Священный крестец: жизнь как миссия
2016-04-24 08:00 А.И. Агафонов
Невозможна соборность тех и с теми, кто к окружающим людям относится так же, как и к прочей «окружающей среде», стремясь максимально использовать себе на благо – чаще всего, ложно понимаемое (а таких в нашем обществе, пожалуй что, ныне уже большинство); и уж, разумеется, кто – хлеще того – в силу воспитания получает удовольствие (уд в древнерусском – половой член, удовольствие, соответственно – подвластность индивида инстинктам; не путать с радостью) от различного рода притеснения (мягко говоря) окружающих.
Отечественные (что отнюдь ещё не значит «русские») попы в массе своей «прозевали» (мягко говоря) т. наз. второе пришествие: оное свершилось в России за последний век дважды – во время Великой Отечественной, когда соборный «христос» спас Россию от гибели, и в последние четверть века, когда опять-таки соборный «христос» спасает Россию, удерживая на самом краю гибели. Попы, облечённые властью и наделённые «искрой божией во временное пользование» - обращаются не к сему спасителю. Спасение – в силу собственной бессовестности – они видят в очередном «союзе с сатаной» - с папством и, далее, иудейством (папизм под оное, что называется, лёг) – и, ещё далее, жидовством. И именно жидовские принципы: слабого притесни, глупого обмани, сильному подмахни… насаждаемы ныне и в россионском социуме. Русские же правила – слабому помоги, глупого вразуми, сильному – ежели он неправ – противься.
Взывать к совести можно и нужно – но нельзя заниматься сим, что называется, бесконечно – дабы не уподобиться повару из басни Крылова, читавшего нотацию шкодливому коту до тех пор, пока оный кот не слопал весь «нотационно» защищаемый харч.
