Национализм «больших» и «малых» наций
Пожалуй, нет сейчас предмета для обсуждения, боле запутанного и более всех «загоняемого в рамки», более всех подвергаемого «надзору», и всевозможным ограничениям (дабы обсуждение его шло строго в «нужном» направлении), более всех обросшего различными мифами и умело сформированными стереотипами, чем национализм.

Стараниями «общечеловеков» у подавляющего большинства населения, как нашего, так и во всём «цивилизованном мире», сформировано однозначно негативное восприятие даже самого термина «национализм». Причём, повторюсь, само обсуждение этого предмета настолько загнано в «правильное» русло, что большинство людей, спроси их об этом, затруднятся даже дать правильное определение данному явлению. 99% из опрошенных скажут вам, что национализм — это возвеличивание одной нации за счёт ущемления прав других, что это диктат
одной нации над другими, что это вообще позорнейшее явление в истории человечества, и непременно упомянут Адольфа Гитлера в качестве примера. А ещё обязательно вспомнят и шовинизм как крайнее проявление национализма. Но абсолютно никто не сможет указать вам ту грань, где кончается национализм и начинается шовинизм или нацизм. Вот вам пример «классического» определения сути данного явления из уст типичного юдодемократического «учёного»: «Национализм — идеология, политика, а также психологический подход к национальному
вопросу, противоположный так называемому интернационализму. Основа национализма — идея национального превосходства и национальной исключительности, трактовка нации как высшей внеисторической и надклассовой формы общности» (С.В. Беликов. «Бритоголовые»).

Ирония ситуации заключается в том, что как раз такой, гитлеровский, национализм и шовинизм сегодня имеет место в так называемых «странах СНГ» и во всевозможных «национальных республиках» России, но этот национализм принято не замечать. А в роли евреев Третьего Рейха там оказались с начала 90-х гг. русские. Хорошо, что до лагерей смерти и газовых камер дело ещё не дошло. Хотя до откровенного геноцида, до массовых убийств — вполне.

Большинство же учёных, да и просто думающих людей сходится во мнении, что национализм есть защита интересов своей нации, проявление любви и уважения к ней. Националистическое мировоззрение блестяще сформулировано одним английским писателем ещё в начале нашего века: «Я больше люблю свою дочь, чем кузину, а кузину больше, чем соседку, но из этого, честное слово, не вытекает, что я ненавижу свою соседку» (В. Махнач).

Нормальный, среднестатистический русский человек, оказавшись в среде инородцев, особенно — мусульман, испытывает серьёзный психологический дискомфорт, и не проявляет, по крайней мере внешне, своего недовольства только из врождённой (к сожалению) терпимости, той самой «толерантности», в мнимом отсутствии которой нас всё время упрекают картавые «правозащитники» и прочие «учителя-наставники» с двойным гражданством. И если бы всё дело было только в языковом барьере… Только в родной, национальной языковой и культурной
среде русский, да и вообще любой человек чувствует себя комфортно и спокойно.

Националист в своей шкале ценностей превыше всего ставит благополучие своего народа, своей нации — вполне естественное, понятное и вовсе не преступное желание. Не преступное, впрочем, для всех, кроме «общечеловеков».

Слава Богу, в настоящее время у нас в стране есть люди, ведущие научную разработку национализма и его проблем, причём на достаточно высоком уровне. Невозможно не упомянуть в этой связи Р.Л. Перина и его «Психологию национализма» — пожалуй, первую в «новой России» научную работу, где данная тема была поднята смело и бескомпромиссно.

В национализме, а паче того, ещё в шовинизме и даже фашизме часто обвиняют русский народ, приводя в качестве доказательств недостаточную «лояльность» последнего по отношению к евреям, а также к представителям кавказских и азиатских народов, в изобилии проживающих (и процветающих) сейчас в русских городах, а кроме того без конца демонстрируют фотографии марширующих молодчиков из РНЕ (де-факто — давно не существующей организации) и разглагольствуют о «зверствах скинхедов» — 16–20-летних мальчишек, не имеющих ни
общего руководства, ни чёткой организационной структуры, ни внятной идеологии. Честно говоря, лично мне, как и миллионам моих соотечественников, так и не довелось пока что за всю свою сознательную жизнь собственными глазами увидеть ни баркашовцев, ни «скинов». В отличие, к примеру, от наглядного проявления инородной и инокультурной экспансии в центр России — огромного количества кавказцев на улицах (а особенно — на рынках) наших городов, даже городов достаточно мелких и бедных. Вот и делайте выводы, какое из
этих явлений объективное, а какое — надуманное. Кроме того, постоянно предпринимаются попытки поставить вымышленный «русский фашизм» на одну доску с «настоящим», гитлеровским, хотя вообще-то, по логике вещей, для этого надо иметь в качестве доказательств хотя бы парочку «русских освенцимов».

Так не пора ли расставить точки над «i», раз и навсегда уяснив для себя, плох национализм, или хорош, какого национализма следует бояться, а какого — нет, и что вообще представляет из себя это явление?

