Он снова повысил голос и повернулся к главе клана.
     - Ты знал, что я вернусь с человеком, на поиски которого отправился, Арт. В твоих словах звучит сомнение, но в глубине души ты все-таки верил, что так будет, и поэтому подготовил еще два места, чтобы показать это мне? Так ведь? Согласись, Арт. Согласись, что ты все время знал, что я приведу человека, который нам нужен.
     - Я соглашусь, что так и думал, Вилли. Но я не был уверен, что ты приведешь именно этого человека.
     В этих словах прозвучало скрытое обвинение в том, что Билли Буэл не совсем подходит под определение, данное Уильямом Кемпом. Но прежде чем Билли успел обидеться, тот снова заговорил:
     - Не только ты ждал моего возвращения. Бенчли тоже ждали этого.
     Такое объявление произвело среди собравшихся эффект взрыва. Все буквально замерли на своих стульях. Миссис Лью Кемп вздрогнула и бросила взгляд через плечо в сторону окна, как будто там в любой момент могло появиться лицо Бенчли и дуло револьвера. Такой взгляд много сообщил Билли Буэлу.
     - Бенчли тоже ждали, - продолжил Уильям, очевидно стараясь успокоить задетую гордость большого Джо Уокера. - Мы вошли в долину довольно осторожно, но никто не вправе рассчитывать скрыться от лисьих глаз. Я ничего не заметил. Но Билли не сплоховал. Он засек вспышку выстрела в зарослях папоротника, рванул свою лошадь в сторону и спас мою голову от пули. Эта пуля буквально прочесала мне по волосам. Прежде чем я успел выхватить револьвер, Билли выстрелил - на вспышку, напоминаю вам! - и, клянусь Богом, поразил цель. Мы услышали крик, и прежде, чем я что-то сделал, Билли понесся вперед в заросли. Откуда он знал, что в зарослях папоротника сидит не десять, а один Бенчли? - Уильям замолчал, давая возможность сородичам переварить услышанное. Теперь все взгляды, уже удивленные, уставились на Билли Буэла. - Он помчался вперед как сумасшедший и поймал Гарри Раньона с простреленной правой рукой. Поймал этого щенка и перекинул его через седло.
     Несколько мужчин издали короткий крик.
     - Значит, с этой минуты в мире стало одной змеей меньше? - переспросил Лью Кемп. - Сынок, я еще раз хочу пожать твою руку.
     - Нет, он не убил его, - ответил Уильям. - Он не любит так работать, особенно когда противник мальчишка типа Гарри Раньона. Он отпустил щенка и наказал ему передать Эймсу Бенчли сообщение, что в долину Глостер приехал Билли Буэл и что он хочет встретиться прежде всего с ним, хотя ничего не имеет против и остальных Бенчли. Я пытался отговорить Билли, настаивая, что молодая змея так же опасна, как и старая, и что через пару лет Гарри Раньон превратится в настоящего Бенчли. Но дайте ему время, джентльмены, и он поймет, что к чему. Важно другое, он нанес удар нашему врагу, и нанес хороший удар, а потом показал, что презирает его. Это будет для них хуже смерти!
     Повествование породило целый хор восклицаний сидевших вокруг стола. Смущение не дало Билли возможности оглядеться. Но он все-таки заметил, что Салли Кемп вспыхнула и тепло улыбнулась ему и что всем мужчинам такой оборот дела не доставил удовольствия. Их мнение оказалось единогласным и подтвержденным общим ворчанием: никто из Бенчли не достоин милосердия. И этого щенка Раньона следовало бы пристрелить без малейшей жалости.
     Билли снова удивился. Все эти храбрые и скорее всего великодушные мужчины рассуждали, как обычные убийцы. Единственным объяснением тому могла быть многолетняя вражда, каждый из участников которой достаточно огрубел за все эти годы. Даже женщины, не считая Салли Кемп, не выказали особого восторга по поводу милосердия, проявленного в отношении молодого Раньона.
     По-видимому, после окончания этой истории осталось только одно общее впечатление, и именно его-то и хотел создать Уильям Кемп - перед ними находится первоклассный стрелок, человек, который скачет верхом и стреляет в хитроумную цель и при том имеет завидную выдержку и способность смотреть опасности в лицо.
     Увидев впервые, на Билли взглянули с подозрением - теперь, в одну секунду, все восприняли протеже Уильяма так, как хотел тот. Даже Джо Уокер поднял голову, и в глазах его светился восторг, когда он услышал, как Билли рванулся к зарослям, из которых раздался выстрел. А затем гигант снова продолжил клевать носом, и в его потухших глазах снова поплыли видения о подобных подвигах, где главную и не менее блестящую роль играл уже он сам.
     Теперь беседа приобрела более дружелюбный характер. В словах появилось больше раскованности и теплоты.
     День тянулся, солнце смещалось к горизонту, и постепенно за столом разгорелось настоящее веселье. То с одной стороны стола, то с другой зазвучали игривые анекдоты. В конце концов, вспоминая междоусобицу, Лью Кемп умудрился предложить всем собраться с силами и с таким союзником, как Билли Буэл, попытаться закончить войну одной блестящей, опрометчивой и ужасной атакой.
     Его слова мужчины встретили резкими воинственными криками, а женщины - сияющими глазами. Но затем кто-то с силой вонзил нож в крышку стола. Это сделал седобородый Судья Кемп. Над столом повисло долгое молчание, и затем все головы повернулись, чтобы выслушать мнение старейшины.
     - У тебя есть причина предлагать глупости, Лью, - произнес старик. - У тебя есть причина, пока твоя Нелл называет матерью чужую женщину и скорбит о мертвеце, которого считает отцом, а также ненавидит тебя, так как думает, что ты и Марги собираетесь украсть ее. Конечно же ты можешь нести всякую чушь и желать побыстрее окончить войну. - Он замолчал. Выставленные в самом горьком свете, отношения с Бенчли заставили сидевших за столом мужчин взреветь от гнева. Даже Билли почувствовал страстное желание вскочить и помчаться на штурм цитадели врага. - Но войну не завершить грубой силой, - с уверенностью провидца продолжал Судья. - Пока на той стороне есть Эймс Бенчли, их дома неприступны. Мы сильнее их в открытом бою. И если нужно сидеть и держаться, то один парень без труда сдержит двух атакующих. Но они оказались достаточно сильны, когда мы начали охоту. И кроме того, у них есть Эймс Бенчли, лучший из лучших, он лучший боец, если дело касается драки, лучший мудрец, если нужны расчеты, и просто мужчина, когда дело доходит до мужского разговора. Пока он с ними, атаковать их бессмысленно!
     - Мне кажется, - пробормотал Соня, что вы, ребята, слишком часто говорите об Эймсе. Я не знаю почему. Конечно, он убил многих из вас, и не самых худших, как мне сдается.
     Грубость гиганта напоминала удар дубиной. Над столом воцарилась суровая тишина, никто даже не обменивался взглядами. Каждый в клане потерял либо сына, либо брата, либо отца в этой жестокой войне, которой не видно конца. Тяжелое молчание нарушил спокойный голос Уильяма Кемпа:
     - Мы слишком много думаем о нем, но не потому, что в нас мало ненависти. Мы только допускаем, что с ним не так легко сладить. Он один из самых крутых парней, о которых я что-либо слышал. Но я не утверждаю, что он сильнее тебя, Джо. Ты кое в чем его даже превосходишь, в этом сомнений нет. И если ты не так быстр, то по крайней мере намного более точен, настолько точен, что лучшего стрелка я практически не встречал, Джо. Но Эймс Бенчли не только боец. Он очень умен, и, когда дело касается разгадывания наших планов, он настоящая лиса.
     - Не знаю, - ухмыльнулся умиротворенный гигант, который опьянел от похвалы и восторженно прикрыл глаза. - Единственное, в чем я сомневаюсь, дружище, так это в смелости человека, который сидит и ждет, пока мы заявимся к нему в гости. Но, наверное, ты и старый Судья правы.
     - Спасибо, - кивнул Судья Кемп, и в его глазах мелькнули веселые искорки. - Я прожил столько лет, Джо, что начал понимать - если такой молодой парень, как ты, встает и говорит, что я прав, это очень много значит. Но я повторю еще раз. Нам никогда не разделаться с Бенчли, если не прикончить Эймса. И я надеюсь, что среди нас есть парень, который способен сделать это.
     Он повернулся и указал на Билли Буэла.
     Последовала драматическая пауза, но прежде чем оборвалось всеобщее молчание, дверь с треском распахнулась, и в комнату ввалился запыхавшийся мужчина. Он бросился к Арту.
     - Эймс Бенчли! Он идет! Эймс Бенчли идет сюда... прямо сейчас!

     Комната застыла в оцепенении. И несомненно, причиной его стал ужас, который наводило на Кемпов имя их самого великого врага. Кроме того, этот ужас оказался неплохо подогретым разговором, только что вертевшимся вокруг проклятого имени.
     Для полного эффекта не хватало только несчастной фигуры, съежившейся возле Арта Кемпа. Дрожащее лицо вбежавшего побледнело от страха, несмотря на долгий бег.
     Именно в момент этого кризиса, когда женщины собрались в тесную группу, а мужчины вскочили и схватились за револьверы, стало ясно, кто здесь признанный лидер, потому что все взгляды повернулись в сторону Арта Кемпа.
     Он встал немного медленнее, чем остальные, и теперь возвышался над дрожавшим посланником.
     - Ты видел, что он едет сюда, и он все еще продолжает ехать? У тебя что, заклинило затвор? Или ты разучился стрелять?
     Бедняга вытер лоб дрожавшей ладонью. Один только вид этой ладони красноречиво говорил, почему он не выстрелил.
     - Он ехал по дороге, совсем один.
     - Идиот! - взревел Арт Кемп. - Остальные скрываются за деревьями или на деревьях. Как бы ты их увидел! Будь я проклят, раз меня окружают такие дураки!
     - К-к-кроме того, - начал заикаться перепуганный парень, - он привязал платок к палке и размахивал им над головой.
     - Белый флаг! - воскликнул Арт Кемп. - Наверное, он идет под флагом перемирия.
     - Флаг перемирия, черт! - не удержался Уильям. - Всадите в Эймса Бенчли пулю 45-го калибра, а потом посмотрим, что там у него за флаг - вот что я скажу!
     - Я тоже!
     - И я!
     Бесконечное эхо голосов оборвал Судья Кемп:
     - Мальчики... - Билли заметил, что даже этот престарелый мужчина имеет оружие и готов использовать его, потому что он уже осматривал состояние короткоствольной винтовки, только что висевшей на стене, - вы полностью заблуждаетесь. Я знаю, что вы думаете о Бенчли, и в основном вы правы. Это змеи. Но Эймс Бенчли не такой. Он честно сражается, честно говорит и честно действует. И если он идет сюда с белым флагом, то лучше всего - дать ему прийти и выслушать его.
     - Я пойду и встречу его, - прорычал Джо Уокер с горящими глазами. - Я поговорю с ним, а потом наверняка у него останется не так уж много слов для остальных. Не исключено, что он вообще перестанет говорить после нашей беседы.
     Не прекращая свой монолог, Соня устремился к двери огромным прыжком, титан среди людей и титан в смысле мужества тоже. Но невысокий морщинистый Судья Кемп преградил ему дорогу, и его тихий дребезжавший голос оказался более впечатляющим, чем вся необозримая громада Джо Уокера.
