Особой оригинальностью Славино "что-нибудь придумаем" не отличалось. Он вручил гостям уже примелькавшиеся и ставшие обыденностью в российской действительности раскатывающиеся шапочки-маски с хэллоуинскими прорезями для глаз и рта. Единственной радующей особенностью данного убора была его облегченная версия, приемлемая для жаркого всеволжского лета. "Полупустынный вариант", - определил Самсон, примеряя шапочку на себя. Стянув с головы, он смял маску в комок, швырнул на сиденье и уныло проворчал под нос:
     - И все равно жарко. Прямо издевательство какое-то!
     - Не расстраивайся, тебе она, вероятно, и не понадобится, - успокоил его Вадим. Но это было чуть позже, непосредственно перед посещением ими тугушевской базы. В кафе они просидели еще минут двадцать пять, тягостно ожидая доклада высланного на объект наблюдателя.
     Толкового тот сообщил мало: зафиксировал на территории пару разомлевших от зноя охранников, озабоченно проследовавшего через двор Тугушева, да разглядел двух вальяжных субъектов, неспешно употреблявших пиво под навесом, раскинутым у кромки воды. Девочки на базе он не обнаружил. И данный факт более всего настораживал и портил всем настроение.
     Было бы катастрофой очередной раз вытянуть из колоды пустую карту. Это означало, что операция разваливается самым бездарным образом. Счет действительно шел уже на часы, если не на минуты. Вадим на пути к объекту связался по мобильнику майора с Мао, и тот сообщил, что Надежда с Артюхиным, исполняющим роль ее знакомого, хранившего дискету, в тринадцать десять сели на электричку и сейчас движутся к Москве. Далее график был очевиден: в четырнадцать пятьдесят они прибудут на Ярославский вокзал, не более сорока минут уйдет на дорогу к месту мнимой "захоронки" - квартире ее друзей.
     Пусть там они пробудут, убивая время, минут пятнадцать-двадцать. Выходит, не позже чем к шестнадцати часам Надежда должна иметь на руках обменный товар - злосчастную дискету, а точнее - ее муляж. И к этому моменту девочка должна быть в их руках. Слежка за Надеждой установлена, следовательно, доклад о ее действиях пройдет, едва она выйдет из дома друзей. И тогда в любой момент надо ожидать контакта с шантажистами. Можно, конечно, как и планировали, еще немного потянуть время, но вряд ли это даст большой выигрыш.
     Вариант с кодом для вскрытия дискеты оставался в запасе, но здесь все могло обернуться и неприятной стороной. Опытные ребята-"гэрэушники", надо отдать им должное, имеют достаточно извилин, чтобы вычислить, что им морочат голову. И уж тогда последствия будут непредсказуемы. Никто не ведает, какие инструкции на такой случай получили Привалов, Стригун, а тем более отморозок Верблюд-Камил-Свиридов.
     Прогнав все это в голове, Вадим внезапно ощутил прилив ярости. Он напрягся, пытаясь отмести ненужные эмоции и возвратить необходимое сейчас хладнокровие, без которого нельзя было работать. Это было азбукой профессионала, но, увы, давалось с великим трудом. Никогда раньше он не включался в дело, имея за спиной что-то личное. И, как оказалось, это тяжкое и болезненное, почти неподъемное испытание воли:
     Вадим прикрыл глаза и стал грубо рвать нити, связывающие его с происходящим, кромсая действительность, вталкивая ее в строчки и столбцы строгой матрицы, деля всех и вся по принципу "свой - чужой". И в этой схеме не было места ему - Вадиму Беклемишеву, Надежде, ее похищенной дочери, Леше Верблюду, "Армаде" и остальным участникам и свидетелям. Имелись только объекты защиты, объекты противодействия и инструмент для решения - он и его товарищи. А всю эту пирамиду венчала конечная цель, которой надо достигнуть любой ценой. И у Викинга не было сомнений, что она будет достигнута.
     Приходя в себя, Вадим глубоко вздохнул и открыл глаза.
     Ничего не изменилось. Они по-прежнему ехали в машине, выбираясь на окраину Всеволжска к объекту номер восемь.
     В окна врывался палящий июльский зной; встречные автомобили впрыскивали в салон зловонные порции выхлопных газов; магнитола голосом Митяева негромко стонала о том, как спится утром зимним, как на ветру фонарь скулит... Но все эти раздражители всевозможных рецепторов были наглухо отгорожены от сознания прозрачной непробиваемой стеной и сейчас составляли лишь бесполезный фон, не мешающий Викингу вершить свое дело.
     Последнее совещание состоялось за два квартала от базы.
     Мао в последнем телефонном разговоре сообщил данные спутниковой засечки - уже не столь важные, а только окончательно подтверждающие информацию, выданную Славой. Тугушев выходил в эфир по своим делам, не связанным с их акцией. Радиоразведка по предварительным данным определила с точностью до десяти метров район действия его мобильника, совпадающий с расположением базы.
     Синяя "девятка", в которой ехал Слава, подобрана у ворот судоремонтного завода сидевшего на тумбе молодого парня в шортах, расписной рубахе, красной панаме и с бутылкой минералки в руках. Тот праздно-брезгливо глазел из-под солнцезащитных очков по сторонам, периодически прикладываясь к пластиковому горлышку. При появлении "девятки" парень, потянувшись, поднялся с тумбы и лениво шагнул к бордюру, показывая всем видом, что ему жарко и очень скучно. Машина резво взяла с места, но через пятьдесят метров свернула в проулок между частными домами и остановилась рядом с водозаборной колонкой. Водитель вышел и начал наполнять водой пластмассовую канистрочку. "Волга" остановилась за "девяткой", и Вадим быстро перебрался туда, бросив Самсону и Доктору, чтобы они готовились к работе. Толя нахмурил лоб, коротко кивнул и полез в спортивную сумку, которую они привезли с собой.
     Вадим сел на заднее сиденье рядом с подобранным на дороге парнем. Сейчас тот уже не выглядел разомлевшим от жары мажором и с интересом смотрел на соседа. Слава, сидевший впереди, лаконично бросил ему: "Докладывай!" - и продолжил чертить на листе бумаги уже начатую схему.
     Вадим обратился к оперативнику:
     - Повтори подробно, что ты видел на базе. Меня интересуют самые мелкие детали и подробности.
     Парень понятливо махнул головой и начал рассказывать:
     - Охранников на виду двое. Один в стеклянной будке у ворот наблюдает как за подъездом к объекту, так и за двором. Второй находится на смотровой площадке на дебаркадере. Он может обозревать практически всю территорию базы. Я видел еще двоих бойцов - пятнадцать минут назад они менялись на постах. Тугушев раза три появлялся во дворе. И, как я уже докладывал, два мужика, по виду - не из братвы, слишком уж солидные, наливаются пивом в теньке под тентом.
     - Опиши их внешность, - попросил Вадим.
     - Оба среднего роста, лет примерно тридцати пяти. Один с гладко зачесанными назад темными волосами. Второй - с короткой стрижкой и глубокими залысинами. Вид рыхлый, явно не спортсмены. Раньше их никогда не видел.
     - Хорошо... - задумчиво сказал Вадим, хотя ничего особенно хорошего в докладе не прозвучало. Внешний вид этих двоих смахивал на описания брюнета Привалова и лысоватого Стригуна. Однако "человека, похожего на генпрокурора", мы уже проходили всей страной, и пока Вадим не удостоверится лично, радоваться и утверждать, что это они, еще рано. А так хотелось!
     Он поднял глаза на парня.
     - И главное, что меня сейчас интересует: ты не видел на базе девочки лет восьми?
     - Девочки не было, - твердо ответил оперативник.
     - А может, какие-то детали, указывающие на присутствие там ребенка, ты заметил? Игрушки, какие-то детские вещи, куклы, мячи... Ну не знаю, что может быть, связанное с маленькой девочкой! Вспоминай!
     Парень пожал плечами, задумался, а потом неуверенно сказал:
     - На веревке на палубе сушилось белье. Там, кажется, висел маленький купальник... такой яркий... Но точно утверждать не могу.
     - Может быть, еще что-то? Напрягись!
     - Не помню. Не видел больше ничего детского.
     - Понял тебя, - разочарованно сказал Вадим.
     Вадим замолчал, стараясь выкристаллизовать из наблюдений оперативника разумное зерно. Ничего не получалось. Два любителя пива, схожие с искомыми фигурантами, вроде бы яркий купальник на веревке...
     Винить парня не в чем - конкретной задачи ему не ставилось.
     - Как лучше проникнуть на базу? Где располагаются резервные охранники? Какие на базе есть средства оповещения и сигнализации? Как организована связь базы с городом? Каков предпочтительный маршрут отхода? Возможность прибытия подкрепления и в какие сроки это может произойти? - Вадим практически машинально, планируя скорую работу, выстрелил длинной очередью вопросов в парня. Они были в общем-то несложными, однако поставили оперативника в тупик. Тот в удивлении поднял брови и растерянно перевел взгляд на своего начальника, призывая его на помощь. Вадим явно перебарщивал, пытаясь подвигнуть рядового исполнителя на глубокий анализ и планирование предстоящей акции. Эти вопросы предназначались для осмысления всем присутствующим. В первую очередь - ему самому, Славе, и уж в самую последнюю очередь парнишке-наблюдателю.
     Начальник "Гюрзы" понял это и, заканчивая свой графический труд, понимающе махнул головой. Он повернулся всем телом к сидящим на заднем сиденье Вадиму и оперативнику и показал исполненный им схематический план базы. Похоже, Слава был неплохо знаком с данным заведением. На рисунке были отображены многие мелкие детали и расположение внутренних помещений гостиницы, брандвахты и хозяйственных построек.
     - Откуда знаешь такие подробности? - спросил Вадим.
     - Приходилось посещать. Шерстили сие заведение несколько раз, - доложил Слава.
     Вадим внимательно вгляделся в рисунок и фотографически скопировал его в память. Далее, уже подразделениям, повторил свои вопросы. В течение десяти минут он выяснил все, что можно было выяснить по объекту номер "восемь", как тугушевская база проходила по реестрам местных борцов с оргпреступностью. Вадиму все больше нравился "гюрзовец" Слава. Практически ничего не надо было повторять дважды, не приходилось просить и уговаривать - он ловил мысли и идеи с полуслова, уточнял и давал дельные советы.
     В завершение беседы Слава вручил Вадиму похожий на пейджер коробок - это был портативный радиопередатчик, а вернее - радиомаяк. Разговаривать по нему было нельзя, однако разовый сигнал - на случай экстренной помощи, подать было можно. И еще, Вадим догадался - он примерно представлял устройство игрушки, но не подал виду - маячок предназначался для прослушки. Его это особенно не волновало. Он надеялся, что акция пройдет без шумовых эффектов. Так Викинга учили, и так он работал.
     - Если засветитесь, прикрыть вас, извини, не смогу, - отведя взгляд в сторону, напоследок сказал Слава. - Имей в виду, ежели пойдет крутая драчка со стрельбой, выдержу максимум двадцать минут и прискочу со своими орлами. Прикрыть постараюсь, но всякое может случиться - мои ребята вас не знают, и мне неохота идти под трибунал за самодеятельность и партизанщину. А в остальном - как договорились. Ну, а ежели все гладко пройдет, просьба: ты перед уходом напоследок шумни, а то ребятишки у меня застоялись последнее время, неплохо бы косточки размять... Ты понял, о чем я гутарю? - усмехнулся Слава. - Вот и ладненько. И еще, - он полез в бардачок и вытянул из него десантный штурмовой нож отечественного производства, - это подарок от меня по случаю знакомства. Раз в одно болото влезли...
     Рубчатая рукоять ножа удобно улеглась в ладонь Вадима и оттянула ее своей уравновешенной тяжестью. Улыбнувшись, он перебросил нож в левую руку, правую протянул Славе для рукопожатия:
     - А говорил, что пулемета не дашь. Ладно, спасибо и на этом. При хорошем раскладе, думаю, уже не увидимся, а плохого быть не должно. Успехов тебе!
