Отправляет email-рассылки с помощью сервиса Sendsay

Религия. Психология. ЗОЖ

Подписаться Бесплатная «Серебряная» новостная рассылка Подписчиков 424 RSS
←   Сентябрь 2017   →
 1
 2
 3
 4
 5
 6
 7
 8
 9
10
11
12
13
14
15
16
17
18
19
20
21
22
23
24
25
26
27
28
29
30


За последние 60 дней 3 выпусков (1-2 раза в месяц)


Открыта: 26-09-2008
Адрес автора: religion.celovekireligia-owner@subscribe.ru

Автор
Елена Преображенская

Статистика

424 подписчиков
+1 за неделю
←   Все выпуски   →

Человек и религия в современном мире: Взгляды на аборт в истории христианства (часть 2)


ЧЕЛОВЕК И РЕЛИГИЯ В СОВРЕМЕННОМ МИРЕ

Выпуск 251/2017-09-20

Доброго времени суток. Предлагаю продолжение статьи о взглядах на аборт в истории христианства. 

Аборт и «одушевление» эмбриона в истории церкви
Разномыслия в неразделенной церкви

Хотя в патристический период многие отцы церкви осуждали аборт как грех, среди них не было единого мнения о том, когда у эмбриона появляется человеческая душа, делающая его человеком, обладает ли эмбрион человеческой душой на ранних сроках беременности, и является ли аборт на раннем сроке убийством человека[3][4][5][10]. Ряд отцов церкви, такие как ранний апологет церкви Тертуллиан, а позднее Григорий Нисский, Максим Исповедник и другие, считали, что душа человека появляется во время зачатия. Такая концепция, как полагают некоторые исследователи, возникла под влиянием философии Пифагора. В христианстве она была распространена в третьем веке, но уже в четвертом веке широкое распространение получила концепция о более позднем появлении человеческой души у эмбриона, берущая начало от Аристотеля[8][10]. Такую концепцию в христианстве утверждали святой Августин, Иероним Стридонский, Феодорит Кирский и многие другие[2].

Некоторые отцы церкви, как, например, Иоанн Златоуст, принимали концепцию более позднего появления души человека, ссылаясь на последовательность творения, описанную в книге Бытия, в соответствии с которой сначала сотворено тело, а затем вдунут дух[11]. Вместе с этим, было достаточно распространено обоснование позднего появления души эмбриона на основе ошибочного перевода текста Исход 21:22-23 на древнегреческий язык Септуагинты[10]. (Христианская церковь, особенно на востоке, читала Библию именно на языке Септуагинты, и Септуагинта имела большое влияние на развитие христианского богословия).

В Септуагинте указанный текст Исхода переведен таким образом: «Если двое мужчин дерутся и ударят женщину, которая беременна, и ее ребенок выйдет вон, хотя он не полностью сформировался, то [виновный] будет должен заплатить штраф … Но если [ребенок] полностью сформировался, то [виновный] должен отдать душу за душу…»[3]. Русский синодальный перевод, который в данном случае соответствует языку оригинала на иврите, звучит так: «Когда дерутся люди, и ударят беременную женщину, и она выкинет, но не будет [другого] вреда, то взять с [виновного] пеню, какую наложит на него муж той женщины, и он должен заплатить оную при посредниках; а если будет вред, то отдай душу за душу…».

Ряд отцов церкви, связывая текст Септуагинты с учением о позднем появлении души человека у эмбриона, утверждали, что до тех пор, пока плод ни приобретает образ тела человека (становится «образовавшимся» или «сформировавшимся»), он еще не имеет человеческой души, и не приравнивали аборт в этом случае к убийству. К примеру, Феодорит Кирский писал: «Посему законодатель повелевает, что, если имеющая во чреве жена в драке выкинет, и младенец выйдет изображен, то есть совершенно образовавшийся, то называет сие убийством, и кто – причиною сего, того подвергает равному с убийцей наказанию; а если выйдет ещё необразовавшийся младенец, то – не вменять сего в убийство, потому что младенец ещё неодушевлен; впрочем виновный должен заплатить пеню»[11].

Значительное влияние на утверждение такой интерпретации, особенно в западной церкви патристического периода, оказал святой Августин[2]. Августин верил в поэтапное появление души человека у эмбриона и утверждал: «[Писание] не распространяет понятие убийства на несформировавшийся эмбрион, ибо определенно то, что еще находится в утробе, не может считаться человеком… Если же зародыш еще бесформен, но уже имеет душу (ибо большой вопрос о душе не может быть отброшен скорым суждением), то Закон не может быть распространен на убийство, ибо живая душа в данном теле не имеет чувств, если то, что во плоти, еще не сформировано и, следовательно, не одарено чувствами»[4].