     - Ты останешься здесь, Джо. Ты останешься здесь, если не хочешь выставить всех нас дураками и трусами. Эймс Бенчли идет под флагом переговоров. Неужели все Кемпы вскакивают и хватаются за оружия, как только слышат о его приходе? Нет, сэр. Пусть твои люди будут начеку, Арт. А мы вернемся за стол, спрячем пушки и продолжим еду и разговор, как будто ничего не произошло. Нельзя допустить, чтобы Эймс Бенчли пришел сюда и увидел, что мы стоим с револьверами наготове и собираемся сражаться с тенью. Шесть человек не смеют бояться одного, я надеюсь, тем более, если эти шестеро - Кемпы. Вернись, Джо. И вы все сядьте за стол. Пусть охрана остается на месте. Мы не дадим им шанс напасть на дом. Но никто из нас не должен показать страх перед одним человеком!
     Его слова прозвучали чрезвычайно убедительно. А действия - и того более. Он повесил винтовку на стену, спокойно вернулся к столу, сел на свое место и кивнул хорошенькой Салли Кемп, стоявшей среди других женщин в другом конце комнаты.
     - Мне скучно обедать одному, Салли. Ты не хочешь присоединиться ко мне?
     - Одну минуту, - улыбнувшись, ответила девушка, по ее щекам разлился румянец, и Билли с немым восторгом посмотрел на нее. - И я... я очень рада, что среди Кемпов есть вы и что вы способны охладить их горячие головы.
     С этими словами она села за стол.
     Примеру девушки быстро последовали все остальные. Пока они рассаживались, Арт кратко и быстро объяснял своему человеку, где и как расставить дозор, чтобы не попасться врасплох, если Эймс Бенчли пришел не один. Он предупредил, чтобы никто ни в коем случае не открывал огонь, если Эймс никого не привел за собой. Только его одного разрешалось впустить в обеденную комнату.
     После этого обед возобновился, или по крайней мере все сделали вид, что продолжают обедать. Только Судья Кемп вел себя абсолютно свободно, хотя скорее всего он тоже только старался казаться раскованным. Старик весело беседовал с Салли, похоже, его любимицей, и остальные делали вид, что поддерживают разговор. Эймса Бенчли ожидал обычный прием, как будто его визит был самым заурядным делом в мире.
     Билли Буэл обвел взглядом мрачные лица мужчин и испуганные лица перешептывавшихся женщин и остановился на сияющем личике Салли. Ее красота и мужество уже тронули его сердце. Взгляд девушки был твердым и прямым, как взгляд мужчины. Крепкая маленькая рука поднимала стакан без малейшей дрожи. Увидев восторг приезжего, Салли открыто улыбнулась ему, как будто приглашая к дружескому союзу, в котором уже состояли два члена - она и Судья Кемп. Билли тоже улыбнулся в ответ.
     Однако его спокойствие оставалось только кажущимся. Через несколько мгновений в эту комнату войдет человек, которого он должен убить или который убьет его. Для него есть только один путь - покинуть долину Глостер. Как он выглядит? Так же, как Кемпы? Огромный широкоплечий мужчина наподобие Джо Уокера?
     Пока в его мозгу носились предположения, в соседнем зале раздались голоса и тяжелые шаги. У сидевших вокруг стола мгновенно натянулись лицевые мышцы. Затем дверь распахнулась и он вошел!
     Билли Буэл узнал Эймса Бенчли с первого взгляда. Таким он и должен быть. В каждой черточке его лица, в каждой линии высокого и сильного тела чувствовался завоеватель и правитель. Он был красивым, но без слабости, суров, но без жестокости, честен, но не хладнокровен. Билли с первого взгляда понял, что это образец человека. Безупречное и пропорциональное сложение тела не имело ни единого огреха. Эймс не отличался необъятностью Джо Уокера, но все же казался крупным человеком, и никто не угадал бы, на что способны его мышечная сила и нервная энергия в критическую минуту. Возможно, в нем присутствовала сокрушающая сила Сони. Возможно, он обладал молниеносностью Билли Буэла или Бака Мартина.
     Билли заметил, что Уокер и Мартин жадно смотрят на вошедшего, но не без почтительного страха. Такая же смесь жадности и страха, наверное, есть и в его собственном взгляде. Но Бенчли сохранял спокойствие. Он обвел взглядом круг враждебных лиц, не дрогнув ни единым мускулом. В самый волнующий момент даже слегка улыбнулся, как будто сбросив серьезность своих сорока лет и снова почувствовав себя молодым. Только один человек поднялся, чтобы поприветствовать его, - Арт Кемп.
     Билли с замирающим сердцем наблюдал, как два архиврага приближались друг к другу, но если он опасался взрыва, то только потому, что плохо знал законы гостеприимства долины Глостер, а также почти не представлял истинный характер Арта Кемпа.
     Арт не пожал руку вошедшему, но очень просто сказал:
     - Прошла куча времени с тех пор, когда я видел тебя так близко, Эймс. Давай свою шляпу, садись и отдохни. Вон стул рядом с Судьей.
     - Да, минуло девять лет, - кивнул Эймс. - Девять лет назад я в последний раз гостил у тебя, Арт. Самые долгие и печальные девять лет в моей жизни. Но... мы обсудим это потом.
     Он подошел к стулу, на который ему указали. Остановившись, внимательно обвел всех взглядом и осторожно и без злобы назвал их по именам. В его глазах ни разу не вспыхнуло отражение страха, ненависти, любопытства и горькой злобы, которыми одаривали его присутствовавшие. Любезная улыбка оставалась неизменной. А голос напоминал речь самого Уильяма Кемпа.
     Билли обратил внимание на то, как сидевшие за столом встречали взгляд своего заклятого врага. Бак Мартин побледнел и напряженно выпрямился, в его глазах горел огонь. Джо Уокер наклонил голову и хмуро смотрел на Бенчли, как будто его огромное тело оставалось по-прежнему бесстрашным, а вот душа склонилась перед холодной гордостью пришельца. В глазах Лью горела лишь одна неприкрытая ненависть, а в глазах Маргери не было ничего, кроме холодного страха. Миссис Арт Кемп изобразила на губах терпеливую улыбку. И тысячи чувств смешались на милом личике Салли. Как будто она отчаянно боролась с восхищением, которого был достоин этот большой человек из стана врагов, такой спокойный и любезный. Но в Билли продолжала расти паника - он узнал своего великого противника. Что произойдет, когда они встретятся лицом к лицу?
     Сердце юноши подпрыгнуло от радостного предвкушения битвы. А в следующую секунду он с ужасом осознал, что побледнел, и почувствовал, как холодный пот выступил у него на лбу.
     В конце концов взгляд Билли остановился на двух самых разумных среди Кемпов - Уильяме и его жене Рут. Рут смотрела только на своего мужа, спокойно, почти с улыбкой. А Вилли, нахмурившись, сосредоточенно, уставился в крышку стола, как будто в этой комнате нет никаких врагов, а он решает серьезную отвлеченную проблему. Билли почему-то ощутил еще большее уважение к этому человеку, к его разуму и сообразительности.
     - Ты обедал? - спросил Арт Кемп после того, как Бенчли сел за стол.
     - Да, я пообедал перед тем, как отправиться в дорогу.
     - Может, чашечку кофе?
     Бенчли молча посмотрел в глаза хозяину дома через стол.
     - Если вы не против, я не откажусь!
     Вдоль стола пронесся легкий шорох. Не требовалось особой сообразительности, чтобы догадаться, насколько не прост этот момент для Эймса Бенчли. И Билли понимал почему. Эймс находился в доме человека, сделавшего ему много плохого, и сам он принес немало зла этому дому. И если он согласился принять пищу, то он согласился взять на себя все священные права и обязательства приглашенного гостя.
     Кофе принес старый негр, он держал блюдце двумя руками, но чашечка вполне заметно дрожала. Глаза слуги горели, несомненно, он много раз слышал рассказы о битвах и жертвах великого Бенчли. Но добрая улыбка Эймса мгновенно обезоружила его.
     Молчание продолжалось. Помешивание ложечкой превратилось в торжественную церемонию. Все взгляды сосредоточились на этом процессе в необычайном возбуждении. В конце концов Бенчли поднял чашку и пригубил содержимое.
     Остальные возбужденно вздохнули. Дело сделано. Эймс Бенчли сел за стол и попробовал пищу Кемпов.
     - Арт, - начал посетитель, обращаясь к хозяину. - Я полагаю, что никто из нас не ожидал, что придет такое время. Бенчли сидит за столом Кемпов!
     - Полагаю, что нет, - согласился Арт Кемп.
     - И я не вижу в этом ничего хорошего! - взорвался Лью Кемп.
     Внезапное облако замутило взгляд Бенчли, он посмотрел на Лью, и Билли показалось, что характер бойца написан самыми яркими красками на челе этого человека, и он не всегда соответствует остальным положительным качествам этого многостороннего героя.
     - Есть правила, касающиеся гостей нашего дома, - сурово вмешался Арт Кемп. - Их никому не дозволено нарушать.
     Но Лью вскочил, не желая сдерживать злобу и возмущение.
     - Передо мной человек, который удерживает Нелл. Без него остальные давно бы смирились и вняли разуму. И он здесь, в наших руках! Почему бы нам не использовать этот шанс? Чего мы ждем? Ты хочешь, чтобы мы поверили ему? Но ты же знаешь, как Бенчли верят нам!
     В наступившей тишине Билли Буэл увидел, что Уильям Кемп тихо достал свой револьвер и положил его на колено, направив дуло в широкую грудь гостя.

     Это убедило Билли - наступил настоящий перелом. Он считал, что столько мужественных людей не смогут воспользоваться своим преимуществом перед гостем, который по собственной воле отдал себя в их руки. Но лица сидевших за столом оставались напряженными и суровыми. Даже хозяин, Арт Кемп, замолчал и ничего не говорил, а старый Судья Кемп откинулся на спинку стула и хмуро смотрел перед собой, как человек, уже видевший множество горестей и способный терпеть присутствие врага, но отнюдь не собиравшийся вскакивать и вмешиваться со всей полнотой своего авторитета.
     Однако полнее всего кризисность ситуации отразилась на лице Эймса Бенчли. Он сидел не шевелясь, но его львиная голова оставалась поднятой, а темные глаза не переставая перескакивали с одного противника на другого. Он собирал все силы ума и нервов, чтобы подготовиться к смертельной схватке, предвестники которой уже витали в воздухе. Безнадежная схватка, вне всякого сомнения, но Эймс не собирался просто так сдаваться. И Билли Буэл вдруг почувствовал импульс симпатии к загнанному в угол герою.
     Как только Билли осознал все ужасные последствия этого мрачного молчания мужчин и страха сжавшихся женщин - даже они не выказывали гостю элементарного сочувствия! - он резко наклонился вперед и рассмеялся. Почти женская легкость его смеха заставила всех окружающих уставиться на него - как будто в комнате, где только что произошла трагедия, послышался голос беззаботного ребенка, играющего за окном, который вернул всех к реальности дня и счастью настоящей жизни.
     Да, в беззаботном смехе Билли Буэла на самом деле было что-то детское.
     - Ты, наверное, не понял, приятель, - весело обратился он к Эймсу Бенчли. - Это все шутка, и поэтому я смеюсь. Они хотят всего лишь проверить тебя. Каждый из них видел тебя в драке, теперь они желают попробовать твои нервы в доме. Могу поспорить, что они всего лишь шутят.
     - Надеюсь, что ты прав, - сурово откликнулся Эймс без малейшего раболепства. - Арт Кемп, это твой дом. Скажи мне, что здесь происходит? Я под твоей крышей и ем твою пищу. О чем говорит Лью?
     - Он под твоей крышей, Арт! - крикнула Маргери Кемп, вскакивая на ноги, и ее усталое печальное лицо превратилось в маску фурии. - Но разве уже забыто, когда Кемпы находились под крышей домов Бенчли? Разве мой двоюродный брат...
