Стивен ХАНТЕР "СНАЙПЕР"

Мировая литература Выпуск № 98 от 2004-04-22 Число подписчиков: 11    Стивен ХАНТЕР "СНАЙПЕР" Глава 6      Полковник вел себя очень спокойно и уверенно, это было заметно всем.      На его лице не было никаких признаков сожаления или раскаяния. Он ни в чем не сомневался. На яростную правду Боба и скрытую угрозу, звучавшую в его словах, полковник никак не прореагировал.      - Хорошо, Суэггер, - сказал он, - вы нас раскусили. Ну и чего вы ждете - поздравлений и аплодисментов? Вы и должны были так поступить. Пришло время выложить все карты на стол.      - Зачем вам понадобилось проделывать со мной все эти штуки? Какого черта вы заставили меня стрелять в самого себя и беднягу Донни?      - Говорят, что вы не любите охотиться ради трофея, Суэггер. А я хочу, чтобы вы знали, что трофей, за которым вам стоит поохотиться, на самом деле существует.      Они сидели в маленькой грязной комнате в трейлере, на котором был знак "Экьютека". Он стоял как раз рядом е трехсотярдовыми мишенями. Полковник не отрываясь смотрел на Боба. Среди других присутствующих был и тот бородатый козленок, похожий на маменькиного сынка, которого Боб видел на стрельбище, и вечно готовый лизать начальственную задницу Хатчер. Странным было то, что на столе, за которым они сидели, стоял большой телевизор "Сони" с плоской коробкой видеомагнитофона. Они что, собираются устроить тут просмотр фильмов или какого- нибудь шоу?      - Как ваше имя, сэр? - спросил Боб.      - Не Уильям Брюс, - ответил полковник. - Хотя полковник Брюс существует, он действительно получил орден Почета и был инспектором полицейского управления в штате Аризона. Прекрасный человек. А я - нет. Я - тот человек, который вынужден следить за тем, чтобы все делалось так, как надо, и в срок, поэтому у меня обычно не остается времени на то, чтобы быть еще кем-то, кроме начальника. Кстати, сейчас именно такое время.      - Я не люблю, когда мне лгут. Лучше скажите мне всю правду, иначе я просто встану и уйду.      - Вы будете сидеть здесь, пока я не закончу говорить, - сказал полковник, остановив на нем свой тяжелый, невозмутимый взгляд, лишний раз подтверждающий его высокое положение.      Боб почувствовал, что полковнику присуще то качество настоящего командира, которое он встречал у самых лучших офицеров во Вьетнаме, оказывавшихся всегда, как правило, на самых тяжелых участках боя. За редким исключением такое качество нельзя было назвать вдохновением, чувством, идущим из глубины души. Скорее всего, речь шла об огромной концентрации воли и неумолимом стремлении либо победить, либо умереть. Это был настоящий талант, и без такого таланта армии обычно проигрывают свои битвы. Но Боб видел и отрицательную сторону этого качества: грубость, которая не могла воспринять ничье другое мнение, кроме своего собственного, и желание швыряться чужими жизнями - следствие того, что такие люди, как правило, не дорожили сами собой, считая, что выполнение боевой задачи намного дороже и важнее, чем их жизнь. У этого человека на лице было написано: "Долг, долг и еще раз долг". И именно это делало его особенно опасным.      - Мы следим за одним человеком, - начал полковник. - Он очень специфическая личность. Очень хитрый и скрытный. Мы думаем, что настало время сделать по нему выстрел. Человек, за которым мы следим, - советский снайпер, сделавший в спое время немало прекрасных выстрелов, среди которых, кстати, были и те два выстрела, которые раздробили вам бедро и пробили позвоночник Донни Фенну. Поразительно, - думал доктор Добблер, наблюдая за Суэггером. - Его способность контролировать свои эмоции просто восхищает. Никаких признаков волнения, ни тени сомнения, как будто его это не касается. Он просто сидит и внимательно слушает, немигающим взглядом глядя на полковника. Не заметно никаких признаков возбуждения или волнения, которые, как правило, всегда проявляются в моменты конфронтации. Дыхание не участилось, румянца на лице нет, губы не пересохли, не заметно напряжения мышц. Никакого возбуждения! Не удивительно, что он был таким неординарным солдатом в бою".      Добблер задумался над тем, как редко подобный природный дар встречается среди людей. Был ли он так редок, как, скажем, способность метко стрелять из винтовки, которой обладают около сотни ежегодно рождающихся детей, или как талант не промахнуться на расстоянии 350 ярдов и более, которым обладает максимум один ребенок в поколении? Добблер понимал, что столкнулся с чем-то действительно необычным, и это приводило его в легкое возбуждение, но одновременно и немного пугало.      Боб наклонился вперед:      - Не надо попусту беспокоить имя Донни Февна. В мире осталось только два любящих его человека. Прошу вас, давайте не будем тревожить память о нем.      - Знаете что, Суэггер? Пожалуй, вы правы. Не будем говорить о Донни Фенне. Так же, как и о пашем бедре. Оно меня не волнует, а вот этот русский - да! Потому что он вернулся. Он снова вышел на охоту.      Ник бросил пятидесятицентовую монету в автомат, и спустя несколько секунд там что-то защелкало и зазвенело, потом, после небольшой паузы, раздался звук скатывающейся по желобу банки, которая наконец с грохотом свалилась в металлическую корзину. На банке было написано:"Диетическая кока". Он достал ее из корзинки и, откупорив, сделал большой, жадный глоток.      - Черт, - раздался голос Хэпа Фенкла, - пятьдесят центов. А у нас в здании такая же банка - за семьдесят пять. Ник ничего не ответил.      - Никак не могу понять, почему ему захотелось снять комнату именно рядом с этими автоматами коки, - спустя некоторое время сказал он. - Дьявол, два автомата коки и два автомата пепси, плюс машина со льдом и автомат, который набивает карманы несвежими орехами. - Он указал на выстроившиеся в ряд торговые автоматы, между которыми размещалась комната номер пятьдесят восемь.      - Может, парень был сладкоежка и поэтому хотел жить поближе к этим машинам?      - Нет, это самая худшая комната, которую можно заказать. Если ты решаешь здесь поселиться, значит, ты заранее соглашаешься на то, чтобы всю ночь у тебя под дверью звенели монетами и кололи лед на мелкие кусочки. Что-то я не вижу в этом никакой логики.      - Ник, может, он думал, что за ним следят? Тогда он выбрал этот номер именно потому, что вокруг постоянно много людей, и надеялся, что таким образом сможет отпугнуть убийц. Но его преследователи, видимо, были теми людьми, которых нельзя отпугнуть ничем.      - Да, но...      - Послушай, Ник, ты думаешь совсем не о том. Ты же видел десятки подобных убийств, хоть и не таких кровавых. Это типичное сведение счетов наркомафии - колумбийской, перуанской или какой-нибудь еще. Они четко поставили условие: либо все подчиняются им, либо будут большие неприятности. А этот парень что-то разнюхал и тайно прилетел сюда. Они его вычислили и, мягко выражаясь, нашлепали по попе. Ну как? Ник кивнул головой. В общем-то, наверное, все так и есть, но что-то во всей этой истории никак не давало ему покоя.      "Почему мне? - думал он. - Почему этот человек позвонил именно мне и именно в тот день, когда умерла моя жена?"      Он допил оставшуюся коку одним глотком.      - А вот и он собственной персоной, мистер Суэггер, - сказал полковник. - Тот, кто убил Донни Фенна и искалечил вас.      Полковник нажал кнопку пульта дистанционного управления, и на экране телевизора появилось чье-то лицо. Боб попытался уловить в его чертах что-нибудь особенное, что-то такое, что бы говорило о том, что перед ним стрелок, снайпер высшего класса. Но видел перед собой только худое суровое лицо без каких-либо особых признаков. В слегка выпирающих скулах было что-то восточное, во всяком случае, Суэггеру он показался похожим на монгола.      - Соларатов. Т. Мы считаем, что это его настоящая фамилия. Но никто не знает, что означает это "Т".      Боб что-то невнятно пробормотал, потому что не знал, что будет дальше.      - Т. Соларатов на этой фотографии запечатлен нашим агентом под кодовым именем "Флауэпот" в столице Афганистана Кабуле в 1988 году. Это последняя его фотография, имеющаяся у нас. И самая лучшая по качеству. Ему пятьдесят четыре года, и он сейчас в самой лучшей своей форме. Бегает по двенадцать миль в день. В Афганистане был советником подразделений спецназа по проведению спецопераций с использованием снайперов. Эксперт по снайперским вопросам. За ним охотятся по всему миру. Если Советам бывало надо, чтобы где-то прозвучал выстрел, то этот выстрел делал он. А сколько человек вы убили, сержант? Боб ненавидел, когда ему задавали этот вопрос. Это их не касается. Нечего совать свой нос в чужие дела.      - Ладно, - сказал полковник, - можете упорствовать и молчать. Согласно официально зарегистрированным попаданиям, эта цифра составляет восемьдесят семь человек. Но я уверен, что на самом деле она намного больше. Намного. Боб знал настоящую цифру. Иногда он притворялся, что не помнит ее, но это была неправда, он все прекрасно помнил.      - По нашим подсчетам, товарищ Т. Соларатов отправил в лучший мир более трехсот пятидесяти сосунков. Почти все выстрелы, за редким исключением, произведены в голову. Это его фирменный знак. Соларатов не признает выстрелов в центр корпуса, считая их непрофессиональными.      Боб хмыкнул. Да, это была серьезная заявка на настоящую стрельбу.      Ник показал свое удостоверение какой-то женщине, и через несколько секунд его пропустили внутрь и провели к самому мистеру Хилари Дуайту, вице-президенту филиала компании "Кока-Кола" в Новом Орлеане, который отвечал за сбыт и распространение продукции фирмы. Мистер Дуайт оказался немного манерным мужчиной, одетым в белый элегантный костюм. Он, видимо,, выпил за свою жизнь так много той самой кока- колы, что это очень сильно сказалось на его необъятной талии. У него был ясный и открытый взгляд, можно даже сказать, смиренный, как у монаха, а в офисе было так чисто и аккуратно, что это сразу говорило о четкости и ясности мышления его хозяина.      - Итак, чем могу служить, мистер Мемфис? - спросил он. - Надеюсь, никто из моих водителей не наехал на пешехода и не совершил еще чего-нибудь противозаконного? В принципе у них есть разрешение на подъезд ко всем учреждениям и запретным зонам, но, честно говоря, сейчас люди стали уже далеко не такими, какими были раньше.      - Нет, сэр, - ответил Ник, - нет. Просто у меня есть тут небольшая проблема, которую я пытаюсь разрешить. Один человек совершил самоубийство в отеле, расположенном возле аэропорта...      - О Господи, - произнес Дуайт.      - Но перед тем, как решиться на это, он заказал себе комнату возле автоматов кока-колы. Как раз рядом с его номером стоят две ваших машины и два автомата пепси. Плюс еще какой-то автомат со сладостями, орехами и леденцами. Скажите, какие особенные качества автоматов кока-колы могли заставить человека, подозревающего, что за ним следят его убийцы, специально искать комнату, рядом с которой бы эти автоматы находились? Или я полностью заблуждаюсь на этот счет?      - Гм-м-м... - Круглое лицо Дуайта напряглось от размышления. - А что за отель?      Ник назвал.      Дуайт встал, подошел к терминалу компьютера и набрал необходимые команды. Ник сидел и смотрел, как на экране послушно появлялись какие-то данные. Дуайт внимательно их изучил.      - Значит, так, мистер Мемфис, вы, возможно, уже заметили, что мы сейчас занимаемся заменой наших прежних автоматов серии "Вендо-Дайн 1500" на их усовершенствованные аналоги серии "Вендо-Дайн 1800". Вы их уже видели там. Они даже разговаривают с клиентом. Вы можете бросить доллар - и получите сдачу. Очень сложная конструкция и с широкими возможностями.      