Лозунг момента:
"Нас видно на обложках журналов,
нам весело сниматься в кино..."

НОВОСТИ

Во время очередного (сколько можно?! :-)) чата с Борисом Гребенщиковым на mail.ru (15.02.2002) стало известно, что:
1) в питерском концерте во ДС "Юбилейный" примет участие Дживан Гаспарян;
2) не вошедие по возрастному цензу в альбом "Сестра Хаос" песни войдут в альбом "Репродуктор", который вскоре будет записываться, "если будет на то воля Аллаха!";
3) фраза "отженись от меня" - из словаря русской церкви;
4) БГ любит петь чужие песни потому, что они часто кажутся ему лучше, чем свои собственные;
5) увлечение театром у БГ "прошло, как корь, в 75-м году".

КОНЦЕРТЫ АКВАРИУМА

14 февраля - СК "Олимпийский" (свальный концерт "Последний Герой");
22 февраля, пятница - г. Санкт-Петербург, ДС "Юбилейный", билеты  ~300 руб., тел. 119-56-25.
24 февраля, воскресенье - г. Москва, ДС "Лужники", Лужнецкая наб., д.24; билеты от 300 до 2000 рублей (танцевальный партер - 500 руб.)

ГЛАЗАМИ ОЧЕВИДЦЕВ

От: "Masha Kuleshova" <masha_kuleshova@yahoo.com>

"Сестра Хаос" и все другие родственники

За несколько дней до пресс-конференции люди, видевшие рекламу альбома, спросили у меня:
- Ну и что же значит "Сестра Хаос"?
- Выясню непосредственно у первоисточника, - пообещала я.

Но на прессухе этого вопроса задавать уже не стала, поскольку практически-метафизический смысл названия альбома открылся нам еще до ее начала. Кстати, не найдя ключа к этому смыслу, мы бы ни на какую пресс-конференцию не попали...

Дело было так. В адресе, который нам а\ продиктовали по телефону; и б\ прислали по Сети, значился дом 16 по Бауманской улице. Надо сказать, что, зная Москву, я еще и переспросила, просто ли Бауманская имеется в виду или Бауманская 2-я, где, кстати, в золотые годы располагалось "Радио "Ракурс". Нет, говорят, улица просто Бауманская.

Улица оказалась интересная. В основном она уставлена стандартными кирпичными жилыми коробками, но кое-где попадаются отдельно стоящие - и сильно заброшенные - памятники архитектуры. Например, ворота с колокольней - ворота без какой бы то ни было стены. Вокруг них отрешенно бродил мужик с бутылкой пива в руке. Заблудился, наверно. В-общем, типичный романтический пейзаж советских 70-х.

Дом 16 оказался ремонтно-механическим комбинатом. Мы пошли на поиски телефона, чтобы связаться с организаторами - а встретили кучку людей, явных журналистов. Ни на что не надеясь, спросили, куда они - и услышали, что на пресс-конференцию в дом 15 - отевроремонтированное с иголочки, здание (а, точнее, целый комплекс). !!!! "%;:*$$##$!!?*!!

- Все правильно, - сказали мы хором. - Альбом-то "Сестра Хаос" называется.

За воротами (и стеной) дома 15 оказался уже совсем другой мир: подъезды, носящие названия городов ("Петербург" почему-то выходил непосредственно на улицу, а остальные, в том числе наш, "Владимир", во двор), полное отсутствие снега, блестящие ручки и тачки, псевдо-модерновые мозаики и т.п. 

Еще одно, хоть и терпимое, проявление сущности альбома: "конференц-зал" оказался чрезвычайно тесным для подобных мероприятий помещением. Стульев, пола и потолка было очень мало. С "Президент-отелем" не сравнить. До начала пресс-конференции собравшиеся могли послушать через динамики альбом, но сосредоточиться на музыке было сложно.

Всем были розданы пресс-релизы - весьма объемные буклеты, с комментариями к альбому от БГ и остальных музыкантов группы (комм. от музыкантов - приложены), и краткой историей коллектива от времен доисторических до сегодняшних дней. Написано грамотно. Интересно кем? Также дали диски с альбомом, но хитрые устроители обрезали у всех песен "хвосты" (процентов 15-20 от общего звучания).

Началось все с того, что вышла группа товарищей ("группа поддержки", как потом ее окрестили): Александр Бочков из "Союза", Михаил (к сожалению, точно фамилию установить не удалось) - компания "Silence Pro", Михаил Козырев и позднее примкнувший к ним директор "А" Макс Ланде, и кратко рассказала о своем сотрудничестве с группой. Прозвучала фраза: "Альбом "Сестра Хаос" обречен на успех". Будем надеяться, что некоторые издания в погоне за лаконичностью не сократят ее до: "Альбом обречен". ( Ср. известный анекдот : "Президент говорил со мной. Президент говорил").

М.Козырев объявил, что "в проекте находится масштабная эфирная трилогия, посвященная творчеству Аквариума с рабочими названиями эфиров: "БГ и философский камень", "БГ и странная комната", "БГ и Лой Быканах".

Макс Ланде: "Нам радостно понимать, что год 30-ти летия группы Аквариум начинается с премьеры нового альбома и больших концертов, которые у "А" случаются раз в пять лет. И нам очень повезло, что у нас сложилась хорошая и качественная компания, для реализации всех проектов, которые намечены на этот год - студия "Союз", "Silence Pro" и "Наше Радио". И мы верим и надеемся в то, что в этом году мы преподнесем еще не один сюрприз, и не одно радостное событие для нашей аудитории и для Вас."

Затем "группа поддержки" устроилась в несуществующих кулисах, а места за столом президиума заняли шесть участников группы. Ситуация для нынешних времен беспрецедентная - обычно вокалист, хоть и "без напряжения, без напряжения" отдувается перед журналистами один. Тут он имел возможность переадресовывать какие хотел вопросы коллегам - и иногда ей пользовался. Да и общая атмосфера получилась гораздо более раскованная. Ланде снимал все происходящее на пресловутую цифровую видеокамеру (вероятно, для "разбора полетов"), очаровательно помогая себе языком (позже приложим фотографии).

Началось, разумеется, с вопросов о грядущем концерте:

Михаил Моргулис: - Посклольку концерт к юбилею Аквариума, к 30-ти летию, обычно по практике последних таких юбилеев наших признанных рок-групп, они как бы устраивают ретроспективу всего того, что с ними случалось за это время, будут ли какие-то попытки собрать тех музыкантов, которые прошли через Аквариум, тем более, что группа отличается наибольшей текучестью кадров и т.д., и в продолжении, будут какие-то попытки вспомнить кого-то, кого рядом с Аквариумом нет и быть не может, скажем Куссуля, Дюшу и других,
что в общем тоже случается в практике наших рок-групп.

