Глава 3 (продолжение)

Проблема обретения сил и способностей была для славян проблемой их высвобождения очищением сознания. В идеале это должно было дать полную ясность сознания, которая, очевидно, сопоставима с понятием просветления или святости. Пути и цели духовного роста представителя любой культуры — результат многотысячелетнего развития и наскоком не позна­ются. Сами йоги, наверное, с улыбкой относятся к попыткам европейцев играть в индусов. Точно так же отнеслись бы ко всему эзотерическому теоретизированию и в русской деревне. Конеч­но, и мы можем посмеяться над ними в ответ — еще в былинах можно встретить пренебрежительное отношение столичного ще­голя к «деревенщине», «мужику простому, червяку земному».

Однако, для любого русского, более или менее всерьез интере­сующегося собственной культурой, ясно, что насмешки над де­ревней делались за ее приверженность старине, то есть как раз тому источнику, к которому мы и хотим припасть. А о какой старине мы можем говорить в отношении Руси? Тысяча лет пос­ле крещения? Или двадцать пять тысяч лет на территории Евразии, если верить сопоставительному анализу археологов на мате­риале орнаментов керамики и народной русской вышивки? Пусть даты уточняют специалисты, однако, и без них ясно, что под названием Русь или под каким-то иным, но славяне суще­ствовали тысячи лет, храня свою культуру всеми доступ­ными им способами и, прежде всего, в языке. Все это является частью традиционной русской культуры и при­мером мировоззрения «примитивного» русского крестьянина, де­ревенщины.

Малоизвестной частью этого мировоззрения считается учение о «Составе человека» или, иначе говоря, об «анатомии тонких тел». Чакры как таковые в Древней Руси известны не были, хотя присутствовало понятие о семи составах (суставах) человека. Сам термин «Семь составов» соответствует понятию Ядер созна­ния и Стогн, которые использовали деревенские старики. Ядер сознания три — Верхнее, Среднее и Нижнее. Они рас­положены внутри Пузыря Жизни (он же Поселенный Пустырь), который видится как та самая знаменитая среди эзотериков аура человека. У каждого из Ядер сознания есть свое «Царство» и своя «Царевна» или «Царица». Именуются Царства сознания соот­ветственно: Среднее (оно же первое) — Медным, Нижнее — Серебряным, Верхнее — Золотым. Правит Медным Царством Дева Обида, Серебряным — Дева Боль, а Золотым — Безмолвная София.

С точки зрения мифологического Мирового Древа, которое делит мир на три уровня, эти три «царства» являются «нижне-верхними» шаманскими мирами потусторонних сущностей по отношению к явному, внешнему или срединному миру, в кото­ром живем мы — люди. Хотя можно увидеть и соответствие Серебряного царства нижнему миру, миру сил, золотого — верхнему или миру духов, а медного, наполненного обидами и душевной болью — миру людей, обществу.

Ядро сознания, являющееся «столом» Медного царства, именуется Сердцем. Это, конечно, не физический орган сердце, а сердцевина, середка человека. И хоть оно находится за грудной костью, с Анахатой не совпадает. Столом Серебряного царства является Живот. Не тот Жи­вот, что брюхо, а тот, про который в народе говорится: «До конца живота моего!» Ядро Верхнего царства так и именуется Софией, но это толь­ко потому, что истинное имя Безмолвной Мудрости произнести нельзя. Оно на языке безмолвного знания и общения.

Зоны, где ядра между собой соприкасаются, называются стогны. Стогны в русском языке означали пути, улицы, перекре­стки и площади в городах. Но для крестьянина стогно — это прежде всего место, на которое ставится стог. Иначе говоря, это земляная площадка, в которую вбиваются шесты, вокруг кото­рых навивается стог. Этимологически слово «стогно» родственно слову «стегно», которое означает ляжки, бедренную часть ноги. Оба слова, очевидно, происходят от праславянского stbga озна­чавшего стезю, путь, тропу. Именуются стогны следующим образом: нижнее, промежность — Стегно, ограничивает или от­крывает Серебряное царство книзу. Соединяет и разделяет Се­ребряное и Медное царства стогно с названием Ярло, оно же солнечное сплетение. Стогно между Медным и Золотым царства­ми — Горло. На голове же сразу два стогна, очевидно, в связи со спецификой Золотого царства. Это Чело и Колород (возможно, от «Коло Родника», «Околородничек»).

