Итоговая   часть   статьи о  самовластье  Центробанка

"ЦБ имеет ничем не ограниченные возможности творить произвол по отношению к коммерческим банкам."

"Представьте, что у человека есть престижная и доходная должность, — возможно, и доля в банковском бизнесе. Чтобы сделать в этой сфере карьеру, нужно потратить много времени и сил... Но при этом есть могущественнейшая государственная организация, способная в любой момент по своему произволу не просто уничтожить его бизнес, разорить, но и вышвырнуть навсегда из любимой профессии. Каких либо способов защиты от этого произвола нет... 

Кто из банкиров в такой ситуации осмелится что-то сказать вслух? Только тот, кому уже нечего больше терять. Физическое лицо гражданин Френкель жив, и дай Бог ему долгих лет. Даже если он окажется виновным в убийстве, — пусть, отбыв наказание, благополучно выйдет на свободу. Но даже если гражданин Френкель окажется невиновным и выйдет на свободу, в банках ему не работать. БАНКИР Френкель уже мертв. И лишь мертвый человек оказался способен выдвинуть обвинения против работников ЦБ."

Один   из  редких примеров  очень  жесткой,  предельно  мотивированной  и конструктивной статьи о безобразиях  в  современном  государстве российском.

  В.Третьяков  Чертеж Суркова

Развернутый  критический комментарий  к   известной  статье   В.  Суркова  о суверенной  демократии.  Автор  исходит  из   того,  что В.  Сурков как  бы   вынужден был   заняться   разработкой идеологической  концепции  для России,  поскольку   интеллектуальная   элита  страны  по этому поводу,  увы,  безмолвствует -"Владислав Сурков решил действовать пусть как плохой, но архитектор" . В.Третьяков  называет несколько хорошо известных  в России имен,  потенциально вроде  бы  способных  решить  эту  задачу. Среди  них   есть имя  митрополита  Кирилла, но   он  явно недооценен    В.  Третьяковым - предложенное митрополитом  на  прошлогоднем  Русском  Соборе  выходит(  и  далеко)  за   рамки     и  "православного социализма",  и "модернизированного  консерватизма" ,поскольку намечает некий сущностный ориентир,  без  учета  которого любые  сегодняшние экстраполяции состояния  европейской цивилизации  несомненно окажутся   гаданиями  на  кофейной   гуще .Отсутствует в  списке  В.  Третьякова    и  покойный Александр  Панарин, хотя   составление   идеологической  парадигмы  для  России на  основе  его последних  работ является чисто   технической   задачей.

Одним   словом,  ситуация, как в  известной геологической   песне:  одни  перекаты, профессиональная карта  на данную  местность  отсутствует,  приходится  плыть по наспех  составленному  абрису.  Вот  этот абрис( чертеж,  набросок ) В. Суркова и подвергнут критическому   анализу . 

В. Третьяков, на первый  взгляд,  предельно  четко  формулирует достоинство сурковской   концепции "как основы и прообраза современной национальной идеологии России": она, действительно, "объясняет необходимость и неизбежность существования России в качестве максимально независимого от внешних источников влияния субъекта глобальной и одновременно евроатлантической цивилизации.... Совершенно правильно фиксирует независимость и самостоятельность (самодержавность) России и русских как нации в качестве абсолютной политической, гражданской и даже нравственной ценности нашей (русской, российской) цивилизации в целом и каждого из ее представителей в отдельности".

Но одного  такого  достоинства   недостаточно. В. Третьяков совершенно  справедливо  обращает  внимание на  то,  что  В.  Сурков, порой,  скажем  так,  зависает между  двумя смыслами "  суверенной демократии"   политическим   и цивилизационным -  концепцию, носящую " безусловно, черты цивилизационного проекта",  трактует  " в очень узком, сугубо политическом смысле". Но,  как представляется , именно  здесь и  заключен   основной  просчет  В.  Суркова ( просчет плохого  архитектора),  только  формулировать  его следует  "с  точностью до  наоборот":    безусловно политический проект    он  пытается подать как    цивилизационный. Из-за этой  подмены,  из-за этой натяжки -   необоснованной  попытки накачать цивилизационным  смыслом сугубо  политический   концепт - и  возникают   по  существу   все   те   недостатки, сбои,  нестыковки  которые  фиксирует в  своем  анализе В. Третьяков.