Тут вокалист сделал программное заявление относительно грядущих концертов, которое, пожалуй, можно даже понимать как антирекламу. На афишах-то написано "Концерт к 30-летию", а группа, напротив, заявляет, что:

"Дело в том, что если у всех - концерт к юбилеям, то у нас наоборот - у нас юбилей к концертам. Мы играем концерт, который связан отчасти с тем, что у нас вышла новая пластинка, мы не очень виноваты, что нам в этот момент, т.е. названию Аквариум, исполняется 30 лет. Всем, кто играл в Аквариуме будут естественно почетные приглашения в зал, всем, кто захочет придти, но я не очень понимаю, как можно, играя с одним составом на протяжении почти 3-ех лет, вдруг из этого состава кого-то вырывать и заменять его кем-то своим, мне это кажется безнравственным."

М.М.: - Еще уточнение, вот после того, как приглашения будут разосланы, Вы допускаете, что кто-то из тех людей, которые с Вами когда-то были вместе, может быть по какой-то этической причине, моральной и прочей там, не принять вовсе. Ну скажем, если внимательно вчитываться в книгу Гаккеля, то можно найти там ряд нравственных претензий к тому чем стал Аквариум, чем он был для него и т.д. Наверно что-то может сказать и Титов тоже, как-бы получить приглашение и отказаться. У Вас есть какие-то натянутые отношения с
кем-то из музыкантов прошлых составов?

БГ: - У меня не с кем нет натянутых отношений. Если кто-то считает, что у него со мной натянутые отношения, то это его проблема. Я хорошо отношусь ко всем, с кем я играл, я никогда в жизни не играл ни с одним плохим человеком. Все они были и остаются замечательными людьми, и как они реагируют, боюсь что не мне решать. Мы играем ту музыку, которую мы играем сегодня, этот концерт - это Аквариум 2002 года.

Соня Соколова "Звуки.ru": - Вы славитесь тем, что Вы исключительно либерально относитесь к выкладыванию музыки в Интернет. Планируете ли Вы сейчас какую-то Интернет-премьеру, как она будет выглядеть, когда она состоится?
БГ: - Я даже не понимаю, что это такое?

"Звуки.Ru": - Ну альбом опять будет распространяться как-то стихийно, или может быть Вы планируете какую-то отдельную акцию, презентацию и т.д.?
БГ: - Я даже не понимаю смысла слова "акция", по отношению к интернетовским альбомам. Акция - это что-то придуманное в Москве и на Москве и закончившееся, все остальные люди просто делают, в Москве устраивают акцию, т.е. "акция похода в туалет". Нет, в Интернете все будет как всегда, что-то уже выложено, что-то выложено очень давно, если новое появится - выложим, все остальное можно скачать с соседних сайтов.

В. Колеснов: - Ваш кумир Джордж Харрисон...
БГ (не дав договорить): - Ну, скажем не кумир, а человек, которого я очень люблю.

В.К.: - Что на вас повлияло больше - лирика Харрисона, или его мелодизм?
БГ: - На меня больше всего повлияло его отношение к музыке, потому что как поэт он все-таки находится не в одной лиге с Пушкиным, а его отношение к музыке достойно самого глубокого почитания.

В.К.: - Второй вопрос, Вы - почитатель Востока, я прочитал, что песню "Брод" Вы написали в Бомбее. Существуют ли у Вас планы создать некий концептуальный альбом, посвященный Востоку, музыке, культуре?
БГ: - Нет, я считаю, что насильственное разделение на Запад и Восток, вещь очень придуманная и очень не выгодная для Запада, потому что Запад задыхается, оторванный от Востока, а Восток, кстати, - нет.

В.К.: - Но, в этом диске я не услышал таких восточных мотивов.
БГ: - А у нас никогда не было восточных мотивов, кроме как в виде очевидных шуток.

В.К.: - А у Харрисона?
БГ: - Харрисон - человек, с которым не сравниться никак, не хочу сравнивать, он гений.

Наш корреспондент: - Есть альбом "Сестра Хаос", есть песня "Брат Никотин", а задолго до этого была у Роллингов песня "Sister Morphine". Какая между ними связь?

Вокалист переадресовывает вопрос Шару. Тот, поразмыслив, сообщает:
- Безусловно, "Брат Никотин", связан с "Сестрой Хаос" очень тесными узами.
- Хорошо, а дальше-то?
- И вообще у нас много родственников. Во всем мире.

Вокалист, интимным шепотом:
- Еще есть теща Алкоголь.

Тут оживляется Кудрявцев (одетый, кстати, в футболку с изображением какого-то растения и надписью NATURAL SIZE - "в натуральную величину", дескать):
- "Брат-1", а особенно "Брат-2"! "Сестра"...

Вокалист, с нежностью:
- Саунд-трек к фильму "Теща-3".

Из уст человека в третьем браке звучит замечательно.

- "Братья Блюз", - вставляем мы.
Кудрявцев, оживившись вконец:
- "Братья Блюз", конечно!

П.Северов: - Про те же mp3 и вообще про свободную музыку. Всем известно Ваше отношение к этому, а как Ваши друзья музыканты, ну скажем Дейв Стюарт или может российские музыканты относятся к этому? Вы с ними общаетесь по этому поводу, что они думают?
БГ: - Я никогда не спрашивал у Дейва или кого-то из западных музыкантов по этому поводу, но мне известно огромное количество музыкантов совсем молодых групп, которые выставляют свою музыку сами и не требую при этом никаких денег, например Джон Вандерслайз (?), один из тысячи, вероятно, подобных, он выставляет на своем сайте музыку для бесплатного скачивания, причем в трех разных форматах, и при этом указано, что если вы хотите купить, то можете купить вот там-то, а если не хотите покупать, вот - скачивайте в
любом формате, в каком вам заблагорассудится. Было бы резонно делать всем так.

