«Моя гражданская, человеческая и медицинская позиция не позволяют мне, как и многим другим, наблюдать со стороны за всем тем, что происходит вокруг данного инцидента. Итак, что явилось причиной гибели младенца? Остановлюсь сугубо на медицинских аспектах, ибо они, судя по заключению судмедэкспертизы и правоохранительных органов, явились основополагающими, сыгравшими «первоочередную» роль в гибели малыша. Во всяком случае, так гласит заключение судмедэкспертов, работавших с телом мальчика почти три (!) недели.

В заключении судмедэкспертов указано (цитирую дословно): «Причиной смерти Назарова Умарали (4 месяца 23 дня) явилась генерализованная вирусная цитомегаловирусная (ЦМВ) инфекция. Она осложнилась развитием легочно-сердечной недостаточности. Судя по гистологическому исследованию, вирус затронул не только дыхательную и сердечную системы. Диагностированы пневмония, дистрофия печени и поджелудочной железы, поражения желудка, изменения надпочечника, хроническое воспаление тонкой кишки (энтерит), отек оболочек и ткани головного мозга, отек спинного мозга».

Одним словом – целый букет болезней. Казалось бы, все описывается согласно данным медицинских источников, причем точка в точку. Но это всего лишь на первый взгляд. Практикующий доктор, которому доводится ежедневно вести период гестации (вынашивания плода) у беременных, зараженных TORCH-инфекцией (ЦМВ входит в состав TORCH-инфекций –заболеваний, которые могут передаваться внутриутробно от матери к ребенку), в случае с Умарали сможет даже невооруженным глазом обнаружить нестыковку между предварительным состоянием ребенка, которое наблюдалось до смерти и последующим заключением судмедэкспертов.

Из данных дела: «13 октября, в 14:00 младенец был доставлен в приют и прошел первичный осмотр. В заключение медучреждения значится: «практически здоров». В приемном покое Центра Цимбалина ребенок был осмотрен заместителем главврача по медработе Шишкиной. Его состояние здоровья сочли удовлетворительным. План обследования заключался в анализах крови, общем анализе мочи, посевах биологического материала на дифтерийную палочку, дизентерийную и энтеропатогенную группу, консультациях невролога, ЛОРа, ортопеда, окулиста. Мальчику назначили питание адаптированной молочной смесью и положили под наблюдение дежурного педиатра и медсестры. Умарали, как изложено в карте, кормили ежечасно, на период времени от 16:00 до 23:00 медики делают заключение: «состояние удовлетворительное, два раз поел». Но при очередном обходе в 23.55 медсестра нашла его без признаков дыхания, с синими губами».

Кто же решится усомниться и оспорить данные ведущих медицинских светил в области судебной медицины и педиатрии, работавших с телом мальчика три недели. Подчеркиваю – не одну неделю, не десять дней – это самый оптимальный срок, в который укладываются все гистологические исследования тканей органов, на основании анализа которых проводится посмертная диагностика патологических процессов, приведших к смерти, – а целых три недели. Следует отметить (не дадут соврать мои коллеги), что для подтверждения ЦМВ в биоптате путем ПЦР (полимеразной цепной реакции) требуется не более 3-5 суток.

Меня гложут вопросы: чем обусловлено столь долгое – трехнедельное – совещание? Были какие-то сомнения или давление со стороны? В чьих интересах они работали – полиции, медиков или все же справедливого разбирательства и установления истины?

Случившийся инцидент никак не укладывается в логику – слишком все запутано. Смею полагать, что сделано это намеренно, ибо многое не сходится, не стыкуется. Провести простого обывателя, филистера можно, но врача – сложнее. Мне, в силу своей специальности, приходилось не раз анализировать летальные исходы, выступать в качестве эксперта-оппонента на патологоанатомических конференциях, проводимых по поводу материнской и неонатальной смертности. Опыт есть, в связи с чем, тщательно изучив данный материал, сочла нужным провести независимое медицинское расследование, ибо моя логика отказывает понять многое в этой трагической истории.

Вначале вкратце о цитомегаловирусной инфекции. Известно, что ЦМВ при беременности может оказать неблагоприятное влияние на плод и новорожденного. Инфицирование матери в первые недели беременности может послужить причиной самопроизвольного аборта, формирования пороков развития. Заражение на более поздних сроках приводит к поражению центральной нервной системы, печени, легких, желудочно-кишечного такта, поджелудочной железы, почек, других органов плода. Возможны преждевременные роды, мертворожденность. После внедрения в организм ЦМВ-инфекции для борьбы с заражением, организм человека вырабатывает вначале lgM-антитела, а позже и lgG-антитела. Высокий уровень выявленных в сыворотке антител lgM не дает точной уверенности в том, что у беременной женщины выявлено первичное инфицирование. Поэтому для твердой уверенности, что у женщины все-таки вирус первичного типа, анализ на ЦМВ должен показать положительный lgG уровень авидности.