     - И вам того желаю. Вперед, соколы, с бодрой песней в до-мажоре! Удачи! И не забудь, жду от тебя сигнала.
     Десантный нож был не лишним, однако и они прибыли в славный город Всеволжск не с пустыми руками. Самсон, несмотря на обещание, что местные товарищи им помогут, отнесся к этой перспективе скептически, в чем оказался в достаточной мере прав, и прихватил с собой кое-какие полезные принадлежности.
     При всем видимом строгом контроле внимания аэропортовских церберов эти обыденные предметы не привлекли. Складной зонтик, нелишний и в летнюю жару - вдруг придет циклон и грянут обильные ливни - легко, для посвященного, превращался в миниатюрный, но довольно мощный арбалет, стреляющий своими же стальными спицами.
     Данный аппарат смастерил в сарае в свободное от тачания на родном заводе надоевшего "Калашникова" один ижевский Левша, за что и был поощрен четырьмя годами в зоне общего режима.
     Причем не столько за само изобретение, сколько за попытку загнать его на рынке по цене обычного китайского зонтика. Душа тосковала, а жена деньги зажилила. Однако это изделие не сгинуло в пыльных кладовых для хранения вещдоков, а случайно попалось на глаза профессионалу. Доработанный по мелочам, складной арбалет неизвестно с какого переляку был поименован птичьей кличкой Дрозд и занял достойное место в арсеналах соответствующих служб и подразделений. С тридцати метров титановая спица насквозь прошивала доску-пятидесятку, а пристрелявшийся специалист мог прицельно поразить противника и за сотню шагов.
     Остальные принадлежности были не так технологичны, однако не менее полезны: набор метательных шипов, звездочек-сюрикенов, уместившихся в подкладке толстого, вызывающего искреннее уважение бумажника, демонстративно выложенного на столик перед стражами у подковы металлоискателя, нунчаки, в которые легко обращались ручки теннисных ракеток, ну и еще кое-какие мелкие, однако полезные в дальней дороге безделушки.
     Вадим в темпе ввел Самсона и Доктора в курс дела на словах и по схеме произвел наброски плана работы. Дискуссии не случилось, ограничились диалогом понимающих друг друга профессионалов. После этого разошлись. Вадим скорым шагом двинулся к дальнему ограждению базы, чтобы занять там исходную позицию; Доктор с оперативником-наблюдателем, показывающим дорогу, чтобы затем удалиться, скрылся в лабиринтах судоремонтного завода, а Самсон на время остался в машине с Игорем Павловичем. Толя должен был открыть представление. Связи у них не было, поэтому начало акции назначили на четырнадцать пятьдесят, через пятнадцать минут после расхождения по точкам.
     Почти автоматически Вадим отметил, что электричка Надежды именно сейчас прибывает в Москву. От этой мысли неприятно кольнуло под ложечкой, но он тут же отогнал все эмоции и тревожные чувства. Сейчас все зависело от их работы, а для этого требовались холодная голова и сосредоточенность.
     Он занял позицию в узком проходе у бетонного забора. Справа над ним возвышался овал металлического ангара, слева - залитая гудроном крыша гаража. Щели сантиметров по восемь по обе стороны от стальной трубы, к которой были приварены плиты забора, давали скудный, но в общем достаточный обзор территории базы. Главное - в них были видны охранники на брандвахте и в будке ворот.
     Вадим внимательно оглядел противоположный забор и постройки, стоящие за ним. За полуразбитым пыльным стеклом в окне заводского помещения он уловил едва заметное движение - Доктор тоже добрался до своей позиции.
     База "фабричных" на первый взгляд не производила впечатления места для отдыха: и располагалась в неприятной близости с судоремонтным заводом прямо в черте города, и шумная объездная трасса проходила неподалеку, и частные дома стояли рядом. Но все это были минусы лишь для взглядов непосвященного.
     Завод уже лет восемь как числился почившим в экономической бозе и пребывал в тишине и покое, гул и сизый чад шоссе терялись в глубокой лощине за обрывом. Ну, а аборигены были очень хорошо осведомлены, кому принадлежит сие заведение, и вели себя весьма лояльно, стараясь ненароком не привлечь к себе внимания его обитателей. Поэтому тугушевская база имела вид цветущего оазиса, затерявшегося за бетонным забором на окраине Всеволжска.
     Двор более чем на две трети от ворот был выложен разноцветной фигурной тротуарной плиткой, а дальше, после вытянувшихся по всей ширине базы гранитных ступеней, полого сходил к воде чистейшим, словно просеянным через сито и явно завезенным с далеких волжских плесов, крупнозернистым песком. Брандвахта была выкрашена в бело-голубые цвета и увенчана флагштоком с переливающимся на свежем ветерке российским триколором. На крыше одноэтажной плавучей пристани, под легкомысленным легким зонтиком с надписью "Кока-кола" томился охранник.
     Несмотря на жару и соседство с пляжем, воин был облачен в брюки, рубашку и перепоясан желтой наплечной кобурой. Он сидел на белом пластмассовом стуле поджав ноги, чтобы полностью войти в скудный эллипс тени, образованный зонтом, и уныло смотрел на почти пустынную гладь Волги.
     Внизу на песке у кромки воды был раскинут полосатый шатер, под которым сидели в шезлонгах двое мужчин. Их лиц Вадиму видно не было. Судя по недвижным позам и внушительной батарее пустых банок из-под "Хольстена", стоящих на столике и под ним, эти достопочтенные господа, вдоволь насосавшись пенного ячменного напитка, пребывали в глубоких объятиях Морфея.
     Вадим посмотрел на часы: четырнадцать сорок восемь - до старта осталось две минуты. Изучая обстановку, он заработал головой, как маятником. Щель справа от столба - охранник у ворот развалился в кресле, подставив грудь с распахнутой до пупа рубашкой под струю вентилятора, увлекся какой-то разноцветной газетенкой; щель слева - постовой сверху на брандвахте, как и прежде, устремил взгляд на волжские просторы, в губах дымится сигарета. Двор пуст. Двое под тентом застыли в шезлонгах.
     "Так кто же эти страстные любители пива: Привалов и Стригун или кто-то из посторонних? Хоть бы очнулись да показали личики, - мелькнула в голове досадливая мысль. - Ну да ладно, скоро и так узнаем. А вот ни девочки, ни явных примет ее присутствия незаметно. Даже та веревка с бельем, о которой упоминал оперативник, закрыта надстройкой так, что отсюда ее не видно".
     Беспокойный взгляд на циферблат часов: "Пора!"
     Он натянул на голову тугую шапку-маску, разгладил, поправил окружья отверстий для глаз и застыл, с напряжением наблюдая за въездными воротами.
     "Время!!!" - скомандовал Викинг про себя и, будто повинуясь его мысленному приказу, у будки затормозила "Волга". Она встала так, что взгляду охранника, поднявшего голову на подъехавший автомобиль, был доступен только бок, но не номера. Самсон без суеты, как и положено солидному ловеласу, приехавшему заказать номер для свидания, выбрался из машины и подошел к дежурке.
     Перекинувшись несколькими словами с охранником и вызвав Тугушева, отвечавшего за поселение гостей, Самсон повернулся к дежурке спиной и начал набирать номер на мобильнике.
     "Уточнил, что комнаты в гостинице свободны. Созванивается с "объектом вожделения". Сейчас отправит за ней "Волгу". Пока все идет по плану", - констатировал Викинг.
     Чуть сместившись, он перевел взгляд на гостиничку. Викинг знал, что в ней находится кабинет Тугушева, а сбоку, с отдельным входом - помещение для отдыха охранников. Дверь отворилась. Полный и приземистый "хитрый татарин", как охарактеризовал его Слава, отирая платком лунообразное лицо, торопливо посеменил к воротам. Услужливо, но не так чтобы слишком, хозяин базы склонил голову перед вальяжно надувшимся Самсоном.
     После недолгого диалога Тугушев жестом пригласил его пройти внутрь. Толя в ответ кивнул и шагнул к машине. Несколько слов через открытое окно, туда же ушел мобильник - и "Волга" тронулась с места. Охраннику, похоже, все это было прекрасно знакомо. Он сидел спокойно, просматривая газету. Второй, на брандвахте, - Викинг бросил взгляд в его сторону, - заслышав шум, лениво повернулся к воротам и, не узрев ничего для себя интересного, опять уставился на Волгу.
     Самсон прошел через турникет и пошагал вслед за Тугушевым к гостинице. Скрылся за дверью. Через пару минут, показавшихся Викингу долгими, Толя вышел на крылечко, огляделся и незаметно для несведущих сложил пальцы колечком, докладывая, что уважаемый господин Тугушев нейтрализован и в гостинице больше никого нет.
     После этого он двинулся к воротам, по легенде - встречать даму сердца. Подойдя к будке, Самсон остановился в проходе у турникета и спросил о чем-то охранника. Тот нехотя поднял голову, ответил ему и махнул рукой в сторону гостиницы. Однако Толя не сдался и, открыв дверь, шагнул в дежурку, активно жестикулируя и указывая на телефон. Парень, набычившись, стал подниматься со стула, делая попытку выдворить непрошеного посетителя, еще раз указывая пальцем на гостиницу. Самсон, мельком бросив взгляд через плечо на его коллегу на брандвахте и убедившись, что тот находится в прежней меланхолии и созерцает водную поверхность, двумя резкими неожиданными ударами в шею и подреберье отключил не сумевшего вовремя среагировать нерадивого стража. Подхватив обмякшее тело, Толя ногой двинул стул в угол, добавляя лишнюю точку опоры, и аккуратно устроил на нем вырубившегося парня, придав ему вид задремавшего на посту.
     Подошло время вступить в игру и Викингу. Взглянув на капитанский мостик с "Кока-колой", он пружинисто прыгнул вверх, зацепившись руками за кромку забора, толкнулся носком ступни о шершавый бетон и легко перемахнул на другую сторону. Коснувшись ногами земли, Викинг тенью метнулся к близкому ангару.
     И во время преодоления препятствия, и в рывке к металлической стенке склада он не сводил глаз с охранника на дебаркадере. Сейчас Викинг решал задачку с двумя неизвестными: его без труда мог засечь и этот страж, и через окна, выходящие во двор, его товарищи, засевшие в дежурке, которая находилась в торце гостиницы. Уходя под прикрытие стен ангара, он избегал наибольшего зла - глаз отдыхающих охранников. Тот же тип, что сидел на крыше дебаркадера, находился под прицелом арбалета Доктора. Не ведал любитель природы, что его здоровье, а может, и жизнь в эти секунды зависят от одного только неосторожного поворота головы. Но он был верен себе, сидел почти недвижно и лишь иногда шевелился, отводя руку и стряхивая пепел с сигареты.
     Викинг осторожно выглянул из-за угла ангара. Сейчас было необходимо принимать решение по дальнейшим действиям. Встретившись взглядом с Самсоном, они в немом диалоге на пальцах определили первостепенную задачу - нейтрализация охранников в гостинице.
     Вскинув глаза на убежище Доктора, Викинг дал ему сигнал на контроль действий и разрешение на принятие мер, в том числе и крайних, к охраннику на дебаркадере. Заметив легкое движение за грязным стеклом, подтверждающее, что Андрей принял его приказ, он бесшумно рванул через двор к двери в торце гостиницы, куда уже зашел Самсон. Каждую из тех десяти-двенадцати секунд, что были затрачены на спурт по двору, он ждал в спину окрика всполошившегося охранника, однако все обошлось. Викинг нырнул в открытую дверь, готовый уже вступить в схватку, но рука Самсона, прижавшегося к стене, остановила его.