П.С.: - Спасибо! Еще один вопрос. Тридцатилетие - может, пора вспомнить какие-то еще забытые тексты. Из надежных источников, нам стало известно, что в начале 80-ых Вы пели песню "Знамя Кита"?
БГ: - Ха-ха-ха... Один раз ко мне пристали с ножом к горлу в городе Алма-Ата, и сказали: "Если не споешь - зарежем!" :-), не вышло - ушел живым.
П.С.: - Но была такая песня?
БГ: - Была, но она была недописана, там было два куплета, второй я забыл.
П.С.: Мы поспрашиваем надежные источники насчет слов.
БГ: - Хорошо... (смеясь) Адрес... Адрес источника... Там есть еще вещи, есть вещи более редкие, есть песня ".... в небесах".

Вопрос вокалисту из нашего сектора:
- Вы как автор устраиваете себя как исполнителя? Или бывает, что песня написана, поешь и понимаешь: "Надо ее дотягивать"?
- Скажем так, как исполнитель я себя вполне устраиваю как автор.

- А наоборот?
- Автору кажется, что исполнитель иногда мог бы быть получше.

- Кода Вы поете чужое, это другое или нет?
- Тогда идеальный исполнитель!

- Присоединяюсь, потому что в чужом, по-моему, у Вас получается правильно. Есть какая-то подсознательная идея делать все по-новому, и от этого появляется дополнительная энергетика, совершенно замечательная.
- На самом деле, Аквариума бы не было, если бы было много хороших песен. Я начал писать песни только потому, что не мог найти того, что я хотел бы услышать.
- Хорошего много не бывает.

Тут Шар начинает бурно радоваться и шептать что-то соседям. А на просьбу встать и повторить комментарий для всех скромно умолкает, заметив лишь: 
- Ты хорошо сказала!

С этого момента, пресс-конференция начила переходить в комическое шоу.

Неизвестный журналист: - Вы знаете, перед Вами была здесь группа поддержки и там прозвучала такая фраза, что альбом фактически обречен на успех, скажите, что Вы думаете по поводу этого альбома.
БГ: - По поводу альбома вышеупомянутой группы? Боюсь, что мы его не знаем.
Жр.: - Ну речь шла, о том, что будут переиздаваться альбомы какие-то и по поводу нового альбома..
БГ: - Вы рассказываете очень интересную историю, но мы не до конца ее поняли... Какая Вы говорите группа была? Нельзя ли поподробнее объяснить?
Жр.:- На самом деле, были ребята из "Союза", Нашего Радио, и они представляли...
БГ: - Они про кого говорили? Про нас? Они нас не пустили, мы не знаем, что они говорили... может нам и не стоит узнавать?

Жр.:- Ну, это хорошо на самом деле, может хорошо, что Вы не знаете, можете ответить на вопрос: шла речь о новом альбоме, и там была фраза, что он уже обречен на успех.
БГ: - Он обречен на успех у нас, потому что нам он нравится. Вот перед вами шесть человек, которым альбом нравится.
Макс, стоя сбоку с камерой: - Семь!
Из зала голос: - Мне тоже нравится!
Макс довольным голосом: - Уже восемь. Наше число растет на глазах!

Вопрос Михаилу Козыреву: - На сколько хорошо тестируются песни или синглы, которые крутятся с нового альбома?

М.Козырев: - У нас была такая лихая история, по поводу порядка запуска песен. Дело в том, что первая песня, которую нам довелось услышать, была песня "500", причем доставлена она была Максимом Ланде в обстановке строжайшей секретности, (спустя неделю, после того, как ее выложили в интернет), одним поздним вечером, с рекомендацией немедленно пустить ее в эфир. Песня самая провокационная с этого альбома, с настолько будоражащим разум текстом, что она просто, по-моему, по масштабу - подрывает устои современной цивилизации вообще. Ну конечно, мы струсили и не рискнули прямо с нее играть песни с этого альбома. Первая песня, первый сингл, который вышел в эфир, была песня "Кардиограмма", которая, если говорить с научной точки зрения, безусловно, начала тестироваться гораздо лучше, чем то, что мы в последние 3 года запускали Аквариума из новых вещей, и она не только вошла в хит-парады, но и основная масса аудитории, не только те отморозки, которые участвуют в хит-парадах, но и вообще, вся огромная масса, приняла эту песню на "Ура!". Сейчас мы не имеем результатов по песне "Брод", но интуитивно ощущается, что волна накатывается такая, и чем дальше, тем будет лучше. Но на этом альбоме есть как минимум еще две песни, которые могут долгое время звучать в эфире, и стать, если выражаться радийными терминами - хитами. Поэтому в этом отношении, альбом конечно очень богатый, чему мы рады. Может тогда и до песни "500" дойдет. Они то этого, очень хотят, я знаю.

Шар: Это главное.
Макс: Уже проехали, Миш.

Всех музыкантов попросили перечислить три последних диска, которые они "купили или приобрели каким-то иным путем". Все честно перечислили. (Ben Harper (?), Bio D, Эминем, от Сура: Джордж Де-Саваль - сюиты Баха, Том Уэйтс, Tricky - альб. "Blowback", ...............).

Честность вышла боком - выяснилось, что Шар у кого-то заиграл какой-то диск. Тут вокалист задумчиво спросил: "Ну хорошо, его диск у тебя. А куда мой делся?". "А у тебя украл он :-)."

Когда же очередь дошла до вокалиста, он вошел в образ упертого "растамана из глубинки" и жутко-серьезным, с примесью вызова тоном, провозгласил:
- Я слушаю музыку регги. Сада Масагана.

С.Соколова "Звуки.Ru": - Компания "Silence Pro", организовывающая концерты, известна еще одним сейшеном "50 на двоих" - "Машины Времени" и "Воскресения". Если бы Вы сейчас отмечали 50, 60, 70, то с кем? С кем бы Вы "распили на двоих" этот концерт?
БГ: - Вы знаете, мы как правило распиваем без публики.
В.Кудрявцев: - И после концерта.
БГ: - Я считаю пить на сцене неэтично.
Шар: - И не на двоих.
БГ: - А на троих.

Макс (для тех кто в бронетранспортере): - Так, я прошу понять одну маленькую деталь, что это не концерт "30-летия группы Аквариум", Юбилейный концерт - с орденами, медалями, ветеранами, цветами и пр. Этот концерт - премьера нового альбома, новой программы, 30-летие - это контекст всего, что будет происходить в этом году. Это первое событие, и мы очень рады тому, что это первое событие - новый альбом, и классный альбом, на самом деле.

С.Соколова "Звуки.Ru": - Я с Вами согласна, но вопрос касался того, с какими группами Аквариум готов был разделить сцену.
БГ: - Вы знаете, мы сцену делить ни с кем не будем. Это неделимая вещь.
Шар: - Джа Растафара или война
БГ: - Да.