Мне  уже приходилось  и  достаточно  подробно  писать  об  этой подмене-натяжке( Стратегическая парадигма или идеологическая дубинка... (   о  ноябрьских  тезисах  господина  Суркова http://vsurikov.ru/clicks/clicks.php?uri=20061207.htm) И  в  связи  с  публикацией  В. Третьякова  могу   добавить   лишь  одно. Все те  проблемы, которые в  концепции В.  Суркова  оказались недостаточно  проработанными( свобода-  справедливость,  границы российского  суверенитета, союзобразующие возможности России),  значительно проще и эффективнее  рассматривать   в  рамках  разработок того  же А.  Панарина (хотя бы  потому ,  что  в  них   действительно просматривается именно  цивилизационная   парадигма   для  России).  И,  между   прочим, из  этих разработок   легко выводится   сама   концепция  "суверенной демократии" ,  причем,  в  максимально  непротиворечивом   -  естественном -   виде.

Очень важная для  становящегося  в России  национального  движения статья -  попытка  разобраться,  почему     русские  массы так  упорно  шли " за теми, кто постоянно и публично унижал достоинство русского народа"  . А русской партией, как  подчеркивает  А.  Ципко,   было  и  Временное  правительство  и  Белое  движение, и незабвенное ГКЧП... 

Он  пытается,  анализируя   события   конца  20  века,  найти ответ   на вопрос,  который  был  задан  еще  С. Франком:  " и от которого уходят все нынешние историки патриотического движения в России: «Как произошло то, что народ, который Достоевский – как это казалось до сегодняшнего дня – справедливо называл «народом-богоносцем», народ, проникнутый достойными уважения древними традициями, которого в прошлом (XIX веке. – А.Ц.) рассматривали в качестве главной опоры консерватизма в Европе, вдруг поменял своё мировоззрение и вместо своего святого и Богом данного царя избрал своими вождями и властителями западноевропейских социалистов?..»""

 Он пытается  понять,  почему даже   идея суверенизации  РСФСР,  появившаяся,   впервые у  патриотов-почвенников обрела  политическую  силу   только  в  устах  их  прямых оппонентов-  "идея русского национального государства, озвученная Еленой Боннэр или Галиной Старовойтовой, оказалась куда заманчивее, чем та же идея, выдвинутая писателем Дмитрием Балашовым или поэтом Владимиром Костровым"

 В самом  общем  виде ответ А.  Ципко  выглядит  следующим  образом:  

"Создаётся впечатление, что русофилы в России, политики, называющие себя русскими патриотами, во-первых, плохо знали и знают русский народ, имеют слабое представление о том, чего на самом деле хочет «коренной русский человек», а во-вторых, не обладали и до сих пор не обладают теми качествами, которые необходимы, чтобы действительно стать поводырями россиян, организаторами общей русской победы".

Попытка  же детализации немедленно  выводит автора  на  проблематику  Русской  революции:

"В 1991 году и проигравшие были большевиками, и их победители. Понять, что произошло с нами и со страной, можно лишь когда мы примем во внимание, что они всё же были разными большевиками и по-разному, а в сущности, прямо противоположным образом толковали истоки и смысл Октября. Литераторы, члены так называемой русской, молодогвардейской партии, видели в Октябре и в построенном под руководством Сталина социализме воплощение исконной русскости, исконных соборных начал русской жизни. Согласно этой точке зрения (её до сих пор озвучивает Геннадий Зюганов) Октябрь спас Россию и русского человека от разлагающего влияния чистогана, капитализма.