     Глубокий спокойный голос Эймса Бенчли прервал ее истерику. И Билли оценил, как прав этот мудрый человек. В противном случае эта женщина своей гневной речью вынесла бы гостю смертный приговор.
     - Ты права, Маргери. Все мы совершали зло во время этой проклятой войны. Но еще не родился человек, который осмелился бы заявить, что Эймс Бенчли воспользовался нечестной возможностью. Поэтому я и рискнул прийти сюда!
     Сумасшедший пронзительный женский вопль снова обрушился на него. И несмотря на кровавый подтекст высказанных Маргери слов, Билли Буэл не мог не сочувствовать и не жалеть эту женщину. Она оставалась несчастной матерью, отчаянно боровшейся за свою дочь и безрассудно бросавшейся на главное препятствие, разъединявшее их. Но ее голос звучал как глас войны, он дрожал от жажды смерти...
     - Ты никогда не воспользовался! Нет, Эймс Бенчли, тебе и не надо нечестных игр, потому что ты прирожденный и подготовленный убийца! Наши лучшие мужчины потерпели поражение от тебя. И ты убежден, что у тебя нет причин для страха. У тебя быстрая рука и твердый глаз, и ты понимаешь, что ни у кого нет никаких шансов справиться с тобой! Поэтому ты можешь играть честно. Но я хочу спросить вас, Судья Кемп. - Она набросилась на патриарха. - Неужели вы собираетесь сидеть спокойно, когда подлец, убивший вашего единственного сына...
     Билли резко встал. Он сообразил, что Кемпы, подгоняемые трагическими воспоминаниями, которые обрушивает на них эта женщина, быстро движутся к точке полного безумия. Да, наверное, Эймс действительно неплохо повоевал, чтобы породить такой страх и такую ненависть. Однако железная выдержка и спокойствие работали в его пользу. Конечно, все Кемпы - хорошие парни и настоящие бойцы, но Билли показалось, что Бенчли напоминает сейчас льва, противостоящего стае волков.
     - Дорогая леди, - вмешался Буэл. - Позвольте мне объяснить мою маленькую шутку.
     Женщина на мгновение замолчала, больше выдохнувшись от эмоций, нежели вняв просьбе Билли, и тот мгновенно взял инициативу в свои руки.
     - Надеюсь, ты понимаешь, почему я называю это шуткой, Бенчли? - продолжил Билли ровно и монотонно, не выделяя ни единого слога. - Кемпы обратились ко мне с просьбой приехать сюда и помочь им. Но им известно, что я из тех мест, где смерть в открытом поединке обычная вещь, однако подлое убийство из-за угла - большая редкость. Им хорошо известно и то, что я не буду спокойно сидеть и смотреть на расправу с беспомощным человеком. Поэтому повторяю - это шутка только ради того, чтобы испытать тебя. Успокойся. Успокойся, Бенчли. Ты умрешь только под ясным голубым небом, сражаясь по всем правилам один на один!
     Пока он говорил это, импульс драки - к несчастью, наверное, самый главный импульс, управлявший жизнью Билли, - подступил к его горлу. Красноватый туман поплыл перед его глазами, и он замер, как терьер на поводке - или лучше, как пантера, сходящая с ума от голода и готовящаяся к смертельному прыжку. Это его противник! Противник, способный отдать поединку всю свою энергию. Великодушное желание помочь Бенчли исчезло. Осталось только ревнивое стремление сохранить этого бойца для великого испытания. Глядя в темные глаза своего потенциального соперника, Билли впервые в жизни вдруг почувствовал страх. В этих мощных плечах таилась сила, в крепких и прекрасно сложенных руках угадывались скорость и точность удара, во взгляде скрывался неустрашимый дух и железные нервы воина. Билли влюбился в своего врага. А пьянящий страх кружил голову и дразнил. Он играл с ним, соблазняя, как огромная высота или "дом с привидениями" в чаще леса.
     - Они отдают себе отчет, что в противном случае им придется сражаться не только с тобой, но и со мной. Ты в безопасности, Бенчли. Здесь много народу - и эти парни неплохо дрались в свое время, - но им не одолеть нас двоих.
     Пока он произносил свою речь, его дикие черные глаза, совсем непохожие на спокойные глаза Эймса Бенчли, метались от лица к лицу с вопросом и вызовом - Уильям, Артур и Лью Кемп, Бак Мартин и здоровяк Джо Уокер, который пока еще не постиг суть и значения прозвучавших слов. Старого Судью Кемпа вряд ли стоило принимать в расчет. Но даже и в случае два против пяти никто из этих пяти, за исключением Сони Уокера, ни на секунду не сомневался, что Эймс Бенчли и Билли Буэл выстоят против всех них. Вокруг этих двоих витала непреодолимая атмосфера победителей, давно привыкших к самым жестоким состязаниям. Кроме того, во взгляде Билли, устремленном на Бенчли, сквозило что-то любопытное... и ужасное.
     Эймс не стал ждать возобновления спора и встал.
     - Буэл. Я благодарен тебе. После того, что ты сделал для Гарри Раньона, я сомневаюсь, что ты и сейчас поведешь себя так, как обещаешь, и я действительно рад убедиться в этом.
     - Ты нанял человека для Бенчли, Уильям, а не для нас, - зло процедила Маргери. - Он спас жизнь Эймсу, не пробыв среди нас и дня!
     - Но у него будет шанс получить эту жизнь, - сказал Бенчли, - еще до окончания этого дня. Вот поэтому, рискнув жизнью, я и пришел сюда, леди и джентльмены, и хочу сделать вам честное и открытое предложение.
     Сегодня Гарри Раньон вернулся домой с перевязанной рукой. По его словам, он встретил самого быстрого и точного стрелка в мире. И тот же парень, который подстрелил его, перевязал ему рану и послал ко мне с сообщением.
     Да, джентльмены, меня поразило, что в долине появился такой боец. Однако остальные восприняли эту новость довольно спокойно. Все давно подозревали, что, найдя где-нибудь хороших стрелков, вы попытаетесь очистить от нас долину Глостер. Но...
     - Минуту, - прервал его Арт Кемп. - А как насчет Хела и Генри Мура и Олли Лорда тоже? С каких это пор они стали принадлежать к семье Бенчли? Разве в их жилах течет ваша кровь?
     - Они пришли ради любви к Нелл, - сердито возразил Эймс Бенчли, - и не получили от нас ни единого цента.
     - Нет! - не выдержал Лью Кемп. - Вы заманили их девушкой, которая не принадлежит вам. А это хуже, чем нанимать людей за деньги!
     В спор врезался глубокий бас Судьи Кемпа:
     - Спокойно, мальчики. Зачем возвращаться к началу начал. Какой смысл спорить, если слова давно ничего не значат.
     - Но я пришел сегодня именно для того, чтобы вернуться к истокам, - прервал спор Бенчли. - Я хочу начать с самого начала, и вы, парни, и сам Господь Бог видите, что стараюсь сделать это. Так вот, войне пришел конец. Посмотрите, сколько лет она тянется. И подумайте о том, сколько лет она еще будет продолжаться, если не принять меры. И что она дала, эта война? Смерти и разбитые сердца женщин. Вот и все. Да, Арт Кемп, я признаю, что твое сердце сделано из дуба, как у тебя, так и у твоих сородичей. Я верю, что Мартин и Уокер будут сражаться до последней капли крови. И мне понятно почему!
     - Почему? - нервно переспросил Бак.
     - Ну уж не ради любви к Кемпам, Мартин, а потому что три года назад ты увидел Нелл. Тогда она еще только превращалась в девушку, но обещала многое. Ты увидел Нелл, Бак, и ты, Уокер. Вот вы и приняли сторону Кемпов, надеясь на то, что если они отобьют Нелл, то в качестве благодарности отдадут ее замуж за одного из вас. Я прав?
     - Ложь! - крикнул Бак Мартин.
     В его голосе прозвучала такая ярость, что Билли Буэл вздрогнул. Он и не думал, что кто-либо в долине Глостер осмелится выступить против Эймса Бенчли в такой манере. Также его удивило абсолютное безразличие, с которым Эймс воспринял оскорбление.
     - Лучше подумай об этом на досуге, Бак, - спокойно произнес он. - Я не собираюсь ссориться по любому поводу.
     Бак Мартин больше ничего не сказал. Он только опустил голову, как человек, вышедший за привычные рамки и получивший отпор.
     - Итак, вернемся назад, - продолжил Бенчли свою прерванную речь. - Совершенно ясно, что пятеро или шестеро из вас будут сражаться до последнего, а затем оружие возьмут ваши женщины и продолжат борьбу. Но люди, которые идут за вами, совсем другого сорта. Они смертельно устали от бойни и страха, царящих в долине, они устали дрожать каждую ночь, боясь за завтрашний день. Твои люди очень устали, Кемп!
     - Это мы еще посмотрим. Мне кажется, что они продержатся столько, сколько я сам, - сердито ответил Арт.
     - Нет, Арт. Я уверен в этом, поскольку вижу, как себя чувствуют мои люди. Они тоже устали, Арт, и не надо себя обманывать, для нас обоих это не секрет. Но очевидно и то, что они не отдадут Нелл до тех пор, пока она желает оставаться с нами, хотя каждый год ее пребывания с нами стоит жизней. Мне становится плохо, когда я думаю о цене, которую мы заплатили за эту милую невинную девушку. Она приводит в ужас ее так же, как и нас. Что тут поделаешь? Но как ей переносить то, что мальчишки, игравшие вместе с ней, скоро умрут ради нее? А мужчины, приезжавшие свататься? Кто знает, сколько они проживут после такого сватовства. И такие мысли вселяют страх в ее сердце, и ее прекрасные глаза полны печали. Нелл наша, но мы уже потеряли ее. Итак, я решил и убедил всех своих, за исключением матери, бедной женщины...
     - Ее мать здесь! - не выдержала Маргери Кемп.
     - Не имеет значения, - ответил Бенчли, остановив ее примирительным жестом. - Дело в том, что я убедил своих устроить единственное окончательное испытание и рискнуть сохранить или потерять Нелл ради мира. - У всех Кемпов перехватило дыхание. - Эта идея пришла ко мне, когда Гарри Раньон рассказал о первом великодушном человеке, ступившем на землю долины Глостер за последние десять лет с тех пор, как мы начали резать глотки ради сладкой Нелл и ее миленького личика. Вот я и решил, что, если среди вас есть настоящий мужчина, он согласится встретиться со мной. Я буду ждать его сегодня вечером в любом месте, которое вы назовете. Ни Кемпы, ни Бенчли не подойдут к нему близко. И один из нас вернется назад живым, а второй останется лежать мертвым. Мертвый проиграет, а живой принесет своим весть, что Нелл принадлежит его стороне навсегда и что война окончена. Не правда ли, это честное и справедливое окончание бойни?
     Мужчины словно онемели. Маргери Кемп тихо заплакала, заламывая руки. У нее наконец появился шанс вернуть своего ребенка. Но каков ужасный риск разрушить все долгие надежды примитивной игрой оружия!
     - Говорите! - не выдержал Бенчли.
     - Эймс, - сердито проворчал Арт Кемп. - Мне надо спросить совета у самой мудрой головы в долине Глостер. Судья, что нам делать? Если кто-нибудь из нас встретится с Эймсом Бенчли и не сумеет его одолеть, мы потеряем не только одного из лучших мужчин, но и Маргери, которая умрет от горя. В этом нет никаких сомнений. Да и у Лью не останется особого интереса к жизни. Что нам делать, Судья? Мы достаточно пролили крови и настрадались за эти девять лет. Моя собственная жизнь стала адом. Почти все мои деньги истрачены, большинство моих людей ходит в лохмотьях. И я скажу то же, что и Эймс Бенчли, - войне пора положить конец!