Журналист: - А день рождения Боба Марли вы отмечали как-нибудь?
Хором: В поезде.
В.Кудрявцев: А что, по нам не видно:-)?
- В каком?
Вместе: Ленинград-Москва.

М.Моргулис: - На сколько мне известно, Вы еще подпали под правило, когда лауреат премии "Триумф", затем автоматически входит в жюри этой премии. Вы являетесь членом жюри этой премии? И если да, то Вы каким-то образом инициировали решение пригласить группу Offspring в Россию?
БГ: - Вы знаете, в одной книжке было написано: "Не суди и не судим будешь". Я придерживаюсь этого правила.

П.Северов: - Борис, "есть только два пути - Джа Растафара или война". Это цитата или ваши слова?
БГ: - Это цитата из фильма "Rockers" (?), где это произносит великий ямайский ударник, он говорит это бабушке, которая пыталась его покрестить (дальнейшее произносится с поднятой рукой и страшно патетическим видом): "There are only two ways: Jah Rastafara or war ".

На этом пресс-конференция была объявлена законченной.

На пресс-конференцию ходили Света Силакова и Маша Кулешова

P.S.
В светлую голову какого-то профессионального промоутера пришла идея сделать акцент на других музыкантов помимо вокалиста, на том, что АКВАРИУМ - это союз равных, поэтому всех музыкантов вытащили на пресс-конференцию и опять же впервые за долгое время в пресс-релиз вошли высказывания других музыкантов.

МУЗЫКАНТЫ ОБ "АКВАРИУМЕ":

1. впечатления от работы над альбомом;
2. о предстоящем праздновании 30-летия группы

Борис Рубекин, клавивши

1. Мы впервые вышли из нашей домашней студии и стали работать на нескольких студиях. Удалось получить современный звук, не похожий ни на что из того, что мы делали раньше... Когда шло сведение, в студию зашел один из музыкантов "ДДТ", старый знакомый, и тут же спросил: "Это что, "АКВАРИУМ"? А когда концерт?"
2. Я волнуюсь из-за пафоса цифры. Волнуюсь, удастся ли воплотить то, что мы задумали.

Владимир Кудрявцев, бас

1 . Получается нечто абсолютно другое, - у меня есть, пусть и небольшой, но все же опыт записи с "АКВАРИУМОМ", - ничего подобного "АКВАРИУМ" не делал никогда. И мне очень нравится результат. 
2. Я не мандражирую. Я играл на 25-летии "АКВАРИУМА" с большим удовольствием - на сцене были Ляпин, Женя Губерман... 25-летие было взглядом в прошлое, а 30-летие - это большой шаг вперед. Сегодня с нами играет классная ритм-секция: большие профессионалы.

Андрей Суротдинов, скрипка

1. При записи альбома старый опыт был забыт. У нас вообще не было никаких ориентиров - были только какие-то интуитивные предчувствия, что и как надо делать. Боря первый хотел сделать все так, чтобы получилось ни на что не похоже. И ведь, кажется, получилось!
2. К 30-летию группы отношусь как к ственному 15-летию: приятный возраст. Прошлого нет, все еще свежо, и все еще впереди. Я не выделяю эти концерты среди прочих - просто хочется, чтобы они запомнились.

Олег Шар, перкуссии

1. Это альбом с очень высокой внутренней планкой. Более строгое, ответственное отношение к процессу записи. Более высокий качественный уровень, чем когда-либо до этого. Мы были скрупулезны в отношении каждой мелочи.
2. Я в первый раз буду играть с Борей в такой исторический день. Да и в таких огромных залах тоже буду играть впервые. Поэтому к этим концертам отношусь трепетно: радуюсь за родную для меня группу, в которой играю последние пять лет, и хочу выразить уважение к Борису, на музыке которого я вырос как музыкант. Так что я, конечно, волнуюсь.

Альберт Потапкин, барабаны

1. Это отступление от классического "АКВАРИУМовского" звука. У меня, в частности, появилась большая ответственность за ритм, чем на предыдущих альбомах. Время диктует нам ритм, а мы, не подчиняясь его диктату, стараемся экспериментировать, и у нас получается! 
2. Конечно, от "мемориальности" даты никуда не убежишь, но я гоню от себя мысли о "пенсионном" возрасте группы. Мы - не пережиток прошлого: отыграв эти большие концерты, будем жить дальше.


ЦИТАТА ПО ПОВОДУ

Fpom: газета "Известия"

Борис Гребенщиков: "Слово БГ мне не принадлежит"

Группе "Аквариум" стукнуло 30 лет. Круглую дату отметят большими концертами в Москве и Питере и новым альбомом "Сестра Хаос". До начала юбилейных торжеств Борис ГРЕБЕНЩИКОВ объяснил обозревателю "Известий" Алексею МУНИПОВУ, в чем смысл жизни. 

- Для меня повод для беседы - только новый альбом, потому что концерты вещь привычная, а 30 лет группе "Аквариум" - повод какой-то фиктивный. Для меня, конечно, приятный - 30 лет свободы. Но что это значит для остальных, я просто не понимаю. 

- Что значит "свободы"? 

- Значит только то, что 30 лет я занимался чем хотел и никто мне, к счастью, не смог помешать. 

- Вы говорили о новом альбоме: "Это будет такой "Аквариум", которого вы еще не слышали!" 

- Для меня так и получилось. Я ставлю пластинку и с удовольствием понимаю, что, во-первых, такого мощного ритма у нас никогда не было, а, во-вторых, мы добрались до каких-то слоев, которых раньше не очень хотели касаться. Если не в жилу попали, то явно близко к нерву. Мы выкинули 15 отличных песен только потому, что они были записаны раньше 2001 года, а я хотел современности. Не в смысле молодежной музыки, нет. Ведь можно было такого Трики завернуть! Или System of the Down! Понятно же, как это делается. А хочется сделать то, что непонятно. И что-то мы нашли. Кроме того, я хотел, чтобы всем в группе безусловно нравилось все, что происходит. 

- Раньше вы мало обращали внимания на то, чтобы "всем в группе нравилось". Тем более что и музыканты менялись не раз. 

- Предыдущий созыв "Аквариума" продержался с 1992 по 1997-й. И вот если с одним человеком играешь каждый божий день в течение пяти лет... Это не такая большая текучка, как кажется. Иному бы на две жизни хватило. 

- Что вы не сделали за эти 30 лет? 