Прежде всего, коли мы ведём разговор о русском народе, необходимо чётко представить себе, что такое именно «русский национализм», и чем он отличается от национализма иных народов, в т. ч. тех, которые нас, русских, обвиняют в национализме. И каковы причины возникновения этого «позорного явления». Или, может быть, русский национализм есть врождённая особенность русского народа (как склонны считать, в основном, представители «богоизбранной» нации: горбатого, мол, могила исправит)?

Р.Л. Перин в «Психологии национализма», мало касаясь русского национализма как такового, выделяет, тем не менее, «национализм белой расы» и «национализм неарийских народов». И приходит к интересному выводу: первый вполне сознателен, и представляет собой скорее защитную реакцию, второй же — бессознателен, и является инструментом агрессии.

Поскольку принадлежность русского народа к «арийским», ныне уже, похоже, никем не оспаривается, вышесказанное применимо и к нему с полным основанием. Более того, современная российская действительность (а также события в так называемых «странах СНГ») дают нам нагляднейшее подтверждение сказанному. Агрессивно-националистических проявлений со стороны русских как в самой России, так и (тем более!) в бывших «республиках СССР», с погромами и массовыми убийствами представителей других народов никогда не было, более
того, никогда не было даже попыток сопротивления бандитизму «титульных наций» под националистическими лозунгами. А если бы что-то подобное хоть раз где-либо произошло, «озабоченная общественность» немедля подняла бы по этому поводу громкий визг, и на всех уровнях призвала бы к пресечению проявлений «русского фашизма» — плевать, что «фашисты» являются обороняющейся стороной. Агрессивным же и жестоким национализмом грешат как раз «народы СССР». То, что происходило в Чечне в начале 90-х гг., просто не представлялось
возможным скрыть — настолько тот геноцид русского населения был масштабен и жесток, и именно поэтому о чеченских событиях хоть что-то стало известно простому обывателю. Несмотря, кстати, на отчаянные усилия властей и СМИ замолчать, забыть произошедшее, либо преподнести это как обычный, банальный, не имеющий национальной окраски бандитизм, которого, мол, полно и в центральной России, и который к чеченским национализму и к русофобии вообще не имеет никакого отношения. А ещё — побыстрее сменить тему на обсуждение
«действий федеральных сил в Чечне» и на «страдания чеченского народа» в связи с войной. Чеченские события — «всего лишь» самый кричащий пример местечкового инородческого агрессивного национализма, доходящего до самой своей крайности, резко выделяющийся из общего фона более-менее «цивилизованных» притеснений русского населения в «национальных республиках» России и «странах бывшего СССР», не заметить который просто невозможно. Кстати, во время «второй чеченской» войны, когда наши войска успешно били боевиков в
хвост и в гриву, занимая один населённый пункт за другим, чеченское «мирное население» панически бежало в горы. Почему? Мыслящие своими, горскими, категориями чечены были уверены: «русские идут мстить». Тут уж, как говорится, «чует кошка, чьё мясо съела». Мстить действительно было за что.

Однако, кроме Чечни, мы имели массу проявлений агрессивного инородческого национализма и в других местах, особенно в бывших «республиках СССР» в период распада нашей общей страны: в Грузии, в Таджикистане, в Узбекистане и ещё много где. Там, где коренное население, полагая, что после изгнания русских «оккупантов и угнетателей» наступит счастливая, свободная и богатая жизнь, устраивало русским свой «холокост» не слаще, чем в Чечне, хотя и не в таких, может быть, масштабах. Все сведения об этом «ближнезарубежном»
геноциде тщательно, можно сказать, засекречены и не разглашаются нашей властью, не желающей испортить отношения с «ближайшими стратегическими партнёрами» — антирусскими режимами «стран СНГ». Однако русские беженцы, коих выехало в своё время в Россию из этих «стран» немало, могут вам много рассказать о том, как русских там распиливали на циркулярных пилах, закапывали живьём в землю, сдирали с них кожу и подвергали их всяческим прочим издевательствам, фантазия на которые у азиатских и кавказских народов неиссякаема.
Эти люди, беженцы, по-прежнему кричат по ночам и вскакивают в холодном поту, ибо подобные воспоминания вряд ли когда-нибудь вытравятся из памяти.

Но, по логике «прогрессивной общественности», всё вышеописанное с лихвой перевешивается несколькими случаями избиений и убийств в России подгулявшими юнцами гастрабайтеров из тех самых «стран СНГ» (знать, счастливая, свободная и богатая жизнь у них так и не заладилась, раз едут на заработки и жительство к ненавистным «оккупантам»), несколькими неизвестно кем намалёванными на стенах синагог свастиками и несколькими заминированными плакатами типа «смерть жидам». На основании чего и делается вывод о том, что «нарождающийся
русский фашизм будет пострашнее гитлеровского». Словом, невооружённым глазом виден страх — до зубного стука — этой самой «общественности» перед любым проявлением самоорганизации и самозащиты русского народа. И этот страх не даёт им покоя.