     Судья Кемп кивнул и запустил худую, изрезанную лиловыми венами руку в туман бороды.
     - Пора остановиться! Но Эймс Бенчли должен встретиться с лучшим среди нас. Мы согласны прекратить войну, но только если найдем достойного ему соперника. Так где же он?
     Судья замолчал, и его глаза, полуприкрытые веками, но незатуманенные, обвели комнату.
     - Я! - крикнул огромный Уокер. - Я встречусь с ним!
     - Минуту! - Худая и проворная фигура Билли Буэла обогнала выходившего вперед гиганта. - Это не драка на кулаках или дубинах. Джентльмены, я встречусь с Эймсом Бенчли и объясню вам почему. Я уже наметил в его теле место, куда направятся мои пули. - Он повернулся к огромному Бенчли со странным выражением на лице, и, только увидев эту жуткую страсть, эту жажду бойца, находившиеся в комнате мужчины вздрогнули, а женщины сжались в комок. - Выбирайте меня! - повторил Билли, дрожа, как от страха. - Я уже убил Бенчли в своих мыслях. Выбирайте меня, иначе мы будем драться за это право. Уокер и я, Бак Мартин и я - все, кто хочет встретиться с Бенчли, но сначала поговорите со мной.
     Уокер несомненно собирался ответить и Бак Мартин тоже, но мудрый Уильям Кемп опередил их:
     - Я и привел его для этой цели, Арт. Не стоит ни Уокеру, ни Мартину браться за такую работу. Билли Буэл наш человек. Сама судьба послала нам его в подходящее время.
     - Это так, - кивнул старый Судья Кемп с чувством. - С Билли Буэлом мы или выстоим, или проиграем, чует мое сердце. Буэл, мы доверяем твоим рукам наше будущее.

     Иней восьмидесяти пяти зим покрыл голову Джейкоба Бенчли. Именно восьмидесяти пяти зим, потому что лето никогда не грело его кровь. Сейчас он сидел завернутый по грудь в тяжелый меховой плед, сидел не шевелясь, разве что изредка поправляя верхний край пледа. Воздух в длинной комнате с низким потолком казался достаточно теплым. Другой бы чувствовал себя здесь вполне комфортно в сорочке с короткими рукавами. Но искра жизни в Джейкобе Бенчли едва мерцала, и поэтому ее стоило защищать от любых возможных потоков холода.
     Восемьдесят пять лет! Сколько воды утекло с тех пор - целая история! Когда-то - о, как давно! - он был решительным, красивым, расточительным траппером. Но годы зрелости научили его суровым правилам существования, и он медленно изменился и стал таким, каким и узнал его впоследствии мир - хитрым, терпеливым, трудолюбивым, бережливым, суровым. Он женился в сорок пять лет, и после первого ребенка, Джона, последовал длинный список остальных. Семья Джейкоба росла вместе с его благополучием. И очень скоро он стал одной из ключевых фигур в долине Глостер, почти такой же впечатляющей, как и Уильям Кемп, который получил по наследству девять десятых своего богатства. И до настоящего дня только вопросы торговли могли медленно поднять синие веки и зажечь огонь в потухших глазах старика. Прибыль и Убыток - вот два бога-близнеца, которым постоянно молился Джейкоб Бенчли. Он перестал играть в карты сразу после женитьбы, его игрой стал бизнес, подкрепленный авторитетом и санкцией закона.
     Рассматривая лицо этого человека, - редкую жесткую щетку седых волос, обвисшие мышцы, впалый безгубый рот и длинную бороду, падавшую на грудь, - вы вряд ли догадались бы с первого раза, почему он так сильно хмурится. То ли поддерживает изо всех сил искру жизни, то ли обдумывает какой-то очень сложный план. Но вокруг этого старика постоянно витала атмосфера великих возможностей, и после нескольких секунд наблюдения его фигура становилась настолько впечатляющей, что никто бы не удивился, если его неподвижные и бескровные ладони, сложенные на коленях, вдруг взлетели вверх, демонстрируя реальную мощь мускулов. Да, тело Джейкоба Бенчли медленно сползало в могилу, но в этих развалинах человека все еще жила динамика.
     Он сидел, как уже говорилось, в длинной комнате с низким потолком. Когда-то она включала несколько помещений основной первой хижины, построенной Джейкобом в долине Глостер. Затем перегородки убрали, а стены раздвинули, и этот зал стал занимать площадь, намного превышавшую размеры первоначального строения. Дом Джейкоба Бенчли расползался во все стороны по неровной земле, шаг вверх или вниз от комнаты к комнате - и в результате получилась невообразимая конструкция, которая с течением времени перемещалась по огромному кругу, втягивая в себя амбары и коррали, огромные склады, сараи и маслодельни - дом одного человека стал напоминать маленький город.
     В главном зале этого дома без особого труда различались три периода и три стиля архитектуры. Начальную стадию строительства демонстрировали провисшие стропила центральной части, завершающую - хорошо обработанный потолок в пристройках последнего времени. И везде чувствовалось сильное влияние Эймса Бенчли - в планировке и сводчатом дверном проеме, открывавшемся в зал в центре. Развешанные по стенам охотничьи трофеи тоже принадлежали Эймсу. Кроме того, он же превратил в ковры шкуры гризли и бурых медведей, прикрывавшие истертый пол. И еще приказал соорудить камин в южном углу. Но все равно зал остался залом Джейкоба, и хотя камин построил Эймс, именно Джейкоб настоял, чтобы огонь в нем никогда не гасили.
     Все понимали, что эта причуда старика - один из немногих признаков, говоривших о разрушении разума, так же как и мышечной силы под давлением долгих лет, но, несмотря на погоду, во время влажной весны или жаркого горного лета огонь горел. И когда старик входил или въезжал на коляске в комнату и его ноздри не ощущали сладкий и всепроникающий запах пылающего дерева, он начинал очень сильно беспокоиться. Его голова поднималась вверх, руки замирали на подлокотниках кресла, а в глазах появлялся невыразимый ужас.
     И как всегда, тревога оказывалась беспочвенной, огонь обязательно горел в камине, хотя и не всегда очень яркий. Постепенно все Бенчли начали верить, что огонь будет непрерывно гореть до самой смерти Джейкоба Бенчли, а затем сам собой погаснет.
     Рядом с камином располагалось большое кресло патриарха. В нем и сидел он теперь с закрытыми глазами, но время от времени тонкие веки начинали дрожать, и старик внимательно изучал дружелюбное мерцание на стенах. Иногда его взгляд бродил по пустому залу, наслаждаясь льющимся в окна светом желтого предзакатного солнца.
     Иногда он даже чуть-чуть поворачивался и смотрел на восток через окно, за которым открывался вид на склон и размах долины Глостер, великолепное море серебряной воды и зеленых деревьев. О, как он мечтал продвигать свои изгороди шаг за шагом вперед, пока они не завоюют всю долину! И он уже почти достиг желаемого, во всяком случае, подошел к нему чертовски близко. Но тут началась проклятая война!
     Он резко повернулся, прогоняя грустные мысли, и бросил взгляд на западные окна зала, откуда открывался вид великолепного патио, вокруг которого сконцентрировались все здания усадьбы.
     Благодаря численному превосходству Кемпы расселялись по долине как им вздумается - разве что стараясь держаться восточной ее части. Бенчли приходилось все теснее и теснее сжиматься вокруг главной цитадели семейного счастья. Они покинули хижины, где, как правило глубокой ночью, их заставали врасплох и убивали ужасные Кемпы. Они бросали хижины и шли к Джейкобу Бенчли, добавляли свой отсек к основному дому и помогали соорудить новую группу маслобоен, еще одну нишу в бесконечных сараях либо еще один загон. И маленький город рос такими вот ячейками.
     На закате дня до старого Джейка доносилось множество интересных и приятных звуков: кто-то громовым голосом проклинал упрямого мула, где-то мычали коровы и раздавался звон трехгаллонных ведер, в которых переносили молоко, и над всем этим лилась звонкая детская песня, легкая и неуловимая как солнечный свет. Старик прислушивался, и перед его взглядом вставали амбары, забитые превосходным сеном, он видел, как солнечные зайчики пляшут на стогах соломы, похожих на груды потускневшего золота, представлял, как отчаянные наездники гоняют по загонам, несмотря на опасность таких забав, как в другом углу мужчины сбрасывают мешки с кормом в двери амбара. О, его взгляд проникал в самое сердце амбара и охватывал бесконечные и многоэтажные горы мешков. Он еще не продал урожай зерна. Если кто-либо из его людей нуждался в деньгах, он оказывал ему помощь из своих средств. В середине зимы - а он не сомневался в этом - цены обязательно подскочат и прибыли удвоятся.
     О, как приятно, бесконечно приятно старику видеть и слышать все это! И хотя у всех здесь есть своя доля, он - повелитель. Если захочет подержать урожай, никто не продаст ни зернышка, если пожелает продать его - все зерно будет мгновенно отправлено на рынки. В любой сделке он диктовал цену купли и продажи, ни единое семя не падало в землю без предсказания оракула, и никто не осмеливался начать покос без его слова. Его бескровные руки держали бразды правления еще крепче, чем когда-либо. Он издавал указы, а ужасная правая рука Эймса Бенчли всегда была готова карать, и так как каждый ждал, что любой год может принести смерть тирану, то все надеялись неплохо заработать после его кончины. Старый Джейк это хорошо понимал и частенько старался играть на чувствах, но внутри у него всегда скрывалась ехидная усмешка: они плохо знают его! Умереть в восемьдесят пять? Не дождетесь!
     Слишком многое еще следовало сделать. Его жизнь только началась. Еще бродили по земле Кемпы, которых следовало смести с пути, черт бы их побрал; еще существовала долина Глостер, которую он должен захватить и удержать, еще оставались деревья, которых ждал топор. Скоро, очень скоро плуги Джейкоба Бенчли распашут жирную землю, хорошо удобренную лесом. Умереть раньше этого? Они плохо его знают! Разве мало людей доживало до девяноста и до ста? И разве не ходили слухи о тех, кто дотянул до ста двадцати в полном уме и здравии? Пусть тело сохнет и стареет. Цитадель жизни - мозг, и только жизнь реальна и направлена в будущее!
     Эти мысли шевелились в голове старика, пока он сидел с каменным лицом в темном углу комнаты. Снова и снова его рука поправляла меховую накидку, а другая еле заметно перемещалась в сторону желтого отсвета теплого огня.
     Наконец он поднял голову и улыбнулся, а вернее, на его губах появилась слабая тень улыбки.
     Сначала Джейк услышал тяжелые шаги и узнал их до того, как посмотрел на вошедшего. Только один человек имел такую широкую и тяжелую поступь - настоящий принц долины Глостер, его старший сын, Эймс Бенчли. Однако когда голова старика повернулось к Эймсу, на лице его не осталось и тени улыбки. Как будто он боялся, что проявление чувств истощит запас жизненных сил, которые ветеран долго собирал для великой и трудной работы, ждавшей его впереди.
     - Отец, - доложил Эймс, - они приняли наши условия. Их человек готов выйти на поединок. Война закончится, так или иначе.

     Теперь уже настоящая улыбка озарила лицо древнего отца рода Бенчли.