- Ну... Массу всего. Когда я сталкиваюсь со старыми альбомами и смотрю, что в этот же период делали Rolling Stones, то понимаю: если бы у нас все было поставлено на другие рельсы и нашлись бы какие-то люди, которые могли бы добавить музыкальный опыт к нашему бесконечному желанию - то мы ведь тоже могли бы... Вот об этом я жалею - впрочем, жалею абстрактно. Но если бы рядом случился Джордж Мартин... 

- Вы думаете, это было бы не менее сильно, чем... 

- Да было бы более сильно! Потому что вязкость и раздолбайство не делают музыку лучше. Я же помню, как эти песни записывались. Мы просто играть тогда не умели, вот и все. Мы и сейчас-то не умеем, все учимся. 

- Зато в ваших прежних альбомах был задор, экспериментаторство, вы хватались за все, за что могли ухватиться, а сейчас словно бы сознательно выключились из музыкального процесса. 

- У меня до сих пор есть желание сделать альбом, в котором каждая песня будет отличаться от другой. Нет, в отсутствии эклектизма нас сложно упрекнуть. Но при этом всегда остается соображение, что "как эти" и "как те" многие могут сыграть, а вот спеть как я - никто не сможет. Поэтому максимум, что можно успеть в этом смысле, я должен успеть. Пока голос не пропал. Что до безразличия, то никто из известных мне знакомых не получает такого удовольствия от прослушивания новой музыки, как я. В этом смысле я совсем не ленив. Я не ленив с 6 до 10 утра, когда сижу у компьютера один, скачиваю музыку и радуюсь. Я открываю по 20 групп в неделю. Может, ни одна из них не окажется интересной, но по песне от каждой - блеск! 

- Как вы полагаете, Борис Борисович, отчего вся отечественная музыка такая невыносимо бледная и унылая? 

- Я этот вопрос задаю себе на протяжении последних тридцати лет. Вроде бы научились играть. Вроде бы научились записывать. Вроде бы имеем возможность слушать, ездить, сравнивать себя... Вот в последнем звене, по-моему, проблема: сравнивать себя с тем, что происходит в других местах, никто не желает. И понятно, почему. Человек думает: зачем я буду мучиться?! Да меня же знают в Тамбове! Зачем я буду хорошо писать песни? Все ж и так нормально! Девки бегают? Бегают. Деньги платят? Платят. А чтоб сравнить себя, не знаю, с Red Hot Chili Peppers и задуматься, отчего у них все настолько лучше... Я тоже думал, что играть реггей просто. Когда играешь реггей в России, все легко, все замечательно. А вот когда я на Ямайке взялся записывать песни, то вдруг понял, что мой голос чудовищно неадекватен; что негры поют в любом случае раз этак в десять лучше. А мне, чтобы спеть правильно, нужно два дня драть глотку в студии - чтобы просто чуть-чуть подойти к нижнему порогу. Я смотрю, как записываются у нас, и понимаю, что за пределами России в каждую песню вкладывается труда в десятки, а то и в сотни раз больше. Простой пример из киноискусства: когда Терри Гиллиам просит восемь миллионов долларов, чтобы выстроить какую-то безумную маету в кадре, которая и длиться-то будет минуты две, ты понимаешь, что это просто другой масштаб мышления. А у нас делают так, как удобно будет дяде Пете, который заведует гаражом. Ему неудобно машину отогнать - ну что ж тут поделаешь... Швейцар унес провод от пульта - ну ладно, сейчас другой спаяем, а что звучать будет хреново, ну так и Бог с ним. 

- Так может, проблема все-таки в деньгах - ведь действительно там вложения несоизмеримо большие? 

- У нас теперь вкладывается денег не меньше. Мы работали в Лондоне с замечательной девушкой Кейт Сен-Джон, так ее альбомы ей обходятся дешевле, чем даже наши - нам. А вложения денег опять-таки зависят от желания музыканта. Естественно, мне было бы проще записать весь альбом в компьютер, и это не стоило бы вообще ничего. Но мы посравнивали и решили, что все-таки имеет смысл ехать и записывать - это там, а это там. И я не говорю, что мы достигли каких-то высот! Нет - мы чуть-чуть начинаем выходить на нормальный уровень. 

- Я немного удивился, когда вы сказали про музыку "последних 30 лет". Я-то имел в виду последние лет пять. 

- Это теперь кажется, что раньше было лучше, ярче, живей... На самом деле все было то же самое. Когда появлялись отдельные вспышки, все говорили "Вау!". Но, впрочем, они все-таки появлялись, а сейчас что-то давно ничего не появляется. У Земфиры было несколько хороших песен. И даже у Линды была пара совершенно магических песен. 

- Это каких же? 

- "Не смотри назад", например. Фантастическая! Я не могу закрыть на нее глаза только потому, что это: фу, попса! Там тоже есть что-то, что цепляет! Но почему это что-то могут выдержать только две секунды, а на целый альбом уже не хватает - вот вопрос. 

- Но разве у вас нет ощущения, что вот были дико яркие 70-е, довольно бурные 80-е и, пожалуй, начало 90-х, а потом все как-то скисло и замерло? 

- У меня иногда появляется такое ощущение, но потом я спохватываюсь и вспоминаю, что было на самом деле. Мне ведь повезло, я застал еще 60-е - и знаю, что на каждую яркую вспышку приходилось десять тонн серости. Это только сейчас кажется, что из этих вспышек все и состояло. Ни фига. Надо просто не торопиться, делать то, что хочется делать, и время от времени действительность будет подкидывать удивительные чудеса. Кто бы мог ожидать от группы Red Hot Chili Peppers альбома "Californication"? А я его два месяца из плеера не вынимал. 

- Но ведь у нас действительно не появилось ничего сколько-нибудь занятного за последние два года - кроме разве что группы "Ленинград". А вам, кстати, нравится "Ленинград"? 

- Мне при ближайшем рассмотрении очень понравилась их музыкальная мысль. Аранжировки - хорошие. Но мне очень не нравится, как Шнур себя подает. Потому что жлобов я в своей жизни видел достаточно и никакой необходимости видеть еще одного у меня нет. Вот когда играли Sex Pistols, это меня впечатляло. Потому что кроме хамства и агрессии там было что-то еще. У "Ленинграда" есть точное видение того, что они могут, и им удалось ударить в то место, куда люди не ждут удара. Умение удивить и умение пережлобить жлобов - это уже большое артистическое достижение. 

- У Шнурова, между прочим, есть песня с припевом "Я - и.о. БГ". 