Ник кивал головой и наслаждался фантастической организацией работы фирмы "Кока-Кола". Это был один из самых приятных моментов в его профессии, который он любил больше всего: каждый раз ты вдруг оказывался в каком-то совершенно другом мире.      - Да, да. Это место мы уже обслужили, сэр, и заменили 1500-ю модель на 1800-ю еще в прошлом месяце. Между ними существует большая разница в размерах, 1800-я вмещает две тысячи банок, а 1500-я - всего пятьсот. Следовательно, нам не надо их обслуживать так часто, как раньше, и на этом мы получаем определенную прибыль, что в свою очередь позволяет нам ради привлечения внимания потребителей несколько снизить цену на напиток.      Ник вспомнил - банка стоила пятьдесят центов.      - Ну и о чем это нам говорит? - спросил он, представив себе яркий переливающийся свет новых автоматов кока-колы в холле отеля.      - О том, сэр, что одним из достоинств 1800-й модели является то, что называется "возбуждающей генерацией". Ник ждал объяснения.      - Новая модель содержит в себе маленький компьютерный чип. Для того чтобы он работал, нужен электрический ток. А этот ток порождает электромагнитное поле. Там было два автомата, да? Ну так вот, они порождают, благодаря электромагнитному импульсу, сильное поле помех. Ник покачал головой, проклиная свою бестолковость:      - Я не понимаю, о чем вы говорите.      Мистер Дуайт улыбнулся и начал объяснять с самого начала.      - Вот все сведения, которые нам удалось раздобыть об этом человеке, Суэггер. По данным израильской группы, которая является нашим самым надежным источником информации, в середине семидесятых его выследили и чуть не убрали, когда он инструктировал боевые отряды в долине Бекаа по методам и технике снайперских операций. К нашему общему стыду, я должен добавить, что, хоть эта группа и подобралась к нему ближе, чем все остальные, она не смогла выполнить свою задачу. Впервые его снайперские способности обнаружились в восемнадцать лет, когда он попал служить в морскую пехоту. С 1954-го по 1959-й он был абсолютным чемпионом спартакиады дружественных армий и всех стрелковых соревнований, проводимых в рамках Восточного блока. Он был необычайно одаренным спортсменом. Мы считаем, что свой первый выстрел по живой мишени он совершил в 1956 году в Венгрии. Николае Хаммл и Павел Апрани, венгерские националисты, выступавшие за дальнейшее сопротивление советским войскам, были убиты во время проведения массового митинга пулями, выпущенными из винтовки Мосина. Выстрелы были произведены с большого расстояния. Никаких следов стрелявшего обнаружено не было. К 1960 году, после ряда "успехов" в Конго, ему присвоили офицерское звание и перевели из морской пехоты в высшую военную элиту - в спецназ. С 1962 года он перестал принимать участие в соревнованиях по стрельбе. Затем вообще исчез из поля зрения, и о его появлении в различных местах можно было судить только по слухам или каким-то отрывочным, непроверенным сведениям. А в 1972 году, когда командер-сержант Боб Ли Суэггер задержал Третий батальон Пятой ударной пехотной дивизии северных вьетнамцев в долине Ан-Лок, убив тридцать шесть человек за эти два героических дня, и таким образом спас жизнь двенадцати "зеленым беретам" и еще доброй сотне южных вьетнамцев, ведущих радиоперехват вблизи камбоджийской границы, командование северных вьетнамцев забеспокоилось и послало в Москву за профи. Вот так туда попал товарищ Соларатов. Он искал только одного человека. Вас. Ему потребовалась неделя на то, чтобы вычислить ваше место нахождения, но он не мог подобраться к тому месту, где вы располагались, ближе чем на тысячу четыреста ярдов. Он наблюдал за вами, живя целую неделю в какой-то норе, питаясь и справляя нужду прямо там же. Ну а когда подошло время, то прозвучал выстрел, который вы и получили. Но тысяча четыреста ярдов - очень большая дистанция.      - Он не рассчитал вертикального отклонения пули, - сказал Боб.      - Да. Поэтому он и попал вам в бедро. Но благодаря этому он произвел корректировку и, когда появился Довни, не промахнулся, попав ему прямо в центр груди. Но все это уже история. Соларатов стал большим героем! Получив пятьдесят тысяч долларов за вашу голову, он уже через два дня улетел в Москву, где преспокойно расслаблялся и наслаждался жизнью, в то время как здесь близкие оплакивали Донни, а врачи собирали по кусочкам ваше бедро.      Боб посмотрел на лицо снайпера, которое еще было на экране телевизора. Да, какие-то слухи до него доходили. Вернувшиеся тогда назад ребята сказали, что в него стрелял белый.      Полковник продолжил:      - Мы засекли его потом в семидесятые годы в Анголе, после этого - в Никарагуа, где он обучал сандинистских снайперов. Затем он всплыл недалеко от Ближнего Востока. Как я вам уже говорил, израильская группа залила весь тот район напалмом только ради того, чтобы наверняка уничтожить его, но - увы - они опоздали всего лишь на час. Он очень большая фигура на Ближнем Востоке. Выполняет огромное количество работы, которую получает от некоторых темных личностей в этом регионе. Мы очень, очень долго наблюдали за ним в Афганистане, когда он командовал там подразделением спецназа. Они попадали в цель с расстояния нескольких сот ярдов. Вы с Донни по сравнению с ним выглядите слабо.      Боб положил руку на бедро, чтобы успокоить начинавшую ныть кость.      Ник позвонил одному человеку, которого он знал еще по работе в УБН и у которого брат работал в Вашингтоне в Отделе картографической я топографической съемки министерства обороны, а несколько раньше какое-то время служил в одном из управлений в Лэнгли, штат Виргиния. Разговор с этим самым братом оказался сложным и потребовал огромного количества просьб, уговоров и клятвенных заверений; тот просил учесть, что он человек семейный и весьма дорожит своим служебным положением, но в конце концов сломался и сказал, что у него в интересующих Ника сферах есть еще кое-какие старые друзья и что он может позвонить одному своему закадычному другу, но обещает задать тому один, только один вопрос Ника. Он особенно подчеркнул, что это будет один вопрос. Ничего другого он спрашивать не станет и до самой смерти собирается отрицать, что когда-либо был знаком или что-нибудь слышал о Нике Мемфисе. Он перезвонит Нику... когда вопрос решится и ответ будет готов.      - Зачем же этот русский вернулся в свою страну? На кого ему там охотиться? - спросил Боб.      - Я сказал, что он русский, - ответил полковник, - но я не говорил, что он охотится на русских. Соларатова просто вытолкали в шею. Его уволили в прошлом году, как раз в тот момент, когда после распада Советского Союза в их армии началось повальное сокращение. Пнули как собаку, не посчитавшись ни с чем. Тот почувствовал, что оказался ненужным. Ему было очень неприятно. Вы же сами можете себе представить, сержант Суэггер, что чувствует старая добрая лошадка, оказавшись вдруг ненужной?      Боб внимательно следил за полковником.      - Его обнаружили в июле. Знаете где?      - Гадать - это не по моей части, мистер.      - Тут может быть только один-единственный ответ: в центре Багдада, в резиденции генерала Калиля аль-Вазира, который возглавляет сейчас Аль-Му-хабарат, тайную полицию Ирака. А теперь, сержант, давайте вернемся в настоящее. Позвольте мне сообщить вам кое-что о "Рэйнбоу". Вы знаете, что такое "Рэйнбоу"?      - Я не знаю, что такое "Рэйнбоу", - ответил Боб, в глубине души желая, чтобы полковник побыстрей со всем этим покончил.      - Вряд ли это кто-нибудь знает. Это спутник безумно сложной конструкции, нашпигованный всякой секретной аппаратурой. Он вращается на большом расстоянии от Земли, контролируя практически все, что происходит в районе Ближнего Востока, и посылая нам на Землю соответствующие изображения. Он оказался очень полезным в последние несколько лет. Иракцы, сирийцы и ливанцы подозревают, что он существует, но они не могут его обнаружить, потому что у них слишком старые дешевые радары, которые поставляли им в свое время еще страны Восточного блока. Но они очень осторожны. Когда им надо произвести какие-либо секретные работы, они выполняют их ночью, в это время эффективность работы "Рэйнбоу" намного ниже. Но порой происходят какие- то странные вещи. Взгляните на это. - Он нажал на пульте другую кнопку, и на экране появилось несколько фотографий. На них на всех сквозь туманную дымку была изображена Земля - какой она выглядит с очень большого расстояния. - Эти снимки были сделаны "Рэйнбоу" глубокой ночью около двух или трех недель назад с высоты двухсот миль над Багдадом в районе военного объекта у Ад-Даджаи. Мы пытались определить местоположение наших старых друзей - дивизии "Медина", входящей в состав Республиканской гвардии. И что мы здесь видим? Практически ничего. А теперь... чудо.      Он сменил картину.      Фотография была необыкновенно четкой. То, что Боб увидел на этом снимке, было похоже на башни. Приблизительно на одну из таких башен он взобрался тем утром, чтобы с высоты контролировать сеть дорог и объектов, расположенных на больших расстояниях друг от друга. То, что он видел сейчас на фотографии, практически не отличалось от застывшего в памяти образа.      - Молния, - продолжал полковник. - Этого никто не мог предсказать. Она осветила Землю всего на одно мгновение, но этого было достаточно, чтобы "Рэйнбоу" успел сделать снимок. Даже плотные облака, которые в это время были на небе, не мешают, как вы видите, различить в высвеченных молнией строениях заранее спланированные и тщательно продуманные приспособления, предназначенные для каких-то тайных целей.      Но самым интересным моментом во всей истории является то, что эти конструкции собираются каждую ночь. Для этого ведь нужны сотни людей. И все это делается только для того, чтобы наши спутники не смогли их обнаружить и сфотографировать. А теперь посмотрите сюда. Эти снимки сделаны днем. - Он снова нажал на кнопку, и появилась новая фотография. Теперь Боб увидел беспорядочную сеть дорог на безлюдной местности. - Ну и как вы разрешите эту головоломку, Суэггер? Эти фотографии, Соларатов в Ираке... Вы понимаете, в чем дело?      - Конечно, - ответил Боб. - Они готовят выстрел. Это все макеты зданий на улицах. Он прикидывает расстояние, угол стрельбы. После этого ему все будет знакомо. - Нам надо было обратиться к вам с самого начала. Тому молодому человеку, фотоаналитику из Управления, к которому мы обратились с этим вопросом, потребовались недели, чтобы найти ответ. Это было потерянное время. Но наконец его осенила идея проанализировать ситуацию исходя из координат зданий и углов расположения улиц. Он загрузил эти данные в компьютер, и тот выдал вполне конкретную информацию. Суэггер, представляете, эти макеты имитировали расположение "Фифе энд Мэйн" в центральной части Кливленда, "Иннер Харбор" из "Ю.С.Ф. энд Джи", здания в Балтиморе, и даже задней террасы Белого дома, если смотреть на нее с крыши здания министерства юстиции, - вы представляете, самого министерства юстиции! Наконец, расположение Даунинг-стрит вместе с Хьюдженат-стрит в северном Цинциннати и Нос-Рэмпарт и улицы Святой Анны в Новом Орлеане.      - Да, правильно, - сказал Боб, - так оно и есть.      - Сержант, у всех этих мест есть одна общая особенность. Через несколько недель там будет выступать со своими речами президент Соединенных Штатов.      Добблер молча наблюдал за этими двумя мужчинами. Они оба были, если так можно выразиться, взрослыми детьми с необычайно развитым чувством эгоизма и самолюбования. У них не было той присущей всем обыкновенным людям границы, за которой бы они могли сказать себе: "Стой, не спеши, отступи, подожди и подумай". Это были сильные люди, без всяких идеологических предрассудков, привыкшие рассматривать весь этот мир как совокупность проблем, которые обязательно должны быть решены.      