- Покончить со своими вредными привычками - самое трудное из того, что вам предстоит решить на пути к достижению цели на уровне тела, другими словами на пути к обретению финансовой независимости, - читал Фёдор Михайлович. - Вам нужно понять, что ваши вредные привычки и есть тот инструмент, что помогает вам справляться с ложными целями. Более того, вы и приобрели свои привычки только после того, как стали стремиться достичь ложных целей. И чем дальше вы уводите себя от своей финансовой независимости, тем более эти привычки овладевают вами.

    Вы начинаете ещё больше курить. Если раньше вам хватало десяти штук сигарет в день, то сегодня вам не всегда хватает пачки. Вы начинаете больше пить. Если раньше это было раз в месяц и стакан сухого вина, чисто символически, то сегодня чуть ли не каждый день. Не говоря уже о пиве. После курения, пиво - это самая страшная вредная привычка. Нет ничего плохого в пиве, как и в вине, более того, нет ничего плохого и в сигаретах. Но до тех пор, пока это не стало вашей вредной привычкой.

    Ничего нет страшного в том, что человек раз в месяц выкурит одну сигарету. Наш организм без особого напряжения справиться с поступившим в него ядом. Тоже касается и алкоголя. Но наш организм не в силах справляться с тем огромным количеством вредных веществ, что вводят в него вредные привычки. И не важно, что это. Это может быть даже пристрастие к томатному соку, сексу, работе, сну, сидению у телевизора, чему угодно, если речь идёт не о разумной мере.

    Первое, с чего вы должны начинать - это бороться с вредными привычками.

    После того, как вы справитесь с ними, и ваш организм перестанет получать компенсационный допинг за те неудобства, что он испытывает при движении к ложным целям, он взбунтуется.

    Вот почему некоторым выгодно спаивать людей, пичкать их наркотиками и прочим хламом. Цель всего этого одна - не дать вам восстать против существующей действительности. Кому-то выгодно, чтобы вы оставались таким, какой вы есть. Кому-то выгодно, чтобы вы продолжали делать то, что вы делаете. Но только не вам. Остановитесь.

    Бросить курить вам нужно не для того, чтобы не заболеть раком лёгких. Я вам скажу, почему человек заболевает раком лёгких. Я вам скажу, почему человек вообще болеет. И совсем не потому, что злоупотребляет чем-то. А потому, что делает не то в своей жизни, что должен делать. И сам себя, таким образом, человек пытается остановить от того, что он делает.

    Если у вас поднялась температура, то причина здесь одна - вы делаете что-то не то, что должны делать по своей сути. Вы идёте не в том направлении. Почему самая высокая степень заболеваемости среди тех, кто работает на заводах, фабриках, госучреждениях? – среди тех, кто работает от и до. Да потому, что в них большинство людей занято не тем, чем хотят, а тем чем вынуждены в силу ряда причин.

    И у всех у них есть много общего. Их общее - их вредные привычки. Эти люди курят, пьют спиртное, пиво каждый день и мужчины и женщины. Секс у этих людей неконтролируемый. Они могут заниматься им чуть ли не каждый день по несколько раз и считают это нормой. Бутылочка пива после трудового дня, для снятия напряжения - для них это тоже стало нормой. Женщины не любят пиво, но вынуждены лакать его, потому что их мужья без него уже жить не могут.

    Вы сами устали от всей вашей жизни. И что здесь удивительного, что вы болеете.

    Утром в метро не пробиться. Миллионы людей движутся туда, куда под страхом смерти бы не двигались, будь они в здравом уме. Но вот толкает их что-то в этом направлении.

    Посмотрите на своё перекошенное лицо, с утра, когда вы собираетесь на свою нелюбимую работу. Миллионы недовольных людей с самого утра, заполняют улицы наших городов.

