Прямо у неё под носом, закинув ногу на ногу сидел Александр Бабуйин собственной персоной, высокого роста и с густой цыганистой шевелюрой, каким его, вдохновенного трибуна, привыкли видеть зрители во время трансляций заседаний ГосДумы, и вёл вдохновенные речи о скором светлом будущем, когда возхищённая толпа избирателей на руках внесёт в Кремль блок ХАВ- Единеньице™. Половина скудной партийной кассы уже перекочевала в карманы почётного посетителя, но зато на стене уже красовался портрет депутата Государственной
Думы с надписью “Мы дадим каждому по 40 миллионов целковых!”.
Вдруг, в самый разгар беседы в комнату, решительно открыв дверь, решительной походкой, ни на миг не изменяя заданного темпа, вошёл среднего роста блондин, держа под мышкой свёрнутый трубочкой плакат, также уверенно подошёл к столу и протянув руку Надежде Николаевне™, твёрдым голосом прочеканил: — Александр Бабуйин, депутат Госдумы, Председатель избирательного блока ХАВ…
Короткое замешательство остальных присутствующих длилось недолго. Брюнет вскочил со своего стула и с криком: — Здарова, братуха!— заключил блондина в крепкие мужские объятия. Затем, повернувшись к опешившей Надежде Николаевне™, он деловито пояснил: — Это - мой брат-близнец, Александр, мы вместе с ним работаем в Госдуме. Одному, знаете ли, тяжело, вот и приходится подменять друг друга. Правда, как ведь похож на меня, шельмец! Никто нас различить не может.
После непродолжительного разговора за крепкозаваренным по такому радостному случаю чаем вторая половина партейной кассы перекочевала в карман второго брата, но зато второй плакат засиял всё тем же заманчивым обещанием рядом с первым. Затем братья заторопились по делам и спешно попрощались с Надеждой Николаевной™. Выйдя на улицу и зайдя в соседний со штабом КПЕ™ проулок, они, было, устроили разборку, но вдруг блондин показал на низенького лысого человечка в тёмных очках, опирающегося на палочку и шаркающей
походкой приближающегося к знакомой и ставшей где-то уже родной для первых двух братьев двери: — Смотри, это Паниковский, нарушитель Конвеции Бабуйинов.
Когда дверь за нарушителем Конвенции закрылась, брюнет торжественно произнёс: — Снимите шляпы, Сейчас состоится вынос тела.
Но к их вящему удивлению минут через пять Паниковский вышел из двери на своих двоих, почтительно поддерживаемый под руку Надеждой Николаевной™. Плаката под мышкой уже не было, зато из карманов торчали шариковая ручка и кусок замазки.
Проводив последнего брата-близнеца, Надежда Николаевна™ в задумчивости зашла в комнату главного редактора газеты “Искра”, посмотрела на стену, где рядышком висели три плаката, затем подошла к трельяжу. Изображение в трельяже, как и было ему положено, троилось.
— И не очень-то мы похожи, — сказал первый зам второму. Надежда Николаевна™ села за стол главного редактора, взгляд её упал на очередной запрос старых большевиков о ходе образования блока ХАВ-Единеньице™. Непреклонным почерком она химческим карандашом написала на запросе: “Единение с ХАВ идёт нормально!” Затем, послюнявив его кончик, сверх вывела резолюцию: “Срочно!!! В набор!!!” Затем кинула ещё один взгляд на трельяж, перевела взор на плакаты,
и поняла: сегодня будет долгая и беcсонная ночь, до краёв наполненная трудной работой - надо было раcписать по статьям раcходов будущий приход в 120 миллионов рублей.