Проявлений агрессивного национализма, как стихийного, так и вполне осознанного, нацменов по отношению к русским полным-полно и в самом сердце России, в её центральных областях. Особенно этим грешат выходцы из кавказских и азиатских республик, обосновавшиеся в центре России в огромном количестве всерьёз и надолго. Спонтанная, бессознательная агрессивность (а также и вполне осознанная) с их стороны проявляется постоянно и повсеместно, а вот действительно массовых выступлений русских под националистическими лозунгами
с целью защитить землю предков от чужеродного нашествия пока не наблюдалось. Повторюсь, в противном случае подобным проявлением «русского фашизма» не замедлили бы воспользоваться «общечеловеки» для раздувания очередной русофобской кампании в прессе. Так, Р.Л. Перин приводит один весьма показательный случай: в песочнице повздорили два ребёнка — русский и кавказец, в результате чего кавказец зарезал русского перочинным ножом. Причём когда домой к «победителю» пришла журналистка, он спокойно занимался с отцом спортом
(каратэ, надо полагать, других видов спорта кавказцы вообще не признают), готовясь к новым «подвигам». Вполне можно представить себе, что сказал ему тет-а-тет отец после того случая. Скорее всего, он сказал примерно следующее: правильно, мол, сынок, так и надо с этими русскими свиньями. Бей и убивай их, раз они не могут за себя постоять. Поздравляю тебя с первым убитым врагом, ты стал настоящим воином. К тому времени, когда ты вырастешь, эта земля будет нашей, а русские — нашими рабами. Если они вообще останутся…

А теперь вопрос, как говорится, на засыпку: вы можете представить себе нормального русского ребёнка, нескольких лет от роду, наносящего смертельный удар ножом другому ребёнку, пусть даже другой национальности, пусть даже самой ненавистной национальности? Лично я — нет. И дело здесь вовсе не в индивидуальных особенностях конкретного человека, не в том, что тот малолетний кавказец оказался склонным к преступлению. Дело как раз в разнице национальных психологий. Для «маленьких, но гордых народов» проявление стихийной,
бессознательной агрессии и жестокости по отношению к другим нациям — норма, а не исключение. Говорят же, что «устами младенца глаголет истина». То же относится и к поступкам. Просто ребёнок, ближе, чем взрослые, стоящий к своей национальной сути и лишённый пока что тормозящего влияния образования европейского типа, всего-навсего сделал то, что подсказала ему его кавказская природа. Впрочем, и его взрослые соплеменники также без особых проблем возвращаются «в лоно национальной природы», если обстоятельства к
тому располагают.

В бессознательном же агрессивном национализме следует искать и разгадку такого феномена поведения кавказцев, как всеми замечаемое мгновенное объединение против русских (как «главного врага») представителей различных горских народов, даже если у себя на родине они бесконечно враждуют и воюют между собой. Прекрасно объединяются вдалеке от родных мест даже армяне с азербайджанцами, осетины с ингушами и чеченцами. Особенно это заметно в армии, где кавказские землячества и этнодедовщина давно уже стали главной головной
болью не считая скудного финансирования.

Постоянно наблюдая такое положение дел, не только иные национальности, но и даже мы сами постепенно свыклись с мыслью о том, что, дескать, из народа русские превратились в быдло, что мы действительно не способны за себя постоять. Что на русских привыкли ездить, а русские привыкли возить. Что разобщённость — наша неотъемлемая национальная черта. И тут же начинаем приводить примеры различных конфликтов и просто напряжённых отношений между ближайшими родственниками (а у каждого из нас подобных примеров наберётся
достаточно), в то время как кавказцы (татары, башкиры и пр.), мол, «стоят друг за друга горой». В глазах же самих инородцев подобная «особенность» русских однозначно трактуется как проявление их ущербности, слабости, трусости и даже духовного рабства. Будущность такого народа, согласно понятиям южан, в среде которых принято уважать только силу, очевидна: либо рабство, либо смерть. Активная «работа» в этом направлении уже идёт.

Не отрицая факта разобщённости русских и их постепенного превращения в рабов почти в буквальном смысле слова, позволю себе, однако, не согласиться относительно причин всего этого. Всё дело вовсе не в нашей гипотетической ущербности и убогости. И даже не в «проклятых большевиках», лишивших русских за 70 лет своего господства чувства национального самосознания и национальной гордости. Точнее, не только в них.

Русское общество стало заложником, если так можно выразиться, своего «наднационального» уровня развития. Русские вовсе не уступают, как принято сейчас считать, кавказцам и азиатам, тихой сапой захватывающим ныне наши исконные земли, в жизнеспособности и жизнестойкости. Пора бы вообще прекратить разговоры о том, что мы не сохранили каких-то национальных традиций и родовой сплочённости, ибо национальные традиции, по большому счёту, полностью убить невозможно: пока жив сам народ, они живы на уровне подсознания
и они обязательно возродятся, особенно в годину суровых испытаний. Во всяком случае, у той части русского народа, которая избежала деградации (а по-настоящему суровые испытания для нас ещё вовсе не наступили). А родовая, клановая сплочённость — как раз «атрибут» примитивной, недоразвитой нации.