- Я эту песню не слышал. Но с каким бы смыслом он это ни пел - имел ли он это в виду как оскорбление, как комплимент или как что-то третье - меня устраивают все три варианта. БГ - это общественное слово. Оно мне не принадлежит. Если оно оказалось знаковым для Сергея Шнурова - отлично. 

- Ну, не только для него. Для целой генерации людей. 

- Как только я начну об этом думать, мне будет пора уходить на пенсию. Я спасаюсь тем, что все время ухожу из того места, где фокус света. Прячусь туда, где меня никто не видит. Мы уходим на студию, копаемся в самом говнище, разбираем самые простые вещи и понимаем, что мы опять не умеем этого делать. 

- Есть мнение, что так мало хороших песен еще и потому, что музыканты не понимают о чем писать. Не могут уловить дух времени - ровно потому, что он сейчас неясен, трудновыразим. В 80-е с этим было проще... 

- Я с этой ситуацией сталкиваюсь по крайней мере каждые десять лет. Ничего страшного: надо дать себе волю, и язык напишет себя сам. Чем меньше ты обращаешь внимание на вымышленное давление извне, тем легче все пишется. 

- Вот, кстати, соловьевский "Нежный возраст" стал одной из попыток уловить zeitgeist, найти новых героев 

- (БГ тяжело вздыхает, находит на моем диктофоне кнопку "Stop" и, выключив его, произносит фразу, смысл которой сводится к тому, что он слишком уважает Сережу, чтобы смотреть этот фильм.) Понимаешь, Сергей Александрович - великий романтик. Он делает фильмы со своей романтической точки зрения, но я очень боюсь, что взгляд на романтику несколько изменился. Просто потому, что изменился словарь. Старая романтика не работает. Фразы, которыми обменивались влюбленные десять лет назад, сегодня будут звучать гарантированно как посмешище. Есть, конечно, так называемые вечные ценности... 

- Какие-нибудь сонеты Петрарки. 

- И они-таки вечные, да. Но в то же время они - антиквариат. Если выйти сейчас на улицу в городе Ростове и прочитать кому-нибудь сонет Петрарки, тебя даже не побьют. Они безусловно потеряли свою убойную силу в переводе и с течением времени. Культура должна переизобретать себя. Два раза одно и то же одними и теми же словами говорить бессмысленно. В этом, кстати, беда с современными нашими музыкантами, которые считают, что если один раз песня получилась, то ее надо перепеть раз шесть. Впрочем, тот же самый упрек относит и ко мне огромное количество людей: мол, Борис Борисович, что же вы поете одни и те же две песни, только меняете там кой-какие слова и кой-какие аккорды? Но, простите, аккордов у нас ограниченное количество. Слов тоже не так много. И я все-таки стараюсь сделать так, чтобы новая песня звучала иначе. 

- Но ведь действительно есть ощущение, что вы от альбома к альбому пробиваетесь сквозь стену использованных аккордов и слов, а она вас не пускает. 

- Не пускает, зараза, еще как не пускает! А потом случается вот какая штука: на альбоме "Пси" есть песня "Пока несут сакэ". И очень много людей мне говорили: зачем ты опять записал "Мальчика Евграфа", мол, эта песня - самая слабая на альбоме и т.д. И я сижу, думаю: блин, что ж такое, вроде и аккорды использовал, которые я в жизни не использовал, и вообще... Но вот проходит два года, и выясняется, что из всего альбома осталась только она и когда ты ее играешь на концерте, люди кричат: "А-А-А!". Так что выясняется, что я не ошибся, нет. Все это довольно сложная метафизика, и из того, что я говорю, с равным успехом можно написать философский трактат, а можно пародию на меня. И правильным будет и то, и другое. Важно не это, важно, что песня работает. 

- Про "Аквариум" выпустили несколько книг. Кому-то удалось сколько-нибудь верно уловить сущность вашей группы? 

- Нет. С моей точки зрения, это можно будет сделать лишь спустя какое-то время после ее смерти. Труп удобно ставить на какую угодно полку - он возражать не будет. 

- Может быть, вы сами можете сформулировать? 

- В чем смысл жизни - это легко. А вот смысл "Аквариума" - извините. 

- Ну давайте хоть смысл жизни. 

- (С готовностью.) Жизнь - это возможность как можно дальше продвинуться на пути полного освобождения. Полное освобождение - значит избавление от всего, что мешает тебе быть тем, кто ты есть. В результате у тебя появляются силы содействовать с этим миром, сотворчествовать с Господом Богом, если говорить в этом словаре, и (на секунду задумывается)... получать удовольствие от жизни. Вот и все. Это просто. 

ПРОСТО ХОРОШАЯ СТАТЬЯ

(c) Юрий Сапрыкин, 18 февраля - 3 марта 2002 | АФИША
прислал Сергей Скуратов <gunia@newmail.ru>

ПРИНЦ ХАОСА

48-летний поэт, композитор, автор картины «В чужую деревню за водкой» и повести «Иван и Данило», переводчик трактата Чокьи Нимы Ринпоче «Путеводитель по жизни и смерти», составитель списка чудотворных икон России, лауреат премии «Триумф» Борис Борисович Гребенщиков записал новый альбом. Он записал его вместе с группой «Аквариум» - хотя в группе с этим названием нет сейчас ни одного человека, выступавшего в группе с этим названием еще 10 лет назад. Но именно этот альбом должен вернуть группе с этим названием былую славу. За несколько дней до выхода альбома «Сестра Хаос», а также концертов, посвященных тридцатилетию группы «Аквариум», обозреватель «Афиши» Юрий Сапрыкин провел один день с Борисом Гребенщиковым. 