В случае, если в процессе беременности наблюдаются малые титры lgG-антител, возможность заражения плода в утробе исключается, при нарастании этих титров плацента является отличным защитным барьером. Следует отметить, что при хорошей иммунной системе зачастую организм сам справляется. Для тех, кто не осведомлен, если в крови выявлены только антитела класса G, это означает, что инфицирование произошло достаточно давно, в организме сформировался иммунитет к данному возбудителю и в настоящий момент заболевание не представляет опасности для матери и плода.

Последние исследования показали, что от 50 до 90 процентов женщин репродуктивного возраста инфицированы ЦМВ, но врожденная форма ЦМВ наблюдается не больше, чем у 2,5 процентов новорожденных. Это объясняется тем, что для поражения плода или новорожденного ребенка надо, чтобы мать заразилась вирусом при беременности в первый раз. То есть, если женщина заражена вирусом давно, передача его плоду маловероятна. В случае заражения, симптомы ЦМВ у новорожденных проявляются в следующем: малые или увеличенные размеры головы, анемия, желтуха, прижизненное увеличение печени и селезенки, гипотрофия, отставание в развитие, позже – в 5-7 лет – глухота и умственное отставание.

Вопрос: Наблюдалось ли все перечисленное у Умарали? Напомню, что «в приемном покое Центра Цимбалина ребенок был осмотрен заместителем главврача по медработе Шишкиной» и состояние его здоровья сочли удовлетворительным. Каким образом у вполне здорового ребенка с удовлетворительным состоянием за каких-то 10 часов пребывания в стационаре могли развиться дистрофические изменения в жизненно-важных органах, несовместимые с жизнью (заключение судмедэкспертизы)? Выходит, все эти признаки развились на фоне ЦМВ экстренно, с космической скоростью? Ну, а если они, эти изменения в жизненно-важных органах имели место при жизни, почему отсутствовала клиника, симптоматика со стороны этих органов? Почему у ребенка с генерализованной вирусной ЦМВ-инфекцией, с изменениями в бронхо-легочной системе, печеночной, желудочно-кишечном тракте (заключение судмедэкспертизы), ослабленной иммунной системой не наблюдалось никакой симптоматики, например, кашля, диареи, желтушности кожных покровов, температуры и так далее?

Однако, состояние Умарали при поступлении в клинику было оценено как удовлетворительное, и ему, если верить записям, было назначено ежечасное кормление. В случае, если бы он поступил с таким букетом патологических процессов, его состояние должно было расцениваться как тяжелое или хотя бы средней тяжести. Но оно было оценено как удовлетворительное. Следовательно, его состояние на самом деле было таковым, то есть вполне удовлетворительным.

Как правило, при поступлении любого человека в стационар, а ребенка тем более, производится аускультация (прослушивание) дыхательной системы, что наверняка было сделано и в данном случае. И доктор, принимавший младенца, при наличии хронической пневмонии, обусловленной ЦМВ, обнаружил бы хрипы, жесткое дыхание и оценил бы состояние младенца хотя бы как средней тяжести. Ведь изменения в легочной системе, возникшие на фоне ЦМВ, что описывается судебными экспертами, дают о себе знать при жизни. С полной уверенностью могу сказать, если бы все это имело место при жизни младенца, врачи бы отметили. Несомненно, медики выбрали бы и другую тактику наблюдения, лечения и питания. Начали бы с парентерального питания, а не кормления смесью через час. Ведь подобным грудным детям, с уймой хронической патологии в таком возрасте, тяжело высасывать молоко из контейнера, поскольку у них, как правило, бывает одышка.

А ведь погибший Умарали родился на территории России, где его молодая мама Зарина Юнусова проходила лечение от бесплодия, и в последующем наблюдалась по поводу беременности. В России, особенно крупных городах, таких как Петербург, Москва, лабораторные обследования на TORCH-инфекции является обязательным методом исследования. Оно проводится за 2-3 месяца до планируемой беременности, это входит в программу планирования предстоящей беременности. Исследования на TORCH-комплекс проводятся также в обязательном порядке при беременности, как минимум два раза – в первой и второй половине. Этот анализ позволяет выявить четыре заболевания, вызывающие внутриутробное инфицирование плода: токсоплазмоз, краснуху, цитомегаловирус и герпес.

И если бы у Зарины была выявлена данная инфекция при беременности или до нее, уверена в том, что российские медики не оставили бы ее без внимания – думаю она посещала своего доктора. Ведь именно из-за беременности женщина не смогла своевременно выехать из России, нарушив тем самым миграционный закон. Почему Зарину и ее супруга следствие насильно пыталось заставить сдать кровь вместо того, чтобы изучить и проанализировать ее медицинскую карту беременной, выписку из роддома, которые однозначно ответят на вопрос: была ли у Зарины выявлена ЦМВ-инфекция и могла ли она быть передана плоду?