Русское общество как раз и стало жертвой этого примитивизма традиционного азиатско-кавказского уклада, оказавшись не в состоянии ему противостоять. Простейший вирус запросто убивает сложный организм, а самую «навороченную», наиполезнейшую электронику с огромными возможностями можно вдребезги разбить обыкновенной кувалдой. Русские за свою историю, особенно за последний век, сумели подняться над своей национальностью, над своим национальным эгоизмом и узконациональными интересами и превратились в строительный
материал для общества будущего, где национальные интересы стали бы вообще понятием устаревшим. «Советским народом» стали при СССР именно русские, в то время как чечены остались чеченами, калмыки — калмыками, татары — татарами, а евреи… ну, им сам их бог велел. Да, русские при этом очень многого лишились, причём как раз того, что сейчас помогло бы им выжить и даже сохранить своё влияние на огромных пространствах бывшего СССР. Проводившаяся все годы советской власти политика «пролетарского интернационализма» лишила
русских чувства национальной самоидентификации, национальной сплочённости, национальных и даже родственных связей, разрушила вообще традиционное мировосприятие русского человека, что сейчас сказывается пагубнейшим образом. Кроме того, все эти годы целенаправленно уничтожался именно русский, славянский культурный пласт. Но, как бы то ни было, Россия-СССР за эти 80 лет достигла пика своего могущества за всю известную историю, а русские за это время, хорошо это или плохо, но превратились в качественно новую общность
(определение «нация» здесь, думаю, уже не подойдёт — устарело) — основу для создания совершенно нового мира. Если хотите — для глобализации на основе настоящих, а не господствующих сейчас «западных» ценностей, имеющих в своей основе безмерное потребление материальных благ и обогащение любыми средствами, отрицание таких фундаментальных человеческих понятий, как честь, совесть, общественный долг.

Но взлёт суперцивилизации — СССР был насильственно прерван, и русские, не выполнив своей миссии, оказались не в силах выжить в тех примитивных условиях «дикого рынка» и «пещерного капитализма», в которых ныне оказались благодаря стараниям победителей в «холодной войне». И потому сейчас медленно умирают. В примитивных условиях вообще могут выживать только примитивные организмы и примитивные общества.

Те, кому сейчас 30-35 лет, и кто постарше наверняка помнят, о чём мы тогда мечтали, каким видели не такое уж отдалённое наше будущее (начало XXI века, в котором мы как раз сейчас живём). О чём писатели-фантасты писали тогда в своих произведениях, а кинорежиссёры снимали фильмы. Мы видели общество, свободное от пороков. Мы видели созидательный порыв всего человечества, направленный на освоение космического пространства, открытие новых источников энергии, раскрытие тайн Вселенной, овладение новыми знаниями. И
мы уж точно не предполагали, что в совсем недалёком будущем увидим такую гниль, такую мерзость и такие пороки, о существовании которых раньше и не подозревали. Мы не предполагали, что весь научно-технический прогресс сведётся к бесконечному совершенствованию стиральных машин, утюгов и унитазов, а главной добродетелью «глобализированного» общества станет терпимость к цветным, извращенцам и наркоманам.

Никак не могу отделаться ещё и от такой мысли: величайший за всю историю кризис русского этноса поразительным образом совпал и с кризисом всей экосистемы Земли, вызванным деятельностью человека. Лично мне это не кажется простым совпадением. Русский народ всегда олицетворял собою некое здоровое, консервативное, охранительное начало в человечестве. А хранил он человеческую душу в той её девственной чистоте и первозданности, какой она и была изначально Богом создана. И жил человек тогда в ладу со своей матерью
— природой. Но постепенно страсть к обогащению и безмерному потреблению стала, подобно ржавчине, разъедать души людей белой расы. Начался так называемый «промышленный переворот». И начался, как известно, не в России. Итог «промышленного переворота», как и «научно-технической революции», по большому счёту, состоит в том, что техническая, материальная оснащённость человека вошла в резкое несоответствие с уровнем его нравственного, духовного развития.

И вот всего за какие-то полтора века человечество, точнее белая его часть, до неузнаваемости изменило облик планеты, складывавшийся до того миллионы лет. Оно покрыло планету сетью трубопроводов и множеством буровых вышек, выкачивающих из Земли невосполнимые ресурсы. Оно ежечасно выпускает в атмосферу сотни тысяч кубометров угарного и углекислого газов, а моря и почву отравляет тысячами тонн ядовитых отходов производств. Оно вырубило миллионы квадратных километров лесов и сгубило десятки тысяч видов животных.
Оно извлекло из подземной толщи на свет Божий и разбудило те силы, которые должны были вечно дремать глубоко под землёй, и при этом даже не озадачило себя вопросами о предотвращении возможности выхода этих сил из-под контроля, как и вопросом о том, что же дальше делать с опаснейшими отходами. Как будто они исчезнут сами собой. Теперь мы имеем всевозможные «чернобыли» разной степени опасности, а также несколько сот тысяч тонн радиоактивных отходов, которые некуда девать. Единственное, что приходит нам в голову
в качестве «решения» этой проблемы — это закопать их поглубже в землю, или утопить подальше в море. Чем и занимаемся.

И всё вышеописанное делалось лишь с одной целью: с целью наращивания потребления. Потребление, потребление и ещё раз потребление! Сейчас ресурсы планеты тратятся на производство вещей, которые выбрасываются, не дослужив и половины положенного срока, ибо «морально устаревают» или выходят из моды.