    Остановиться надо, люди. Подумайте. Что толкает вас в этом направлении? Чувство какого долга толкает вас по восемь часов в день делать то, что вы делаете? Деньги, скажите вы. Это - ложь. Нет у вас никаких денег. И вы это прекрасно понимаете. Всё, что у вас есть - это возможность выпить десять чашек кофе за день, выкурить пачку сигарет, выпить упаковку аспирина, сожрать противозачаточное, вечером пиво и водка.

    Вам надо кормить детей? Опомнитесь. Да вы убиваете ваших детей тем количеством еды, что впихиваете в них. А делаете вы это потому, что не соображаете, что делаете. Хотите соображать - бросайте свои вредные привычки.

    По началу вас будет тошнить. Вы будете испытывать, возможно, головные боли. Ломка есть не только у наркоманов, не только у тех, кто пристрастился к героину и тому подобному. Но это надо сделать.

    Через год, после того, как вы бросите курить, если курили, или пить, если пили, вы поймёте очень и очень многое, гораздо больше поймете, чем сможете прочитать хоть в какой умной книге и вы сами уйдете с вашей работы. Вы не сможете продолжать делать то, что вы делаете, потому, что увидите, чем вы заняты на самом деле и не сможете этого стерпеть, потому, что нет вашего привычного наркотика, который и не позволял вам этого увидеть.

    После того, как вы бросите употреблять наркотики и курить, вы сможете бросить пить. Когда вы перестанете употреблять алкоголь, вы сможете перестать есть мясо и рыбу. Когда вы покончите с поеданием трупов животного происхождения, вы сможете покончить с пристрастием к сладкому. Когда со сладким будет покончено вы сможете отказаться от переедания вообще.

    Когда со всем, вышеперечисленным, будет покончено, вы сможете бросить лениться. Когда лень перестанет быть вашей второй натурой, вы увидите свою цель и свой смысл.

    Предстоит трудная борьба. И сами вы не справитесь. Но ваш друг (страж) вам поможет. Не отказывайтесь от его услуг. Были и сильнее вас, кто пытался, но, увы, его старания были напрасны. Сам человек может бросить свои вредные привычки только на какое-то время, а потом снова взяться за старое. Это потому, что всё делалось с ложной целью.

    Он думал о своём здоровье. Но здоровье не улучшалось и оно не могло улучшиться, потому, что причина его заболевания не в его вредной привычке, а в том, что он делает и чем он живёт. Сама вредная привычка - это следствие того, что человек идёт к ложной цели. Но, чтобы исправить ситуацию, следует начинать с вредной привычки, а не с того, чтобы убрать ложную цель. Ложную цель необходимо прежде увидеть, а сделать это не так просто. А вредная привычка - вот она, её и искать не надо. Но ложную цель способен выявить только тот организм, что свободен от вредных привычек.

    Вот какая перспектива вас ожидает, если избавитесь от вредной привычки. Это вам не забота о вашем здоровье. Поверьте, что здоровье к вам само вернётся. Вы только поставьте себя на верный путь и уйдите с ложного пути.

    Есть одна дурная привычка, которая есть у каждого без исключения. ЭТО - ПРИВЫЧКА ГОВОРИТЬ НЕПРАВДУ. Проще говоря - врать. Перестаньте врать. Сделать это трудно, но нужно. Посчитайте сколько раз в день вы говорите неправду. Вот такое количество раз вы должны напомнить себе, с помощью своего друга, о своём намерении прекратить говорить неправду.

    Перестаньте врать. После этого сможете побороть вторую всеобщую дурную привычку – НЕ ВЕРИТЬ ДРУГИМ.

    Справиться с любой дурной привычкой вам поможет ваш друг (страж). Ваша задача - честно рассказать ему обо всех ваших дурных привычках. Они должны быть чётко сформулированы и понятны не только вам, но и ему. После, вы говорите, что хотите бросить ту или иную дурную привычку. И живёте этой мыслью до тех пор, пока не избавитесь. А чтобы вам не забыть об этом, ваш друг постоянно будет вам об этом напоминать. Это и есть обязанность друга (стража). Это и есть дружба (охранение).