Добблер вспомнил тот день, когда впервые увидел полковника. Тот застал его за работой в клинике для шахтеров в Рафферти, штат Массачусетс, где он выписывал аспирин и накладывал бинты детям шахтеров.      Полковник вошел в здание размашисто, даже как-то нагло, и с такой явной уверенностью в себе и в своих действиях, что ни одна медсестра не осмелилась сказать ему что-нибудь против. Широким жестом он бросил на стол прошлогодний номер газеты "Бостон глоуб", где на первой странице целых три колонки были посвящены судебному процессу над Добблером и его обвинительному заключению. Подойдя ближе, он сказал:      - Если вы умеете держать язык за зубами и не болтать лишнего, я могу предложить вам по-настоящему интересную работу. Вы сможете получать очень много денег. Развлечения, путешествия, приключения и всякое такое... кое-что даже законным способом.      - Ч-ч-что я... я должен буду делать?      - Контролировать вербовку. Анализировать данные психологических и психиатрических наблюдений, а потом делать выводы. Будете сообщать мне, если кто- нибудь из них взбрыкнет, когда я начну закручивать гайки.      - Этого никто не сможет сделать.      - Возможно, но вы должны будете все-таки попробовать и постараться представить мне максимально точные данные по интересующим меня вопросам. Или, может быть, вы предпочитаете всю оставшуюся жизнь провести здесь, в перевязочной?      - Это часть приговора в соответствии с решением су... - Все, уже ничего нет.      Полковник положил перед ним документ, утвержденный соответствующими юридическими инстанциями, о его досрочном освобождении под поручительство солидного лица.      - Вы... с правительством? - спросил Добблер.      - Можно сказать и так, - ответил полковник.      Боб продолжал хранить молчание. Казалось, что гнетущая тишина, которая висела в воздухе, вот-вот взорвется.      - Они все еще хотят выиграть эту войну, - продолжал полковник. - Думают, что смогут добиться победы только одним-единственным выстрелом. Наняв Соларатова и его винтовку.      - Ну и что вы хотите от меня?      - Суэггер, вы вытворяли такие чудеса, которые многим и не снились. Таких, как вы, мало. Вы охотились и выслеживали десятки, сотни людей. Вы один из тех двух-трех человек, которые считаются лучшими стрелками в мире. Один или два, может быть, есть в Израиле, потом этот Соларатов, Карл Хичкок - и все, больше нет никого, кто бы умел стрелять так, как вы. Нам нужен человек, который решит эти проблемы с точки зрения снайпера, его опыта и его знания обстановки. Нам надо знать, как он спланирует проведение этой операции, откуда он выстрелит и каким патроном. Мы хотим, чтобы вы проинструктировали наших людей из системы безопасности, а они уже найдут пути, как обработать по лучше эту информацию. Нам очень хочется схватить это дерьмо, эту мелкую террористическую вонючку, за задницу, перевернуть вниз головой и вытрясти из нее все секреты, использовав как бумеранг против его же хозяев в Багдаде. Мы вернем им такую бомбу, которая разнесет их самих в пух и прах.      Некоторое время Боб молчал. Он все еще раздумывал и колебался. Что-то ему во всем этом не нравилось, не нравилось то, что от этих людей так и несло ЦРУ. Он не был уверен, что сможет когда-нибудь доверять им настолько, что, как говорится, сядет с ними есть из одной тарелки. Но в какое-то мгновение он вдруг понял, что практически не имеет выбора. Все уже было давным-давно решено судьбой, и не сегодня, а еще много-много лет назад.      Он вспомнил удар в бедро, дикую боль и то, как неожиданно онемело все тело, вспомнил, как он лежал, беспомощный, а к нему спешил Донни, как пуля прошила друга насквозь и его веселые, полные жизни глаза сразу потухли и закатились. Наконец Боб повернулся к полковнику:      - Дайте мне винтовку, и я отловлю вам эту старую хитрую крысу.      Впервые за много лет на лице Боба появилась улыбка и он почувствовал, что постепенно возвращается к жизни. "Клюнул", - записал Добблер. Глава 7      Похороны состоялись во вторник. Пришли практически все ребята из Управления, большинство с женами, как ни странно, несколько незамужних девушек из их же отдела и несколько десятков сотрудников из других структур и подразделений по обеспечению безопасности. Они тоже были с женами. Было еще человек десять тех, кто просто прочитал о Майре в некрологе, напечатанном в "Тайме Пикэйюн".      Всего было человек пятьдесят или шестьдесят. Они тихо стояли в лучах слепящего солнца, безмолвно потупив головы; все они пришли сюда, чтобы своим присутствием хоть как-то помочь ему пережить это горе и отдать последний долг Майре. Нику было приятно, что их оказалось так много. Майра всю свою жизнь прожила как маленькая тихая мышка, соглашаясь со всем, что выпадало на ее долю. Люди всего мира должны были бы сделать специальную медаль для таких женщин, как Майра, но медали не было, и поэтому пришедшие на кладбище были самой большой наградой за се героическое терпение. Кладбище располагалось рядом с Кеннером, в пятнадцати милях западнее самого города. Ник сам выбрал это место, потому что здесь было просторно и все кладбище представляло из себя настоящий травяной ковер. Оно не было похоже на те угрюмые, темные, засаженные огромными деревьями кладбища, которые встречались повсюду вокруг Нового Орлеана. Здесь было сплошное море нежно-зеленой травы и несколько приземистых домиков, да вдали еще виднелось небольшое озеро. Нику понравилось это место, потому что он напоминало ему центральные районы Запада с его яркими солнечными днями, нежной зеленой травой и красивыми деревьями, среди которых не было кипарисов и папоротников.      Был как раз именно такой яркий, хотя и слегка прохладный, солнечный день. Все, что происходило на кладбище, было формальностью в полном смысле этого слова. Тем не менее благодаря этой процедуре считалось, что Майра стала теперь частью чего-то большого, в целом более организованного общества. Там, на небесах...      