Одним словом, человечество сделало всё для того, чтобы Земля — живой и очень сложный организм — начала воспринимать его не как своё дитя, а как паразита, высасывающего из неё жизненные соки и ничего не дающего взамен. Так же, как мы воспринимаем, к примеру, вшей или глистов. А что делает человек, обнаружив у себя паразитов? Лечится, конечно. Вас не пугают всевозможные природные катаклизмы, обрушившиеся на человечество в последнее время, глобальное изменение климата? Причём всё, что происходит, губительно прежде
всего для человека. А как вам недавняя катастрофа в Юго-восточной Азии? Всё это — результат включения иммунной системы Земли. Пока ещё — вовсе не на полную мощность.

Русская душа всегда была связана с природой, с «матерью — сырой землёй» неразрывно, она — воплощение природной гармонии и красоты. И совсем неудивительно, что наступление потребительской цивилизации на природу шло рука об руку с наступлением её и на русскую духовность. А непоправимое ослабление русской нации, а тем более исчезновение её с лица Земли автоматически будет означать и исчезновение того нравственного противовеса, который до сих пор не давал низкому в человеческой природе взять верх над возвышенным,
мерзкому — над благородным, материальному — над духовным, животному — над человеческим. Если же это всё-таки произойдёт, то, скорее всего, случится что-то вроде библейского Конца Света (интересно, а сколько же их уже было, сколько «человечеств» не выдержало экзамена на человечность?). Ибо человечество, утратившее духовность, не имеющее нравственных тормозов и пошедшее вразнос, не только склонно к саморазрушению, но и неминуемо восстановит против себя самые могущественные силы природы. Словом, разделит участь
библейских Содома и Гоморры.

И поэтому, понравится это кому-то или нет, гибель русского этноса будет означать и скорую гибель скурвившегося человечества.

«Современное общество потребления, заполнившее своей рекламой большую часть средств массовой информации, представляет собой предельное выражение ценностей цивилизации уходящей, обречённой. Общество потребления, пожирающее основную массу природных ресурсов, выбрасывающее в биосферу основную массу отходов, ответственное за гибель на наших глазах тысяч видов живых существ и миллионов людей — не более чем общество разумных животных, где человеческие качества задвинуты в угол и угнетены… У этого общества нет будущего,
Биосфера не может не уничтожить его тем или иным способом, в большей или меньшей мере изменившись сама». (Святослав Забелин, лидер экологического движения)

То, что русский народ сейчас одной ногой уже в могиле — свершившийся факт, который не признаётся только либо полными идиотами, либо теми, кто этот народ губит, и следовательно, кровно заинтересован, чтобы жертва до самого последнего момента не осознавала, что происходит. Прежде всего, конечно, факт геноцида русского народа отрицается россиянской властью и юдодемократической «общественностью». До начала общенациональной катастрофы, до того момента, когда наша численность сократится до такой степени, что с нами
можно будет разделаться одним щелчком, осталось, по примерным прикидкам демографов, лет десять, может, и того меньше. А затем на нас натравят «вечнообиженные» нацменьшинства (чья численность, напротив, неуклонно растёт). Часы, как говорится, тикают, ведя обратный отсчёт. И единственное, что сможет нас в данной ситуации спасти — это национализм.

Рост националистических настроений в русском обществе отмечается сейчас многими (в первую очередь, опять же, теми, кто в спасении русской нации крайне не заинтересован). И истерика в СМИ по этому поводу идёт также нешуточная. Однако большинство трезво мыслящих людей уже пришли (либо скоро придут) к выводу, что нынешний всплеск русского национализма (точнее, пока лишь намёк на то) есть не что иное, как защитная реакция народа, подвергаемого грабежу, всевозможным унижениям, беспощадной эксплуатации и находящегося
под реальной угрозой вымирания либо истребления. Русский национализм — явление сугубо оборонительное. Бороться с русским национализмом — значит бороться с русским народом. И те, кто сейчас вопят о «русском фашизме» (ярлык, налепленный на русский национализм), старается выбить из наших рук единственное эффективное оружие. Для того, чтобы сделать это, чтобы устранить как можно надёжнее саму возможность возрождения русского народа под националистическими лозунгами, возможность, хотя и гипотетическую, «русского
реванша», нашими противниками ещё со времён «пролетарского интернационализма» использовались самые различные приёмы и методы. Об одном из них я уже упомянул: это намеренное искажение сути дела, навязывание обществу неправильного представления о национализме и его природе, «засекречивание» даже определения национализма. Кроме того, как в прошлом советские идеологи, так и ныне «демократические» наши правители, видят одну из основных своих задач в том, чтобы сформировать в обществе негативное отношение к национализму
и националистам, создать вокруг национализма мрачный ореол позорного явления, «последнего прибежища негодяев», удела люмпенизированной и необразованной части общества.

Нынешние обстоятельства обязывают нас разрушить устоявшиеся мифы, ибо промедление в этом вопросе для нас воистину смерти подобно.

Давайте же откроем глаза на совершенно очевидную, и тем не менее, тщательно скрываемую и замалчиваемую господствующей ныне юдодемократической идеологией вещь: именно национализм движет историческим процессом. Именно во имя благоденствия нации создаются империи, происходят войны, творятся «экономические чудеса». Когда же нации грозит гибель, здоровое ядро стремится сплотить её именно под националистическими лозунгами. Так или иначе, национализм, т.е. защита интересов нации — главный двигатель истории. Единственное,
пожалуй, исключение мы видели в лице СССР, где националистические лозунги уступили место идеям построения справедливого общества, общества высшего порядка.