Вместе с Ядрами сознания Стогны тоже дают своего рода семь ступеней, которые могут быть рассмотрены как ступени роста, развития или движения человеческого Духа. При этом мы обнаружим и совпадения и значительные расхождения с общепринятой йогической системой. Со­впадения в какой-то мере объясняются единым индоевропейс­ким источником йоги и древнерусского тайноведения. Расхождения же, возможно, произошли из-за какого-то катастрофичес­кого для древней культуры события, о котором в «Слове о полку Игореве» сказано: «Наничеся годины обратиша!» — «Времена обратились вспять!»

Если в основе йоги и древнерусской эзотерики лежит реальное видение устройства человеческого сознания, то человек духовного поис­ка, сориентирован он на открытие чакр или нет, тем не менее, открывает их в себе одну за другой. Вопрос только в том — насколько успешно это происходит, на­сколько часто в конце жизни люди оценивают себя реализовав­шимися полностью. И насколько же успешно открываются про­фессионалами эти чакры? Судя по специальной литературе, че­тыре первые — от Муладхары до Анахаты — с большей или мень­шей скоростью — вскрывают. На пятой — Вишудхе, излучающей эфир, — ломаются практически все, даже такие асы эзотерики, как Люсьен Ферер, автор книги «Энергия и чакры». Так и поми­рают не открыв. Что-то тут не так!

Если верить обычным для современной эзотерики представ­лениям, то красный цвет, цвет Муладхары, очень плох. Это низ­ший уровень. Кундалини — этот огненный змей — засунут в красную Муладхару, как в темницу, а по-русски, так прямо в задницу! А это плохо, надо срочно поднимать его вверх по чак­рам выше к божественным цветам. Хотя бы до Вишудхи — в Анахату. Анахата сопрягается в представлении христианизированно­го йога, кроме воздуха, — с любовью и великим будущим Рос­сии, потому что Мир вступил, согласно астрологии, в эру Водолея, то есть воздуха и России.

Красный цвет! Солнышко над Русью красное. Девки крас­ные. Бог — Красно Солнышко. А ведь на Руси стяги всегда были красными. И Спаса потом при христианстве носили на красном знамени. Красный — высший цвет народов, сориентированных на жизнь, на плодородие. Ви­зантийские императоры, к примеру, Багрянородные. Нам говорят поклонники йоги — высший цвет фиолетовый. Духовность фио­летовая. А вот русский серебряный век, самые тонко чувствую­щие люди России, все воспринимали фиолетовый как цвет ин­фернальных миров. Наверное, потому, что он ближе всего к чер­ному? У истины нет цвета, у нее есть чистота. Все чистые цвета божественны, смешанные цвета — личностны, поскольку они тварны.

Имеют ли значение для оценки человека «стихии»? Мне кажется, накладка их на человека довольно механистична, хотя и отражает очень древнюю тенденцию рассматривать человека, то есть микрокосм, как подобие большой вселенной. Скорее все­го, такой подход есть всего лишь отражение того начального эта­па познания мира, когда способ познания по образу и подобию оказывается чуть ли не единственным инструментом познающе­го ума. Особенно пугающим выглядит стремление создать из сти­хий систему моральных оценок, что получается чуть ли не само собой, как только они располагаются «ступенями духовного ро­ста». Для современного человека это может означать ошибку и тупик в поисках.

Земля, соответствующая низшему уровню развития челове­ка, получается самой плохой. Но Земля — Богиня! Земля — мать! Ради нее наши предки шли на смерть. Низшей по отношению к чему она оказывается? К небу? Ну а там, где американцы ходят вниз головами, она тоже ниже неба? Земля не ниже, она в цен­тре; Небо не выше, оно вокруг. Она не низшая, она ближняя. Наших предков Земля носила; человек, устремленный вверх по лестнице Иакова, жаждущий сбежать из этой «юдоли печали», попирает ее ногами.

