Во время прошедшего в Бишкеке 19 ноября Круглого стола на тему: «Радикализация Ислама в Кыргызстане: вызовы и ответы» директор IWPR по Центральной Азии Абахон Султоназаров отметил, что прогнозы развития религиозной ситуации в стране не самые оптимистичные, и тенденция к радикализации Ислама, действительно, есть. Первая тревожная тенденция - сводки силовых структур о количестве приверженцев экстремистских идей. Вторая – вступление выходцев из стран региона в ряды воюющих в Сирии. Третья – большое количество действующих на территории Кыргызстана террористических группировок, которые присягнули «Исламскому государству» (террористическая группировка, запрещена в России).

В качестве основных причин радикализации Султоназаров назвал бедность, социальную несправедливость, высокий уровень коррупции, несправедливые суды и низкую информированность об основах ислама. «Существует четкая взаимосвязь между степенью радикализации и уровнем социальной защищенности населения. Люди разочарованы в институтах власти и традиционном духовенстве, которое не может адекватно отвечать на современные вопросы, и его роль сводится лишь к исполнению обрядов. Проникновение и развитие радикальных идеологий происходит посредством распространения литературы, проповедей и обучения молодежи внутри и за пределами страны: некоторые перенимают радикальные взгляды в Турции или во время работы в России. Распространена вербовка граждан через Интернет или с помощью тех, кто уже уехал воевать в Сирию и зовет туда же родственников, а вернувшись, распространяет радикальные идеи».

Женщины идут от безграмотности

По данным МВД, среди почти пятисот выехавших в Сирию кыргызстанцев - 122 женщины и 83 ребенка. Проблему участия женщин в войне прокомментировала руководитель прогрессивного общественного объединения женщин «Мутакалим» Жамал Фронтбек кызы. Так, в 2001 году в радикальных организациях женщин было 1,1 процента, в 2015 – 23 процента. Существует три фактора, влияющие на радикализацию женщин: образование, социально-экономическое и семейное положение.

«Что касается образования, то 24 года в стране не было предмета «религиоведение». В итоге мы получили невежественное население, которое легко можно завербовать, - говорит Жамал Фронтбек кызы. - Следующее – это экономическое положение. После распада СССР у нас безработица, и женщины вынужденно уезжают на заработки в Казахстан и Россию, где подвергаются вербовке. Следующее – это семейное положение. Когда девушка долго не выходит замуж, ее начинают критиковать. У нее нет друзей, работы, зато есть телефон и Интернет, она там знакомится, старается выйти замуж за иностранца и уехать. И так девушки попадают в сети террористических организаций».

«Наша проблема в том, что несмотря на наличие в стране Духовного управления по делам мусульман, 87 медресе и более 2000 мечетей, все религиозное образование было для мужчин. Мы обучаем имамов, а женщины остаются в стороне и идут в радикальные организации, потому что у них нет базового религиозного образования. И это несмотря на то, что в исламе женщина не может быть невежей, она должна получать образование. За 24 года мы разучились читать. А те книги и брошюры, которые выпускаются ДУМК, просто не читабельны. Уровень образования нашего населения не соответствует тем медиа-продуктам, которые есть в сети. Радикальные интернет-имамы качественно работают, у них отличные продюсеры и приятные голоса. Они искажают аяты, и если у человека нет даже базового религиозного образования, он считает, что они говорят правильно. Слушая их, наши сограждане легко попадают в их сети», – рассказала Жамал Фронтбек кызы.

Статистика экстремизма

По последним данным МВД, за 8 месяцев 2015 года силовые структуры Кыргызстана выявили 264 факта проявления экстремизма, возбудили 119 уголовных дел, задержали 231 человека и изъяли 7.126 экземпляров экстремистских материалов. 1.866 человек стоят на учете как приверженцы экстремистских взглядов, из них 1.361 человек — приверженцы религиозно-экстремистской организации «Хизб ут-Тахрир».