И сейчас ситуация в мире ничуть не изменилась. По-прежнему всюду правит бал национализм, только в несколько закамуфлированной форме. Если даже взять «демократическую» Европу, то в законодательстве всех европейских стран можно увидеть, так или иначе, явные предпочтения, отданные коренным национальностям; внешняя и внутренняя политика этих стран ведётся таким образом, чтобы наибольшие выгоды получали также коренные жители (в отличие, кстати, от России). О Государстве Израиль и говорить нечего — там уже не национализм,
а нацизм почти что гитлеровского толка, ибо неевреи (гои) там не то, что поражены в правах, а вовсе абсолютно бесправны. А что можно сказать о таких «демократиях», как Эстония, Латвия, Литва, Украина, Грузия, Молдова, Азербайджан и прочие «осколки» СССР? Национализм там процветает, но он носит, главным образом, антирусский характер, и потому «мировой общественностью» не замечается. Общий настрой «мировой общественности» таков: русские сейчас получают поделом, и жалеть их нечего. Осуществляемая же ныне «мировой
закулисой» глобальная политика также несёт на себе отпечаток национализма — национализма талмудического толка.

Главная мысль, которую я намерен высказать здесь, такова: национализм творит историю. Но необходимо различать два его вида: национализм прогрессивный, державный, и национализм реакционный, местечковый, родоплеменной.

Державный национализм — национализм большой, пассионарной, государствообразующей нации — так или иначе, ведёт общество вперёд, пусть даже ценой незначительного ущемления интересов периферийных этносов (а прежде всего, их самолюбия) — в конечном итоге они всё равно выигрывают. Он не даёт проявиться деструктивным, центробежным силам в лице местечковых «национальных элит», способных разрушить любое государство и пустить насмарку результаты труда нескольких поколений, как это произошло с СССР. При всех стонах национальных
меньшинств об их «притеснениях» со стороны державной власти, на самом деле они приобретают многократно больше, нежели теряют. Развивается их культура, наука и образование (которых раньше либо вообще не было, либо были в зачаточном состоянии), появляется промышленность, серьёзно улучшается уровень жизни. Многие национальности избегают опасности уничтожения либо порабощения со стороны агрессивных соседей (так, армяне, грузины и многие другие народы, не прими их Россия когда-то под своё крыло, сейчас уже не существовали
бы — они были бы давно истреблены турками). Более того, крупные периферийные этносы получают автономии (это, скорее всего, большая ошибка. Результаты этой ошибки мы сейчас чувствуем на собственной шкуре).

Местечковый же, родоплеменной национализм — явление совершенно противоположное. Он нацелен прежде всего на грабёж, на разрушение. Ему совершенно чужд созидательный порыв, движение вперёд, он руководствуется узконациональными интересами (псевдоинтересами), его главное стремление — отобрать что-то у державообразующей нации и поделить между «своими», а на деле получается — внутри «нацэлиты» (хотя и другим тоже кое-что перепадает). Главная декларируемая цель — создать «хоть маленькое, зато своё» государствишко,
и «чтобы мы там были главными». И это — не средство для последующего созидательного рывка, а именно самоцель. Причём родоплеменных националистов совершенно не интересует, как и на что это государство будет существовать в дальнейшем, после проедания награбленного. Главное — это выгнать со «своей» территории государствообразующую нацию (подвергнув её по максимуму всевозможным унижениям и грабежу, а ещё лучше — геноциду), а всё созданное ею — промышленность, инфраструктуру, все материальные богатства — присвоить.
В качестве же основного источника доходов своего «государства» многие родоплеменные националисты вполне серьёзно рассматривают, как в средние века, грабёж богатых соседей, как бы «в компенсацию» за многовековое «угнетение» ими. Либо (чаще) — «материальную помощь» со стороны врагов бывшей своей метрополии в качестве оплаты за различные, большие и малые, пакости ей (как правило, сепаратисты, в случае реализации своих планов, сразу же занимают резко агрессивную внешнеполитическую позицию по отношению к бывшему
«старшему брату»).