Как представляли себе процесс духовного роста древние славяне? Исходя из понимания, что «то, что вверху, подобно тому, что внизу». Я вовсе не хочу этим сказать, что они буквально знали этот древнеегипетский эзотерический принцип. Просто они, как и египтяне, имели прямое отношение к служению плодородию и глубоко разбирались в этом вопросе. Можно также говорить на языке буддизма или даосизма о «взращивании бессмертного зародыша», но, в любом случае, понятия зарождения, вынашивания и рождения некоей новой, духовной сущности и есть одна из основ в духовном развитии.

Как входит жизнь в человека? В орнаментах Руси много веков уже существует похожий на трилистник символ для обозначения этого – Зарод. Он есть не что иное, как стилизованное изображение тройной шишечки хмеля. Именно хмелем, «вьюном» вместе с семенами на Руси осыпали молодых и брачное ложе. Когда можно считать человека живым? С первым криком! Что тогда происходит? Открывается Рот и вместе с дыханием  человеку дается Рота или Законная Душа, как бы присягнувшая служить этому телу. Рот дан человеку не только для потребления внутрь, рот – это Врата Жизни в теле человека. Пока ток жизни правильный, изо рта могут выходить слова истины, недаром на Руси Ротой называли присягу, клятву. Но Рота еще не есть слово в собственном смысле. Клятва, заклинание, прокля­тие или заклятие уже слова, но тайные, известные только по­священным и используемые исключительно в священных целях для поддержания Жизни на Земле. Итак, с первым криком открывается рот, открывается Гор­ло, и запускаются в работу сердце и легкие. И вот перед нами первая часть Зарода — Черешок и две верхние доли шишечки. Черешок — путь, ведущий во Чрево.

Когда ребенок издает второй крик? Когда он захочет есть. И тогда, со вторым криком, в тело входит Живая Душа или Жива, открывает Уду желания жизни — Желудок — и опускается в Живот. Вот и завершающая, третья доля Зарода. Здесь опять появляются сложности с точки зрения науки. Дело в том, что Жива известна как одна из богинь западных славян, и о бытовании этого имени в России сведений нет. Как ни странно, но именно это слово «Жива», как имя или как назва­ние, чаще всего употребляли деревенские старики. Скорее, они использовали его в том же значении, что и слово Живот в смысле жизнь. В то же время можно не сомневаться в том, что они подразумевали под ней именно животную душу, то есть нечто, что оживляет тело, потому что они говорят, что у растений тоже есть душа и зовут ее Жнива.

Это в каком-то смысле перекликается с заговором после жатвы, когда жницы катаются по стерне и приговаривают: «Жнивка-жнивка, верни мою силу!» Под Жнивой в этом случае явно подразумева­ется некая сущность — то ли хозяйка урожая, то ли раститель­ной силы, спорости. В любом случае, даже если параллель с за­паднославянской Живой случайна, и у Жнивы и у Живы есть вполне определенный образ и функции в представлениях рус­ских крестьян. Вот что пишет об этом Даль в книге «О поверьях, суевериях и предрассудках русского народа»: «Народному пове­рью, что сердце лежит под грудной костью, под ложечкой - сердце болит, отвечает по крайности и ученое, латинское назва­ние этого места (sevobiculum cordis); а поверью, что душа сидит немного пониже, в желудке, соответствует положение брюшных нервных узлов, называемых также брюшным мозгом и седали­щем животной души».

Итак, жизнь вошла, и что же у нас открылось первым - Муладхара или Сахасрара? До них еще, как до полюсов, далеко. Открылось горло или эта самая пресловутая Вишудха, а за ней легкие — Анахата, желудок — Манипура и живот — Свадхистхана. Грамотный русский йог, конечно, скажет, что это разные вещи. Духовный рост и «энергети­ческое» копание в чакрах — не одно и то же. В русской деревне не было ни Вишудхи, ни Эфира, чтобы их открывать. Эфира на Руси нет. Но масса современных эзотерических учений дает нам титанические построения, основанные на Эфи­ре, как на одном из базовых принципов Вселенной. Современный человек, да еще оторванный от глубинных источников своего народа, вынужден очень до многого доходить через понимание. Попытка понять, что такое Вишудха и, соответственно, эфир, заворачивает его устремленность обратно к любви, то есть Анахате. Результат — на глубоких подсознательных уровнях, где находятся архетипы мыш­ления и культуры, и основные значения слов, переме­шались токи жизненных сил.