    Друг напоминает вам о том, чтобы вы постоянно думали о том, чего вы хотите. А думаете вы только тогда, когда проговариваете кому-нибудь, а в данном случае вашему другу, то что вы хотите. Если вы решили бросить курить, то посчитайте, сколько раз в день вы курите. Вот столько раз вы должны проговорить своё желание бросить курить своему другу. Тоже касается и других дурных привычек.

    Поставить перед собой цель и не достигнуть её вы можете только в одном случае - ЕСЛИ ЗАБЫЛИ О ВАШЕЙ ЦЕЛИ. Но человек никогда не забудет свою цель, если ему будут постоянно напоминать о ней, и если будет постоянно проговаривать её. Цель должна быть чётко и конкретно сформулирована. И вы сами приведете себя к достижению своей цели. В этом и заключён принцип - ПРОСИТЕ И ВАМ ДАДУТ.

    Работа не из лёгких. Ты сам, как друг (страж) прошёл это и знаешь, что ожидает его впереди. До тех пор, пока, хоть одна привычка не будет побеждена, он не обнаружит ложные цели. А это - главное, что он должен увидеть.

    Метод работы - постоянное напоминание. Четыре раза в час. Если он курит, то, каждые пятнадцать минут, ты ему напоминаешь о том, что он не должен курить. Если он пьёт, то напоминай ему, что пить вредно. Если он забыл, почему не должен, или почему вредно, напомни ему. Делать это ночью не обязательно. Но можно и делать это в течение всего дня. Делать до тех пор, пока привычка не будет побеждена.

    Метод один - постоянное напоминание. Человек тогда и только тогда бросит что угодно, если поверит, что это ему вредит и поймёт, что это надо ещё кому-то, кроме него, кто заботится о том, чтобы человек шёл к своей цели. По этой причине не всегда родные и близкие, и врачи, и психологи способны помочь человеку бросить его вредную привычку. Да, они хотят этого, но они совершенно не хотят, при этом, чтобы человек шёл к своей цели, а это - главное.

    Но вы - друзья (стражи), а потому хотите, чтобы он бросил курить. И хотите этого не потому, что это вредно для здоровья. Вас не должно волновать его здоровье. Здоровье его в его целях. И вы знаете это.

    Связь держите по телефону. Если вы оба не дома, то по мобильному телефону. Вы обязаны поддерживать с ним постоянную связь.

    Помни, что ты сам смог преодолеть свои привычки только благодаря хорошей работе своего друга.

    Если ты - его друг (страж), а он деградирует, то ты ему не друг (страж).

    Здесь Фёдор Михайлович вынужден был прерваться, поскольку его перебили.

    - Можно вопрос? - спросил борец с коммунистами.

    - Вопрос? Какой вопрос? - не сразу понял, о чём речь Фёдор Михайлович.

    - А если у человека нет мобильного телефона, то что тогда?

    - Какого телефона? - не понял Фёдор Михайлович.

    - Того, по которому с другом связываться, - уточнил борец с коммунистами.

    - Почему нет телефона? - не понимал Фёдор Михайлович.

    - Ну, например, потому, что денег нет, - отвечал борец с коммунистами.

    - Сегодня и бедный может себе позволить иметь мобильный, - вступил в разговор губернатор нашего города.

    - Вы видели такого бедного? - спросил борец с коммунистами.

    Оказалось, что не то что губернатор нашего города, а и никто не видел бедного с мобильным телефоном. Все чувствовали себя неловко. Пауза затянулась. Первым решил её нарушить, как хозяин дома, Фёдор Михайлович.

    - Вы, собственно, что хотите? - спросил он нарушителя спокойствия, который к тому времени доел форель и выпил весь тёплый лимонад.

    - Хочу рассказать вам, как я выступал с докладом, на съезде любителей бедных, - ответил борец с коммунистами.

    - Сделайте одолжение, - обречённо разрешил Фёдор Михайлович, понимая, что тот всё равно не успокоится, пока всё не скажет.

51.

    Член ТОБсКа победно оглядел сидящих за столом.