     В короткий коридор выходили три двери и, похоже, за всеми кипела активная жизнь. Из правой неслась бодрая музыка и сплетались в разговоре веселые мужской и женский голоса, слева пробивались два негромких глухих мужских, а из-за двери прямо раздавались недвусмысленные дамские стоны. Похоже, они поступили верно, сконцентрировав свои усилия на этом помещении. По самым скромным подсчетам, в служебном крыле находилось сейчас не менее шести душ, из них как минимум четверо мужских.
     - С кого начинаем? - шепнул Вадиму на ухо Самсон.
     - Сначала глушим этих, - прикрывая дверь в коридор, кивнул он на комнату, из которой слышались мужские голоса. - Потом идем к меломанам, а на десерт оставляем любовников. Стрелять только в крайнем случае, - предупредил Викинг, покосившись на "стечкин" в руке Толи, судя по всему - конфискованный у вырубленного охранника ворот. - И масочку на головку натяни. Не стоит, чтобы тебя на улице узнавала каждая всеволжская собака. И так уже двое балбесов лицезрели твою физиономию.
     - Согласен, - кивнул Самсон, надел маску и взялся за дверную ручку. - Начинаем на счет "раз". Готов?
     Викинг остановил его движением руки и на мгновение прикрыл глаза, успокаиваясь и концентрируясь. Такое состояние носило название тайкоку - "всеохватывающее единство". Оно гармонично соединяло в себе не только подготовку мышц тела к бою, но и программировало мозг на ускоренное сканирование окружающего в целом с одновременной оценкой отдельных деталей.
     Это не заняло много времени. Викинг открыл глаза и кивнул товарищу: "Я готов!"
     И-и-и раз! - скомандовал Самсон и резко распахнул дверь.
     Викинг, оттолкнувшись от стены, влетел в комнату. За сотые доли секунды в движении, находясь еще на пороге, он четко просчитал обстановку и распределил цели. Рефлексы вышедшего на режим Викинга сработали, как и должны были сработать.
     Ребята оказались шустрыми, но все же не смогли достойно среагировать на неожиданную атаку.
     Сидящий прямо перед дверью - квадратный и бритоголовый "бык", увидев его, попытался вскочить на ноги и даже принять стойку. Сделать это ему помешал стол, а также сильнейший таранный удар ногой в грудь, парализовавший дыхание и впечатавший парня в стену. Викинг не стал задерживаться на первом экземпляре, оставив закончить дело Самсону, дышавшему ему в затылок. С разворота - благо в комнате был свободный для маневра пятачок - опять же ногой в высоком прыжке достал второго охранника, успевшего промычать что-то грозно-невнятное: "Э-э-э, кто..." и опасно облапить рубчатую рукоять пистолета, торчащего из кобуры под левой подмышкой. Удар пришелся в область объемной накачанной шеи. Послышался не очень-то приятный хруст, плавно перешедший в сиплое хрипение.
     Поймав равновесие, Викинг подхватил оседавшего на пол, однако еще пытавшегося сопротивляться охранника и с размаху приложил лицом о стол. Расстегнув, он выдернул его брючный ремень из шлеек и быстрыми умелыми движениями схомутал руки, а свободный конец прикрутил к батарее. Захват, резкий рывок рукой, треск материала - и оторванная скомканная полоса рубашки заткнула кляпом рот парню. Его вооружение, опять тот же "стечкин", - очень даже неплохая экипировка для местечковой охранной фирмы - перекочевал за пояс победителя.
     Викинг развернулся и увидел, что Самсон также закончил свою работу и уже выглядывает из двери в коридор. Похоже, они не слишком шумели, а может, в соседних комнатах шли занятия более интересные, чем подслушивание творящегося за стенкой. Из-за закрытых дверей все так же доносился визгливый женский лепет и вполне жеребячье гоготание партнера под забойный шансон, а рядом - все те же ритмичные скрипы, всхлипы и стоны не на шутку разбушевавшейся парочки.
     "Чистка" второй комнаты прошла почти по накатанной схеме. Кавалер свое получил сполна. В первый момент, оторопев от наглого вторжения, он все же неосторожно дернулся, пытаясь совершить героический поступок, то ли из глупого служебного рвения, то ли перед лицом дамы. Взвившись на носочки от качественного исполнения "шата" - удара основанием ладони в нос снизу вверх, мгновенно ослепившего его, затем принял в дубль удар "рука-копье" в солнечное сплетение. Сломавшись в пояснице, ловя широко открытым ртом воздух, бедолага перешел в "нежные" руки Самсона.
     Выключив парня, Викинг, не задерживаясь, метнулся к дебелой блондинке. Та в великом ужасе от ввалившихся страшилок в масках, застыла соляным столпом, раскатила глаза шире щек, однако уже разинула рот, готовясь завизжать. С размаху запечатав ее губы ладонью, Викинг бросил сомлевшую от страха девицу в смятую постель и, бережно прижав ей спину коленом, затолкал между зубками угол пуховой подушки. Оглянувшись и не найдя ничего более достойного, Викинг оторвал от простыни длинную полоску и прикрутил запястья блондинки к спинке кровати.
     Самсон со своей задачей справился не менее успешно, и они опять переместились в коридор. Завершающий этап прошел совсем гладко. За распахнувшейся дверью обнаружились два разгоряченных потных тела в стандартном миссионерском бутерброде. Нижняя половина вообще не среагировала на явление в алькове посторонних, зашедшись в очередном страстном вскрике, а парящий сверху вполне возмущенно, как олень на соперника во время гона, взревел:
     - Какого хрена надо? В свою очередь... - однако мгновенно захлебнувшись, затих, рывком перехваченный за шею заранее заготовленным Самсоном жгутом из простыни.
     Раскинувшаяся с закрытыми глазами девица обиженно хныкнула, ощутив, как обмякло тело партнера, и даже попыталась его удержать, когда Самсон решительно поволок шалуна с кровати. И только рука Викинга, полотенцем закрывшая рот страстной вакханке, заставила ее испуганно вздернуть вверх ресницы и испуганно замычать. Еще пара минут ушла на фиксацию последних клиентов.
     Самсон с Викингом крадучись выбрались в коридор и замерли, прислушиваясь. Снаружи не то чтобы не доносилось ничего подозрительного, вообще стояла мертвая тишина.
     - Оборзели и намертво обленились твои земляки-братки, - удовлетворенно шепнул Самсон. - Караульную службу завалили на корню.
     - Не радуйся, это только начало. Как будем снимать скворца с брандвахты? К нему огородами не подберешься - весь двор как на ладони.
     - Сыграю под клиента. Он меня видел - пойду в открытую, - предложил Самсон. - Парнишка ведет себя спокойно. Или по натуре замороженный, или с дамами изрядно перетрудился. Думаю, последнее предположение наиболее верно, - кивнул он на комнаты "отдыха".
     - Другого выхода нет, - согласился Викинг. - Вали в отрытую. Как заглушишь, сразу волоки вниз, чтобы на виду зря не валялся. И после этого шерсти каюты. Любителей пива я беру на себя. Толя, на сердце у меня неспокойно. Ты хорошо проверил гостиницу - девочки там нет?
     - Обижаешь? - вскинулся Самсон. - Мы что сюда, в куклы играть приперлись? Все номера пробежал - ни ребенка, ни следов ее присутствия не обнаружил. Можно было задать пару вопросов Тугушеву, но я не додумался.
     - Вот это меня и волнует. Следов нет, а звонили отсюда, с базы. Где они ее могут прятать? А может, девочки тут нет?
     - Здесь она, - безаппеляционно заявил Самсон. - Это ты своим бездетным оком не замечаешь следов ребенка. Тот купальничек, про который оперативник упоминал, точно, сушится, и круг спасательный пластиковый для купания на стенке висит - у моей Настены такой же, только зеленый. А под той же стеночкой еще и мячик лежит. Не наметан, парниша, глаз у тебя на детишек.
     - Но где тогда она? Почему не резвится, не купается, - недоуменно спросил Викинг. - Дети же должны как-то активничать, играть!
     - Раз вещички на брандвахте, значит, и она там. А что не резвится, опять же прокол, характерный для холостяка, - ухмыльнулся Самсон. - Какой сейчас час?
     - Ну, три ноль девять, - взглянув на часы, неуверенно ответил Викинг, не врубаясь в рассуждения товарища.
     - Хорошие дети, как говорит дочке моя жена, после обеда должны обязательно поспать. И тем более сейчас, когда солнце палит и ребенку головку напечь может, - гордо-назидательно сообщил Самсон. - Эх ты, мерин необразованный. Пора уже своих по лавкам иметь, тогда не будешь дурные вопросы задавать.
     - Хватит изгаляться, Песталоцци. Давно ли сам таким образованным в детском вопросе стал? Доволен, что уел? Шуруй на вышку и трудись по основному профилю, - обидчиво сказал Викинг и ткнул Самсона кулаком в плечо. - Как только ты его валишь, я иду следом под тент, брать любителей пива. Вперед! И маску сними, Макаренко, всех чаек на Волге перепугаешь. Или тоже головку напечь боишься?
     - Без тебя знаю, - миролюбиво огрызнулся Самсон, стягивая с головы шапочку и маскируя рубашкой "стечкин", пристроенный за ремнем на пояснице. - Прикрывай, я пошел!

     Распахнув дверь, Самсон шагнул за порог и, приосанившись, как и положено солидному клиенту, размеренным шагом двинулся через двор к брандвахте. Викинг перевел глаза на убежище Доктора, но из-за косо бьющих в глаза солнечных лучей ничего за рамой с полуразбитым стеклом не рассмотрел. Этот взгляд был автоматическим, а не предупреждающим или настороженным. У него не было и тени сомнения в том, что Андрюха понял их раскладки и готов подстраховать и прикрыть Самсона.
     Естественно, Доктор не принимал участия в активной фазе акции. Это не являлось его профилем, хотя и он кое-чему был обучен. Рукопашным боем Андрей владел не настолько, чтобы играть наравне с ними, а вот в отношении стрельбы у представителя самой гуманной в мире профессии прорезался явный талант, недаром же Дед определил его как "клизму с оптическим прицелом". Доктор работал по классу хорошего снайпера и не только из стандартного стрелкового оружия. Освоил кое-что и специфически-экзотическое: духовые трубки, так любимые африканскими пигмеями, давидовскую пращу, да и тот же самый арбалет, с которым сейчас затаился "аки мыша" среди хлама и пыли заброшенного судоремонтного завода. Семьдесят метров до часового на брандвахте для Доктора не были сверхсложной дистанцией, и если не за безопасность Самсона, то уж за действенную страховку можно было не опасаться.
     Неожиданно боковым зрением Викинг одновременно уловил и предупреждающий Толин жест, и то, о чем он волновался: движение под тентом. Сидящий справа, широко разведя руки в стороны, потянулся и стал выбираться из шезлонга. Викинг напрягся и просчитал ситуацию. Она была не столь опасной, однако меняла их план. А в общем-то и не меняла, а несколько сдвигала момент выхода его самого - не по результатам контакта Самсона с охранником, а одновременно с началом контакта.
     Проснувшийся поднялся на ноги, постоял несколько мгновений недвижно, затем старательно потряс головой, видимо, приходя в себя после дремы, и решительно шагнул к столику. Взяв банку с пивом, он вскрыл ее и, запрокидывая голову, поднес к губам. В это время его глаза сфокусировались на проходящем мимо Самсоне. Вадим напрягся, однако тревога была напрасной. Скользнув по Толе взглядом, вроде бы и изготовившись с ним поздороваться, мужчина, похоже, выбирая между правилами вежливости и пламенным "горением труб", очень по-русски повернулся к незнакомцу спиной и стал жадно лакать из банки "Хольстен".
     Викинг успел в долю мгновения поймать его профиль и фас и сравнить с четко отложившимися в памяти отличительными чертами человека с казенной фотографии. Сомнений не оставалось. Любитель пива был не кто иной, как искомый ими господин Стригун, юрист "Армады", а по совместительству - подельщик Привалова в похищении его дочери.
