моих убеждений.

Я предполагаю, что проблемы отношений ЛГБТ и религии мы в дальнейшем будем рассматривать в этой рассылке более или менее подробно, и некоторые из статей, представленных на сайте, так же будут предложены в ней.

Так же я хочу сообщить, что пересматриваю регулярное размещение ссылок на новости блога «Записки еретика», так как, признаюсь честно, мне трудно их предоставлять во всех трёх рассылках, которые я веду (я начинаю в них путаться, потому что рассылки выходят в разные дни, да и отнимает это лишнее время). Поэтому я просто буду предлагать ссылку на свой блог в конце каждого выпуска, и желающие смогут переходить по ней и читать новости в самом блоге. Хотя, конечно, если обстоятельства потребуют обратить внимание подписчиков на какую-то конкретную статью, то я могу сделать на неё специально отдельную ссылку. Но, по всей вероятности, я сохраню перечисление всех новостей в одной из своих рассылок - в рассылке «Человек и религия в современном мире».

Читайте новости блога "Записки еретика" в самом блоге

Пишите нам по ссылке:

Ведущие рассылки Елена Преображенская и Александр Грайцер

До следующих виртуальных встреч!

Будьте успешны и счастливы!