Для шестидесятников, которые стали руководящим ядром «Демократической России», смысл Октября виделся с точностью до наоборот. Не в том, чтобы вернуться назад и к традиционной державности, и к традиционным формам народной, крестьянской жизни, как думали советские русофилы, а, напротив, в том, чтобы окончательно вырвать Россию из «трясины» державных и соборных традиций."

"Красное славянофильство, или, что то же, национал-большевизм, было привлекательно в конце 60-х – начале 70-х как уловка, дающая возможность в рамках марксистско-ленинской идеологии защитить остатки русской старины, защитить от окончательного разрушения материальные памятники народного творчества. Но защитить уже в условиях перестройки, свободной печати основной тезис национал-большевизма, доказать, что Октябрь, уничтоживший на корню и крепкого русского хозяина, и все образованные классы России, и, самое главное, русский православный быт, был светлым праздником русской истории, стало уже невозможно.

И как раз в тот момент, когда шестидесятники и политики начали прятать свою ленинскую, социалистическую родословную, когда они уже к 1991 году превратились из поклонников ленинской гвардии в либералов-западников, наши красные патриоты, как назло, начали выпячивать свой большевизм, свою советскость, своё восхищение Сталиным как государственником. Именно тогда выяснилось, что для многих наших русофилов их большевизм и «краснота» были не игрой с цензурой, а убеждением «всерьёз и надолго», что они действительно верили, что Октябрь и социализм были выражением русского духа, праздником русской истории. Конечно, убеждения необходимо уважать, но правда состоит в том, что с идеями национал-большевизма нельзя было выиграть борьбу за власть ни в 1991 году, ни тем более сейчас, уже в XXI веке. Прежде всего потому, что красное славянофильство аморально, всем своим остриём направлено против христианского, православного духа русского народа.

Всё дело в том, что наше почвенничество, народничество 60-х было в первую очередь классовым, оно было защитой не достоинства русского народа вообще, а достоинства русских крестьян и рабочих, которые пошли за большевиками."

Можно, и  даже  нужно,  не  соглашаться с этими жесткими  оценками Октября,  но  нельзя   не  признать, что  классовый экстремизм,  восторжествовавший в  конце  концов  в  Русской   революции, оказал  сильнейшее  воздействие на  граждан  страны  и привел    к  существенным   деформациям  национального  духа. Эти  деформации  А.  Ципко  и  фиксирует  в  русском  патриотическом  движении,  показывая, что  именно из-за   них  патриоты- почвенники и  потерпели   поражение. Значи,т наша патриотическая  элита, все,  кто  сегодня ставят  на  национальное, лишь  в  том  случае могут  рассчитывать  на успех,  если  сумеют вернуться  к  истинно  русским истокам -  преодолеть  мировоззренческий экстремизм .  

 В  самое  последнее  время, по  мнению А. Ципко, появились  признаки качественных изменений   в  рядах  отечественных  патриотов-  и он  связывает  их  исключительно с активизацией  церкви: " Как только патриотическая трибуна оказалась под контролем РПЦ, на ней сразу же появилось много одарённых, светлых душой русских людей, и прежде всего из российской провинции". 

А это  уже  о  конкретных  формах   того,  что  предстоит   преодолеть: 

"...Беда «красного патриотизма» и одновременно России состояла в том, что всеми своими ценностями, своими устремлениями он находился в противоречии, в вопиющем противоречии с настроениями советских людей, и главное – с настроениями советской интеллигенции, которую перестройка вывела на политическую сцену. Народ тогда, и не только интеллигенция, хотел всего того, что ему не хотели предложить красные патриоты, хотел свободы от советского дефицита, хотел западной сытости и, самое главное, утаённой от него правды....