Эфир-воздух, приписанный к горлу как любовь, направля­ет духовные токи к месту любви, то есть обратно в сердце и через него в Манипуру-Ярло. Ярло, Ярило — ярый огонь, солнечный огонь в солнечном сплетении. Веды говорят, что Огонь имеет три ипостаси — Костер на Земле, молнию в поднебесье, Солнце в небесах. Ярило — один из солнечно-огненных Богов Древней Руси.

Следующая стихия — вода. Расположенный ниже пупка «центр», именуемый по-русски Живот, однозначно признается местом силы и у русских. Начать хотя бы с того, что Живот явля­ется мерой усилий. Больше, чем он позволяет, не сделаешь: не тужься слишком сильно — живот (или Пупок) надорвешь! Как мы помним, зона Муладхары на древнеславянском языке называлась Стегно и связывалась с понятием Сто­гна, то есть земляной площадки, на которой между двух шестов-стожар навивается стог. Пространство между стожарами называ­лось в крестьянском быту Промежек, на него-то и кладется так называемый Зарод стога. А теперь посмотрим на человеческое тело. Два шеста-стегна — две ноги — разделены промежностью, над которой находятся органы, которые лучше, чем Зародом, и не назовешь. Стегно же является путем в Зарод.

Шесты эти именовались стожарами от слова стог. Но Стожа­рами же именовались в русской традиции и Плеяды (иногда, впрочем, и Медведицы). Они же именовались и Волосожарами. То есть огнями Волоса. А Волос-Велес — подземно-подводная ипостась когда-то единого Бога-отца Варуны. Кстати, в так на­зываемом основном мифе индоевропейцев, в битве Громоверж­ца со Змеем, именно Волос выступает в роли Змея. Если попытаться найти место Велеса в человеческом теле — то это, видимо, ноги, особенно пятка. Она считается нижним Родничком или Пупком, через ко­торый мы связаны с Богом-отцом. Не случайно в ней находилось самое ценное место выходца из Скифии Ахиллеса. Так же не случайно Душа прячется от страха именно туда. Душа, как и маленький ребенок, со страха бежит не в случайное место, а под защиту отца или матери. Только тут требуется одно уточнение. На Руси считали, что у человека две души — Душа и Жива. К Велесу то ли в ноги, то ли в огонь бежит прятаться Жива. Все это закономерная деталь огнен­ного перехода, который должен в результате своего духовного развития совершить каждый человек.

Огонь для славян действительно тесно связан с ногами. И они находили этому языковые подтверждения. Во-первых, при чтении слова нога наоборот получается агон(ь). Ходячий огонь. Они говорили: это вниз идет нога, а вверх огонь. Точно так же шесты для них прямо являются символом огненного перехода, поскольку содержат в себе и понятие шествия, и огненности: шесток — площадка, на которой разводится огонь в печи.

Завершая на этом свой по необходимости краткий обзор древнеславянских образов человека в его структурной сложности, добавлю следующее. Все исторические работы, выходящие за рамки хорошо изученного последнего периода в истории человечества, вынужденно опи­раются на гипотетические допущения, что не может не являться слабостью с точки зрения требований к научному исследованию. Но возможен ли в отношении такой древности тот же подход, что и к истории развитых цивилизаций? Вряд ли. Что же тогда, отбросить имеющийся в изобилии странный и за­манчивый материал и расписаться в своем бес­силии понять его? Исследователи делают все возможное, что­бы разгадать древние загадки. Очень вероятно, что им еще не раз придется менять метод исследования, пока результаты не станут со всей очевидностью достоверны.

Исходя из этого, я и задаю вопрос о встрече с неведомым или даже просто основательно забытым. В состоянии ли мы понять или даже просто узнать тради­цию, для которой у нас не сохранилось образов? При­веду рассказ психолога В.Петренко об экспериментальном ис­следовании дороги в Неведомое. «Если ввести испытуемого в глубокий гипноз и дать команду выпол­нить какое-нибудь действие, то испытуемый, выйдя из состоя­ния транса, как правило, не помнит того, что с ним было в гипнозе, но, тем не менее, выполняет инструкцию-приказ экс­периментатора. Например, испытуемым внушалась необходимость совершить некие бессмысленные действия, например, открыть старый зонтик и пройтись с ним по комнате. Испытуемый совершал требуемое, но при вопросе: «а зачем он это сделал?»,  искренне полагал, что по собственной инициативе решил проверить исправность зонта на случай дождя. Это феномен домысливания реаль­ных мотивов собственных действий, истинная причина которых внушена испытуемому и не осознается им.