     "Первый пошел..." - удовлетворенно констатировал Викинг. Второй тип все еще дремал, развалившись в шезлонге, и не подавал признаков жизни. Викинг многое бы сейчас отдал, чтобы убедиться, что там находится Привалов. Но ждать этого осталось совсем ничего - считанные секунды. И тогда точки над "i" будут расставлены окончательно.
     Самсон зашел на сходни и начал не торопясь подниматься на брандвахту. Охранник лениво повернулся на звук шагов, но самого возмутителя спокойствия из-за бортика, нависающего над сходнями, он не разглядел. Пустынный двор, тишина и расслабленный Стригун, намертво присосавшийся к банке с пивом, тревоги не вызывали. Викинга, наблюдающего за происходящим в тонкую щель между открытой дверью и косяком, он, естественно, видеть не мог. Идиллически-безмятежная и, похоже, давно опостылевшая картинка вернула часовому покой. Сладко зевнув, он вернулся в прежнее застывшее состояние.
     Пройдя по галерее вдоль борта, Самсон взялся за поручни лестницы, ведущей на верхнюю палубу, и стал по ней подниматься. Когда его голова появилась в люке на срезе настила, охранник, уловив движение, резко развернулся и удивленно уставился на пришельца. Он не проявлял явной агрессивности, однако Викинг и, без всякого сомнения, Самсон уловили движение руки - сознательное, а может, и вполне бессознательное, но четко отработанное, - к пистолету в наплечной кобуре.
     Между ними было расстояние не более семи метров, однако спешить преодолеть их при данных обстоятельствах не стоило. Не зная реакции парня, умения владеть оружием, решиться на немедленную атаку было бы неразумным шагом, и Самсон это прекрасно сознавал. Он остановился на последней ступеньке и завел разговор с охранником. До Викинга речь, а вернее - диалоги разыгрываемого моноспектакля, доходили неразборчиво, и только по многословию да еще по опыту подобных действий он мог догадаться об отвлекающем "водопаде", обрушившемся на парня.
     Он увидел, что охранник расслабился и убрал руку от кобуры, а Самсон сделал шаг по палубе к нему, потом пару в сторону, повел руками в необъятные горизонты великой русской реки, шагнул ближе, еще ближе...
     Одновременно с рывком Самсона к часовому Викинг стартовал из своего убежища. На бегу он успел зафиксировать, что Толе не удалось решить проблему сразу. На удивление, охранник среагировал на атаку и попытался дать отпор нападавшему, причем не так уж и растерянно, как можно было ожидать по его флегматичному поведению. Викинг, предоставив Самсону делать свое дело, сконцентрировался на своих "баранах" под тентом.
     Стригун при первых признаках борьбы на брандвахте задрал голову, в изумлении воззрился на две яростно сцепившиеся фигуры и произнес что-то типа:
     "Мужики, вы че, сбесились?" Поэтому юрист и проглядел рывок Викинга. Уже на последних метрах забега Стригун, поймав зрачками движение сбоку, повернулся и широко распахнул глаза, в момент брызнувшие испугом.
     Он в панике прикрыл голову руками с зажатой в них жестянкой из-под пива и удобно развернулся, подставив на поражение поясницу. Викинг, не слишком усердствуя, - клиент мог им понадобиться в сознании и со здравым рассудком, - почти нежно влепил Стригуну болезненный точечный удар в основание ребер. У того мгновенно заклинило дыхание, и он, сложившись, со сдавленным стоном улегся на песок.
     Не останавливаясь, Викинг совершил изящный пируэт, прыгнув к спящему в шезлонге, и сдернул прикрывающую его лицо панаму. Он изготовился нейтрализовать адвоката Привалова при попытке сопротивления, однако... это был не Привалов. Викинг на мгновение растерялся и застыл на месте, не зная, что делать дальше. Вырванный из дремотного забытья мужчина в ужасе воззрился на провалы глазниц маски, явившейся перед ним не в страшном сне, а в реальной действительности.
     - Кто ты такой? - в ярости и одновременно в бессилии заорал на него Викинг.
     - В-в-асилий Петрович... - запинаясь от страха, услужливо пробормотал тот.
     - Где Привалов? - проревел Викинг, занося для удара руку.
     - Не знаю, я спал... - упавшим голосом произнес мужчина и крепко зажмурил глаза.
     Толкнув его так, что страдалец кубарем вылетел из шезлонга, Викинг развернулся к корчившемуся от боли Стригуну. Вытащив из-за пояса пистолет, он вдавил дуло юристу в затылок и зловещим шепотом прохрипел:
     - Где Привалов? Где его дочка? Отвечай, с-сука, иначе размажу, как последнюю гниду!
     - Там они, в каюте... - с трудом оторвав руку от поясницы и страдальчески морщась от боли, махнул в сторону брандвахты Стригун. - Спят... Только не убивайте меня!
     - Привалов... с дочкой... спят... в каюте, - медленно, раздельно, произнес Викинг и пальцем показал в ту же сторону. - Точно?
     - Да, да, они в каюте, - мелко закивал Стригун.
     Викинг почувствовал, как уходит отчаяние, пронзившее его, когда он обнаружил, что вместо криминального папаши Привалова в шезлонге лежит незнакомый посторонний мужик. Еще не верилось, но, похоже, они все-таки добрели до финиша.
     Он даже тряхнул головой, чтобы сбросить оцепенение, на короткий миг овладевшее им. Викинг бросил взгляд наверх и увидел, что Самсон закончил разбираться с охранником и уже тянет недвижное тело к лестнице. Надо было следовать его примеру. Решительно, так, что затрещала майка, он поставил на подгибающиеся ватные ноги Стригуна и крепким пинком придал ему нужную скорость по направлению к сходням. Не менее стремительно Викинг поднял с песка "ЛжеПривалова" и, грозно рыча и размахивая пистолетом, погнал вусмерть перепуганных любителей пива на брандвахту.
     Они пересеклись с Самсоном, тянущим свою ношу, у двери в отсеки с каютами. Пленники Викинга с ужасом уставились на охранника, небрежно брошенного Толей на пол, но были тут же лишены столь поучительного зрелища, поскольку их развернули носом в стену.
     - Что так долго возился? - деловито спросил Викинг.
     - Крепкий бычок попался и кое-что умеет. По моим прикидкам, не из спортзала вылупился, а прошел неплохую школу - или десантник, или спецназовец бывший, - немного смущенно отчитался Самсон. - А у тебя какие успехи?
     - Один приблудный, второй - наш клиент, - доложил Викинг. - Сказал, что Привалов с дочкой где-то здесь в каюте.
     - Неужто добрались? - восхитился Самсон.
     - Похоже на то, - сухо ответил Викинг. - Я гоню в темпе за ними, а ты пока зафиксируй эту парочку, - кивнул он на охранника и "Лжепривалова", которого начала пробивать, так что тряслись плечи, неслабая лихоманка.
     Вадим рывком развернул к себе Стригуна и, приставив дуло "стечкина" ему к кадыку, негромко, но властно рявкнул:
     - Быстро веди меня к Привалову. И не вздумай шутковать. Пикнешь - убью, не вздрогну!
     Стригун суетливо дернулся к двери левого отсека, открыл ее и услужливо посторонился, пытаясь пропустить вперед своего мучителя. Викинг взял его за шиворот и пихнул в коридор:
     - Показывай!
     У третьей каюты слева семенящий Стригун остановился и стал активно тыкать в нее пальцем.
     - Там они... - едва слышно шепнул он, - и папа, и Иринка. Это их номер.
     Викинг "клювиком" сжал пальцы перед его лицом, приказывая заткнуться, и прислушался. Из-за двери не доносилось ни единого звука. Он повернул голову к Стригуну, и тот, уловив в его глазах сомнение, мелко и часто закивал головой: "Там они, там..." Викинг опустил веки в знак того, что верит в искренность спутника, и неприметным скользящим ударом в шею тем же "клювиком" послал его в отключку. Придержав обмякшее тело, чтобы не наделало шума при падении, он аккуратно уложил Стригуна вдоль дощатой стеночки.
     Осторожно нажав на ручку замка и убедившись, что дверь изнутри заперта, Викинг поморщился и сокрушенно покачал головой. Не хотелось сейчас шуметь и пугать девочку. И, самое интересное, он толком не представлял, что делать дальше. Вырубать папашу и тащить насмерть перепуганного ребенка, убеждая, что их послала мама, не более чем идиотизм. Она просто не поверит обидчикам отца, а ее еще везти в Москву... Призывать к родительской совести этого придурка Привалова - тоже чушь. Что делать?
     Викинг растерянно замер, раздумывая над вечной дилеммой: быть или не быть, бить или не бить...
     Наконец, выбрав вариант скользкий и малопредсказуемый, он сокрушенно вздохнул, примерился и с разворота врезал ногой по двери. Хлипкая филенчатая створка с жалобным хрустом вырвала язык замка из паза и распахнулась внутрь помещения. Вадим сорвал с себя маску, чтобы не травмировать ребенка - папашу-то он как раз хотел нагрузить, чтобы тот с перепугу потом его не вспомнил, - и вошел в каюту.
     Почивавший на диване Привалов - Викинг мгновенно "срисовал" его личность, - проснувшись от треска, очумело закрутил головой и хрипло спросил:
     - Что случилось? Кто вы?
     Оглянувшись на хныкнувшую спросонья девочку, лежащую на кровати у противоположной стены, Викинг подскочил к Привалову и, насколько мог изобразить, взволнованно зашептал ему на ухо:
     - Меня прислал Камил. У нас серьезные неприятности. Надо срочно отсюда уходить. Побыстрее собирайтесь.
     - Какие неприятности? Что происходит? - В голосе Привалова зазвучали панические нотки.
     - Скоро сюда может заявиться милиция. Они прибудут не по вашу душу, но вполне могут заинтересоваться и вами. Надо переезжать в другое, более безопасное место. И не нужно, чтобы вас видели вместе с Иринкой. Поедете порознь. Успокойте девочку и скажите ей, что она отправится с нами, а вы приедете позже. Все понятно?
     - Да, я понял. Сейчас ее одену и все объясню, - Привалов вскочил с дивана и растерянно заметался по каюте. Викинг ухватил его за локоть и сильно дернул, приводя в чувство.
     - Спокойнее, не пугайте ребенка. Быстро собирайте ее!
     Привалов уже осмысленно двинулся к детской кровати и нежно, хотя его голос временами от волнения срывался, засюсюкал над проснувшейся девочкой.
     - Ириночка, давай поскорее оденемся. Ты сейчас поедешь на машине с дядями. Они тебя немножко покатают, а я приеду попозже. А потом мы, как и договаривались, поедем к пони. Ты хочешь прокатиться на маленькой лошадке? Тогда быстрее надевай платьице, а то пони устанет и уйдет домой.
     - Хорошо, папа, только я не причесана. Я хочу кататься с бантом и сфотографироваться, чтобы потом маме показать, как я на ней ездила.
     - Обязательно все сделаем, деточка, - и бант завяжем, и фотографию маме привезем. Только давай мы причешем тебя прямо перед катанием, а то вдруг волосы растреплются и маме совсем не понравится, как ты выглядишь.
     Викинг почти с ненавистью смотрел на гладкий затылок ворковавшего над дочерью Привалова. Какой сволочью надо быть, чтобы использовать в грязных делах свою собственную дочь. Он с великим удовольствием вдолбил бы сейчас эту скотину в пол, да вот момент не позволял и... что-то такое, в чем он не мог себе признаться. Какое-то странное и совершенно непонятное чувство, смахивающее если не на ревность, то на не совсем уж неуместную зависть - точно держало дистанцию между ним и этим типом. Он опустил взгляд на свои руки, тяжело вздохнул и с сожалением разжал кулаки.
     Шаги в коридоре мгновенно насторожили его, но негромкий голос Самсона: - Это я... - поставил все на место. Викинг выглянул из каюты и прошептал напарнику:
     - Все в порядке. Сейчас уходим. Я иду с девочкой вперед, а ты задержись. Проведи с папашей воспитательную работу и организуй декорации: что-нибудь попаскуднее для этих, - кивнул Викинг через плечо на Привалова и протянул Самсону пистолет. - А напоследок пальни в форточку, как и просил Слава. Пусть летит сюда и наводит шмон, какой он хотел.