Нет необходимости доказывать, что антиинтеллектуализм нашего советского народничества, все эти выпады против гениев русской общественной мысли, особенно против Николая Бердяева, были и являются не столько продуктом русской духовности, сколько продуктом советского воспитания. Национал-большевик, убеждённый в том, что Ленин своим Октябрём совершил праздник русской истории, на дух не выносит всё то, что по силе мысли превосходит плоское и примитивное мышление вождей большевизма, особенно примитивные и односложные тексты Сталина....
...Мы должны расстаться с мифами, которые оправдывают нашу нынешнюю российскую бедность, неустроенность нашего быта. Бедность действительно не порок. Но бедность не должна рассматриваться как добродетель. Патриотизм, живущий мифами об особом русском пути, об особом народе-нестяжателе, которому по природе чужда привязанность к земному, суетному, к частной собственности, деньгам, чужды заботы о прибыли, о радостях мира сего, не просто себя изжил. Этот миф опасен, ибо делает российскую нацию недееспособной, неконкурентоспособной.

...Справедливости ради надо сказать, что у настоящих славянофилов в отличие от советских славянофилов, в отличие от национал-большевиков не было ни изоляционизма, ни очень характерной для наших советских почвенников враждебности к Западу и западной цивилизации. Славянофилы – и Константин Аксаков, и Иван Киреевский – защищали прежде всего право русского народа быть равным среди европейских народов, право вместе с другими народами творить «общечеловеческое». «Для настоящего русского Европа и удел всего великого арийского племени так же дороги, как и сама Россия, как и удел своей родной земли» – эти слова принадлежат Фёдору Михайловичу Достоевскому.

...Хватит пугать русского человека Западом, соблазнами быта, противопоставлять духовность и творчество сытости. В конце концов все великие творения европейской культуры Нового времени были созданы европейским мещанином, привыкшим к сытой и устроенной жизни. Да и великую русскую культуру создавали не нищие! Хватит наводить напраслину на европейский буржуазный рационализм. Жемчужиной арийского рационализма являются наши русские Соловки, где всё продумано и просчитано, где всё делалось на века, прочно, добротно, где всё было крепким – и труд, и быт, и даже яства в трапезной. Мистика души нужна для познания тайны Бога. А чистые и ясные мозги – для того, чтобы построить достойную человека жизнь."

Очень любопытное  наблюдение(интерпретация  последних   маневров президента  Путина с  кадрами)  :

"Важная, возможно, ключевая, черта формирующейся системы - политическая деконцентрация. Алгоритм движения в этом направлении задает непростая "формула перехода" в новое состояние, связанная с изменением места Путина в системе власти: "уходит, но остается". В верхах эффект деконцентрации рождает неизбежное присутствие политически сильного экс-президента рядом с фигурой нового президента (кем бы он ни был). Составной частью "рассредоточенной" системы станет и премьер-министр. Резко возросший объем полномочий и политический вес Сергея Иванова также превращают его в достаточно самостоятельный центр влияния."

И В.  Путин   как  координатор  перехода от  моноцентрической   к  полицентрической  системе власти :

"Не исключено, что новой системе потребуется нечто большее, чем "арбитр". Скажем, "координатор", который играет активную роль в отладке системы, пока она не перейдет полностью в "рабочее" состояние.

Например, препятствует отдельным участникам системы вытеснять остальных на обочину и возвращать систему в сверхконцентрированное состояние. Или, наоборот, предотвращает ее распад на конгломерат самодостаточных политических центров, больше поглощенных соперничеством, нежели решением задач развития. Возможность реально вмешиваться в критических ситуациях предполагает наличие возобновляемых и независимых политических ресурсов. "Координатор" вряд ли может себе позволить ограничиться связями внутри элиты. Ему потребуется сохранить постоянный доступ к обществу и возможность проведения политической мобилизации. Убрать моноцентризм с политической сцены станет возможным только в том случае, если "формула перехода" будет соблюдена полностью."

Красиво.  А  главное, придает   законченность идеологии В. Путина  как  правителя -  для  этого  рассосредоточения  власти до  поры  до  времени   и  велось,  получается, тотальное  сосредоточение  ее.