После того как священник закончил свою часть, Ник даже смог произнести несколько слов над стоящим возле могилы гробом.      - Знаете... - пробормотал он, - я хочу поблагодарить всех вас и ваших жен за то, что вы потратили свое время и пришли сюда помочь мне сказать последние прощальные слова Майре... Она была прекрасной женщиной, вы все это знаете, и это замечательно, что вы все сегодня пришли сюда. Я уверен, что ей бы это было очень приятно. Так что, спасибо еще раз... вам... за то, что пришли.      Все это звучало неубедительно, но его это сейчас мало волновало.      Затем они вытянулись в длинную очередь и, проходя мимо, жали ему руку, говоря какие-то глупые, ненужные слова, а он кивал головой и смотрел, как они уходили. - Мне очень грустно. Ник, - сказала Салли Эллиот, одна из самых симпатичных девушек в отделе компьютерных дисков.      - Э-э... - попытался что-то ответить он, немного удивленный тем, что видит ее здесь. - Да, во... А... да... Спасибо за то, что пришла.      - Ты выглядел молодцом, - добавила она.      - Кто? Я?      - Да, ты, Ник. - И с этими словами она пошла за остальными.      Одним из последних в этой длинной очереди сочувствующих был Хэп Фенкл. - Ник, возьми себе небольшой отпуск, ради всего святого. Ты много пережил. Сделай перерыв. - Хэп, самое лучшее для меня сейчас - это вернуться к работе. Понимаешь? Если я буду бесцельно шляться по дому, мне будет только хуже. Там каждая вещь будет мне напоминать обо всем происшедшем. Так что встретимся где-то через час.      - Ник, тебе надо о себе позаботиться, слышишь? - сказала жена Хэпа Марли. - Если тебе будет нужна какая- нибудь помощь, сразу дай мне знать, хорошо?      - Конечно.      Ник стоял и смотрел им вслед, пока не остался один рядом с ямой, возле которой томились ожиданием два старых негра с лопатами. Они будут так стоять до тех пор, пока он не уйдет, а потом опустят ее в могилу и засыпят Землей. Вот и все. Вот так-то. Это то, с чем все равно неизбежно придется смириться. "Ну что, малышка, - наконец прошептал он,- эти люди с лопатами уже здесь. Пришло время уходить. Я всегда буду помнить о тебе. Прощай".      - И что получается, ребята, - говорил Хэп, когда, немного опоздав, появился Ник. На нем был все тот же темно-синий костюм, в котором он был на похоронах. - Мы еще только получили из Вашингтона ответ по поводу этих колумбийцев, а УБН уже что есть мочи вопит на все министерство, что мы не пускаем их в нашу картотеку...      - Да им только что-нибудь сообщи - сразу же, через пятнадцать секунд, все будет известно на улице... - УБН в принципе мало чем отличается по структуре от нас, и вы это знаете. Они предпочитают хватать людей чаще, чем мы, потому что у них не так много людей, как у нас, чтобы работать качественно. Поэтому ты прав, Майк, они время от времени раздувают из мухи слона. Да, еще. Я сообщаю вам официальное решение сверху: мы должны теперь работать вместе с УБН повсюду.      Среди двенадцати агентов взвода по борьбе с наркотиками местного управления ФБР в Новом Орлеане послышался неодобрительный гул. За окном ярко светило солнце, и напротив здания ФБР, на Лойола-стрит, раздавались резкие звуки автомобильных сигналов и гулкий шум оживленного автомобильного движения. Ник скользнул на свободный стул рядом со своим другом Мики Сонтагом, который заранее занял ему место.      - Что-нибудь пропустил?..      - А, все то же, - прошептал Мики, - новым дерьмом по старой бумажке. Как работать с документами, какие-то инструкции по купле-продаже и денежному обращению, новые зачеты и нормативы по программе СВИТ - старая песня на новый лад.      - Хорошо, - сказал Ник.      Собрание продолжалось. Это была обычная проводимая во второй половине дня по вторникам пытка. Почему, подумал Ник, Хэп ее просто-напросто не отложил? Но Хэп был потомственным фэбээровцем и его не волновали желания подчиненных. Его отец и дядя были сейчас в отставке, причем оба увольнялись с должности инспектирующих агентов. Поэтому Хэп всегда "играл только по правилам". Таким был стиль работы ФБР, и Ник знал это лучше, чем кто-либо. Потом все вернулись к своим делам. Одни обсуждали какие-то важные вопросы, другие просто болтали о всякой чепухе, короче, все было как всегда - размеренно и постоянно. Дело в том, что именно в этом общении, когда они раз в неделю собирались все вместе и непринужденно обменивались информацией или просто разговаривали о разном, кто-нибудь порой вдруг замечал то, на что раньше никто не обращал внимания, какую-нибудь неожиданную взаимосвязь между делами и событиями, и, сделав соответствующие выводы, успешно распутывал очередной сложный клубок проблем. Да, и такое иногда случалось. Ник никак не мог войти в нужный ритм и начать нормально работать, его мысли все еще были заняты смертью Майры и непонятной гибелью того человека из "Палм Корт". И все же, когда наступило время задавать вопросы, именно он оказался в центре внимания.      - Итак, какие вопросы? - спросил Фенкл. Вопросов было мало, поэтому, когда взгляд Хэпа скользнул в его направлении, он поднял руку:      - Скажи, Хэп, что у нас с тем парнем, которого шлепнули в "Палм Корт"? Есть какие-нибудь сведения?      - Очень мало. УБН заявило, что в их картотеке по наркотикам он не числится. НОПД не собираются выделять своего человека. Ты же знаешь, они не любят работать впустую, а в этом деле даже арестом в конце не пахнет.      - Ну и что же делать? Ведь этот человек пытался со мной связаться, он...      - Послушай, Ник, если он не убежал из-под следствия, не был осужден и не совершил никакого преступления в соответствии с федеральными законами, то это дело не по нашей части. Я думаю, что все закончится стандартной фразой НОПД: "Может быть, кто-нибудь когда-нибудь и расскажет нам, кто это сделал..."      - Хэп, но ведь мы можем кое-что раскрутить, если найдем зацепку.      - Да, но я не вижу тут ничего обещающего. Наркотики, может быть, но никаких улик нет. Он не из тех, кто занимается наркобизнесом. Ты говорил, что он из ЦРУ, но в ЦРУ говорят, что он не оттуда.      - ЦРУ никогда даже о себе не скажет, что оно ЦРУ. По данным ЦРУ, ЦРУ не существует. Но этот человек не панамец, Хэп. Мой источник сообщил мне, что он - сальвадорец.      - Да, но в официальные документы заявление подобного рода не занесешь. По паспорту он - панамец. А паспорт - официальный документ.      - Но это может говорить о том, что он - "невидимка", двойной агент.      - С другой стороны, такие сведения могут означать, что он вообще никто и ничто. Если бы он был двойным агентом, то ЦРУ - и ты сам прекрасно это знаешь - уже давно было бы здесь и пыталось отвести от себя всякие подозрения. Они очень начинают беспокоиться, когда мы говорим о национальной безопасности. Ты знаешь, как это их выбивает из колеи. А сейчас им наплевать. Никаких инструкций, никаких звонков - ничего. Это может быть делом рук ревнивого мужа, спором по поводу раздела прибыли, семейными разборками или чем- нибудь в этом роде. Да, это твое "РОМ ДО" может оказаться ключиком к разгадке. Все это в некотором роде любопытно, но больше напоминает таинственные романы, и я уже говорил тебе об этом. За последний год в районе, о котором идет речь, было совершено двести пятьдесят нераскрытых убийств, почему ты думаешь, что я должен сейчас заняться именно этим? Оно ничем не отличается от предыдущих и потребует массу времени и нервов. Ты же знаешь, что в судах все любят растянуть удовольствие, посплетничать, эти обвинительные заключения, разбирательства, приговоры - все это охота за скальпами. Я не могу сейчас позволить себе увязнуть во всех этих мелочах.      - Но ты же знаешь...      - Ник, у меня тут есть для тебя кое-что приятное, но дай мне возможность дойти до этого.      - Нет, позволь мне хоть вкратце объяснить суть дела. Я над этим очень много думал.      - Уже поздно, Ник. Тем более есть еще несколько чело...      - Ну пожалуйста!      - О Господи, ну ладно. Давай выкладывай, что там у тебя.      Ник прокашлялся:      - Во-первых, я задал себе вопрос, как эти люди попали к нему в номер. Он был напуган, очень спешил, все время думал о том, что с ним могут сделать, и пытался предупредить о катастрофе. К тому же он вошел в комнату всего минут за десять до того, как убийцы на него напали.      - Может быть, он вызвал к себе в номер служанку и...      - Нет, в таких убогих заведениях, как "Палм Корт", обслуги для номеров нет. Да он бы ее и не вызвал. Никогда. Он собирался сидеть тихо и не высовывать носа до тех пор, пока не поговорит с кем-нибудь, кому он доверяет, то есть со мной, потому что ему дал мои координаты один человек, которого он знал по УБН. Да, мне он доверял больше, чем любому другому в УБН, потому что все мы знаем - и сами несколько минут назад шутили по этому поводу, - что в УБН не умеют держать язык за зубами. Да, у них информация не держится, поэтому этот человек им и не верил. Разве такое его поведение не говорит о том, что он знал, что делал?      - Хорошо, ну и что из этого?      - Но здесь есть еще один момент. Он просит, нет, он даже настаивает на том, чтобы ему дали комнату рядом с автоматами коки. Все-таки вы должны признаться, что это выглядит очень странно, не так ли? Зачем ему понадобилась именно эта комната? И эти автоматы с кокой?      - Может быть, он просто любил коку. Ник, - сказал кто-то.      Когда стих смех, Мемфис продолжил:      - ЦРУ утверждает, что он не из их конторы, да? Но тогда позвольте мне сообщить вам одну интересную деталь. Не далее чем две недели назад то ЦРУ, которое считает, что оно не существует, издает неприметную брошюрку, которая называется "Технологическая памятка" и предназначена для внутреннего пользования. Она говорит о некоторых преимуществах и достоинствах новых торговых автоматов, которые могут быть использованы агентом во время выполнения задания в крупном промышленном центре. Два дня назад я посетил представительство фирмы "Кока-Кола". Оказывается, автоматы коки, особенно новые, являются очень мощными источниками... как вы думаете чего? Они порождают низкочастотные электромагнитные колебания, в результате чего образуется электромагнитное поле, достаточное для того, чтобы индуцировать работу телевизора, радио, любого маломощного электрического прибора или... параболического микрофона для акустического проникновения. - Ник посмотрел на них, давая время обдумать сказанное. - Он знал, что за ним охотятся профессионалы. Причем профессионалы с самыми современными средствами наблюдения, и звукового и визуального. ЦРУ подсказало ему, как можно им помешать. Понимаете?      - Ник, я...- начал было Хэп.      - Да, так вот это становится уже довольно интересным. И знаете почему? Потому что у них необычайно хорошая техника! Не такое дерьмовое старье, как у нас, а действительно высококлассная подслушивающая аппаратура. Он думал, что ему удастся при помощи этих аппаратов коки обвести их вокруг пальца, а получилось, что обвели вокруг пальца его самого. И благодаря этому спокойно попали в его номер.      - Что ж, у этого подслушивающего устройства полу...      - Подожди. Есть только один способ попасть в номер без драки, отмычек и выламывания двери - это назвать два магических слова. И этими двумя словами были "Ник Мемфис". Эдуарде Ланцман, или Лакин, или... как там он себя еще называет, звонит в Управление, спрашивает Ника Мемфиса и просит передать, что звонил Эдуарде. Через десять минут раздается стук в дверь и кто-то говорит два слова: "Ник Мемфис". Эдуарде открывает, они мгновенно его хватают и расправляются. По-моему, все понятно, а? Только вот как они узнали мое имя?      