    - Я тогда, - говорил борец с коммунистами, - доклад свой читал, по поводу того, какие могут быть последствия, если бедный человек купит сотовый телефон. - Народу было - человек триста. Все, как один, сочувствующие бедным. Я им говорю, что один бедный человек работал, рук не покладая и, наконец, купил сотовый телефон. Давно бедный человек мечтал о том, чтобы купить себе сотовый телефон. Купил таки.

    Правда, прежде чем купить, долго выбирал. Ходил по магазинам и выбирал. Всё думал - какой купить? Приценивался, принюхивался, присматривался, приглядывался. Всё не решался. Всё ему казалось дорого, всё казалось некрасиво. Долго ходил бедный человек по магазинам, очень долго. Он и в больших магазинах искал и по малым торговым точкам рыскал. Сравнивал. Но, в конце концов, купил. Да... Купил... Лучше бы и не покупал.

    - Это почему? - спросили меня те, кто любил бедных и всячески защищал их.

    - Что почему? - не сразу понял я.

    - Почему вы говорите, что лучше бы и не покупал? - пытали меня те, кто любил бедных.

    - Да так, знаете ли, - пытался хоть что-то ответить я.

    - Что? - требовали они, любившие бедных, от меня конкретности.

    - Много чего. Стоит ли рассказывать? - всячески избегал конкретности я.

    - Отчего, нет? - они уже чувствовали себя уверенно.

    - Долго, - находил я хоть какое оправдание.

    - Мы не спешим, - не принимали они моего оправдания.

    - Уверены? - спросил я их.

    - Уверен, - ответил один из них, кто более чем все остальные любил бедных, а остальные просто кивнули головами.

    - Ладно. Слушайте. Я же не случайно сказал, что он человек бедный. Зачем, спрашивается, бедному человеку сотовый телефон? Я понимаю богатому человеку. Богатому денег девать некуда. А бедный что? – начал, было, я, но они меня снова перебили.

    - Скажите тоже, - начали они отстаивать права бедных. - Можно подумать, что бедные уже и не люди, и что им сотовые телефоны не нужны, - заявили они мне.

    - Вы это серьёзно? - спросил я их.

    - По поводу? - чего-то не поняли они.

    - Ну, что бедному сотовые нужны? - спрашивал я их.

    - Вполне серьёзно, - в один голос сказали они. - А, по-вашему, раз человек беден, то и сотовый ему не нужен?

    - А, по-вашему, выходит, что нужен? Так что ли? - я глядел в их глаза и не понимал, толи они шутят, а толи нарочно дразнят меня.

    - Естественно, - тон их был куда чем более серьёзен.

    - Бросьте. Нет в этом ничего естественного, особенно для бедного, - разозлился я и впервые повысил на них голос.

    - Простите, но... - попытались, было, они меня переубедить.

    - Никаких но, - твёрдо сказал я, не давая им возможности меня переубедить или перебить. - Зачем ему сотовый? Вы можете сказать?

    - Как зачем? - недоумевали они.

    - Вот именно зачем? - настаивал я на своём.

    - Позвонить куда-нибудь, если, например, вдруг, срочно приспичит, - начали они выдумывать разные небылицы.

    - Кому приспичит, бедному, что ли, приспичит? - язвил я по отношению к их аргументам.

    - А, по-вашему, бедному не может приспичить позвонить куда-нибудь? - шипя, интересовались они у меня.

    - Честно говоря, мне тяжело представить, куда это может приспичить позвонить бедному человеку, - издевался я над ними, этими жалкими созданиями.

    - Да хоть куда, - заорали они на меня.

    - Ну, куда? - спрашивал я их.

    - Да говорю же вам - хоть куда, - один за всех сказал самый смелый из них, он же самый жалкий и самый гадкий из них.

    - Да я слышу, что вы говорите хоть куда, вот только конкретно не указываете, куда именно может приспичить позвонить бедному человеку, - обратился я уже конкретно к этому самому смелому, гадкому и жалкому.