     - Дураки! - тихо воскликнул он. - Дураки! Но война не окончится, сынок. Она будет продолжаться, правда, без грубой силы. Я пока не бросал в бой своих главных союзников - цифры и деньги. Но во время мира я начну настоящую войну, и мои изгороди будут шествовать по долине, пока последний из Кемпов не заложит свою хижину и голову, а затем не возьмет у меня в аренду! - Он потер костлявые руки и устремил горящий взор на Эймса. - Но как они умудрились допустить такую глупость? Они что, ослепли или у них отшибло память? Неужели забыли, скольких из них ты встретил и скольких убил? Или этот тупоголовый дурак Соня Джо бросил тебе вызов и получил поддержку Кемпов?
     Эймс печально посмотрел на свои большие ладони и покачал головой.
     - Я достаточно убивал, отец. Было время, когда я прославился на этом поприще. Но мне кажется, что и мой час настал! - Выражение дикой тревоги, которое не раз замечали на лице Джейкоба, когда он с ужасом представлял, что огонь погас, теперь снова появилось в его глазах, беззубый рот приоткрылся. Эймс подошел к отцу и положил руку на костлявое плечо. - Я не хотел испугать тебя, - нежно произнес он, - но ты и остальные считали, что еще не родился человек, способный убить меня в поединке. Наверное, я и сам так думал. Но я только что встретил парня, который способен неплохо показать себя. Это не Бак Мартин и Соня Джо Уокер, хотя они оба хорошие бойцы. Это их новый человек. Они наняли его на стороне. Его зовут Билли Буэл.
     - Дикая молния, подстрелившая молодого Раньона. - Джейкоб медленно кивнул. - Господь небесный, но почему этот парень вселил в тебя такой страх, сынок?
     - Страх? Я не боюсь, - возразил первый из Бенчли. - Я встретил достойного противника - только и всего. Представь дикого кота, превратившегося в человека, если хочешь представить, кто он такой. Он стоит на цыпочках, он сидит на краю стула, его голос похож на мурлыканье, а глаза напоминают глаза девочки, однако за ними прячется огонь. Вот такой он, отец. Я быстрее любого здешнего с оружием. Но если человек стремителен, как кот? И кроме того, он переполнен жаждой драки, как голодный хищник жаждой добычи. - Эймс вздрогнул от навязчивой мысли и, взяв себя в руки, продолжил: - Надо позвонить в колокол. Я выйду и все объясню людям.
     - Подожди! - медленно проговорил старый Джейкоб. - Сынок, если у тебя сдали нервы...
     - Я в порядке, - твердо ответил Эймс. - Я буду драться, как умею, но у меня возникли сомнения, и я хотел поделиться ими с тобой, чтобы облегчить душу. А теперь пора звонить в колокол!
     В этот колокол позволялось ударять только по приказу самого Джейкоба или же, после его смерти, по приказу старшего живущего сына. Так решил весь клан Бенчли. И когда мощный церковный колокол начинал свой плач над холмами и долинами, плач, взбиравшийся вверх по склонам гор, во владениях Бенчли каждый взрослый мужчина и каждый мальчик, способный держать оружие, хватали ружья, револьверы и пистолеты и неслись во весь лошадиный опор к месту сбора. Звон колокола означал, что вот-вот произойдет что-то очень важное.
     Старый Джейкоб Бенчли покачал головой:
     - Если так, ты не будешь драться.
     - Не буду драться? - выдохнул Эймс Бенчли. - После того, как я дал слово и открыто бросил вызов, после того, как чуть не погиб из-за доверия к ним, не будь того же самого Билли Буэла? Я ни секунды не сомневался: если бы они подняли на меня руку, этот человек огня и пороха, всегда готовый взорваться, сражался бы со мной бок о бок с двумя револьверами в руках! Он такой парень!
     - Тогда заполучи его для нас - пусть он перейдет на нашу сторону. Вы вдвоем утопите Кемпов в их собственной крови!
     - Его невозможно нанять, - мрачно произнес Бенчли. - Он спасал меня от озверевшей толпы только для того, чтобы встретиться один на один.
     Эймс вздохнул и поежился. И это было так непохоже на него. Столько раз он проявлял несомненную отвагу, а теперь не боялся показать свое смятение и страх, уверенный в том, что, когда придет нужда, он не дрогнет.
     - Тогда есть одно "но". - Старый Джейк Бенчли внимательно осмотрел сына. - Я не дам своего согласия. Никакого поединка не будет, сынок.
     Эймс улыбнулся.
     - Я уже не ребенок, отец, - спокойно возразил он. - Я дал слово, и с твоего согласия или без него, но поединок состоится.
     - Дерись с кем угодно, - ответил старик, очевидно теряя весь интерес. - Но ты не посмеешь драться за Нелл. Независимо от того, чем закончится поединок, она останется с теми, кто ее любит - с ее матерью и со мной!
     Наступило долгое молчание. То, что старик не отдаст Нелл независимо от исхода поединка, не вызывало сомнения, а в этом случае терялся весь смысл вызова. Эймс Бенчли со злостью стиснул зубы.
     - Послушай меня, - яростно произнес он, тряхнув львиной головой, как будто пытаясь сбросить овладевшее им негодование. - Ты знаешь, что произойдет, если меня здесь не будет? Останется только гнилая палка без всякой поддержки. Стоит мне только сказать свое слово, двое из троих твоих сподвижников последуют за мной прочь из этой долины. И я сделаю это! Если ты не ударишь в колокол и не позволишь мне выйти и объявить, что я намерен покончить с этой враждой.
     Отец пристально посмотрел на него из-под мохнатых опущенных бровей. Его возраст и опыт превратили всех окружающих, особенно его детей, в безынициативных послушных младенцев. Теперь он еще раз убедился, что Эймс Бенчли уже настоящий мужчина. И еще Джейк Бенчли понял, что в его сыне есть то, чего сам он никогда не имел, - магнетическая сила, которая заставляет остальных следовать за лидером, не ради награды или по какой-либо иной меркантильной причине. Эймсу доверяли, его уважали. Он, Джейкоб Бенчли, покупал и продавал все, чем владел в этом мире. Его сын, похоже, получал все, используя свое влияние на людей, и влияние это действовало не хуже, чем деньги и хитроумные ходы его отца. Но Джейкоб быстро отмел тяжелые и неудобные мысли. В его привычки не входило тратить время на трудные размышления, особенно невеселые. Достаточно и того, что Эймс предупредил. Старик не сомневался, что одно слово сына может оставить его без последователей.
     - И все же поединка не будет! - воскликнул он.
     - Нет ни малейшего повода остановить его, - твердо стоял на своем Эймс.
     Тогда Джейкоб схватил грубую трость с набалдашником, стоявшую у его кресла, и ударил ею об пол. Казалось, что этот удар забрал все его силы. Сухая рука безвольно упала вниз, не выпуская набалдашника.
     Эймс бросился к отцу, чтобы подхватить трость из уставших пальцев, но вдруг остановился. До него внезапно дошло, что хитрый мистификатор пытается сыграть на сочувствии, демонстрируя свою слабость на фоне физической силы своего сына. Появился улыбающийся, кивающий и испуганный слуга - у многих жителей долины Глостер сердце уходило в пятки при виде сурового и недоступного патриарха.
     - Приведи Нелл! - последовал приказ, и слуга исчез.
     - Ты намерен все рассказать Нелл, - печально произнес Эймс, - и заставить ее молить меня не рисковать ее судьбой в одном поединке? Или просить меня оставить ее с матерью?
     - Я торжественно даю тебе слово чести, - ответил старик, - что не собирался делать ничего подобного и не стану заставлять ее просить тебя. Но где она? - Они ждали всего лишь минуту или около того после исчезновения слуги, однако раздражение Джейкоба уже переходило все границы. - Так она считается со мной - со своим дедушкой! - ворчал он, распаляясь. - Где она шляется? Эта девчонка никогда не посидит со мной, Эймс!
     Силач улыбнулся:
     - Разве она не провела с тобой все утро?
     - Все утро? Только минуту. Черт бы побрал этих юных бездельников - мальчишку Лорда, Хела Мура и Генри - они крутятся вокруг нее все время.
     - Господь свидетель, сэр, они ведь сражаются на нашей стороне только из любви к ней. Почему бы им не искать с Нелл встреч?
     - И ты думаешь, что ее интересует кто-либо из них? - спросил старик слегка дрожащим голосом.
     Эймс Бенчли расплылся в улыбке:
     - С Хелом Муром они дружили еще с детства.
     - Ба! - с издевкой воскликнул старый Джейкоб, поднимая набалдашник своей трости и впиваясь в него беззубыми деснами. - Она и пальцем не поведет ради Хела Мура. Этот простак слишком примитивен для нее, слишком мелок. Я скорее увижу ее мертвой, чем замужем за ним.
     - Мне кажется, что ты скорее увидишь любого из парней мертвым, прежде чем он женится на Нелл, а? Ты хочешь, чтобы она навсегда осталась в твоем доме. А отец?
     - Почему бы и нет? - последовал уверенный ответ. - Почему бы и нет, я спрашиваю тебя? Неужели этот дом плох для нее? Неужели мы не добры к ней? Неужели она не получает здесь все, о чем попросит? Кроме того, она свободна от тяжелой работы, мой мальчик. Эта девочка создана, чтобы на нее только смотрели и радовались, вот и все. Тише! Она идет. Да благословит нас Бог!
     Джейкоб наклонился вперед, мех соскользнул с его ног и остался лежать. Дряхлый старик с улыбкой высшего удовольствия устремил свой взгляд в дальний конец зала.

     Дверь открылась, в зал вбежала девушка и направилась к ним. Как мы уже упоминали, в зале царил вечерний полумрак, но лучи заходившего солнца еще проникали сквозь западные окна, заливая противоположную стену золотыми полосами. Девушка бежала сквозь эти полосы света и тени, и освещение и бег превращали ее желтое платье в нежно окрашенное бушующее пламя. Как только она попадала в светлую полосу, на ее лице вспыхивала улыбка - тень приглушала это великолепие.
     Через мгновение Нелл уже стояла перед мужчинами, радостная и счастливая, и им показалось, что она вот-вот сорвется в легком и головокружительном танце.
     - Вы посылали за мной, - обратилась юная красавица к Джейкобу.
     - Нет, это Эймс хотел видеть тебя, - ответил хитрый старик.
     Она повернулась и смутила Эймса лучезарной улыбкой.
     - Впервые за долгие годы ты пожелал увидеть меня, дядя Эймс, и впервые... да впервые в жизни я заставила тебя улыбнуться.
     Девушка взяла огромные руки дяди, силу которых испытал не один Кемп и которые наводили ужас на всю долину Глостер, как будто после неудачной попытки завоевать его расположение взглядом она собиралась удержать его силой своих нежных ручек. И огромный мужчина, вдруг смутившись, открылся всей внутренней добротой своей натуры. А потом освободил руки и нежно прикоснулся ими к ее голове, заглядывая в глаза.
     - Подумать только, Нелл, между моими ладонями находится причина всех наших горестей - причина постоянных убийств взрослых мужчин в течение девяти лет.
     Эти слова конечно же прозвучали очень грубо. Большое и доброе сердце великана подпрыгнуло в груди от раскаяния, но девушка уже отшатнулась от него.
     Что же касается старого Джейкоба, то он даже задохнулся от гнева.
     - Подойди ко мне, девочка, - наконец вымолвил он. - Подойди ко мне, моя родная. Ох, Эймс, неужели ты мой сын? Подойди ко мне, Нелл, девочка моя!
     - Это... так вдруг вырвалось, - печально вздохнул Бенчли, - тысячу раз прости, Нелл!
     Он восхищался ею в эту минуту еще сильнее, чем раньше, потому что она не отвернулась от него и не спрятала лицо в ладонях деда, как поступила бы любая другая девятнадцатилетняя девушка. Она только отступила назад, не спуская с него взгляда, несмотря на то, что ее рукою уже завладел Джейкоб.
