В Михайлов. Произведения

ПОВОРОТ продолжение
ЛАБОРАТОРНАЯ РАБОТА рассказ из цикла 13 историй о Широчке.

-…!
Голова гудела, как адский колокол. Во рту… будто кошки туда ходили. Тело… уж лучше бы его и не было. Нельзя так. Так никакого здоровья не хватит. Болевар так не вынесет. Непосильный труд на благо Родины подорвал здоровье вождя. Процент алкоголя в моей крови стремительно несся вверх, неуклонно приближаясь к отметке "смертельная доза". Глаза открываться совсем не хотели. Даже со второй попытки. Да, Вию не позавидуешь. Кое-как мне удалось разодрать веки, и я увидел грязный пол в непосредственной близости от моего лица. Опять под столом. Каждый раз под столом. А ведь меня ждет чистая, почти нетронутая постелька.
Как я тут обрусел! Бомжи, и те опрятней. Ну и рожа. Бритвы она, понятное дело, совсем тут не видела, но я настолько проникся чувством патриотизма, что даже умываться забыл. Расчесываться я тоже не пытался. От продолжительного запоя меня перекосило и трясло мелкой дрожью. Костюм… Не будем плохо о покойниках.
Вчера я сорвался:
-Алло! Это, мать вашу, центр?
-Почему в непредусмотренное время…
-Засунь себе свое время знаешь куда?! Нацист хренов!
-Что с вами?
-Что со мной? Со мной, твою мать, порядок. Теперь, и папу твоего туда же, это моя традиция, моя добрая традиция. Вместо чистки зубов. Два раза в день. Утром и вечером. Только неприятно, когда плохо переваренный винегрет носом идет. А так все о'кей. У вас есть что-нибудь для носа? В интересах России?
-Возьмите себя в руки!
-Я не х…, чтобы меня в руки брать! Ты, мудак растакой-то! Или сегодня ты мне тут даешь знак божий, или я тебе завтра сам…
Что я еще наговорил? Лучше этого не помнить. Давно я не был столь красноречив. А ну их! Не всем же Бондами быть. Не по моей части Мир спасать. Мне бы тут на ножки подняться.
-Подлечились бы, - слышу я заботливый женский голос.
-Только не это!
-Вы, главное, проглотите. Сразу легче станет. А иначе нельзя.
-Что это?
-Спирт. Чистый. Как у Булгакова.
-А водички можно? Запить?
Возле меня появляются ножки в джинсах и ботиках на небольшом каблучке. Размер 36. В комплекте с ногами перед моим лицом появляется рука с рюмкой, а потом и стаканом воды. Мне действительно становится легче, но подняться без посторонней помощи у меня не получается.
-Давайте я помогу.
Вдвоем нам удается преодолеть земное тяготение, и я пытаюсь стоять. А она ничего. Главное, лицо доброе, ласковое и сострадающее.
-Нельзя же так над человеком издеваться. Пойдемте.
Она бережно повела меня к выходу.
-Сейчас выкупаемся, потом постелька, чаек. И будете вы у меня как новый, даже лучше, чем новый. А то как вы пойдете?
-Куда пойду?
-Сегодня у нашего видение было. Огни небесные и еще что-то там. После обеда выходим. Сначала хотели на рассвете выступить, да остальные вас не лучше.
-Слава богу!
-Во мне что-то надломилось, и я заплакал, заревел навзрыд.
-Ну не надо так, маленький, успокойся. Все хорошо, маленький, правда? Все хорошо.
Неужели свершилось! Не будет больше круглосуточного пьянства с голыми бабами на столах, регулярной рвоты и тостов за здоровье президента в перерывах. И отказаться нельзя, твою мать. Кто его знает, что пьяному патриоту втемяшится.
-Вот мы и дома. Давай помогу. Не мешай. Сам, небось, и пуговицы расстегнуть не сможешь. Куда это?
-В мусорник.
-Как скажешь, маленький.
И вот я как новый юбилейный рубль. По крайней мере, снаружи. Выкупанный, побритый. Лежу совершенно голый в чистой постельке. Пью чай с молоком. Она рядом. Мы как брат и сестра. После столь бурного проявления патриотизма я не то, что любить, я и в туалет без посторонней помощи…
-Возьми меня с собой, - нарушила она молчание.
-Соскучилась по Москве?
-Перестань. Я знаю, что ты не тот, за кого себя выдаешь. Я ведь слышала, как ты по телефону разговаривал.
-А это запрещено?
-Не надо со мной, как с дурочкой.