«Во Дворце спорта, конечно, надо матерную песню петь, - говорит Борис Гребенщиков. - Без матерной песни Дворец спорта не возьмешь». Дворец спорта - это «Лужники», где «Аквариум» собирается давать юбилейный концерт. О том, как взять Дворец спорта, Гребенщиков размышляет на кухне большой квартиры между Пречистенкой и Остоженкой. Здесь он останавливается в Москве. На стенах - изображения Будды, двери выкрашены в красный и синий, поверх синего нарисована огромная птица с острым клювом. В коридоре торчит совершенно не вяжущийся с остальным убранством сноуборд. Гребенщиков заваривает жасминовый чай и продолжает: «А для матерной песни нужно хор пригласить. Краснознаменный хор армии».
Матерная песня - это «Подмога» группы «Xуй забей», которую «Аквариум» с недавних пор исполняет на концертах. Припев такой: «Жаль подмога не пришла, подкрепленья не прислали./Вот такие, брат, дела - нас тобою наебали». «Я в Индии был в гостях у нашего посла, - вспоминает Гребенщиков. - Меня попросили спеть. Я пою «Подмогу» и краем глаза вижу: в углу стоит суровый такой человек из охраны. Потом подходит ко мне и говорит: «Знаете, Борис Борисович, я многое в жизни видал, я Афган прошел. Так вот, это самая честная песня о войне, которую я слышал». Получается, что самую честную песню о войне написала группа «Xуй забей».
Гребенщиков только что вернулся из тура по США и Канаде, через несколько часов после прилета загрузился в поезд на Москву, в поезде с группой отметил день рождения Боба Марли, потом в 6 утра - с вокзала на Пречистенку. Теперь лидер группы «Аквариум» пьет жасминовый чай, слушает регги и явно не может понять, что за время суток на дворе. А тут еще приносят на утверждение два варианта нового клипа «Брод». Гребенщиков смотрит клипы молча и пристально. Ему нравится второй вариант, но и в нем есть свои недостатки:
«Могу ли я сесть с секундомером и по кадрам расписать режиссеру, какие места нужно исправить?» Первый вариант Гребенщикову не нравится совсем: «Я не могу понять, зачем режиссер выбрал самые уродливые планы? Почему из всей съемки он взял места, где я самый некрасивый? Нет, я не против, у меня только один вопрос: зачем?».
Утверждать клипы и обложки Гребенщикову в последние дни приходится постоянно: у группы выходит альбом «Сестра Хаос» - первая запись «Аквариума» за два года и, пожалуй, самая бодрая и мощная запись «Аквариума» лет за шесть. Сопровождающая все это рекламная кампания для «Аквариума» беспрецедентна: огромный плакат с суровым взглядом БГ поверх очков в Москве встречается на каждом углу, это же лицо не вылезает из телевизора, для журналов отснята фотосессия из нескольких сот снимков. «Индейцы, конечно, говорят, что фотография вынимает из человека часть души, - жалуется Гребенщиков, - но я к этому готов».
Пока не началась очередная съемка для телевидения, мы сидим на кухне и пьем жасминовый чай. Это до обидного банально: любого спроси, чем может заниматься в свободное время Борис Гребенщиков - ну конечно же, сидеть на кухне и пить чай. И конечно же, разговаривать о «Властелине колец» - как известно из интервью, данного в 1985 году писателю Матвееву, Борис Борисович уже о ту пору прочитал всю трилогию раз одиннадцать и два раза переводил ее на русский в устном чтении. «Я когда посмотрел «Властелина» в Нью-Йорке, - говорит Гребенщиков, - вышел из зала совершенно просветленный». Вот интересно, как выглядит просветленный Гребенщиков? То есть еще более просветленный, по сравнению с обычным своим состоянием?
На кухне появляется глава фирмы SoLyd Records Андрей Гаврилов - он собирается издавать в России альбом тибетских мантр, записанный Гребенщиковым вместе с американкой Габриэль Рот. «В оригинале он называется «Bardo», но в России так называть его нельзя, - рассуждает Гребенщиков. - Андрей, как мы его назовем? «Сорок тысяч летающих трупов»?» Придумать что-либо более конструктивное не удается: пора на телесъемку. Гребенщиков одет в оранжевую рубашку с оттиском в виде девушки-японки. «Это из последней коллекции Иоджи Ямамото», - с гордостью сообщает Гребенщиков. В эту минуту, в полном соответствии с тезисом Бананана из фильма «АССА», от него сияние исходит: «По-моему, для телевидения я вполне гожусь».
В машине мы разговариваем о чудесах. Гребенщиков говорит, что, в принципе, чудеса ни для чего не нужны, но даже если они происходят, человеческая память блокирует память о чуде, отказывается воспринимать его как чудо, переводит его в разряд чего-то незначительного. Меня больше заботит другое: мы проезжаем храм Христа Спасителя, и Гребенщиков просто обязан на это отреагировать. Пересечение в пространстве двух этих знаковых величин не может не спровоцировать какой-то реакции. Может, он просто уставится на храм как на новые ворота, может, начнет истово креститься, может, еще какая искра между ними пробежит. Но Гребенщиков в сторону храма даже не смотрит. А потом поворачивается ко мне и говорит: «Мы только что проезжали церковь, так вот: в России существует около двадцати чудотворных икон...»
Чего скрывать - я волнуюсь. Я еду в одной машине с человеком, который, в сущности, создал язык, на котором я говорю. Я даже не о расширении кругозора - может, кому из людей моего поколения и удалось узнать, кто такой Бодхидхарма, минуя альбом «День серебра», но я таких не знаю, - я о том, что способ смотреть на мир, характерный для этих самых людей, в изрядной степени определен тем, что делала группа «Аквариум» в период с 81-ro и далее. Я о том, что «Аквариум» многократно давал мне ощущение какого-то захватывающего счастья - ощущение, которое не поддавалось анализу: если взяться и разобрать по строчке, допустим, песню «Небо становится ближе», то у нее появится вполне определенный смысл и станут видны первоисточники, но слушать ее после этого будет невозможно. «Важны не сами слова, а то, с какой интонацией они спеты», - как признается в машине сам Гребенщиков. Вряд ли можно сказать, что Гребенщикову мы обязаны лучшим, что есть в России, - но Пелевиным обязаны точно, и русскими переводами Дилана (как бы плохи они ни были) тоже обяза ны, и магазином «Путь к себе», и фильмом «АССА», и всем русским роком, о начала и до конца, и русским регги, и русскими кельтами/эльфами/хоббитами - не так уж это и несущественно, если вдуматься. Я уж молчу о том, что слова «коростель», «яшма» или - не знаю - «Иннокентий» навеки будут ассоциироваться с соответствующими песнями «Аквариума» и только во вторую очередь - с чем-либо еще. И вот с этим-то человеком мы и едем в «жигулях» шестой модели на Чистопрудный бульвар, где у Гребенщикова назначена съемка. Естественно, в магазине аквариумов. Где же еще снимать Гребенщикова?