    - В больницу, например, - отвечал уже за всех этот один.

    - В какую больницу? - разговаривал я уже только с ним.

    - В любую больницу. Это я, например, - говорил он со мной.

    Остальные вроде как устали уже и занимались кто чем, а в большинстве своём они склочничали друг с другом и сплетничали друг о друге.

    - Зачем бедному человеку звонить в больницу? - спрашивал я его.

    - Хорошо, не надо ему звонить в больницу, - соглашался он со мной. - Приведу другой пример.

    - Уж приведите, пожалуйста, другой пример, - просил его я.

    - Не ёрничайте. Вот вам реальный пример. Он случился с моим хорошим знакомым, - начал он.

    - У вас есть знакомый - бедный? - перебил его я. Мне это показалось забавным.

    - Представьте себе, есть. Не пойму только, почему это вас так удивляет, - несколько смутившись, отвечал он.

    - Зачем он вам? - подтрунивал я над ним. Мне это действительно уже доставляло удовольствие. Я имею в виду, издеваться над ним.

    - Кто? - не совсем понял он мой вопрос.

    - Этот знакомый? - пояснил я ему.

    - Вы серьёзно? - он глядел на меня социально озабоченно.

    - Вполне. Зачем вам бедный, да к тому же хороший знакомый, - не смущался я его социальным взглядом и тоном.

    - Вы знаете, но знакомых не выбирают, - тоном обиженной добродетели заявил он.

    - Это как, простите, не выбирают знакомых? Я что-то не понял. Если можно уточните, пожалуйста, - вёл его я по своему, не совсем ему удобному пути.

    - Я, может, не так выразился, но я хотел сказать, что в процессе, так сказать, жизни, человек знакомится с другими людьми... Это-то вам понятно? - сказал он и заскрипел зубами.

    - То, что человек, как вы выразились - в процессе жизни знакомится с другими людьми, мне понятно. Мне не понятно другое. Зачем в процессе жизни знакомиться с бедными? - я делал вид, что внимательно рассматриваю его ботинки, брюки, пиджак, и галстук, снизу доверху, но выше галстука я на него не смотрел.

    - Ну, во-первых, допустим, я не знал тогда ещё, когда знакомился, что он - бедный. И потом, и сам я в то время был беден.

    Под моим взглядом он явно чувствовал себя не совсем удобно. К тому времени он уже весь вспотел, и ноги его тряслись.

    - Что вы говорите? Вы были бедным?

    Тот факт, что и он был бедным, мне также показался весьма забавным.

    - Представьте себе, - нервничал он.

    - Что-то с трудом себе это представляю. Вы и бедны... Не может быть, - скорее льстил ему я, нежели действительно в том сомневался.

    - Однако это было.

    Казалось, что он действительно этим гордился.

    - Очень интересно, - задумчиво поощрял его я к продолжению начатого разговора.

    - И что вам так интересно? - гордо спросил он.

    - Интересно... как это... быть бедным, - рассуждал я, но уже как бы не с ним, а сам с собой, и на него не глядя.

    - Положим, интересного здесь мало, - отвечал он мне, но ему было странно, что я разговаривал как бы не с ним, а сам с собой. Он возмутился тем, что я даже перестал смотреть в его сторону, что я стал разговаривать не с ним, а сам с собой. Он даже громко щёлкнул пальцами три раза и перед моим лицом, явно привлекая тем моё к нему внимание.

    - Напротив, - очнулся я от его щелчков. - Очень даже интересно. Уверяю вас. Я даже просил бы вас рассказать о том, - но я, при этом, обратился всё равно не непосредственно к нему, а глядя на других.

    - Что рассказать вам?

    Он уже полностью был деморализован и абсолютно не понимал, что здесь происходит.

    - Ну, про себя, про то, как вы были бедным, - подсказывал я ему, но глядя не на него, а в сторону.

    - Зачем вам это? - пожал он плечами.

    - Так... Весело, наверно, - говорил ему я.

    - Послушайте, во-первых, ничего в этом весёлого нет, а во-вторых... - он встал.