Вся политическая история человеческого общества — это, по большому счёту, есть борьба между этими двумя видами национализма, то обостряющаяся, то несколько затухающая, то вспыхивающая вновь. Борьба между силами объединения и силами разделения. Национализм державный проявляется со стороны больших, пассионарных этносов, выстраивающих империи и цивилизации. Национализм деструктивный, сепаратистский характерен для небольших наций «детского» уровня развития, никогда не имевших настоящей самостоятельности, и, как
правило, неспособных к ней. Жизнь показывает, что, отделившись и обретя «свободу и независимость», на самом деле они мгновенно попадают в зависимость (причём зачастую гораздо более жестокую) от других государств — своих новых хозяев, стремящихся использовать их в борьбе против их бывшей метрополии в качестве плацдарма, «пушечного мяса», разменной монеты. Самостоятельность и независимость «освободившиеся» нации видят не как ответственность за свои действия и средство для развития, для движения вперёд и для экономического
рывка; их привлекает именно внешняя сторона — политическая власть и всевозможные привилегии «титульного» этноса перед всеми остальными. То есть, в «независимости» они видят лишь права, не подозревая о существовании ещё и обязанностей (подобно детям, мечтающим о «свободе», но при этом чтобы родители продолжали кормить их), и потому, как правило, истинной независимости никогда в итоге не получают. Напротив, новые хозяева, опутав их паутиной долгов и дипломатических обязательств, эксплуатируют их гораздо более
жёстоко, чем изгнанные совсем недавно «оккупанты». Разумеется, ни о каком промышленном строительстве (кроме добывающих отраслей, если есть что добывать), ни о каком развитии медицины, науки и образования «новые хозяева», в отличие от бывших «оккупантов», и не помышляют. Удел «освободившихся» наций, предавших империи, где ранее к ним относились вполне достойно — вечная зависимость, нищета и «почётная» обязанность быть пешкой в чужой игре. Ибо империя рано или поздно, в том или ином качестве, возродится, если
не утрачена пассионарность державообразующего народа, а вот «освободившимся» уже точно ничего «не светит», конечно, если у державообразующего этноса не хватит глупости вновь принять отщепенцев под своё крыло.

Иногда у дикой, первобытного уровня развития, «маленькой» нации, «угнетаемой» «большой», государствообразующей нацией, появляется вменяемый, разумный, и главное — «гуманный» лидер, начинающий легальную борьбу и в итоге поворачивающий в иное русло взаимоотношения этих наций. Точнее, благодаря ему «малая» нация получает признание государствообразующей, но национальный эгоизм первой и её наплевательское отношение к последней и к государству, никуда не исчезают. С этого момента начинается прорыв: изменяется тон
прессы в отношении к «малой» нации, представители её получают места в парламенте, издаются законы, дающие какие-либо гарантии «малой» нации и де-факто дискриминирующие нацию государствообразующую. Заканчивается всё это, как правило, плохо для всех: для «большой» нации, для созданного и обслуживаемого ею государства, и в конечном итоге — для самой «малой» нации, которая без «большой», по большому счёту, существовать не может. «Малая» нация, почувствовав иное к себе отношение, начинает, грубо говоря, наглеть и
зарываться. Сначала перестаёт допускается критика в её адрес, даже справедливая (а основания для неё, как правило, всегда есть). Торжествует «политкорректность». Затем «малая» нация на правах «униженной и оскорблённой» добивается серьёзных для себя привилегий: автономии, причём часто — за счёт ущемления территориальных и политических прав и интересов государствообразующего народа; введения квот для неё в вузах, в органах власти, отмены всех ограничений на передвижение и на род занятий на всей территории государства.
Полученные права «малая» нация тут же начинает использовать в своих вопиюще эгоистичных целях, и объективно — во вред государству, ибо основными занятиями подобных наций на территории «больших» государств во все времена являлись преимущественно нелегальная торговля, мошенничество и бандитизм. Автономия, созданная в месте наиболее компактного проживания представителей «малой» нации превращается в её исключительное владение, где уже фактически не действуют общегосударственные, «имперские» законы, а население,
не принадлежащее к «титульной» нации подвергается всевозможным гонениям, притеснениям и дискриминации. Все руководящие посты в автономии принадлежат, само собой, представителям «титульной» нации, сама автономия становится очагом будущего сепаратизма и рассадником преступности.

Если же автономии не создаётся, наступление «малой» нации на интересы «большой» (то есть «борьба за политические права») всё равно идёт по всем фронтам. Уже не услышишь негативного высказывания в её адрес не только в прессе, но и на улице (за исключением кухонь, где люди всё равно говорят то, что думают), а любая критика в её адрес воспринимается как оскорбление, заслуживающее наказания. Одним словом, наблюдается полное торжество «политкорректности». На этом фоне начинается процесс, напоминающий зеркальное отражение
того, что было ранее. Ситуация начинает меняться радикальным образом, разворачиваясь на 180 градусов. Теперь уже государствообразующая нация находится де-факто в униженном и дискриминируемом положении, а инородцы — в привилегированном. В этих условиях, как правило, наблюдается бурный демографический взрыв среди всевозможных «малых» наций; их удельный вес в государстве повышается, осложняя и без того незавидное положение государствообразующей «большой» нации. Но самые чёрные времена для последней начинаются тогда,
когда умирает, либо по каким-то другим причинам сходит с политической арены всеми признанный политический лидер «малой» нации. О «гуманизме» в борьбе теперь уже нет и речи; теперь идёт уже самое открытое, наглое и жестокое наступление «малой» нации и её пособников по всем фронтам, с использованием террора и этнических чисток. Местами начинается откровенный геноцид, чинимый бывшими «угнетёнными» над своими «угнетателями». Им припоминаются все старые обиды; на первое место выходит банальный криминал, и только
ленивый не стремится использовать «национально-освободительную борьбу» для поправки своего материального положения (правда, ненадолго: вскоре начнётся такая драка и грызня между самими «победителями», что мало никому не покажется). И если государствообразующая нация уже развращена и разъедена «демократией» и «общечеловеческими ценностями», если ослаблена нравственно, если утратила чувство национальной самоидентификации и способность к самоорганизации и самозащите, то её участь весьма незавидна. Дело может закончится
физическим истреблением «большой» нации, гибелью и расчленением созданного ею государства. Если же существуют внешние силы, заинтересованные в этом и всемерно способствующие дестабилизации обстановки в стране, как в случае с Россией, возможность подобного «летального» исхода для государства возрастает многократно.