     Викинг повернулся к Привалову, держащему за руку уже одетую девочку, и широко улыбнулся.
     - Здравствуй, Ирина! Ну что, поехали прокатимся на машине? Ты любишь быстро ездить или медленно? А какой автомобиль тебе больше нравится: белый или зеленый? А это что за сумочка у тебя? Она такая красивая, расшита разноцветным бисером, - едва не краснея от стыда и кляня себя в душе, понес чушь Вадим. Ну, не учили его экстраспециалисты-профессионалы общаться с детьми! Не было такого курса, такой дисциплины в программе, и учебники об этом молчали. Как выживать в джунглях и пустыне учили, как лишить человека жизни самыми невероятными и экзотическими способами, натаскивали, как развязать язык неподатливому пленному, он знал, а вот о чем говорить с детишками, увы, понятия не имел.
     Он бы сейчас предпочел пару-тройку лихих нукеров из какого-нибудь дикого "Эскадрона смерти" завалить, а не говорить, не зная о чем, с ребенком. С Сережкой, сыном сестры, правда, они быстро, почти с первых минут нашли общий язык и интересы. Но тот же пацан, своего поля ягода. А тут... Вадим тоскливо оглядел девчушку: прямо Мальвина какая-то с локонами, кудряшками и кружавчиками. И он, получается, выступает в роли Артемона. Пса... Бант ему на шею!
     Вадим подхватил Ирину за ручонку и, не дожидаясь ответа, осторожно повлек в коридор. Разминувшись в дверях с Самсоном, он бросил через плечо Привалову:
     - Этот товарищ займется вами...
     Прикрывая собой лежащего Стригуна, чтобы его не увидела девочка, отвлекая болтовней, - она ему что-то отвечала, но он толком не понимал, что, и нес очередную белиберду, Вадим выбрался на палубу брандвахты и только тогда вздохнул с облегчением: "Дело почти сделано!" Теперь оставалось добраться до ворот и дать сигнал Игорю Павловичу, дежурившему с машиной за квартал от базы.
     - Сейчас пойдем, позовем дядю с машинкой и поедем кататься, - сладким голоском продолжал лепетать Вадим, настороженно оглядываясь по сторонам. - Поедем с ветерком...
     Неожиданно девочка вырвала ладошку из его пальцев, встала, повернулась к Вадиму, исподлобья взглянула на него и сурово спросила:
     - Долго еще это будет продолжаться?
     - Что именно? - растерянно пробормотал Вадим. - Что-то не так, Ирочка?
     Он вдруг с удивлением понял, что этот взгляд и этот тон ему прекрасно знакомы. Вадим уже видел точно такие же изумрудные и рассерженные глаза, сердито вздернутый носик и получал от их хозяйки суровую отповедь. Перед ним, пылая гневом, стояла Надежда, только в более миниатюрном исполнении.
     - Что случилось? - настороженно спросил Вадим.
     - Вы сюсюкаете со мной как с неразумным ребенком. Мне уже девять лет, и я прекрасно во всем разбираюсь и ориентируюсь. Попрошу вас относиться ко мне более серьезно. Начнем с того, что я не знаю, как вас зовут.
     - Вадим... Вадим Александрович, - поправившись, солидно, хотя и несколько неуверенно, представился он.
     - Меня зовут Ира, но вы это уже знаете. Мы куда-то спешим? - с знакомым до боли суровым движением бровок спросила девочка. - Вы меня тащите так, что чуть руку не оторвали.
     - В принципе да, нам надо торопиться. Если я вам причинил какие-то неудобства, прошу прощения, - извинился перед дамой Вадим.
     - Я принимаю ваши извинения. Впредь будьте более серьезны и внимательны. И не обращайтесь со мной как с малышкой, - дала решительную отповедь невоспитанному спутнику девочка, но, видимо смилостившись, протянула ему ручку. - Продолжим нашу прогулку.
     Скрыв улыбку, Вадим принял ладошку Ирины, вежливо, как и подобает джентльмену, отвесил поклон, и пара степенно двинулась дальше. Похоже, контакт с дочерью, достойной своей матери, начал потихоньку налаживаться. И это радовало.
     Они находились буквально в нескольких шагах от дежурки, где безмятежно "отдыхал" вырубленный Самсоном охранник, когда к воротам, почти упершись в них кенгурятником, подлетел темно-синий "Гранд Чероки" и нетерпеливо засигналил, оглушающе воспроизводя автомобильным гудком перелив джоплиновского регтайма: "Пара-па-рам-па-рам-па-ра..."
     Будь Викинг один, он бы сумел достойно среагировать на столь неожиданный и еще более неприятный сюрприз, но рядом с ним стояла девочка. Единственное, на что его хватило - поднять Иринку на руки и медленно отступить на несколько шагов вглубь двора. Мелодия клаксона резко оборвалась. Судя по всему, его просчитали. Двери джипа практически синхронно распахнулись, и с передних сидений выскочили двое, на ходу вытаскивая пистолеты. Одного Вадим узнал сразу. Это был хамоватый Макс, ближайший подручный Леши-Верблюда, с которым он познакомился у дома дяди Ивана и которого на втором свидании на острове послал в нокаут. Второго - водителя, такого же, как и Макс, бритоголового "шкафа", он видел впервые.
     "Н-да, ситуация не из приятных. Прямо скажем - поганая, поганее не придумаешь..." - скупо отметил про себя Викинг, при этом лихорадочно прикидывая варианты.
     Однако с ходу ничего толкового в голову не приходило. В кредите были пара стволов, не считая невидимых за тонированными стеклами машины, в дебете - ребенок на руках, крепко связывающий оные. Правда, в запасе имелись Самсон с Доктором...
     Парни резво проскочили через турникет и, разбежавшись, застыли в нескольких шагах справа и слева, направив оружие на Викинга, прижавшего к себе девочку. А следом за этими маневрами вылупился на свет божий из салона "грандчервяка" и их третий спутник. И был это не кто иной, как Верблюд-Камил, он же - незабвенный друг детства Леша Свиридов, он же и он же... Да-а-а! Вот уж встреча, всем встречам - встреча!
     Камил подошел к дежурке и через стекло с явным интересом оглядел охранника. Видимо, не удовлетворившись наружным осмотром, зашел внутрь, двумя пальцами приподнял надвинутую на нос парня панаму и приложил пальцы к шее, прощупывая пульс. После этих несложных манипуляций он прямо-таки с удовольствием качнул головой и вышел наружу.
     Викинг в это время, приблизив губы к ушку девочки, шептал:
     - Ирина! Я думаю, ты храбрая девочка и не будешь сильно пугаться, если я немного поругаюсь или подерусь с этими людьми. Если говорить честно, нас прислала мама, чтобы забрать тебя и отвезти к ней, а они не хотят отпускать.
     - А как же папа? Он поедет с нами? - так же тихо спросила девочка. - Эти дяди с пистолетами его не обидят?
     - Нет, папа на время останется здесь. Мама просила привезти только тебя одну. И это его хорошие знакомые. Ему они ничего не сделают. А вот я с ними немножко поссорился...
     - А я должна вам верить? - задала девочка не по годам резонный вопрос.
     - Постарайся поверить. Я друг твоей мамы.
     - Вы тот самый дядя Вадим, что спас ее в С-сира-Марина? - неожиданно спросила она, огорошив своей информированностью.
     - В Сьерра-Марино, - автоматически поправил девочку Вадим. - Да, это я.
     - Тогда я вам верю, - подытожила разговор девочка. - Мама очень хорошо о вас отзывалась.
     Викинг не нашелся, что ответить, да и по обстановке приспела пора переключаться на беседу с другим собеседником - менее сговорчивым и более опасным. Вадим еще раз стрельнул глазами на парней, держащих его на мушке. Здравый смысл подсказывал, что шансы достать их нереальны и активничать пока не стоит. Это в работе с профессионалами можно предвидеть и прогнозировать действия противника, а с подобными отморозками стандартные правила и тактика не работают. Слава богу, что они не начали палить, не выходя из машины - для них такое не в диковинку. Как там Игорь рассказывал про "фабричных": на стрелке поначалу всех мочат, а потом уже разбираются, если есть с кем, кто прав, а кто виноват.
     Камил подошел и остановился в трех шагах. Он встретился глазами с Викингом, и кривая усмешка тронула его губы. Но начинать разговор Алексей не торопился. Викинг, вполне естественно, тоже. Для себя, кстати, он отметил, что зрачки его бывшего дружка раскатились во всю радужку - явно следствие недавно принятой порции кокаина. Игра в молчанку, сопровождаемая доброй и незатейливой детской забавой "смотри-смотри", стала затягиваться.
     - Ну и что здесь происходит? - первым подал голос Камил.
     - Гуляем, - вежливо, но однозначно ответил Викинг.
     - Вижу, но не совсем понятно... - начал фразу на несколько высокомерной ноте Алексей, однако его прервал негромкий, более похожий на хлесткий щелчок бича, выстрел из "стечкина", донесшийся с другой стороны брандвахты.
     Самсон действовал по плану, да жаль только вводная, о которой Толя пока не ведал, подоспела совершенно некстати.
     Камил метнул настороженный взгляд в ту сторону и махнул рукой Максу и второму бодигарду:
     - Быстро туда! Все проверить. И осторожнее! Чужих, если дернутся, класть на месте.
     - А этот? - уже на ходу спросил Макс, махнув в сторону Викинга квадратным срезом массивного семнадцатизарядного "Глока".
     - С ним я разберусь сам. Пока не вижу особых причин для волнения. Валите!
     Излишняя самонадеянность Алексея, оставшегося с ним один на один, на короткое мгновение удивила Вадима, но он быстро просчитал ситуацию. Камил находился на своей территории с двумя помощниками, экипированными стволами, и, вероятнее всего, предполагал, что Викинг не станет совершать глупости, обремененный ребенком. Плюс привычка к безнаказанности и вершению чужих судеб. А еще, - и это, по всей видимости, главное сейчас, - он не мог до конца разобраться в происходящем. Как и зачем здесь оказался Викинг? Камил не улавливал нить, связывающую Привалова и Стригуна с Вадимом. Их недавняя встреча была более чем случайной и Алексей не мог найти точки соприкосновения между Вадимом и московскими гостями. Однако настороженность и тревога были вполне естественны, особенно в виду плачевного состояния охранника в дежурке, поразительного безлюдия на базе и, особенно, прозвучавшего выстрела.
     Похоже, он ломал голову над этими загадками. Викинг ловил в его глазах быстро меняющиеся оттенки обуревавших его чувств: удивления и ненависти, мимолетной растерянности, лицемерия и даже искренней, в своем омерзении, радости. И только не читалось во взгляде Алексея-Камила одного - страха за себя, за свою жизнь. Вадим мысленно попросил прощения у Олега Петровича за то, что не сможет исполнить его просьбу. До этого момента они как-то обходились без крайностей в отношении своих оппонентов - кровопускания и увечья имелись, но в относительно разумных пределах, если такие вообще можно определить. А сейчас все складывалось иначе. И Алексей, и Макс знали, кто он такой. Кубики складывались, но не так, как хотелось...
     - Что здесь происходит? - властно повторил Камил свой вопрос.
     Вадим опустил девочку на брусчатку и показал на лавочку у входа в гостиницу:
     - Посиди там, Ирина, подожди, пока я поговорю с дядей. И ничего не бойся. Все будет хорошо!
     Проводив ее взглядом, он перевел спокойные и холодные глаза на Алексея.
     - Я жду ответа, - процедил сквозь зубы Камил.
     - "И ответ ужасно прост, и ответ единственный..." - тихо и задумчиво процитировал Высоцкого Вадим. - Знаешь, Леша, что самое скверное в нашей встрече? Отвечаю: то, что ты сюда приехал и увидел меня. Жаль, что все так произошло, но это, как ни крути, действительно судьба.