Следует отметить, что в России, как и во многих цивилизованных странах, социальное обслуживание, в том числе и медицинское, оказывается всем гражданам независимо от пола, расы, национальности, языка. Дети, родившиеся с шансом заражения ЦМВ, ставятся на особый диспансерный учет. А известно, что ребенок проходил все необходимые обследования в поликлинике и имел российскую медицинскую карту без отметок о болезнях.

Судмедэксперты, выдавшие патологоанатомическое заключение и посмертный диагноз, кропотливо трудились над телом погибшего младенца три недели. В итоге своими данными они поставили под сомнение работу российских медиков, в частности первичного звена, в обязанности которого входит полноценное, квалифицированное наблюдение за течением беременности, что распространяется на всех беременных, вставших на учет. Они поставили под сомнение работу неонатологов, соизволивших сделать Умарали прививку БЦЖ, а также педиатров, которым довелось сделать прививку АКДС в три месяца (причем – без медотвода), одним из противопоказаний для которой является иммунодефицитное состояние, перинатальная энцефалопатия, наблюдаемая у детей, зараженных вирусом ЦМВ.

Стало быть, ребенок был совершенно здоров, иначе, сделанные прививки дали бы тяжелые осложнения, вплоть до судорог и комы. Если так, то все же что могло стать причиной внезапной смерти ребенка? Отвечу: только внезапная экстремальная ситуация, обусловленная небрежностью, невниманием, бездушием, которое было проявлено по отношению к младенцу, начиная с его изъятия в полиции, кончая медицинским учреждением. А наличие вируса, если даже оно имело место, могло только усугубить состояние, ускорить агонию и дать летальный исход.

Выводы, сделанные мной, таковы:

1. Ребенка могли застудить на этапе эвакуации, где угодно – в дороге, в отделении полиции. Судя по фото, он был паратрофиком, а такие дети склонны к простуде, восприимчивы к инфекциям. У грудных детей респираторная инфекция прогрессирует очень быстро.

2. Отделив младенца от матери, правоохранительные органы допустили непростительную ошибку, нарушили «симбиоз» между матерью и дитем. А дети, в особенности грудные, это остро чувствуют и очень тяжело переносят.

3. Предполагаю, что смерть младенца могла наступить в результате аспирации дыхательных путей вследствие небрежного кормления. Не исключается и травма, хотя это маловероятно. В Медцентре ребенок однозначно остался без внимания, ибо внезапная смерть не наступила бы. Возможно, его не кормили долго. Это крайний вариант – не думаю, что у нас настолько черствые люди. И все же не исключаю голодание, как причину, спровоцировавшую гипогликемическое состояние. Не подоспели вовремя, опоздали с оказанием своевременной квалифицированной помощи, что осложнилось комой. А при коме любого генеза в жизненно-важных органах возникают все перечисленные судмедэкспертами признаки. У младенца состояние гипогликемии могло развиться очень быстро, в особенности на фоне респираторной инфекцией, ибо иммунитет ослаблен.

Привожу данные из источника: Гипогликемия голодания (с кетозом) – это частая форма гипогликемии у детей, в особенности у грудных. Приступ гипогликемии, как правило, развивается на фоне интеркуррентных заболеваний (это случайно присоединяющаяся болезнь, осложняющая течение основного заболевания). Классическим примером служат судороги или коматозное состояние у детей, пропустивших накануне ужин, а также в тех случаях, когда период ночного голодания у ребенка затягивается. Стоит иметь в виду, что у детей намного быстрее развиваются все симптомы: быстрое начало, судороги, потеря сознания; типичные для комы проявления: замедление дыхания, частоты сердечных сокращений, понижение артериального давления. Летальный исход или непоправимые нарушения в головном мозге наступают быстрей, поэтому от скорости и слаженности действий людей, оказывающих помощь, зависит жизнь и здоровье ребенка.

Никто не может оспаривать то, что мамой младенца был нарушен миграционный закон. Однако иначе, как полнейшим абсурдом, выданное общественности судебно-медицинское заключение не назовешь. Очевидно, что в его основе лежит подтасованный материал, который был подсунут судмедэкспертам медиками для защиты своего шкурного интереса. Не исключена подтасовка результатов патологоанатомического исследования, факт переоформления записей на всех этапах нахождения младенца в медучреждении.

Нельзя оставаться равнодушными в мире, где происходит несправедливость по отношению к другим людям, ведь мы хотим жить в правовом государстве. Сегодня это произошло с семьей мигрантов, но завтра такая трагедия может случиться в любой российской семье. Давайте будем милосерднее, гуманнее, объективнее, и мысленно хоть на миг поставим себя на место этих людей, потерявших своего безвинного младенца по чьей-то халатности».