     - Я знала, что ты никогда не любил меня, Эймс, - твердо произнесла Нелл. - Но не виню тебя. Даже несмотря на то, что ты мой родственник, я не вправе ожидать от тебя большей заботы. Из-за меня вы все оказались в огромной опасности... Все Бенчли! У тебя есть жена и ребенок... О, как я смею обвинять тебя! Но что я могу поделать? Я хотела бежать отсюда - тысячу раз собиралась покинуть дом. Но куда мне идти? Эти умные и искусные Кемпы - о, как я их ненавижу, как я их ненавижу! - они бросятся в погоню, найдут меня и заставят жить вместе с ними - с чужой женщиной... Они заставят меня называть ее матерью или принудят выйти замуж за огромного Джо Уокера или этого ужасного Бака Мартина, будь он проклят, и... Я не могу уйти, дядя Эймс, оставить здесь дедушку и мою мать. Дядя Эймс! Пожалуйста!
     Эймс Бенчли вытер пот со лба, он действительно испытывал глубокую муку.
     - Уйти? О Боже праведный! - вскричал Джейкоб Бенчли. - Какой сумасшедший потребует от тебя этого? Неужели я позволю тебе уйти? Я... я лучше увижу всех Бенчли в могиле! Тише, девочка, тише, моя Нелл. Мне плохо от этих мыслей. Эймс, ты мне сын или нет, я спрашиваю тебя? В тебе сердце и кровь человека или же...
     Белая рука Нелл прикрыла губы старика, заикавшегося от гнева, и он не стал убирать ее, а только впился в девушку глазами, полными почитания, в которых было написано все.
     - Нелл, - сказал Эймс, - тебе лучше сейчас выйти. И поверь мне, я думаю только о благе всех нас. - Она послушно кивнула. - Поверь, дорогая, я не имел в виду ничего плохого! Надеюсь, между нами не пробежит кошка?
     - Никогда в жизни, дядя Эймс. Но иногда, когда я вижу тебя удрученным и мрачным, мне... мне становится немного страшно.
     - И тебя совсем не пугает мой отец?
     - Дедушка Джейк очень милый и добрый, - объявила девушка, обняв морщинистый череп старика. - И если бы все знали его так, как я, то никто бы его не боялся.
     После этих слов она, то ли протестуя, а то ли повинуясь, выбежала из зала так же быстро, как и вбежала. На секунду остановившись у двери и помахав им на прощанье, в лучах заходившего солнца девушка напоминала золотой цветок.
     - У тебя нет сердца, Эймс, - произнес старый лицемер. - Если бы ты родился с сердцем, ты бы стал совершенством, парень.
     Терпеливый сын улыбнулся и промолчал. Само собой, он любил своего привередливого и деспотичного отца, и его трогала забота и великая печаль, которые Джейкоб Бенчли посвящал Нелл.
     - У тебя никогда не было сердца, - повторил упрямый старик. - Посмотри на нее - цветок среди цветов, белая роза, окруженная желтыми лепестками, неужели ты не понимаешь этого, Эймс?
     - Как не понять! Она самая прекрасная из всех живущих на земле, отец.
     - То-то! Ты признаешь все это и тем не менее хочешь пойти на риск потерять ее в поединке?
     - Ты еще никогда не запрещал мне драться.
     - Естественно, я понятия не имел о существовании человека, похожего на дьявола, - этого Билли Буэла, как ты его назвал. Будь он проклят, этот чертов щенок! - Он тихо засмеялся. - Рискнуть ею? Я не сумасшедший! Она моя. Она дочь моего сына. Мой сын мертв? Значит, она моя. Разве это дитя не главное сокровище всей моей жизни? Разве ненависть каждую минуту не пожирает сердца Кемпов из-за того, что этот бриллиант у меня? Что? Рискнуть ею? Да ни за что на свете, мой мальчик! Я разрешал тебе сражаться, будучи уверен, что ты победишь, и Господь мне свидетель, я хотел мира... Но мир без Нелл мне не нужен, Эймс.
     - И тем не менее ты отдашь приказ позвонить в колокол, - твердо потребовал сын.
     - Нет, Эймс. Никогда!
     - Послушай. - Великан подошел к отцу и наклонился к самому его уху. - Однажды вечером пятнадцать лет назад бедняга Джо вернулся с вырубки довольно уставшим. Ты помнишь? Он не пошел домой к своей жене, а явился сюда. Или ты забыл?
     - Не понимаю, о чем ты? - Худые пальцы Джейкоба стиснули набалдашник трости.
     - Но мне кажется, что ты хорошо помнишь слова Джо. Я тоже тогда все слышал. Я лежал у стены в соседней комнате, а в стене была большая трещина, до меня отчетливо доносилось каждое слово. Он сказал, что не может найти себе места и хочет освободить душу от скверного поступка, а затем рассказал тебе ту же самую историю, которую потом поведал Лью Кемп.
     Эймс выпрямился и отступил назад.
     - Так почему же ты молчал все эти годы? - спросил старик, часто мигая.
     - Отчасти потому, что это убило бы Элис. Хотя девочка по праву принадлежала Кемпам, я молчал. Кроме того, после гибели Джо Кемпы бросились за девушку в драку, а я не терплю, если кто-то начинает размахивать револьвером, вместо того чтобы требовать справедливости. И еще - Нелл к тому времени превратилась в прекрасный цветок. В десять лет она стала настоящей милашкой, отец. И у меня не хватило мужества отдать ее. Все эти годы я старался ни во что не вмешиваться. А тем временем, охваченные страстью борьбы, мужчины в долине Глостер превращались в животных. И вот наконец здесь появился новый человек, этот Билли Буэл, и совершил первый мужской поступок, самый первый честный, благородный и джентльменский поступок после того, как мы уже много лет режем друг другу глотки ради Нелл! И я решил - хватит! Лучше потерять девушку, чем продолжать втравливать молодых мужчин и женщин в нашу бойню. Мы стали рабами собственной вражды, и она безжалостно пожирает нас всех без разбора. Надо остановиться. - Он замолчал, и его лицо стало еще серьезнее. А потом жестко посмотрел в ледяные глаза патриарха. - Я больше не намерен терпеть твои разговоры о том, что Нелл - наша кровь. Клянусь Богом, сэр, это нечестно по отношению и к бедной девушке - лгать о ее родителях... - и ко всем остальным, кто проливал кровь. Когда-нибудь я сам расскажу ей правду. Но открой мне одну истину.
     - Что ты хочешь услышать, сынок?
     Мягкость хитрой старой лисы являлась лишь прикрытием и служила грозным предупреждением о тяжести последующих ударов, которые тот собирался нанести своему восставшему сыну, и Эймс Бенчли прекрасно знал это.
     - Скажи мне честно, отец. Ты удерживаешь Нелл потому, что любишь ее или же ты так ненавидеть Кемпов?
     - А как ты думаешь?
     - У меня нет однозначного ответа, - печально ответил Эймс. - Я всю жизнь пытался найти хоть что-то, где ты остался бы честным и до конца откровенным. Теперь я готов отказаться от этих тщетных попыток. Но, быть может, обе причины, а?
     - Может быть, - согласился Джейкоб с необычайной искренностью. - Не знаю, сынок. Скорее всего я люблю Нелл именно потому, что каждая минута, которую она проводит со мной, - это шип в их боку, будь они прокляты! Но что ты собираешься сделать, парень? Чего ты добиваешься? Ты видишь, что я беспомощен, стар и уже устал. Говори мне, командуй, как надо поступить, и я послушаю тебя, - захныкал старик.
     Сын мрачно посмотрел на него. Он отлично сознавал, что смирение этого гордеца не что иное, как ловушка и иллюзия и что все это время его отец искусно ищет выход из создавшегося положения.
     - Мне остается только одно, - в конце концов произнес Эймс. - Я должен был решиться на это уже давно, да простит меня Господь. Я буду проклят за свою медлительность. Но теперь не отступлю. Я пойду к Нелл и расскажу ей правду о том, кто ее настоящие родители.
     - И ты осмелишься? - выдохнул Джейк Бенчли.
     - Это необходимо, отец.
     В глазах патриарха вспыхнуло нечто, отдаленное напоминающее восторг.
     - Я восхищаюсь тобой за такие слова, Эймс, - сказал он. - Я действительно восхищаюсь тобой!
     - Но почему?
     - Что ж в этом удивительного? Ты храбр и благороден, сынок. И плевать на то, что о тебе подумают другие.
     - А что подумают другие?
     - Разве ты не понимаешь? Они сразу вобьют себе в голову, что ты испугался Билли Буэла, этого "свежего человека" и заказного убийцу, и потому решил сдаться и вернуть Нелл Кемпам. Боишься противостоять револьверу Буэла!
     - О Боже! - выдохнул Эймс Бенчли, и его огромная рука дрогнула от этой ужасной мысли. Удар-таки настиг его врасплох.
     - Но плевать на то, что станут болтать люди! - притворно доверительно воскликнул старый Джейк. - Нам же с тобой известна правда. Какое нам дело до тех, кто будет смеяться за твоей спиной и фыркать после того, как ты пройдешь мимо, - они ведь тайно всегда ненавидели тебя и завидовали твоему званию лучшего мужчины и лучшего бойца в долине Глостер. Я уже слышу подобные разговоры. Но ладно, не будем об этом. Мы с тобой знаем правду, сынок, и не стоит обращать внимания на всякую болтовню!
     - Неужели ты считаешь, что такое может быть? - сухо спросил великан.
     - Я считаю? Я уверен, парень. И не ошибаюсь! Через шесть месяцев каждый шестнадцатилетний сопляк, который смотрел на тебя, как преданная собака все эти девять лет, будет задирать перед тобой нос и цедить слова через губы. А как ему еще прикажешь общаться с этим трусом и лгуном Эймсом. О, лучше мне поскорей оказаться в могиле, чем дожить до таких дней! И пусть это время наступит, Эймс Бенчли! Наверное, правда - важнее всего, и, действительно, надо как можно скорее отправить Нелл к Кемпам, которых она ненавидит, как змей. Пусть она пойдет к Лью Кемпу и научится называть его отцом, а Марги - матерью, и пусть бедная Элис зачахнет и умрет. И еще одно - после того, как ты отправишь к ним Нелл, держись подальше от Элис. Она наверняка никогда тебе этого не простит и отравит всю твою жизнь!
     Джейк произнес эти слова тоном доброй симпатии, как простой и дружеский совет, сохраняя нежный голос и усталую улыбку.
     Но Эймс Бенчли слишком хорошо знал своего отца. Он не видел лица и не обращал внимания на масляный голос, однако каждое слово рвало на части его душу. Да, не так просто уступить место первого человека в долине Глостер, и он, конечно, отдавал себе отчет, что его отец прав. Если он вернет Нелл, его действия истолкуют именно таким образом, и он уже не восстановит своих позиций. Все это время он был вожаком с безупречной репутацией, без единого изъяна, примером честности и необычайного мужества. Он видел, как сияли лица мальчишек, видел, как они вытягивались в струнку, когда он проходил мимо. И ему доставляло удовольствие быть первым среди суровых и закаленных Бенчли, которые добровольно признавали его первенство. Но если он отдаст Нелл, его лидерство рассыплется как карточный домик. Кто пойдет за предводителем, если хоть на мгновение усомнился в его искренности и храбрости?
     Бенчли опустил голову и грустно подвел итог их напряженной дискуссии.
     - Ты победил, отец. Как всегда. Я не настолько хитер, чтобы выстоять против тебя. Но дай слово - ты прикажешь позвонить в колокол.
     - Что ж, я уже обдумал все стороны проблемы. Полагаю, ты прав.