     - Что ты имеешь в виду? - удивленно поднял брови Камил.
     - Я просто вспомнил твои слова. Удивительно, но ты был прав, когда говорил, что мы с тобой еще встретимся и только один из нас выйдет живым из этого поединка. И, судя по всему, это время для нас с тобой наступило.
     - Ты что, угрожаешь мне? - саркастически хохотнул Камил. - Ты сам понимаешь, о чем говоришь?
     - Понимаю, Алексей, и искренне сожалею, - немного устало произнес Вадим. - В нехорошее дело ты влез...
     - А я из него никогда и не вылезал, - перебив его, зло отчеканил бывший дружок. - Как в зону меня упекли, так все дела и мысли плохими в одночасье стали. А ты, значит, меня, сирого, хочешь на путь истинный направить? Рассказать, как правильно жить? Не поздно ли?
     - Не хочу я тебя никуда направлять, - поморщился Вадим. - Ты сам себя и направил, и провел, и привел...
     - Так о чем же тогда наш разговор? - повысил голос Камил. - Кончай лепить горбатого, отвечай, что тебе здесь нужно. Это ты вырубил охранника на проходной?
     - И не только его, - подтвердил Вадим. - А нужна мне эта малютка. Ее мама сильно расстроена и хочет видеть дочку, а злые люди мешают этому. К последним я отношу ее папашу, твоего учителя и наставника - Бориса Глебовича Хладовского, ну и в последнюю очередь тебя, так как ты играешь в общем раскладе роль марионетки.
     - Следи за базаром, - сузил глаза Камил. - За марионетку ответишь!
     - Не отвечу, Леша, - покачал головой Вадим. - Отвечать придется тебе по полной программе и очень скоро.
     Он бросил взгляд на наручные часы. Слава предупреждал, что прискочит со своими орлами минут через двадцать после выстрела. Надо было спешить, чтобы не попасть в непонятки с местными правоохранительными органами. Этот разговор в принципе был бесполезен и глуп, и Вадим это прекрасно понимал. Однако он позволял дождаться, когда Самсон выйдет из брандвахты.
     Внезапно Камил изумленно и взволнованно, как человек, наконец познавший истину, к которой шел всю свою жизнь, с радостным придыханием прошептал:
     - Ты хочешь меня убить? Ты, везунчик и красавец, которому все доставалось легко и просто, решил испачкать свои руки о негодяя и бездаря? Ты снизошел со сверкающих высот до грязи? - Он на мгновение застыл, а потом яростно сверкнул глазами, в которых Вадим увидел одновременно и ненависть, и безумие, и счастье. - Это прекрасно! Это более чем восхитительно! Ты и я лицом к лицу и только один из нас останется живым. Я счастлив!
     Неожиданно руки Камила, начиная с кончиков пальцев и потом поднимаясь все выше - к ладони, к кистям, к локтям, стали чуть заметно подрагивать. И это была не обычная дрожь, а что-то иное, странное и одновременно очень знакомое. Вот уже плечи Камила поймали этот ритм, дрогнул торс... Внезапно в сознании Вадима возникла картинка, которую он когда-то наблюдал далеко от этих мест и никогда не думал, что когда-нибудь увидит вновь...
     Официально они имели статус почетных гостей одного из полудиких центральноафриканских князьков по имени Чуломбо. Гордый властитель клочка джунглей, сморщенный и покрытый мокнущими язвами от какой-то местной болезни старик, неохотно, но принял пятерых чужаков-белых, преследующих своих собратьев по цвету кожи, нашедших в тот момент пристанище у соседнего племени. Он, может быть, и не стал бы этого делать, а напротив - организовал бы пришельцам, по своему обыкновению, какую-нибудь гадость, однако скромная пачка "зеленых", имеющих достаточную власть и на этих затерянных в буйной зелени территориях, перешедшая в его скрюченные пальцы, пробудила в князьке глубоко скрытые патриотические чувства.
     Оказалось, что его славный народ с незапамятных времен находится в состоянии войны с соседями. Неизвестно, что явилось причиной столь длительной междоусобицы племен. То ли прапрадедушка сопредельного князя выкрал любимую наложницу у предка Чуломбо, то ли наоборот - его вассалы угнали стадо местных черных с белыми разводами свиней у земляков, живущих за недалекими холмами, однако вражда докатилась и до наших дней. Правда, последние примерно лет тридцать боевые действия были вялотекущими и не выходили за рамки словесных оскорблений и нечастого бития иссиня-черных физиономий встретившихся на одной тропе непримиримых сторон. Требовался весьма весомый прецедент, чтобы пробудить в сердце князька высокий патриотизм и подвигнуть его на развязывание агрессии. И он явился в виде пачки баксов и обещания повторения сей приятной процедуры по окончании войны. И в дремучие джунгли проникли хищными метастазами пороки современной цивилизации: стяжательство, коррупция, продажность власть предержащих. Дикари - они тоже люди.
     Чуломбо за считанные минуты собрал свой народ и произнес пламенную речь по поводу грязных собак-соседей, их злостных милитаристских устремлений, тайных замыслов порабощения свободолюбивого народа и прочих, сопутствующих войне до победного конца аннексий и контрибуций, Босфоров и Дарданелл.
     Народ эти слова воспринял с воодушевлением, особенно после того, как по кругу прошла бадейка с коричнево-зеленым отваром местных грибков вроде мухоморов. По окончании митинга воины-чуломбцы перешли к демонстрации боевой мощи и готовности к самопожертвованию. Они повтыкали в землю копья, устроив на вечевой полянке округлый частокол, и приступили к ритуальным пляскам. Воины не бегали, не скакали, не завывали под гулкий бой обтянутых жесткой кожей тамтамов, а только, упершись оцепенелыми взглядами в древки своих копий, чуть покачиваясь на месте, всеми частями тела отвечали простому и монотонному, далеко разносящемуся по округе барабанному ритму. Гордый Чуломбо доложил гостям, что его доблестные воины исполняют магическую "кайангу", что означало в вольном переводе с местного "танец смерти". Это представление продолжалось несколько часов, пока длилось наркотическое действие пойла.
     Несколько озадаченный Самсон, наблюдая за неистово бьющимися черными воинами, шепнул на ухо Вадиму: "Эк их колбасит-то! Прямо тяжелый рок - хэви метал какой-то!" Можно было смеяться над увиденным, но почему-то такого желания он не испытывал.
     В памяти Вадима всплыли сумасшедшие глаза дикарей, одурманенных "мухоморовкой", их блестящие от пота черные скользкие тела, бьющиеся в агонизирующем ритме смерти. И сейчас перед ним, и совсем не в джунглях, а посредине русской равнины развертывалось аналогичное и потому еще более ужасное действо - "кайанга" идущего в последний бой когда-то неплохого всеволжского парня Лешки Свиридова, одурманенного не суррогатными грибами-галлюциногенами, а вполне "цивилизованной" кокой и своей жизнью изгоя, выбравшего путь дикаря и убийцы.

     Голоса за спиной возвестили о появлении группы быстрого реагирования в лице Макса и "быка"-водителя, возвращающихся с брандвахты. Камил, включая сознание, прекратил свой странный танец. Вадим, не выпуская его из виду, повернулся вполоборота и коротко глянул через плечо на приближающуюся компанию. Впереди выступал водитель, за ним шагал Самсон, которого Макс, нещадно матерясь, энергично подталкивал в спину "Глоком". Вадиму, встретившемуся глазами с Анатолием, на рекогносцировку и принятие решения хватило секунды.
     Он негромко переливчато свистнул, вскинул вверх правую руку и дважды в различных комбинациях выбросил из сжатого кулака пальцы, отдавая подробный приказ на работу. Завершив эти манипуляции, Вадим резко развернулся к Камилу и принял боевую стойку. Ему не надо было контролировать, как выполняются распоряжения. Он был уверен, что сигналы приняты товарищами и будут точно исполнены.
     Тончайший, едва слышимый звенящий просвист за спиной и отчаянно-короткий вскрик внятно доложили, что титановая стрелка арбалета, пущенная Доктором, - наконец настал и его черед, - поразила Макса, идущего за Самсоном, а два глухих удара, сопровождаемые оборвавшимся стоном и шумом падения тела, вывели из строя второго бодигарда.
     Вадим скосил глаза на Иринку, сидевшую на скамейке у входа в гостиницу. Она копалась в своей бисерной сумочке, и, похоже, первые и очень неприятные для ребенка действия команды прошли мимо ее внимания.
     "Послушная девочка, - похвалил про себя Ирину Вадим. - Но нужно ее срочно убирать, чтобы не травмировать психику".
     Мимолетное отвлечение едва не стоило ему как минимум сломанных ребер. Камил, вероятно уловив движение его глаз, без какой-либо видимой подготовки с полуоборота резко и мощно выбросил вперед ногу и едва не впечатал ее в грудь Викинга. Уже в последний момент, когда ребристая подошва почти коснулась тела, Вадим сумел коротким стремительным рывком уйти с направления атаки и по касательной пропустить ногу Камила. Увернувшись, Викинг с трудом сохранил равновесие и поэтому организовать контратаку не сумел.
     - Не зевай, мил дружок, - оскалившись, весело бросил ему Камил, успевший после неудавшегося выпада отскочить на пару шагов назад и встать в боевую стойку, ожидая ответной активности. Определив, что Викинг не спешит нападать, он, как и в прошлый раз на острове, провел легкую разминку: несколько раз качнулся в пояснице, подпружинивая ноги, и попрыгал на месте, меняя право- и левосторонние стойки.
     - А твои ребята толковые: моих козлят на счет раз уложили. Молодцы! - похвалил Камил слаженные действия Самсона и Доктора.
     Викинг удивился столь странной реакции на нейтрализацию своих бойцов. Он не читал на лице Камила ни сожаления о случившемся, не замечал ни малейшей растерянности. Глаза его из распахнутых зрачков выплескивали сверкающими брызгами потоки оживления и радости, граничащей с безраздельным счастьем. Такая беспечность вкупе с неуравновешенным, мягко говоря, поведением Алексея-Камила во время их субботней встречи могла означать лишь одно - безумие давнего приятеля, усиленное действием наркотиков.
     Викинг стоял, молча наблюдая за ним. Ему нечего было сказать этому человеку. В душе не свербило, не было ни жалости, ни малейших упреков самому себе за то, что должно сейчас произойти. Все виделось простым и будничным: есть жестокий противник, который хочет уничтожить тебя, но ты не дашь ему это сделать и уничтожишь его.
     - Тебе помочь? - послышался за спиной голос Самсона.
     - Не надо, - не оборачиваясь, бросил Викинг. - Уводи девочку. Скажи ей, что ты мой друг и вы идете звонить ее маме. И, кстати, действительно позвоните, успокойте ее и доложите Мао, что мы свою задачу выполнили.
     - Понял тебя, - ответил Самсон. - Не задерживайся, у нас мало времени - не более десяти минут.
     - Справлюсь, - коротко ответил Викинг. - Выполняй!
     Камил во время их разговора стоял на месте и не сводил с Викинга глаз. К Самсону он не проявил никакого интереса, даже не взглянул в его сторону. Похоже, для него сейчас не существовало никого, кроме одного человека, которого он считал своим врагом, злым гением и судьбой.
     - Начнем, - сухо и деловито бросил Викинг.
     - Начнем... - эхом отозвался Камил.
     Он мягкими шагами, переступая пяткой за носок, прошел по кругу, исполняя "танец змеи". Викинг, не двигаясь с места, не отрываясь, следил за противником, чуть разворачивая корпус вслед за его перемещением. Мозг просчитывал каждое движение соперника, в тысячные доли секунды анализируя любую подвижку, и был готов среагировать на опасность.