Все молча смотрели на Ника. Майк фартинг закурил сигарету. Хэп сморщился как печеная картошка. Мики Сонтаг, еще один борец-профессионал в Управлении, только чуть моложе Ника, задумчиво почесал нос. - Они не могли установить жучок, потому что у них не было для этого времени. Как же тогда они узнали мое имя?      - Ну хорошо, как ты думаешь?      - Им пришлось использовать параболический микрофон. Они использовали акустический способ проникновения в номер. Это, естественно, не сложно понять. Поэтому-то помехи электрического поля автоматов с кокой не составили для них проблем и они смогли услышать все, что он говорил по телефону. Это единственно возможное объяснение всего того, что произошло. - Все молча продолжали смотреть на него. - Смысл всего вышесказанного сводится к тому, что с учетом уровня их техники та работа, которую они выполнили, стоит около двухсот тысяч долларов. Мы сейчас говорим о необычайно дорогом оборудовании. Такого нет даже у нас, и вы это знаете. Если нам понадобится такая штучка, то мы должны будем писать целую петицию в Вашингтон, объяснять всю важность нашего дела, и только тогда они удосужатся прислать нам ее из Майами или из Сент-Луиса, в вагоне с охраной и с двумя специалистами по применению и использованию, если, конечно, перед этим мы сможем получить благословение свыше. Итак, зачем же в какой-то мелкой потасовке из-за наркотиков использовать самые современные технологии космического века? - Ник на секунду остановился. - Я серьезно говорю вам, ребята, что подоплека этого дела такова, что здесь могут быть задеты очень влиятельные фигуры, может быть, кто-то из разведки или, по крайней мере, какие-нибудь очень-очень крупные воротилы наркобизнеса.      Хэп задумался:      - Ник, это все очень хрупко и относительно. У тебя нет никаких серьезных доказательств, тебе практически нечего представить суду для рассмотрения. Единственное, что у тебя есть, - это твоя версия происшедшего. И еще то, что сказал какой-то человек из "Кока-Колы".      - Хэп, дай мне всего лишь пару недель, и если все мои версии по-прежнему будут так же хрупки и относительны, то я перейду в Отдел по кражам и грабежам или буду делать папиросную бумагу для "Бунко фрауд"... или пойду следить за наркоманами на улицах, чтобы у полицейских прибавилось выходных.      - Что ты думаешь делать?      - Я хочу кое-что разузнать о микрофонах. Кто их выпускает, как они распространяются, кто их владелец? По какому принципу они попадают к тем или иным людям? Если ты проявишь энтузиазм, то мы смогли бы кое-что раскопать - в конце концов эта вещь, возможно, просто украдена из правительственных источников. Дай мне возможность разобраться в этом. Ну где-то неделю или две, и я уверен, результаты не заставят себя ждать.      - Э-э... - начал Хэп, - вообще-то меня это не особенно вдохновляет, Ник. Придется давать ответ Вашингтону, а ты знаешь, какие они все там мудо-звоны. Только заикнись о том, что ты, мол, сделаешь мне одолжение, а я - тебе, и в конце недели посмотришь, что с нами сделают.      - В смысле?      - Я имею в виду твою любимую контору "Микки Маус" - наших старых добрых друзей из Секретной Службы. При этих словах все сразу недовольно заворчали. Ребята, служившие в Секретной Службе, по праву считались лучшими стрелками, но они были невероятно надменными, очень самовлюбленными и крайне обидчивыми. С ними всегда трудно было найти общий язык, потому что они считали, что их служба важнее всех остальных.      - Сделают выводы, - продолжал Фенкл, - что тут у нас сплошной бардак и неразбериха, пошлют какую-нибудь бумагу куда надо, а, между прочим, через... э-э... три недели прибывает Флэшлайт. Да, он самый.      Вашингтон хочет, чтобы мы тесно сотрудничали с Секретной Службой. Плохо то, что эти люди с Пенсильвания- авеню посылают к нам для налаживания отношений слишком серьезную фигуру, потому что считают, что одного нашего авторитета для этого недостаточно. Мы же должны обеспечить ему поддержку и заботу. Поэтому мне нужен человек, который был бы у него на побегушках и держал бы этого типа подальше от Управления, чтобы хоть немного облегчить мне жизнь. В твоем деле что-то все-таки есть, поэтому ты будешь готовить ему кофе и целовать его в задницу, причем именно в то ее место, в которое ему захочется, - в общем, будешь всячески угождать этому засранцу из Секретной Службы, за что я потом дам тебе небольшой отпуск, и ты сможешь провести свое расследование.      Нику нечего было возразить, ведь Хэп все-таки разрешил, и, довольный победой, он сказал "да". Но радость длилась всего лишь секунду.      - Ладно, договорились. Кстати, ты знаешь, кто этот вашингтонский туз, что к нам едет?      У Ника вдруг шевельнулось предчувствие беды.      - Не знаю, Хэп.      - Прости, конечно. Все, что я могу сказать тебе, это то, что он чертовски неприятен. Это Хауди Дьюти. Хауди Дьюти было прозвище помощника директора ФБР по особым вопросам Ховарда Д. Ютея - бывшего главы Отдела по борьбе со шпионажем, бывшего штатного директора Отдела по борьбе с терроризмом, бывшего помощника директора ФБР по борьбе с организованной преступностью, одного из самых придирчивых и требовательных руководителей высшего ранга в ФБР, неусыпно следящего за соблюдением законности. Это был, пожалуй, самый неприятный человек в ФБР, которого ненавидели и боялись все, кто его знал.      У Ника же с ним были свои счеты, потому что тогда, в 1986 году, Ховард Д. Ютей, Хауди Дьюти, стремительно продвигаясь вверх по служебной лестнице, был инспектором талсского управления. Именно Хауди Дьюти был в тот злополучный день у микрофона, когда Ник сделал свой неточный выстрел.      Хауди Дьюти был Бэйсом. Тем самым Бэйсом, из-за которого он промахнулся и который, как последняя истеричка, визжал ему в ухо, когда он попал в спину девушке, ставшей впоследствии для него в этом мире единственным и самым любимым человеком. Продолжение следует... Подпишитесь: Рассылки Subscribe.Ru Мировая литература Ваши пожелания и предложения присылайте по адресу maxvech@mail.ru