Отметим, что организация «Хизб ут-Тахрир» является одной из 17 запрещенных в Кыргызстане, поэтому непонятно, на каком именно учете стоят ее сторонники: по идее, они либо уже не сторонники, либо должны отбывать наказание. В пресс-службе МВД пояснили, что речь идет о тех, кто ранее привлекался к ответственности или уже отбыл срок. Но юристы пояснили «Фергане», что в законах нормы постановки на учет после отбытия срока нет.

По данным генпрокурора КР Индиры Джолдубаевой, которые она озвучила 12 ноября на VII региональной конференции Международной ассоциации прокуроров для государств Центральной и Восточной Европы и Центральной Азии , «около 500 граждан Кыргызстана находятся на территории Сирии. Порядка 500 лиц, причастных к террористическим организациям, выявлено сотрудниками спецслужб, и на стадии подготовки и совершения терактов пресечена деятельность восьми террористических групп».

Начальник пресс-службы ГКНБ КР Рахат Сулайманов сообщил «Фергане», что, по их данным, в Сирии находится более 400 кыргызстанцев, 51 гражданин Киргизии был убит, 60 вернувшихся из Сирии привлечены к уголовной ответственности. Также с начала 2015 года было арестовано и привлечено у уголовной ответственности 112 лиц, причастных к религиозно-экстремистским организациям (вернувшиеся из Сирии привлекаются, в основном, по двум статья УК КР: 226-4 «Участие в вооруженных конфликтах или военных действиях» и 375 «Наемничество»). На вопрос, проводит ли ГКНБ профилактические работы среди населения и если да, то какие, Сулайманов ответил утвердительно, однако расписывать превентивную работу ГКНБ не стал, сославшись на отсутствие времени.

Разница в цифрах объясняется тем, что ГКНБ говорит о подтвержденных фактах, а МВД опирается на показания о возможности пребывания. Например, человек выехал в Турцию и о нем нет сведений на протяжении года, родители полагают, что он мог перебраться в Сирию. А ГКНБ включает в список уехавших, когда этому есть доказательства: фото или уехавший связался с родителями и т.д.

Социологический портрет завербованного

На мероприятии также выступил докторант Академии управления МВД Российской Федерации Бакыт Дубанаев, который в феврале 2015 года совместно с болгарскими специалистами провел исследование о мотивах вербовки граждан КР. Доклад «Кыргызстанские джихадисты в Сирии, Ираке и Вазиристане: результаты одного из исследований» был любезно предоставлен нашей редакции.

Бакыт Дубанаев

Большинство выехавших – совершеннолетние, средний возраст 22-28 лет, младшему 16, старшему – 39. Среди женщин были шестнадцати- и семнадцатилетние. Восемь из них окончили 9 классов, пятнадцать – 11 классов, двое учились в вузе и еще четверо окончили медресе или получили религиозное образование за рубежом. 16 человек могут быть отнесены к людям с умеренной степенью религиозности, а девять – с сильной. При этом подавляющее большинство религиозного образования не имели, а могли только читать намаз.

По экономическому статусу: у троих были отличные жизненные условия, 18 обладали средним достатком, четверо – жили в условиях ниже средних и один имел долги.

Никто из этих людей, как говорят родственники, не проявлял склонности к насилию и агрессии, большинство были спокойными, замкнутыми и необщительными. Двое были описаны как неуравновешенные. Половина занималась спортом.

Радикализация, согласно исследованию, в основном шла через Интернет и соцсети. Кто-то получал радикальные идеи в ходе частных уроков у радикальных имамов и во время обучения в радикальных салафитских центрах за рубежом. Что касается вербовки, то большинство граждан было завербовано в России, хотя были и те, кого завербовали в Египте, Турции и Саудовской Аравии. Из вернувшихся в КР трех человек двое подтвердили вербовку по Интернету и в соцсетях.

В качестве идеологических мотивов поездки в Сирию, связанных с религией, были названы: совершение богоугодного дела, чтобы попасть в рай; борьба против неверных и врагов ислама; построение «исламского государства». В качестве мотивов, не связанных с религией, были озвучены: желание быть активным строителем своей жизни; борьба за справедливость и желание быть защитником слабых. В качестве персональной мотивации были выявлены узкий кругозор, стремление к героизму и мученичеству, трудности у себя на родине или в России, а также экономические и этнические проблемы.