Некоторые отцы восточной церкви оспаривали такие интерпретации. В частности, Максим Исповедник среди различных богословских аргументов указывает боязнь «оказаться по справедливости ответственным за ужасные преступления», то есть того, что принятие этой интерпретации может способствовать погублению жизни зачатого человека вне зависимости от того, сформировался ли плод или нет[11].

Широко известно каноническое правило Василия Кесарийского (374 г.), благодаря которому в восточной церкви в конечном итоге утвердился взгляд[10], что любой аборт должен рассматриваться наравне с убийством: «Умышленно погубившая в себе зачатый плод подлежит наказанию за убийство. А образовался ли или ещё не образовался плод, сие не разыскивается у нас в точности»[11]. На VI Вселенском соборе в Константинополе (680-681) определение, уравнивающее совершение аборта и убийства, было принято без указания срока беременности: «Жен, дающих врачевства, производящие недоношение плода во чреве, и приемлющих отравы, плод умерщвляющие, подвергаем епитимии человекоубийцы».

Католическая теология

Однако, в западной церкви представление об одинаковом осуждении абортов на раннем и позднем сроках беременности не было распространенным[3]. На протяжении всего периода средневековья и позднее в западном христианстве господствовало убеждение о том, что душа человека появляется у эмбриона постепенно[10]. Этот взгляд в средневековом католичестве опирался уже не на Септуагинту, поскольку в католичестве использовался латинский перевод Вульгаты, который в большей мере соответствовует языку оригинала на иврите. Благодаря латинским переводам западно-арабского мыслителя Аверроэса, начиная с XII века наследие Аристотеля было заново открыто на западе. Католические теологи, особенно Фома Аквинский, адаптировали аристотелизм к нуждам церковного богословия[8].

Фома Аквинский, влиятельный теолог, провозглашенный учителем церкви, вслед за Аристотелем верил в постепенное, по мере развития в теле матери, «одушевление» эмбриона. Он учил, что человеческая душа у эмбриона мужского пола появляется на 40 день беременности, а у эмбриона женского пола — на 80 день, аборты до этого времени являются аморальными, но не убийством: «Этот грех, хотя тяжелый, причисляющийся к злодеяниям и противоестественный [грех против природы] … нечто меньшее, чем убийство … не считается иррегулярным [нарушением порядка, являющемся препятствием для получения духовного сана или осуществления священнического служения]»[12].

Согласно Фоме Аквинскому, мать ощущает шевеление плода после появления человеческой души эмбриона. Папа Иннокентий III и папа Григорий XIV также считали, что плод шевелится с появлением человеческой души, а до этого времени аборт не является убийством[8]. Однако, в 1588 году папа Сикст V уравнял аборты на раннем и позднем сроке, издав буллу Effraenatam, которая подвергала совершавших аборты на любом сроке отлучению от церкви и наказанию гражданскими властями наравне с убийцами. Спустя три года, в 1591 году, следующий папа Григорий XIV отозвал эту буллу и ограничил отлучение от церкви за аборты только такими случаями, когда плод был сформировавшимся и мог рассматриваться одушевленным, установив этот срок в 116 дней беременности (16 1/2 недель)[2][13][14].

В тот исторический период некоторые католические теологи мягко относились к абортам на ранних сроках беременности и даже допускали их оправдание в определенных случаях. В 1679 году папа Иннокентий XI осудил 65 предложений иезуитских казуистов (Эскобар-и-Мендозы, Франсиско Суареса и других), которые включали в себя допущение делать аборты беременным девушкам до срока «одушевления» плода, чтоб избежать их убийства или шельмования, обосновывая это тем, что аборт на этом сроке не является убийством[15]. В целом различение ранних и поздних абортов существовало на протяжении значительной части истории католической церкви. В числе прочего это проявлялось, в частности, в том, что за аборты на позднем сроке беременности налагалась более тяжелая эпитимия, чем за аборты на раннем сроке[16].

В 1869 году папа Пий IX буллой Apostolicae Sedis отменил возвращенное Григорием XIV смягчение осуждения абортов в тех случаях, когда плод рассматривался неодушевленным, и вновь ввел отлучение от церкви за аборты на любом сроке беременности[2][13][17]. С этого времени каноническое право католической церкви прекратило делать различия между совершением абортов на ранних и поздних сроках беременности в отношении отлучения от церкви. Но даже после выпуска буллы Apostolicae Sedis некоторые различия между абортами на разных сроках беременности, такие как исключение из отнесения к иррегулярному нарушению способствования аборту на раннем сроке (согласно Фоме Аквинскому), в канонах церкви еще сохранялись[18]. Полностью эти различия были аннулированы лишь в Кодексе канонического права 1917 года.

Ведущая рассылки Елена Преображенская

 "Свет знания" (старое название - "Каруна")

Блог "Записки бунтаря" 
В избранное