     Атака?! Нет, Камил неопасно, словно играючи, дважды несильно выбросил ногу, прицеливаясь в голову и грудь, и опять двинулся вкруг него. Викинг, реагируя на этот выпад, качнув корпус, отшатнулся чуть назад и уже сам "по-змеиному" - на полусогнутых ногах - поплыл, переваливаясь с пятки на носок.
     По предыдущей схватке на острове он примерно знал, на что способен Камил, и поэтому не спешил и не активничал, оставляя для себя время на размышления и анализ.
     Опять пошла легонькая разведывательная подвижка: с разворота в прыжке нога уже более энергично мелькнула перед лицом... приземление и уход в сторону от такой же показной контратаки Викинга. Вот, похоже, Камил снова готовится повторить этот трюк. Нет, совершив обманное движение, он рванул к сопернику и опасно выстрелил руками и ногами, весьма чисто исполнив "хаппо-кэри" - тройной удар. Викинг, просчитав замысел партнера, прокрутил быстрый пируэт, уклоняясь от выпадов. Тактика боя Камила сегодня сильно отличалась от той, что была использована им в прошлый раз. Тогда он пытался достать его элементами русбоя, а сейчас ушел чисто в восточные приемы.
     "Ну что, тогда пойдем навстречу пожеланиям трудящихся и подыграем им... по мере сил", - усмехнулся про себя Викинг.
     Он на очередном коротком шаге неожиданно высоко выпрыгнул и, вытянувшись почти горизонтально, в разножке достал едва успевшего среагировать Камила пяткой в плечо. Если бы не отчаянный рывок, удар достиг бы ключицы и тогда бой мог быть практически завершен. Однако Камил только качнулся от сильнейшего, но неопасного толчка и, крутнувшись, ушел в сторону. Викинг, поймав ногами землю, не задерживаясь, волчком рванулся к нему и пустил в ход руки.
     Молниеносные удары и выпады градом посыпались на Камила, однако тот встретил их вполне грамотными блоками, защитами и достойными и весомыми ответными ударами. Мастерское "жонглирование" кулаками, локтями и предплечьями могло продолжаться сколь угодно долго - квалификация бойцов позволяла это делать, однако Викинг неожиданно и неуловимо на очередном движении сменил стиль и от жесткого ударного восточного перешел к русбою, к его спирально-закручивающейся динамике.
     Камил, не уловив вовремя столь резкой подвижки, попал на захват размашисто-хаотических движений рук противника и, влекомый инерцией своего же удара, потерял равновесие. Можно было попытаться восстановить его, и Викинг ожидал этого, готовый нанести встречный удар, однако Камил, просчитав угрозу, ушел от нее нырком головой вперед. Сгруппировавшись и мягко встретив плечом брусчатку, он искусно исполнил "тенкай" - уход в падении, кувырком перекатился и гибким, но одновременно мощным разгибом вперед вскочил на ноги.
     Бойцы на короткий миг остановились, сцепившись взглядами друг с другом. Викинг машинально отметил тяжелое дыхание Камила и вздувшиеся бугорками жилы на шее. "Похоже, выдыхаешься, парень", - хладнокровно констатировал он и шагнул навстречу. Камил быстро переместился вправо, и Викинг понял, что тот хочет занять выгодное положение, развернув его лицом к солнцу.
     Ломая незамысловатую задумку соперника, он легким прыжком скользнул в сторону и поменял позицию. Брызнувший блеск солнечных лучей на короткое мгновение ослепляющей вспышкой застил глаза, но Викинг все же успел заметить неладное, зафиксировав сквозь световую завесу быстрое, практически неуловимое движение руки Камила за спину. В следующую секунду он услышал характерный металлический щелчок и обнаружил в кулаке противника нож. Тонкое обоюдоострое лезвие, более подходящее стилету, сверкнув на солнце, прочертило перед ним сложную фигуру.
     Неожиданно Викинг ощутил в себе признаки раздражения, впрочем тут же рассеявшиеся, и, словно проснувшись, понял, что схватка только начинается. Ему не хотелось признаваться самому себе, но до этого момента он не чувствовал в полной мере, не видел в Камиле смертельно опасного противника. Где-то на периферии сознания засела ноющая заноза, питавшая нелепую надежду, что все происходящее не всерьез, понарошку, и перед ним не беспощадный и жестокий убийца, а тот старый Лешка Свиридов, по прозвищу Верблюд. Поэтому и не ощущал пока Викинг настоящего куража, холодной злости, не мог войти в темп, хотя и отрабатывал бой профессионально и чисто. И вот мимолетный солнечный блик-зайчик, отразившийся от полированного лезвия, больно пронзив его ледяным шипом, окончательно рассеял теплившиеся где-то в дальнем уголке мозга остатки ребяческих иллюзий.
     Викинг почувствовал, что его мышцы каменеют и наливаются критической массой, готовой выплеснуться из оболочки тела яростным сгустком энергии. Сознание поплыло, выключаясь из обычного ритма ощущений, отгораживаясь от звуков и суеты окружающего мира прозрачной и непроницаемой стеной. Хронометр, зазвенев в висках, напомнил, что время течет неумолимо и его осталось совсем уж мало для решения задачи. "Знаю..." - заглушил его Викинг, за секунды превратившийся в практичную, не знающую отказов машину для убийства.
     Тонкое лезвие, перелетающее из руки в руку Камила хватом к себе, сверкая, плясало перед глазами Викинга, описывая сверхсложные фигуры. Они, правда, без труда считывались мозгом, превратившимся в мощный компьютер, анализирующий каждую фазу этого смертельного полета, разбивая целое на части, перерабатывая в нелинейные функции - систематизируя, упрощая и решая.
     "Неплохо и... непрофессионально, - выдал промежуточный результат живой процессор. - Играет под "наваррцев", но амплитуда мала и беспорядочна, и нет нужного шага. Вводим помехи..."
     Он угрожающе "качнул маятник" корпусом и шевельнул ступнями, словно собираясь организовать атаку, с удовлетворением зафиксировав ожидаемый суетливо-сбившийся ритм.
     "А теперь провокация!" Викинг шагнул влево, будто пытаясь обойти Камила, и сразу отшатнулся от выпада ножа, подставив, однако, для поражения открытый бок. Стальной клинок метнулся туда, но не нашел жертвы - гибкое тело скользнуло в сторону, пропустив лезвие в миллиметре от себя.
     "Молодец, мальчик, среагировал как надо! - удовлетворенно отметил Викинг и холодно сузил глаза. - Ну что, время ставить точку в этом фарсе? Пора!!!"
     Он шагнул на нож... Часы замедлили свой бег, раскладывая секунды и движения на отдельные составляющие, позволяя Викингу опережать время.
     Уход от стремительного выпада Камила - предсказуемого и тянущегося почти покадрово... Как медленно плывет рука... Он разворачивается... нога зашла за ногу... кулак выходит от бедра зажатой рукояткой ножа вперед, чтобы в следующий момент выплеснуть клинок в плоть... но там только воздух - плоть исчезла... глаза Камила - бездонные и темные, как мрак ада... белые бескровные губы, широко распахнуты - он что-то кричит... звук теряется в пустоте... струйки пота, смывая соль, стекают по щекам... или это слезы?.. молния стали, мелькнувшая в отчаянном рубленом ударе... еще одна вспышка... искаженное ненавистью и страхом лицо... страх явился из глубины сущего... родился, сотканный из безумия и отчаяния... страх и смерть... Все!
     Стиснутый мертвой хваткой одеревеневших пальцев нож взвился вверх и ринулся в раскрытую грудь Викинга. Неуловимая глазом тень взлетевшей руки тисками перехватила запястье, а тело ушло на излом. Выворачивая суставы неистовой болью, ломая траекторию полета, неведомая и неодолимая сила развернула сталь навстречу стремящемуся вслед за ударом телу, которое не может остановиться и закручивается, встречая свой клинок. Тонкое лезвие, легко раздвигая плоть, рвется прямо к сердцу...
     Окружающие звуки громом прорвались к барабанным перепонкам Викинга. Не имея сил разжать пальцы, он все еще удерживал кулак, сжимающий рукоять ножа, вошедшего в грудь Камила.
     Вадим подхватил обмякшее тело и опустил на брусчатку. Он неожиданно заметил, что широко открытые глаза умирающего стати менять цвет. Они уже не были выцветше-белесыми, какими виделись при первой встрече, и не казались бездонными и темными, как во время схватки. Яркая голубизна плеснула из самой глубины зрачков и разлилась по радужке. Такие глаза были в юности у Лешки Свиридова...
     Губы шевельнулись, и Вадим едва разобрал в неслышном шепоте-хрипе слова:
     - Ва-дь-ка... спа-сибо...
     Тело Алексея дернулось в конвульсиях и замерло. Стоя на коленях, Вадим в последний раз взглянул в лицо старого друга и провел по нему ладонью, опуская веки, и сам прикрыл глаза...
     От ворот послышался нетерпеливый сигнал клаксона. Вадим, еще секунду помедлив, поднялся и поспешил на зов. Самсон призывно махнул рукой из заведенного камиловского "Гранд-Чероки". Вадим заскочил на сиденье, захлопнул дверку, и джип резво рванулся с места.
     - Где девочка и Доктор? - спросил Вадим.
     - В машине у Игоря. Ждут нас за два квартала за углом. Они сейчас должны разговаривать с Мао и Надеждой.
     - Проблем не было?
     - Побрыкалась немного, пока тащил в машину, еле уговорил. Не верила, что я твой друг, и обзывала хулиганом. Пообещала, если не поговорит с мамой, будет сильно кричать и звать милицию. А еще сказала, что глаза выцарапает. Решительная особа! Если у нее и мамаша такая, не завидую некоторым - не будем на них показывать пальцем, - подпустил шпильку Самсон.
     - Как прошел ваш этап? - не обращая внимания на его слова, спросил Вадим.
     - Без проблем. Как ты и планировал. Доктор завалил того, что шел сзади, в шею навылет, а я второму хребет малость снивелировал. Вадим, - чуть замявшись, неохотно выдавил из себя Самсон, - их обязательно было мочить?
     - Двое из троих меня знали, - не вдаваясь в подробности, хмуро ответил он.
     - Тогда понятно. Вопросов больше нет, - согласился Самсон.
     - А с юристами как?
     - Папаше Привалову физиономию почистил в качестве передачи педагогического опыта, как отец отцу. Так, по-легкому прошелся - переломов быть не должно, может, только нос набок свернул, но вот синяки выводить будет долго. А из тех двоих наваял картину Репина "Приплыли".
     - Не понял? - удивленно поднял брови Вадим.
     - По-легкому вырубил обоих - на полчасика, не больше, как раз к приезду "Гюрзы". Тому, непонятному чернявому, в руки пистолет вложил, а Стригуну - штурм-нож, который Слава дал. Ткнул для реализма в мякоть руки, чтобы крови подтекло, и разложил по разным углам. Прямо дуэль Пушкина с Дантесом, только со статьей за поножовщину.
     - Глазунов ты наш... - усмехнулся Вадим, - импрессионист-баталист.
     Джип на перекрестке повернул налево и почти сразу встал, пристроившись в корму белой "Волги" Игоря Павловича. Майор нервно прохаживался по пыльному тротуару и выглядел весьма озабоченным. Увидев выскочившего из "Чероки" Вадима, он буквально просиял.
     - Все нормально? - И, дождавшись утвердительного ответа, вытер платком пот со лба. - Вовремя закончили. У меня радиостанция настроена на милицейскую волну, там начался всеобщий шухер. Слава со своими уже на подходе. Через пару минут прибудет. Я боялся, что вы встретитесь.
     - Обижаешь! - пробасил Самсон.
     - Как девочка? - встревоженно спросил Вадим.
     - Ирина беседует с мамой, - доложил вылезший из "Волги" Доктор. - Я переговорил с Мао, нарисовал обстановку. Он ждет твоего звонка, чтобы дать команду на нейтрализацию и захват филеров. Надежда, как и планировалось по ходу операции, сейчас находится в квартире ее друзей. Мао сообщил номер телефона, и мы связались с ней. Соответственно, дочка сейчас чирикает с мамой.