«Главный вывод, который мы сделали, заключается в том, что экономическое положение не является решающим фактором для отъезда наших граждан на войну, а уехавших нельзя считать безграмотными людьми. На желание попасть в Сирию влияет не излишняя религиозность, а религиозная безграмотность. А на персональную склонность к радикализации влияют Интернет и соцсети», - отметил Бакыт Дубанаев.

Потеря ценностей

Икбалжан Мирсаитов

«Семья и родители перестали быть авторитетами для молодых людей. Старшему поколению нечего дать молодежи. В итоге молодежь теряет традиционные ценностные ориентиры, у нее появляются новые, идущие вразрез с общественным мнением. Что касается противоположного пола, то девушки не могут выйти замуж и чувствуют свою не востребованность, либо это матери-одиночки. Чаще всего они в Сирии направляются на «секс-джихад». Другая категория уехавших – это жены, которые едут вслед за мужьями. Результатом становится появление новых семей террористов, когда неженатая молодежь обретает семьи. И появление детей войны, которые растут в зоне конфликта, видят насилие и становятся объектом атак», - рассказал Мирсаитов.

Проблема идентификации экстремизма

Директор центральноазиатской программы правозащитного центра «Мемориал» Виталий Пономарев предложил рассмотреть тему экстремизма в контексте прав человека. «Чтобы ответ на некие вызовы и угрозы был адекватен, нужно четко определить, чему мы противостоим. Не только в Кыргызстане, но и в других странах СНГ понятие «экстремизм» слишком широко трактуется. Это ведет к тому, что ресурсы, которые должны быть сконцентрированы на противодействии наиболее опасным насильственным джихадистским группам, распыляются на другие вещи. Большинство из тех, кто становится объектом каких-то действий со стороны государственных служб, - это люди, не совершающие общественно-опасных действий. Такая ситуация вызывает тревогу не только потому, что это является нарушением прав человека, но и потому, что теряется возможность для диалога между религиозными сообществами и государством, усиливается влияние радикалов и недоверие к правоохранительным органам».

Виталий Пономарев

«Также надо разобраться, что такое «экстремистские материалы»? Закон о противодействии экстремизму предполагает, что суды будут выносить соответствующие решения, и эти вступившие в законную силу судебные решения будут направляться в Минюст. У меня есть ответ из Минюста КР, что по состоянию на март этого года ни одного вступившего в законную силу судебного решения в министерство не поступило. Соответственно, списка запрещенных или экстремистских материалов нет. (Однако в пресс-службе ГКНБ КР «Фергане» сообщили, что список есть, однако он постоянно расширяется, потому что материалы часто перепечатываются под другими названиями. – Прим. «Ферганы».) Вместо этого при обыске находят (иногда, действительно, находят, но есть жалобы, что людям такие материалы подбрасывают) некие религиозные тексты, отдают их на так называемую экспертизу в Госкомиссию по делам религий. Однако те экспертизы, которые я видел, в 99% случаев нельзя назвать экспертизами. Нет методологии, цитат из этих текстов, серьезных обоснований. Просто субъективное мнение эксперта вместо проведения качественного исследования», - отметил Пономарев.

Проблема отъезда граждан Кыргызстана в Сирию существует, и она не такая однозначная, как может показаться на первый взгляд. Надо решать социальные проблемы, заниматься образованием молодежи, поднимать ценность женщины в обществе независимо от ее семейного статуса, вводить религиоведение в школах и обучать экспертов – чтобы было кому анализировать экстремистскую литературу. Но делать скорее, потому что 500 уехавших на войну – это уже слишком много.

Екатерина Иващенко

Коалиция Cotton Campaign («Хлопковая кампания»), объединяющая международных правозащитников, профсоюзы и бизнес, сообщает, что 19 ноября 38 международных организаций, в том числе – профсоюзы, правозащитники, бизнес-ассоциации и инвесторы, направили Всемирному Банку письмо с призывом приостановить кредитование Узбекистана до тех пор, пока власти этой страны не прекратят использовать принудительный труд.

Полный текст нового обращения Cotton Campaign можно прочитать здесь (на английском языке).