    - Что, во-вторых? - продолжал сидеть я.

    - Мы отвлеклись от темы, - он снова сел.

    - Действительно. Отвлеклись. Я и не заметил. Спасибо, что обратили внимание. На чём мы остановились? - спросил я.

    - Я хотел вам рассказать про своего знакомого, - успокоившись, вроде как, снова взялся он за своё.

    - Правильно. Вспомнил. Бедный знакомый, который оказался в ситуации, когда ему срочно оказался нужен сотовый телефон, - к тому времени я уже действительно забыл, о чём собственно это мы тут вот говорили.

    - Совершенно верно. Он тогда работу себе искал и заблудился. Не мог найти нужный дом, - он говорил, стараясь не сбиться, и тщательно подыскивая нужные слова. Поиски эти сопровождались частыми паузами, заполняемые разными там э-э, у-у, ы-ы, и-и, а-а. Что очень меня раздражало и вызывало желание дать ему в ухо.

    - И что?

    - А был бы у него сотовый э-э... телефон, то он бы у-у... мог по нему позвонить и а-а... уточнить адрес, - тянул он.

    - Какой адрес? - поторапливал его я.

    - Адрес...а-а... предприятия, куда он...э-э... шёл устраиваться на... и-и... работу, - он говорил , так, как частенько говорят дефективные журналисты и телерепортёры, когда ведут репортажи с мест событий и, слабо понимая, что происходит на самом деле, не могут потому толком ничего сказать о происходящем, а потому и вставляют в свой рассказ все эти а-а, у-у, ы-ы, гмы, хмы, вот, так, значит, и многое другое.

    - Так он так и не нашёл предприятие? - быстро спрашивал его я, потому что ждал от него тоже быстрых ответов.

    - В том-то и дело, что не...э-э... нашёл. - говорил не спеша он.

    Только сейчас я понял, что это была хитрость с его стороны, что тем самым он старался вывести меня из равновесия, но тогда я этого не понял.

    - И что? - нервничал я.

    - И... э-э... ничего.

    - А куда он шёл устраиваться работать? - злился я.

    - Уж и не вспомню... Да важно ли это? По-моему, на завод или стройку... Не помню.

    Теперь уже он чувствовал себя прекрасно, а я напротив, дрожал и потел.

    - Ладно. Оставим. Я вас понял. Другими словами - будь у вашего бедного знакомого сотовый, то он бы спокойно работал бы на заводе или на стройке, а так, мыкается бедняга в поисках, - сказал я.

    Я встал и прошёлся туда-сюда. Мне стало легче, и я вернулся на место.

    - Зачем вы так? Вы же прекрасно поняли, что я имел в виду, - прекратил он своё издевательство надо мной и перестал экать, укать и делать прочее тому подобное безобразие.

    - Вот именно, что не понял. И вы меня не убедили своим дурацким примером. В общем, купил он себе мобильный телефон. Заплатил за него восемь тысяч рублей, - продолжал я.

    - И что здесь такого страшного? Ну, купил и купил. Подумаешь всё это мелко и не достойно внимания, - сказал он.

    - Страшно то, что уже на следующий день эта модель продавалась по четыре тысячи. Представьте состояние этого бедного человека, когда он про это узнал, - объяснил я им, в чём здесь всё дело.

    - Представля-я-я-ем, - сказали они хором.

    По-видимому, они действительно так ясно себе это представили, что им даже стало страшно.

    - И я, - представил ещё кто-то, и по его голосу было понятно, что страшно стало и ему.

    - Нет, милые мои, вы не представляете. Это надо видеть. Я это видел, а вам надо увидеть. Такое не представить, - нагнетал обстановку я.

    Мне нравилось их пугать, и видеть, при этом, как им страшно.

    - Пойдём, посмотрим, - предложили они, взявшись за руки.

    - Вон. Видите? - показал я рукой.

    - Ви-и-дем. Это он? - спросили они, с интересом рассматривая его.