Ирония ситуации заключается в том, что, «победившие» своих вчерашних «угнетателей» «малые» нации очень скоро разделят судьбу своих жертв — иного пути у них, с их небогатым набором моральных, интеллектуальных и деловых «качеств», с их склонностью к социальному паразитизму и насилию, с их неуживчивостью, просто не существует. Они не смогут выжить, оставшись в одиночестве, и, в лучшем для них случае, попадают под власть другого имперского народа, находящегося «на взлёте», в худшем — возвращаются в своё первоначальное,
«первобытное» в прямом смысле слова, «доимперское» («свободное») состояние, с населением в несколько десятков или сотен тысяч человек и с примитивным традиционным хозяйством.

Ситуация, подобная описанной, складывается, в частности, в Южно-Африканской республике, где чёрное население (с той только разницей, что оно в большинстве, в своём же поведении оно соответствует типичной «малой нации») уже морально готово к избиению белого; единственное, что этому пока мешает — это авторитет признанного лидера чёрного большинства Нельсона Манделы, проводящего «гуманную» линию борьбы, но находящегося уже в преклонных годах. Аналогичная ситуация сложилась и в США, где, благодаря деятельности негритянского
лидера Мартина Лютера Кинга, за несколько десятилетий «белый» расизм сменился уже агрессивным «чёрным», а удельный вес чёрного населения вырос с 10-12 % до одной третьей и продолжает постоянно расти. Крайне серьёзная ситуация и в России, государствообразующий этнос которой ослаблен до предела, а геноцид его местами уже начался.

Сделаем выводы. Таким образом, есть нации большие и нации малые. Что же их различает, тех, кто выстраивал империи, и тех, кто обречён оставаться именно «малой» нацией (в том числе и в смысле численности), на роли ведомого, «подшефного»? Что мешает последним самим стать государствообразующими, имперскими нациями? Только ли «угнетение» со стороны «больших» наций? Только ли малая численность? Или что-то более серьёзное, какие-то причины глубинного характера? Ведь русские, к примеру, испытали жуткое монголо-татарское
иго, когда население Руси уменьшилось в несколько раз, и, тем не менее, не перестали от этого быть нацией имперской. В конце концов они не только сбросили оккупацию, но и включили бывших оккупантов в состав собственного государства.

Моё мнение таково: нация, являющаяся «малой», обречена оставаться таковой навсегда. Она никогда не сможет стать нацией «большой», государствообразующей, великой — по причинам внутреннего, психологического, ментального характера. Ибо, исходя из исторического опыта, в том числе опыта последней пары десятков лет, можно сделать следующий вывод: для «больших» наций характерна прежде всего ответственность, деятельный созидательный порыв и широкий взгляд на мир, а для «малых» — прежде всего узкий этноэгоцентризм, который
никогда не даст «малой» нации построить самодостаточное государство и стать «большой», имперской нацией. Она предпочтёт лишь пользоваться благами, надеясь во всём на «старшего брата», и сетуя на «эксплуатацию» и «оккупацию» с его стороны. Если же волею судеб «малая» нация получает «освобождение», то закономерным результатом оказывается её полная неспособность к построению самодостаточного государства, а конечным следствием — попадание снова в зависимость уже к другому имперскому народу.

Национализм «малых» наций всегда эгоистичен и деструктивен. Общему государству он несёт только распад и гибель; зло, причинённое «малыми» нациями имперской нации обязательно бумерангом вернётся потом к ним же самим. Даже если так называемая «национально-освободительная борьба» этих наций идёт под флагом отделения от общего государства и создания своего собственного, реальная цель местечковых националистов в большинстве случаев — вовсе не благо собственного народа (если бы они действительно желали ему блага,
то всячески способствовали бы укреплению нормальных отношений с государствообразующим этносом), а всего лишь всевозможные привилегии «малой» нации, и себе лично за счёт нации государствообразующей, т.е. чистой воды паразитизм.

«Мировая закулиса» давно уже поняла это различие между «малыми» и «большими» нациями и использует этот опыт для разрушения неугодных государств, поддерживая «малые» нации против «больших», инспирируя «борьбу за независимость и свободу», внедряя разлагающие «общечеловеческие ценности» и «политкорректность». Если оказать поддержку «малым» нациям в их эгоизме, они смогут разрушить любое государство, в состав которого входят, ничего не создав взамен. Остаётся только «прийти и взять». Что ни говори, за несколько
тысяч лет методика «разделяй и властвуй» была доведена мировым Сионом практически до совершенства, и используется сегодня активнейшим образом для устранения конкурентов. К сожалению, наглядный пример использования племенного национализма в разрушительных целях мы имеем сейчас и в России.

Андрей КОЧЕТОВ
источник: «За Русское Дело» №9 (129), 2005