Гребенщиков перед телекамерами ведет себя так, как полагается Гребенщикову, - играет словами («Рок никуда не идет. Рок стоит, лежит, иногда выпивает и закусывает»), наотрез отказывается спеть («Пение - это же алхимия») и бодро пританцовывает по поводу и без. В его движениях есть что-то знакомое: точно так же он двигался в фильме «Long Way Home», снятом 14 лет назад во время записи первого (и, видимо, последнего) американского альбома БГ. Надо полагать, если у Гребенщикова отобрать гитару, ему свойственно двигаться именно таким образом.
Фильм «Long Way Home» не только впервые явил миру Гребенщикова танцующего, он зафиксировал еще один важный момент: момент, когда незапятнанный лик БГ стал несколько тускнеть. Дело даже не в том, что песни на английском оказались не так сильны, как все предшествовавшее, - дело тут совершенно житейское. В 2001 году почти одновременно появились две книги - «Аквариум как способ ухода за теннисным кортом» виолончелиста Всеволода Гаккеля и «История Аквариума. Книга флейтиста» ныне покойного Дюши Романова. Обе книги по отношению к Гребенщикову в разной степени злы. Гребенщиков-де вышвырнул из группы полноправных соавторов, заменив их послушными аккомпаниаторами, на концертах заставляет звукорежиссера выводить голос на максимум громкости, приглушая остальных, - и все это выглядело бы мелочной личной обидой, когда б не одно обвинение по существу: в 1988 году Гребенщиков подписал контракт с CBS, уехал в Америку и оставил своих музыкантов без работы и средств к существованию. Глядя на эту историю из 2002 года, никакого криминала не разглядеть: ну уехал и уехал, не нанимался же он их кормить до конца дней. Но вспомните, как это выглядело в 88-м: «Аквариум» - не группа, а образ жизни, БГ есть свет, и в нем нет никакой тьмы! На него тогда почти молились, а он ловко отодвинул всех в сторонку и уехал дружить с группой Eurythmics. У меня к тому отъезду свои претензии. Я вспоминаю, как сидел с другом Ленчиком в ГУМе у фонтана и читал купленную в рок-лаборатории газету «Сдвиг», где чуть ли не в траурной рамке сообщалось, что вот уехал, и, наверное, навсегда, и мы не могли понять: как он посмел? после всего, что было? как мог оставить нас здесь одних? На пресс-конференции в Москве у Гребенщикова поинтересуются, что он думает о книгах бывших коллег, - и как с гуся вода: «Я никогда в жизни не играл ни с одним плохим музыкантом. Что они думают обо мне - их личное дело».
Съемка заканчивается, мы выходим на улицу. Пробка на Покровке, лед под ногами, морось над головой, и только в лицах прохожих что-то не так. Постепенно я понимаю: люди смотрят в мою сторону с таким выражением, как будто рядом со мной вышагивает живой носорог. Мы решаем, куда пойти обедать, и как-то само собой выясняется, что поблизости нет ни единого приличного места, кроме ресторана «Тибет-Гималаи». Где же еще обедать с Гребенщиковым? Гребенщиков заказывает гребешки. Мы разговариваем о тибетской кухне, в которой Гребенщиков все-таки понимает поболее любого официанта «Тибета-Гималаев». «Здесь в меню, наверное, больше блюд, чем тибетцев в Непале, - удивляется Гребенщиков. - Их кухня на самом деле очень проста. Главное блюдо - пельмени. Обычные пельмени, такие же, как наши, называются «момо». Музыка, которая играет в ресторане, напротив, кажется Гребенщикову аутентичной. Обед занимает час, и весь этот час в зале разносится мантра «Ом мани падме хум». «Есть прекрасная тибетская история, - сообщает Гребенщиков. - Один молодой человек, заботившийся о духовном процветании своей матери, решил заставить ее регулярно произносить мантру «Ом мани падме хум». Он повесил над входом в кухню черпак, и всякий раз, когда мать билась о него головой, она должна была произносить «Ом мани падме хум». Потом мать умерла, попала в ад. А там вдруг черти звякнули своими бадьями, она по привычке прочитала мантру и сразу переродилась в какое-то благородное существо. Вот на какие ухищрения порой приходится идти благородным детям». Мы расплачиваемся с официантом (у которого, по мнению Гребенщикова, от регулярного прослушивания мантры должна страшно очиститься карма), выходим на улицу и ловим машину: пора на пресс-конференцию. Пресс-конференция проходит в здании «Нашего радио», в том самом здании, где «Аквариум» несколько месяцев назад записывал песню «Растаманы из глубинки» в окружении скрытых телекамер. Через несколько дней все это было показано под шапкой «За стеклом» - дескать, зрители впервые могут увидеть, как группа «Аквариум» записывает песню, от начала и до конца. На альбоме, как выяснилось позже, песня выглядит совершенно по-другому, нежели на телеэкране: вокал Гребенщикова теперь больше напоминает голоса из песни «Uncle Fucker» из мультфильма «Южный парк», чем обычный вокал Гребенщикова. «Если людям интересно таким образом побаловаться - дать нам студию на ночь, - говорит Гребенщиков по дороге на пресс-конференцию, - мы найдем, что с этой студией сделать. Если кто-то хочет это снимать - это их проблемы. Если кто-то будет на это смотреть - это их проблемы. Для нас главное - качественно поработать в новой ситуации».
Через сутки Гребенщиков снова приедет в ту же самую студию - играть концерт в прямом радиоэфире и общаться с дозвонившимися в привычном для себя режиме. На вопрос «Когда вы купили свою первую гитару?» он отвечает: «Я нашел ее на помойке. Я пришел с гитарой к своему отцу - в лаптях и онучах, с чумазой мордашкой и торчащими вихрами. Отец гитару ошкурил, и я стал разучивать на ней Шопена и Мусоргского». Через несколько минут Гребенщиков будет примерно в том же стиле общаться с журналистами на пресс-конференции: «Борис Борисович, входите ли вы в жюри премии «Триумф»?» - «Знаете, в одной книге написано: «Не судите - да не судимы будете». Через полтора часа, в пять вечера по Москве, мне вежливо объяснят, что день с Борисом Гребенщиковым закончился, - у Гребенщикова в пять начинается частная жизнь, и журналистам в ней нет места. А пока мы продираемся сквозь московские заторы, и человек, придумавший язык, на котором я говорю, скрючивается рядом со мной на заднем сиденье очередных «жигулей» и объясняет, как устроен этот язык: «По-моему, всем очевидно, что наши слова не впустую набросаны, что за ними что-то стоит. И люди пытаются понять, что у меня за ними стоит. Но это совершенно неважно - что у меня за ними стоит. Эти слова - про жизнь каждого из тех, кто слушает. А вовсе не про мою жизнь».