    - Он, - гордо сказал я.

    Я был горд тем, что привлёк внимание стольких людей.

    - А он действительно - бедный? - спрашивали они, глазея и отталкивая друг друга, стараясь занять или отстоять более удобное место.

    - Есть, конечно, и беднее, но это тоже, ещё тот экземпляр, - спокойно информировал я.

    В этот момент я более походил на продавца в мясной лавке, который вывалил на прилавок холодный труп жирной свиньи и расхваливал его перед покупателями.

    - Ну и рожа. Он - женат? - они смотрели на него, как бы ощупывая взглядом. В общем, вели себя как те покупатели, перед которыми я хвалил свой товар.

    - Женат, - мне хотелось их удивлять всё больше и больше.

    - Интересно бы на неё посмотреть, - похотливо и с нетерпением пожелали они

    - А вон она. Чуть левее и сзади, - мне было приятно оказать им столь незначительную услугу, - её зовут Галина и она стоит в окружении своих четырёх подруг, с которыми не расстаётся никогда, и которые, практически, днюют и ночуют в её доме.

    - Кошмар какой, - не понравилась она и её подруги им, но смотрели на всё они молча, и только похотливо облизывали губы.

    - Я про что и говорю, - только и сказал я.

    Мне не хотелось спорить с ними. Не хотелось что-то опровергать, с чем-то не соглашаться, а уж тем более что-то доказывать. К тому же она действительно была кошмарной, как и её подруги, хотя и, вроде как, симпатичной, по крайней мере, на первый взгляд.

    Он стоял перед витриной и плечи его часто вздрагивали. Слёзы мешали смотреть, цифры расплывались. В своих толстых лапах, мозолистых и грязных, он держал сотовый и, протягивая его в сторону продавца, о чём-то того просил. Напротив его был продавец. Он смотрел на бедолагу и помирал со смеху, с трудом удерживая, при этом, равновесие.

    Продавца крючило как больного дизентерией. Он то сгибался пополам, то садился на корточки, то падал на колени. И всё от смеха. Смеялся не только продавец, но и администратор, и кассир. Кассир, к слову, смеялся уже где-то внизу, свалившись под кассу, а потому его не было видно, но его смех, ненормальный по своему звучанию, свидетельствовал о том, что кассир где-то здесь, где-то рядом и, что он жив. Смеялись все, кто там был. Даже его жена, а с ней и её подруги, не выдержали и заржали.

    Господи, как смеялась она, его жена. Её смех был столь заразителен и гадок, и менее всего походил на смех, что заставлял продолжать смеяться остальных, кому было и не смешно. Даже те, кто уже вдоволь насмеялся и хотел, было, остановиться, не мог этого сделать из-за смеха его жены. Смеялись уже все, кто был в магазине. В магазине было человек сто, и вся сотня смеялась. Многим становилось плохо. Один не выдержал и умер.

    Я не знаю, от чего он умер, но его тут же вынесли двое работников магазина, при этом они тоже смеялись, - последнее, что сказал борец с коммунистами, и как выяснилось, - нелюбитель бедных людей.

    Он встал со своего места и вышел из гостиной. После его ухода гости почувствовали себя более уверенно. Фёдор Михайлович послал швейцара проверить, действительно ли тот ушёл. Швейцар, убедившись в том, что тот действительно покинул дом, сообщил о том хозяину, получил от него доллар на чай и ушёл в людскую.

    Фёдор Михайлович попросил чая, блинов и икры. Далее он опять стал читать, но теперь уже хлебая крепкий, горячий чая, закусывая тёплыми блинами с красной икрой. Гости следовали примеру хозяина. Над столом стоял звон ложек о чашки, мерзкий запах сырой солёной красной и чёрной икры, которую эмалированными тазами расставили по всему столу, и звуки чавканья.

52.

    - Только теперь можно обнаружить ложную цель, - читал Фёдор Михайлович. ...

Продолжение следует.

Copyright © Михаил Лекс 2003 - 2007 год, Санкт-Петербург