-Хорошо, давай как с умной.
-Забери меня к себе.
-Куда?
-В фирму, или кто вы там.
-И почему я должен это сделать? - фраза, достойная идиотского сериала, но ничего лучше мне не пришло в голову.
-Ну… во-первых, я знаю про фирму, а во-вторых, я могу быть незаменимой.
-Да?
-А что бы ты без меня сейчас делал?
-Весомый аргумент. Но ты же знаешь, что эти вопросы решаю не я.
-Ты им намекни только.
-Попытка не пытка, товарищ Берия.
-Я тебя люблю.
-А как ты тут оказалась?
-Судьба закинула. Был у меня приятель-неформал. Однажды он накурился или нанюхался до такой степени, что стал Родину любить. Притащил меня сюда, а сам куда-то делся. Ну и хрен с ним. Тут классно. Им и надо-то нажраться, да слава президенту покричать. Они здесь не просыхают. Потом я нашла золотую жилу. Тут денег море. Их даже не считают. Объяснять, думаю, не надо.
-Зачем тебе куда-то ехать?
-Надоело. Ни одной умной рожи. Я с ними сама чуть патриоткой не стала…
А за окном насиловали трубу. Она вырывалась, визжала, хрипела, звала на помощь. Ей затыкали рот, били по лицу… Или нет. Это маленький охрипший динозаврик. Он заблудился в лесу. Заигрался, гоняясь за бабочками, а мама так увлеклась разговорами с чужим дядей. Теперь он один в страшном темном лесу. Он плачет и зовет маму своим слабеньким детским голоском.
-Да чтоб его!
-Это они сбор трубят.
-Такими воплями только покойников поднимать.
-Ты думаешь, они далеки от этого?
Общий сбор действительно напоминал картину страшного суда. Отовсюду на площадь сбредались патриоты. Грязные, небритые, с заплывшими лицами и трясущимися телами. Они тупо брели, качаясь и постоянно падая. Они долго лежали в своих могилах, потом рыли слежавшуюся землю, и теперь, усталые, они шли к явившемуся за ними ангелу, пытаясь разглядеть его пустыми глазницами. Синицын окончательно сорвал себе голос, и теперь орудовал руками и ногами, щедро раздавая затрещины и пинки по сторонам.
Наконец, спустя очень долгое время, толпа восставших мертвецов приобрела какой-то порядок. Возглавил колонну посланных в Москву сам Синицын, но не с барабаном, как в популярной присказке, а с чудотворным портретом президента. Он нарядился в форму белогвардейского офицера, обвешался крестами и восседал с важным видом на кожаном сиденье кабриолета, украшенного ленточками и плюмажем. Далее следовал батюшка со своей церковной кодлой. Все в черных длинных рясах, из-под которых выглядывали ноги в джинсах и немытых сандалиях. Через населенные пункты они должны были идти пешком, что-то там петь церковное, кадить кадилом, брызгать святой водой по сторонам и благословлять всех в подряд. Вне населенных пунктов они ехали в комфортабельном автобусе, обильно причащаясь кровью и плотью Христовой, намазанной толстым слоем икры. Далее гнали статистов для фильма о живых мертвецах с плакатами и транспарантами, на все лады прославляющими президента. Замыкал этот маскарад обоз, где Ирочка (она и впрямь оказалась незаменимой) выхлопотала нам "Мерседес" с водителем. Наконец вся эта орава тронулась в путь.
-Песню запевай!
Вы слыхали, как орут коты?
Психоз. Массовый психоз. Сумасшествие распространялось со скоростью света и избирательностью чумы. Здравый смысл панически бежал задолго еще до нашего появления, и все кометы устремились к Земле, а звезды устроили вечеринку с пивом, девочками, и рок-н-роллом. Наш крестный ход превратился во всероссийскую эпидемию. По стране прошел слух о чудодейственных свойствах нашей святыни, и со всей округи, а может и со всей нашей необъятной Родины шли к нам толпы страждущих. Да и патриотов значительно прибавилось. Во время стоянок портрет торжественно вносили в церковь, и под пристальным вниманием батюшки и Синицына, страждущие могли приложиться к чудотворному лику Президента-целителя и внести свою лепту в величайшее дело нашей эпохи. Теперь мы были чем-то средним между парадом времен товарища Сталина, крестным ходом во время чумы и нашествием саранчи. Это была грандиознейшая репетиция конца света и страшного суда. Патриоты, посвятившие себя Отчизне, требовали взаимности и уничтожали все на своем пути. Они обносили сады и огороды, сжирали накорню все запасы алкоголя, били витрины, дрались, приставали к не успевшим спрятаться женщинам и гадили, гадили, гадили. Мы превратились в широкомасштабную экологическую катастрофу. Горы дерьма в самом натуральном смысле этого слова. От плохой жратвы и низкого качества алкоголя несло практически всех, а многих еще и рвало. Все это равномерным слоем ложилось на обочины, а во время стоянок вокруг нас горели костры, готовилась еда, бились бутылки, разбрасывался мусор, деревья выворачивались с корнями, сносились заборы, памятники. По ночам в опустевших городах пьяные патриоты с матом и криками гоняли обезумевшую редкую живность, случайно оставшуюся на улице. На шампуры нанизывали даже котов. Мир после ядерной войны. А люди все прибывали и прибывали. Я не без злорадства представлял себе, как все это обрушится на Москву.