Мы в своих исследованиях также работали с постгипноти­ческим внушением, исследуя его влияние на функционирова­ние сознания испытуемого. Так, если дать в гипнозе запрещение видеть какой-то объект, то человек, выйдя из гипноза, действи­тельно не будет его видеть. Однако он не увидит не только «зап­рещенный объект», но и другие связанные с ним объекты. Если запретить видеть сигареты, то человек может не видеть пепельницы, полной окурков, спичек, зажигалки или, что интересно, забывать ее предназначение. Зажигалку человек вертит, крутит, не понимая, что за странный «цилиндрик»? Например, испытуемому предлагается представить «табачный киоск». Он, сам курящий, не в состоянии представить табачный ларек. Мо­жет визуализировать овощной ларек, киоск «Союзпечать», но не может представить себе табачный. Если сказать: «Ты можешь представить себе киоск!», испытуемый с большим трудом что-то представляет. На вопрос: «что там продается?», он отвечает: «брелки для ключей, талончики на бензин» и т.д. Сигареты он визуа­лизировать не может.

Этот эксперимент может быть иллюстрацией того, что существуют два пласта отражения: видение и осозна­ние. В эксперименте мы запретили испытуемому видеть конкрет­ного человека. Этот человек сидел в комнате, но испытуемый вел себя так, как будто этого человека нет. Через некоторое вре­мя этому человеку надоело «быть невидимым», он взял электри­ческую бритву и стал бриться. Испытуемый буквально измучил­ся, пытаясь понять, откуда идет непонятный звук, так как он не видел этого человека вместе с бритвой, а шум слышал. Но если этот «невидимый» человек становился на пути идущего, то че­ловек с постгипнотическим внушением, но уже вышедший из гипноза, останавливался, впадал в транс. То есть он видел этого человека, ведь он не пытался проходить сквозь него, он видел его... но не осознавал».

Конечно, этот рассказ тоже не до конца корректен с точки зрения строгих требований к описанию научного эксперимента, но весьма поучителен. Да, мы стали современными людьми, но стали ли мы тем, что предполагалось или предполагается? Даже если там, в начале начал, и не было никаких сверхзнаний, а был только естествен­ный ход эволюции, человечество десятки тысяч лет хранило как самое сокровенное мысль об изначальном замысле. Что понима­ли они под этим, и как, из чего развилась эта идея? В любом случае, даже если нет никаких богов и пришель­цев, то, что происходит сегодня, является явной эксперимен­тальной задачей для обезьяны, которая сидит под столбом с бананом. И кто-то навязчиво подсказы­вает: «Думайте, товарищ прапорщик, думайте!» Иначе говоря, нас зачем-то поставили в условия эксперимента. Если это не пришельцы, то, по крайней мере, экологическое состояние Зем­ли, которое требует: пора думать! Пора учиться думать, пока еще есть и бананы, и сама Земля.

Традиции Древнего Египта и Древней Руси тоже говорит о некоем первоисточнике знаний. Что может подтвердить эту мысль? То, что учения Востока и Запада совпадают по многим принципиальным вещам. Эти со­впадения и дают основания считать, что был изначальный ис­точник, прародина, откуда все народы разошлись по своим зем­лям. Но возможен и другой взгляд. И это взгляд вполне научный. Этим изначальным источником, тем, что родило совпадения, является сама природа человека. И если ты глядишь на нее от­крытыми глазами, то видишь и описываешь то, что есть. А пер­вобытные люди были примитивными. Что значит: «примитивная культура», «примитивное мышление»? Это значит, что его но­ситель «что видит, о том и поет». А это, в свою очередь, означает, что они пели именно то, что видели! Для нас это может означать две вещи. Во-первых, что изначальная мифология име­ет под собой некую действительную основу, физически увиден­ную людьми той эпохи и переданную на их понятийном языке. И второе, буквальное: в народных песнях должно быть знание об истинном Пути!