     Эймс опустился в кресло. Трость отца ударила о пол, и в комнате снова появился запыхавшийся слуга. Поклонившись, он остановился в стороне.
     - Колокол, - вздохнул Джейк Бенчли. - Звоните в колокол - очень и очень долго.
     Слуга молча открыл рот и затем исчез в тени, а отец и сын еще долго сидели в полной тишине, пока за окнами не раздался пронзительный звон металла.
     Густой голос колокола далеко разносился по округе.
     Его уловил дровосек на склоне холма. Он бросил топор, схватил ружье, лежавшее неподалеку, и, оставив опасную работу и свежую зарубку, направился широким шагом к дому Бенчли.
     Его услышал погонщик на дороге. Прислушался с выражением ужаса на лице, как будто над его головой раздался голос призрака. Затем, поняв, в чем дело, запрыгнул на козлы и погнал повозку галопом.
     Женщина, сидевшая на пороге далекой хижины, тоже различила этот звук сквозь шум леса, опустила голову на руки и зарыдала.

     Звон колокола очень долго плыл над долиной, затем он наконец умолк, и только дребезжащее эхо продолжало бродить по холмам. Джейкоб Бенчли снова сидел один в пустом зале. Он слышал, как Эймс рассказывает собравшимся членам клана о том, что война наконец подошла к концу - что он готов встретиться с наемником Кемпов, и единственный поединок решит, кто был прав все эти девять лет. Он приказал всем, и каждому мужчине в отдельности, оставаться дома и ни в коем случае не идти вслед за ним, когда он отправится на встречу с противником, строго-настрого запретив любые попытки помощи, поскольку не сомневался, что главари Кемпов тоже запретят своим людям помогать Билли.
     Когда речь закончилась, раздались смешанные восклицания и стоны, а затем долгие и дикие женские рыдания. Старик холодно решил, что плачет Элис, испугавшись потерять девушку, которую считала своей дочерью. Он кивнул и улыбнулся сам себе. Да, сердце патриарха слишком давно окаменело.
     Затем патио заполнил гул голосов, дверь распахнулась, и в зал вошли Эймс Бенчли и его жена Марта, высокая и благородная женщина, настоящая спутница жизни первого парня долины. Джейкоб вздохнул, правда, не от печали, хотя он и увидел своего малолетнего внука на руках у Марты, а от усталости. Сейчас последует сцена грустного прощания, а старый Джейкоб терпеть не мог слез.
     К его удивлению ничего подобного не последовало. Эта высокая женщина с яркими волосами действительно была сделана из железа. Джейкоб увидел, как она передает ребенка Эймсу, а тот поднимает его высоковысоко в воздух над головой и со смехом наблюдает за его барахтаньем. Буквально через секунду женщина прильнула к своему мужу, взяла малыша и покинула комнату без единого слова.
     Ноздри старика расширились от гордости. Что-то в этой сцене тронуло его спартанское сердце. Затем по старой традиции этого дома уходящий в бой сын склонился перед отцом на колени. Джейкоб положил сморщенные руки на его густые кудри и пробормотал слова благословения, а затем Эймс Бенчли покинул комнату широким, тяжелым шагом.
     Еще довольно яркий вечерний свет освещал неподвижного старика, казалось, он чего-то ждал. Его быстрые глаза не останавливаясь метались из одного угла зала в другой. В конце концов дверь открылась и в комнату вошла женщина. Бенчли откинулся на спинку кресла и закрыл глаза якобы в полном изнеможении, однако на его губах промелькнула и исчезла едва заметная улыбка. Он ждал ее - Элис, вдову Джо. Сейчас она тоже пала на колени и плача умоляла помочь, ждала утешения, подтверждения, что Эймс победит и что даже если он падет в бою, Нелл все равно останется с ней.
     Наконец патриарх нагнулся к несчастной женщине, холодная рука подняла ее заплаканное лицо, лицо с диким взглядом и дрожавшими губами. В юности она считалась достаточно хорошенькой, хотя все равно никак не дотягивала до Маргери, жены Лью Кемпа. Но долгие годы счастья для нее и горя для Маргери сделали свое дело. Элис достигла зрелого возраста, и хотя серебро тронуло ее волосы, они очень мило очерчивали ее ровный лоб. И еще на ее лице лежала печать гордого материнства, печать сладкого бремени предполагаемой матери Нелл.
     - Что я могу сделать, Элис? - нежно спросил хитрый старик. - Я тоже не хочу рисковать Нелл... И Эймс, разве он не дорог мне? Но что я могу сделать? Неужели я желаю зла моему сыну?
     - Но если вы отпустили его, значит, у вас есть план? - взмолилась Элис.
     - Да, конечно же, есть способ избежать риска, - ответил старик, - но я пока не открою тебе его, моя милая.
     - Какой способ, ради Бога? - выдохнула она. - О, Эймс безусловно силен и смел, и он ужасен в бою. Но все может случиться. Разве кто-нибудь даст гарантию, что револьвер не зацепится за кобуру или не даст осечку? А этот новый наемник... Люди говорят, что он настоящий тигр. Я слышала рассказы молодого Гарри Раньона. Он зверь, а не человек, дедушка Джейк. Найдите способ ради Господа Бога!
     - Есть только единственный путь, девочка моя, но он не очень честен, а мы должны сражаться честно!
     - Честно все, что сохранит мне... нам Нелл!
     Старик покачал головой:
     - Мы не имеем права позволить себе такое, дочка. Но разве нельзя подойти к одному из парней, влюбленных в Нелл... скажем, к Оливеру Лорду? Нет, не к нему, Оливер не шелохнется ради такого... Скажем, к одному из братьев Мур и шепнуть на ухо... Подсказать, что у него есть шанс спасти Нелл. И всего-то надо проскользнуть в долину за Эймсом, ты поняла меня? Одному из них! И когда Эймс встретится с Билли Буэлом, почему бы этому парню не выстрелить из укрытия перед самым началом поединка и не прострелить Билли Буэлу голову? И кто потом докажет, что Эймс не выстрелил сам? А тогда Нелл останется у нас, а? И Эймс не осмелится заявить, что не он убил Билли... Видишь, Элис, есть вещи, которые я, старший среди Бенчли, не должен делать сам. И я не стану делать этого, ибо такие поступки противоречат закону чести.
     Женщина вскочила, ее лицо окаменело, дыхание стало прерывистым.
     - Нет, это нечестно! Нет! - пробормотала она, уставившись в дальний угол комнаты.
     - Поэтому и ты никогда не сделаешь этого, девочка моя.
     - Я? Конечно нет. Конечно нет! Но мне надо посидеть и подумать!
     - Иди и молись за удачу Эймса, Элис!
     Она кивнула и заспешила прочь из зала, а старик снова откинулся на спинку кресла, на этот раз открыто улыбаясь и потирая руки. Он одержал двойную победу неоценимого значения! Своей хитростью он спас жизнь своему сыну, самому грозному в клане, и обеспечил вечные права на Нелл для семьи Бенчли. Ведь что бы там ни было, Нелл - самый яркий драгоценный камень в его короне.
     Теперь он с легкой душой занялся обкатыванием любимой идеи, гораздо более значимой - маршем оград по долине и постепенным разрастанием своих ферм за счет земель Кемпов.
     Тем временем Элис прошла в центральный двор, окруженный постройками фермы, где приверженцы и члены клана Бенчли все еще стояли кучками и обсуждали великое событие и человека, найденного Кемпами, который не побоялся выйти на поединок с самим Эймсом.
     Она быстро разыскала в толпе высоких, стройных, смуглых и черноглазых, как итальянцы, парней, прекрасных, как два молодых бога - братьев Мур, Хела и Генри. Они пришли в этот мир вместе и с тех пор оставались неразлучны. И вполне естественно, по печальной иронии судьбы оба влюбились в одну и ту же девушку - Нелл Бенчли. Впрочем, в нее влюбилась добрая половина мужского населения долины Глостер, однако ранг и положение отметали очень много претензий на ее счет.
     Но братья Мур имели основания надеяться. Их фермы за горами отличались сочными пастбищами, тучными стадами и обширными пашнями. А в мастерстве обращения с лошадьми они могли посоревноваться с любым всадником в горах и оружием владели не хуже остальных мужчин. Братья оставили свои фермы на управляющего и пришли в долину, чтобы посвятить свои жизни битве за Нелл. Наверное, в глубине души они ревновали друг друга, но если время от времени один из них чувствовал, что другой приобрел преимущества в глазах Нелл, то никогда не подавал виду.
     И вот теперь они стояли немного в стороне от других групп, больше наблюдая, чем принимая активное участие в спорах. Элис заметила напряженность и тревогу на их лицах. Приближаясь к братьям, женщина очень внимательно изучала их. Они были очень похожи, хотя Хел казался чуть шире в кости, имел более массивную челюсть и глаза поменьше, чем у Генри. В одну секунду Элис решила, что Хел более достойный объект для искушения.
     Она не стала подходить слишком близко - сейчас ей следовало быть осторожной, как никогда в жизни. С небольшого расстояния она заговорщически кивнула Хелу, который стоял к ней лицом, затем резко повернулась и быстро зашагала к дому.
     Элис едва успела закрыть дверь, как Хел Мур снова распахнул ее. Женщина знаком пригласила его в комнату.
     Ее гнездышко выглядело довольно уютным - богатые краски ковров мягко оттенялись светом ранних сумерек, здесь витал нежный, едва уловимый аромат лаванды. Несмотря на всю свою тревогу, Элис все же подумала, что обстановка не очень подходила для затеваемого ею разговора, но затем резко повернулась к Хелу и взяла его за обе руки.
     - Хел, - прошептала она, - ты знаешь, что произойдет сегодня вечером?
     - Да, Эймс собирается завалить парня, которого где-то откопали Кемпы. По-моему, он уже не раз делал это.
     - А что, если Эймс не справится с ним?
     Молодой человек поморщился:
     - Меня тоже мучает эта мысль. Я уже всю голову сломал, терзаясь сомнениями, но у меня никак не вяжутся концы с концами.
     - Но все же представь, что Эймс не выиграет схватку.
     Хел Мур скрипнул зубами:
     - Тогда Нелл отправится к Кемпам.
     - И это разобьет ее сердце!
     - Мне наплевать на то, как закончится этот поединок, - свирепо процедил Мур. - Мы не отдадим Нелл! Она останется с нами!
     - Но каким образом? Ведь так решил Джейк Бенчли.
     Лицо Хела Мура помрачнело. Он понимал, что значит такое решение для обитателей долины Глостер.
     - Все равно. Эймса нельзя победить.
     - Но Эймс сам не уверен, Хел. Неужели ты не видишь? Раньше перед любой схваткой он чувствовал себя иначе.
     - Я наблюдал за ним во время его речи, - простонал молодой Мур, - и не заметил особой веселости. А этот новый парень, Билли Буэл, говорят, быстр, как удар плетью, если надо выхватить револьвер, и тверд, как камень, если дело доходит до стрельбы.
     - Да. Он должен быть таким. О Хел, мы не имеем права потерять Нелл!
     - Но что мне-то сделать, если Эймсу не повезет?
     Элис замолчала. Обычно, если на карту ставится благополучие и счастье тех, кого они любят, женщины во всем мире теряют рассудок, начинают метаться и совершать глупости. Но Элис отбросила все свои сомнения, прежде чем начала играть роль соблазнительницы. Она посмотрела в ясные глаза молодого Мура и подумала о его безупречной репутации, принесенной им с собой в долину Глостер и сохраненную в неприкосновенности во всех битвах, в которых он сражался ради Нелл и интересов Бенчли. Однако это молчание длилось только мгновение.