     - Все понял, - удовлетворенно кивнул Вадим. - По машинам, уходим отсюда. Толя, бумаги на джип есть?
     - Техталон у меня. Позаимствовал вместе с ключами у своего подопечного. Надо только доверенность состряпать.
     - У меня есть чистый бланк, - вмешался Игорь Павлович. - И не забудьте забрать свои документы.
     - Отлично! Толя и Андрей, идете на "Гранд Чероки" за нами. Игорь, выводи нас из города.
     Вадим заскочил в "Волгу" на заднее сиденье рядом с Иринкой. Машина тронулась и поехала вперед по проулку. Довольная девочка громко докладывала в мобильник:
     - ...хорошо, мама... обязательно, мама. Буду слушать дядю Вадима. А вот он и сам подошел. Хорошо, передаю ему телефон. До свидания, мамуленька. - Она протянула трубку Вадиму: - Мама хочет переговорить с вами.
     - Вадим, ты живой, с тобой ничего не случилось? - услышал он взволнованный голос Надежды.
     - Странный вопрос, - засмеялся Вадим. - Если разговариваю с тобой, значит - скорее жив, чем мертв. Не волнуйся, у нас все хорошо. Ночью прибудем, жди. Как ты сама?
     - Все в порядке, хотя очень сильно нервничала. Вадим, - трубка замолчала и до него донеслись рыдания, - милый, спасибо тебе... Я не знаю, что говорить. Приезжайте быстрее!
     - Держись, все уже закончилось, - ободряюще сказал Вадим. - Скоро будем. Пока!
     Он нажал на кнопку, прерывая разговор, и стал набирать новый номер. На первом же гудке Мао снял трубку.
     - Все в порядке. Задача выполнена в полном объеме, мы уходим. Начинай свою игру, - передал ему Вадим. - Как и когда прибудем, сообщу позже.
     - Понял тебя, Викинг, - с радостью в голосе сказал Сергей. - Молодцы, ребята! Ждем вас.
     Попетляв по неровным и пыльным переулкам "Шанхая" - скопища старых и ветхих частных домишек, явно постройки времен покорения Очакова и Крыма, и забравшись вверх по склону, минут через семь они выехали к трассе. Недолго посовещавшись, решили, что дальше пойдут на камиловском джипе, подвернувшемся как нельзя кстати. Самолет для обратного пути не подходил ввиду ограниченного количества рейсов и регистрации. При всей маскировке их видели несколько человек и по описаниям их теперь могли запросто просчитать. И с ними была Ирина, главная улика, которая, ко всему прочему, не имела с собой свидетельства о рождении, что исключало возможность приобретения билета.
     Поезд как средство передвижения сильно проигрывал перед "Гранд Чероки" и по времени, и по возможной опасности.
     Ближайший на Москву уходил через три часа, а в этот промежуток запросто могли заактивничать не только доблестные правоохранители, раскидывая "неводы" и прочие "перехваты", но и очухаться от шока "фабричные", организовав собственное расследование и поиски обидчиков.
     Кстати, одним из основных вариантов и была эвакуация по железной дороге. Планировалось, что Игорь доставит их до ближайшей узловой станции, где останавливались скорые, и там они сядут на поезд. Однако гнать двести километров, потом ждать поезда и до утра под перестук колес трястись в вагонной духоте казалось малозаманчивым, когда рядом, неслышно урча пятилитровым движком, стоял темно-синий "зверь" с кондишеном и велюровыми креслами. На этом аппарате с комфортом и без труда за восемь-девять часов можно было долететь до Первопрестольной.
     На всякий случай тщательно осмотрели машину, чтобы где-то в потайном местечке не затерялся оставленный хозяевами "подарок" в виде паленого ствола или пакетика с дурью. Береженого и бог бережет. Потом тепло простились с Игорем Павловичем - он некоторое время сопровождал их, следуя в кильватере, пока "Чероки" не проследовал пост ДПС на выезде из Всеволжска. Но там все обошлось без эксцессов. Служивый попался знающий и вельми мудрый: заметив приближающийся джип и разглядев номер состоящий из трех зловещих шестерок, видимо, уже примелькавшийся, сержант скромно потупил глаза, словно не замечая "Чероки", и тут же оживился, активно замахал полосатым жезлом, тормозя ползущую на последнем издыхании престарелую "копейку".
     Через два с половиной часа они пересекли границу области и тогда уже вздохнули полной грудью. Теперь не были страшны сети и бредни, раскидываемые доблестными милиционерами на преступников, к коим их могли в пылу служебного рвения, а если точнее - сдуру, причислить. Местечковая суета по поимке татей в одной губернии, в соседней, увы, силы не имела - у них и своих забот хватало. Данное обстоятельство являлось резонным последствием борьбы за самоопределение регионов под лозунгом: "Разделяй и властвуй", с небольшим уточнением - "в своем болоте". В чужом же - чужие пиявки водятся.
     Шли быстро, меняя друг друга за рулем через каждые полтора-два часа езды. Где-то уже на границе Московской области Самсон, ведущий джип, прервал затянувшееся молчание и совсем неожиданно, со смущением, что ему не было присуще, признался Вадиму:
     - Знаешь, я до сих пор чувствую себя не в своей тарелке.
     - Что случилось? - повернулся к нему удивленный Вадим.
     - Сердце немного тянет. Когда за бугром работаешь, как-то проще и понятнее: там вроде гады не наши. А здесь, как ни крути, хоть и сволота, а все же свои.
     - Это уж точно, что свои... - помедлив с ответом, хмуро подтвердил Вадим.
     Комментировать слова Самсона и развивать данную тему желания не появлялось. У него на душе и без того лежал тяжелый камень, и настроение можно было охарактеризовать как весьма и весьма пакостное. Уж кому-кому, а ему совсем недавно в неизмеримо большей степени, чем Толе, пришлось решать эту беспощадную и тягостную дилемму "свой-чужой".
     Их встретили километрах в пяти от Коломны. Мощные фары джипа вырвали из темноты белую "Газель" со знакомыми номерами, приютившуюся у остановки пригородного автобуса. Самсон свернул с трассы и, остановившись метрах в двадцати от фургона, дал короткий сигнал. Дверца салона откатилась, и в лучах фар показалась фигура человека.
     - Наши, - вглядевшись, удовлетворенно констатировал Вадим. - Вася Артюхин...
     - С товарищами, - усмехнувшись, уточнил Самсон, заметив движение тени в темноте за остановкой. - Заняли позицию по всем правилам оборонительного боя.
     Вадим вылез из машины и пошел навстречу Артюхину. Тот, также узнав его, ускорил шаг.
     - Все нормально? Привезли девочку? - спросил он у Вадима.
     - Все в порядке. Она спит - укачало немного. А по какому поводу такое волнение?
     - Повод - не дай бог кому такой, - облегченно вздохнул Артюхин. - Мои ребята в машине сейчас Надежду держат. Хотела сразу бежать, как только вы посигналили. Она места себе не находила, пока мы ждали вас. То плачет, то трясет ее...
     - Зачем же вы ее сюда привезли? - изумился Вадим.
     - Со скандалом настояла. Хочу, говорит, как можно скорее увидеть дочь. Пришлось сдаться. Чем с бабой спорить, легче на себе воз вести.
     Он обернулся и призывно махнул рукой. В ту же секунду из "Газели" выскочила Надежда и побежала к ним.
     - Вадим, где она? - приблизившись, громко, едва не в крик, спросила женщина.
     - Не волнуйся, здесь Ирина, спит в машине, - сказал он и едва успел подхватить Надежду, оседавшую на ослабевшие ноги. - Держись, Надя. Все уже прошло. Все хорошо!
     Вадим подвел ее к открытой Доктором задней дверце джипа. На широком сиденье, свернувшись клубком, спала утомившаяся за долгий путь девочка. Надежда, увидев дочку, на мгновение замерла, а потом, словно не веря в случившееся, медленно протянула руку и кончиками пальцев коснулась ее головки.
     - Ирочка! Ириша! - едва слышно нежно позвала она дочку.
     - Может, не будем ее будить? Пусть еще поспит - за дорогу устала, - предложил Вадим. - Надо только перенести ее в "Газель".
     - Да, да, пускай спит, - торопливо прошептала Надежда и стала брать девочку на руки.
     - Тяжело, давай я ее перенесу, - предложил Вадим.
     - Нет, я сама, - категорически отвергла помощь женщина. Она осторожно подняла Ирину и крепко прижала к себе.
     Потревоженная девочка сонно открыла глаза и, разглядев лицо Надежды, довольно пролепетала:
     - Мамуля, здравствуй! А я по тебе так соскучилась!
     После этих слов она сладко зевнула и опять прикрыла веки. Надежда, поддерживаемая Вадимом, нетвердо шагая, понесла дочь к "Газели". Он на ходу бросил Самсону:
     - Снимайте номера с машины и протрите все в салоне, чтобы не осталось пальчиков.
     - Шагай! Без тебя разберемся, что нам делать, - буркнул Самсон и дал команду Доктору: - Обрабатывай салон, а я пока займусь номерами. Эй, эй, Вася, - это уже Артюхину, - а ну, стоять! Не делай умное лицо - тебе это не идет, и не старайся показать, что слишком занят. Бери отвертку и откручивай задний номер.
     Через пять минут они двинулись в путь, бросив незапертый "Гранд Чероки" на произвол судьбы и людских рук. Самсон, жалостливо поцокав языком, предсказал судьбу джипа. По его словам, ежели к рассвету его не подберут те товарищи, кто посерьезнее, то уж растащат по частям однозначно. Уже в машине он шепотом поведал историю, как один его знакомый - зимой! часа в два ночи! в лютый мороз! - по причине гололеда слетел в кювет. Хорошо, что в паре километров находилась заправочная станция. Он побежал туда, позвонил и вызвал из города техпомощь. Решив, что в такой холод и среди ночи его аппарат никто не тронет, остался греться на станции. Эвакуатор пришел через четыре часа. Когда они добрались до машины, оказалось, что от "девятки" остался в основном только кузов. Украли все: аккумулятор, колеса, аппаратуру, сиденья. Да что там перечислять, если даже стекла из дверей повытаскивали, не говоря уж о лобовом и заднем. А самое удивительное, смогли снять двигатель. По следам было видно, что трудились всего два человека без какой-либо технической поддержки в виде подъемного крана или на худой конец лебедки. Все исполнили строго вручную, с такой производительностью труда, которая фордам, даймлерам с бенцами и прочим акулам автокапитализма и в страшном сне не снилась.
     Вадим слушал "страшную" историю вполуха. Его внимание было приковано к Надежде, с отрешенным лицом обнимающей дочь. Он долго не решался потревожить женщину и уже на въезде в Москву тронул ее за плечо:
     - Надя, как ты себя чувствуешь?
     - Все хорошо, Вадим. Все очень хорошо...
     Артюхин высадил его с Самсоном и Доктором у дома, где в хитрой квартире располагался штаб "Пленэра". Надежду с дочкой он повез дальше, естественно, не домой, а на другую подобную точку, сообщив, что так приказал Мао. Простились без слов. Вадим встретился взглядом с ее глазами, и несколько секунд они смотрели друг на друга. Ее губы чуть шевельнулись и неслышно произнесли одно-единственное слово, которое он не смог разобрать. И спросить, что она сказала, не успел, потому что Артюхин потянул за ручку и захлопнул дверь. "Газель" тронулась с места и завернула за угол дома.
     В штаб-квартире царили покой и тишина. Дверь им открыл хакер Сема. Парень приложил палец к губам и шепотом доложил обстановку. Мао, не дождавшись их приезда, уснул, что было естественно - он не спал уже третьи сутки. Им было строго приказано исполнять то же самое. Встреча, доклады, разборы, инструктажи - все переносилось на утро, которое, как известно, мудренее.

Окончание следует...