     - Если я объясню тебе, как можно помочь всем нам, Хел Мур, - произнесла женщина, - ты будешь хранить этот секрет вечно?
     - Говори скорей, - страстно потребовал юноша.
     - Я имею в виду больше, чем просто удержать Нелл. Если Нелл останется у нас, я найду способ наградить тебя, мой мальчик. Я замолвлю о тебе словечко перед Нелл и устрою так, что вы станете чаще встречаться. Я буду говорить с ней о тебе...
     - О, если так... - выдохнул юноша.
     - Подними правую руку, Хел, и повторяй за мной!
     Он поднял руку, и женщина начала говорить.

     Звон колокола услышали разведчики Кемпов, посланные специально для этой цели. Все знали - пока колокол не зазвонит, Бенчли не уберут своих людей из долины. Но колокол подтвердил заверения Эймса о том, что теперь в назначенном месте не будет никого, кроме двоих.
     Итак, когда всадники вынырнули из тени деревьев и остановились у дома Артура Кемпа со словами о том, что колокол звонит, в доме началось движение. И опять собрались главные фигуры клана - Артур, Уильям, Лью, Судья Кемп, Мартин и Уокер.
     Все глаза сошлись на Билли Буэле.
     - Есть только один вопрос, - сказал Уильям после первой торжественной минуты молчания. - Звон колокола означает, что Эймс держит слово или же это только трюк?
     - Нет, Эймс Бенчли не способен на трюки, - твердо заявил Билли Буэл.
     - Я сомневаюсь во всем, что исходит от Бенчли, - ответил недоверчивый Уильям, - и обязательно послал бы пару наблюдателей, чтоб удостовериться в честности противника.
     - Хорошо, - запальчиво возразил Билли. - В таком случае я не сделаю ни шагу! Или я иду один, или не иду вообще. Таков мой уговор с Эймсом Бенчли.
     - Он прав, - согласился Арт Кемп. Помимо всего прочего, его голос считался решающим во всех спорах, и хитрость Уильяма вместе с мудростью Судьи ничего не значили в сравнении с мнением главаря клана. - Он прав. Таков уговор. И если Бенчли начнут нечестную игру, то мы будем знать, что имеем дело с гадами и псами, а не людьми. И тогда с чистой совестью выжжем их из долины огнем, а не просто продолжим войну. Пусть Буэл идет один, и мы пошлем ему вслед только пожелания удачи!
     Они подходили к нему по очереди, эти большие спокойные люди, и пожимали руку. Только Соня Джо Уокер бросил колкое слово:
     - Если бы мне повезло немного большее, то выбрали бы меня, Буэл. Но ты, наверное, родился в рубашке!
     - Может, ты, Билли, хочешь что-то сказать или мы должны что-то сделать для тебя? - спросил Артур Кемп. - Если что-то случится и ты не вернешься, что передать твоим...
     Они стояли перед домом, Билли находился в центре круга. Задумчиво склонив голову, он спокойно произнес:
     - Там в горах есть девушка... Нет, ей лучше ничего не сообщать. Так она меня быстрей забудет. Иначе ее будет грызть горе. Нет, лучше оставить ее в покое. А насчет остального... - Буэл замолчал и опустил голову. - Если вы найдете меня... м-да, эти шпоры довольно приличные. - Он обвел взглядом лица. - Я оставлю их тебе, Бак Мартин. Мне кажется, что ты силен в обращении с лошадьми.
     - Я искренне тебе благодарен, - ответил Бак, - и если что, а я уверен, что ничего такого не произойдет, я буду хранить их как зеницу ока.
     - Спасибо, - улыбнулся Билли. - А это сомбреро довольно тяжелое благодаря золоту и прочей дребедени. Кроме него и револьвера у меня ничего нет. Револьвер твой, Джо Уокер. - Он кивнул гиганту, который от удивления раскрыл рот. - Мне кажется, - Билли наблюдал за очевидным замешательством верзилы, - что у нас обязательно возникли бы проблемы, поживи я подольше в этих краях. Мы оба дикие вепри, Уокер, и нам хочется иметь всю славу в одиночку. Но я вижу, что у тебя твердая рука и точный глаз, а мне хочется оставить эту старую игрушку настоящему стрелку. Поэтому, если ты найдешь меня лежащим в лесу, возьми мой револьвер, Уокер. Только следи за ним. Он выручал меня сотни раз и никогда пока не подводил. Его рукоятка похожа на пожатие дружеской ладони, а в действии... Только загадай желание, бах - и уже готово! Итак, моя пушка остается тебе, старина! - Джо Уокер молча слушал. На большее он сейчас не был способен. - Ну а насчет шляпы, - продолжал Билли тем же наполовину твердым, а наполовину беззаботным тоном, - по-моему, она не подойдет никому из вас, джентльмены. Если я не вернусь живым, прибейте ее к стене в большом зале, и когда ваш взгляд вдруг задержится на ней, вы вспомните - эта шляпа принадлежала парню, который умер без сожаления, потому что любил драку больше, чем жизнь. Поэтому я считаю, что шляпа достанется тебе, Арт Кемп.
     Глава дома сурово кивнул.
     - Она заставит меня задуматься. И если с тобой что-то случится, жители долины надолго сохранят о тебе память.
     - И еще, - продолжил столь же беззаботно Билли Буэл, - у меня есть лошадь. А у тебя, Арт Кемп, есть дочь. Может ли кто-нибудь из вас привести Салли, и еще кто-нибудь - Лу?
     Все сделали без лишних слов. Человек стоял на пороге смерти, а никто из присутствующих не сомневался, что револьверы Эймса Бенчли сделают свое дело, имел право на последние просьбы. Кобылу вывели из стойла, и через секунду из дома выбежала хорошенькая Салли Кемп.
     Билли взял Лу за гриву, а девушку за руку, и свел лицом к лицу два нежных, грациозных искроглазых создания.
     - Салли Кемп, - произнес Билли. - Тебе, наверное, известно, что я собираюсь совершить долгое путешествие, из которого не всегда возвращаются, и мне не хотелось бы оставлять на произвол судьбы единственное существо, о котором я буду тосковать и на том свете, мою Лу. Она не совсем привыкла к обычной верховой езде. Ей всегда по душе голос, а не поводья. Ее рот нежен, как рот леди, видишь? И для того чтобы повернуть или остановить ее, не надо выкручивать и тянуть поводья. - Лошадь по-своему перевела слова хозяина - она положила морду ему на плечо и шумно вздохнула. Билли, рассмеявшись, оттолкнул большой нос, на что Лу в притворном гневе топнула копытом. Глаза Салли Кемп наполнились слезами. - Ты видишь, - улыбнулся Билли, - она больше товарищ, чем лошадь, и я могу оставить ее только на попечение хорошенькой Салли Кемп, потому что глаза Салли Кемп такие же добрые и прямые, как и глаза Лу. Бери ее, Салли, береги ее и учись с ней разговаривать!
     - Я обещаю... Всем сердцем, - ответила девушка, - если... если что. Но ничего плохого не произойдет, Билли Буэл! Ты вернешься к нам! Ты обязательно вернешься!
     - Я постараюсь, - заверил Билли. - И обязательно вернусь, потому что сам надеюсь вернуться. Но я не совсем уверен в этом. Вот и все. Ну что, народ, я пошел. Пока!
     Немного покраснев, словно испугавшись, что сделал из своего прощания что-то уж слишком высокопарное, он повернулся и, весело насвистывая, направился к лесу.
     Бак Мартин дрожал от желания броситься вдогонку, напоминая лошадь перед стартом на скачках. Соня Джо Уокер не переставая бормотал:
     - Что я такого для него сделал? Револьвер! Мне!
     А Кемпы стояли мрачные и настороженные. Такое прощание уходившего на поединок обычно не предвещало ничего хорошего.
     И только Салли Кемп охватила руками шею гнедой и заплакала, уткнувшись лицом в шелковистую гриву, а Лу, которая наверняка бы в другом случае шарахнулась в сторону от подобных действий незнакомки, повернула прекрасную голову и наблюдала, как ее хозяин удаляется по извилистой дороге и исчезает за деревьями.
     Эту живописную картину Билли Буэл увидел, обернувшись за секунду до того, как свернуть в лес. Больше всего юношу тронула гнедая кобыла и ее высоко поднятая голова.
     Оставшись в одиночестве, он вдруг почувствовал, что мрачное настроение, навеянное своеобразной "последней волей Билли Буэла", быстро исчезло. Вокруг него шумел лес, темнеющий вместе со сгущавшимися сумерками. Войдя в чащу, он подумал, что уже наступила ночь. И только подняв глаза, различил, что верхушки деревьев все еще ярко зеленеют в вечернем небе.
     Итак, он один, и его ждет одно из самых великих приключений в жизни. Он хорошо себя чувствовал, его шаг был твердым и пружинистым, мышцы работали плавно и легко, взгляд оставался ясным, а рука - твердой, как камень, если он этого хотел. Почему бы ему не подраться, как он еще не дрался раньше? Тем более, что у него никогда не возникало такого количества стимулов. Усталое лицо Маргери Кемп и хмурое ее мужа отчетливо стояли перед его глазами.
     Если он действительно возвратит Нелл ее настоящей матери, то заработает славы и признания вполне достаточно для одного человека.
     Эта тщеславная мысль подняла настроение и помогла ему воспрянуть духом. Задумчивый свист, который он поначалу выдавливал из себя, теперь напоминал пение птиц весной, птиц, которые сами не знают о причинах своего счастья и поэтому глупо насвистывают одну и ту же музыкальную фразу, не имеющую никакого значения, кроме чистой радости. Билли Буэл чувствовал себя сейчас такой вот птицей.
     Согласно полученным инструкциям, он легко находил дорогу, постоянно держа в поле зрения самый высокий пик Соутар-Маунтинс, нисколько не сомневался, что рано или поздно попадет на широкую поляну, окруженную кольцом призрачных берез. Там и найдет Эймса Бенчли.
     Немного напряженная и трепетная атмосфера опасности, ради которой он всегда жил, приятно щекотала ему ноздри. Раз или два Билли выхватывал револьвер, взвешивая его на ладони, и вес знакомого оружия усиливал его уверенность. Конечно, он бы предпочел сражаться при ярком свете дня, а не в ползучих и неопределенных тенях сумерек, однако пусть все будет как есть. Наконец Билли Буэл оказался на чистой поляне, вокруг которой ровным кольцом росли березы. Все, как ему говорили.
     Не переставая насвистывать, юноша вразвалочку направился к центру поляны, обвел ее спокойным взглядом и наконец увидел неподвижную фигуру, наполовину скрытую кустарником и тенью.
     Билли перестал свистеть.
     - Привет! Это ты, Эймс Бенчли?
     Фигура выступила на свет.
     Никаких сомнений - такая высоко поднятая голова и широкие плечи принадлежали только одному человеку.
     - Я здесь!
     - Ты готов?
     - На таком расстоянии?
     - На любом, приятель. Моя пушка достанет тебя и сейчас.
     Но Эймс продолжал приближаться, увеличиваясь в размерах и не переставая говорить.
     - По какому сигналу выхватываем? - спросил он, остановившись достаточно близко.
     - Любой сигнал по твоему выбору, Бенчли!
     - Я и так все время выбираю. Я уже назначил место и время. Теперь выбирай ты, Билли Буэл, и да поможет Господь твоей душе!
     - Он поможет мне всем, чем надо, - немного богохульно ответил юноша. - Но если тебе нужен сигнал, то вот он. Ты слышал крик совы несколько минут назад?
     - Да.
     - Тогда приготовься. Следующий крик - сигнал доставать оружие. Подходит?
     - Как нельзя лучше.

Продолжение следует...