Привал. Мы с Ириной на конспиративной квартире. Целое море горячей воды, домашняя еда и чистая постель. Водителя, чтобы не болтал много, тоже где-то пристроили.
-Я тебя сразу раскусила.
-По буденовке и волочащемуся сзади парашюту?
-Ты косил. Они все на самом деле такие, а ты… Для тебя ведь вся эта любовь к президенту стеб чистой воды. Да ты и не скрывал этого. И водка для тебя сущее зло.
-Какая там водка. Самогон один.
-Для них спирт, как рыбе вода, а ты и пить то толком не умеешь. К тому же у тебя умное лицо, а тут таких отродясь не было. Ты не представляешь, как я тут по умной роже соскучилась! Поэтому я и интересовалась тобой. А когда я услышала твой телефонный разговор, тут уж никаких сомнений не осталось. Остальное ты знаешь. Да ты спишь уже.
-Аууууу! Пора вставать! Солнце уже высоко-высоко. Вам завтрак в постель?
-Кто это там?
-Санта Клаус. Летняя модификация. Я вам яичницу приготовил. Устроит? Честно говоря, это единственное, что я умею готовить.
Серый был в прекрасном настроении.
-Вы к нам на уик-энд?
-Да нет. Шел мимо, увидел свет в окне, дай, думаю, зайду.
-Позавтракаешь с нами?
-Спасибо. Я уже ел.
-Чай, кофе, пиво, водка, клей, эфир?
-Тогда чай.
-Хорошая у меня для вас новость. Не придется вам на этот раз с президентом свидеться. Вы, Валерий Николаевич, оказывается незаменимый работник. Не могут без вас дома. Мы возвращаемся.
-А я?
-Куда же мы без вас, Ирочка!
Серый манерно сделал ножкой.

-Кто там?
-Открывай.
-Какой открывай?
-Ты чего, Данила, это же я, Михайлов.
-Ты один?
-Один.
-Точно один?
-Да один я! Открывай.
-И рядом никого нет?
-Ты запарил уже.
-Посмотри, никого нет рядом с домом?
-Да нет никого!
-Пришел проведать старого друга?
-Может ты все-таки откроешь?
Дверь приоткрылась на цепочку.
-Ты, правда, один?
-Пошел ты знаешь куда!
-Проходи. Только быстро.
Он буквально втащил меня в комнату и быстро запер дверь.
-А ты и, правда, один.
-А ты гнида.
-Чай будешь?
-Может ты свет включишь?
-Нельзя, могут увидеть. Проходи на кухню.
Данила был всклокоченным, небритым, мятым, с опухшими веками и красными глазами. И вообще был на себя непохожим. Он боялся до чертиков и был совершенно трезв, чего за ним раньше не наблюдалось. На кухне был бардак. На полу среди каких-то объедков валялись осколки битой посуды вперемешку с мятыми и изорванными в клочья бумагами. Посреди стола красовалась лужа какого-то соуса в обрамлении грязных чашек и тарелок.
-Хочешь чаю?
-Со стола убери.
-Ты по делу?
-А ты как думаешь?
-Тебя послали они.
-Какого тогда хрена!
-Сам не знаю! Ничего не знаю!
-Что скажешь?
-А ты?
-Мы так и будем делить горшок пока не обделаемся?
-А ты бы на моем месте?
-На твоем месте я бы для начала все рассказал.
-А ты не знаешь?
-Может хватит! Меня хоть и они прислали, но я не с ними. А кроме меня у тебя вообще никого нет. Так что хватит! Или я тебе башню снесу!
Сидели они в кабинете шефа. Просто замечательно сидели. Под коньячок сидели, с травкой, с девочками. Что на него нашло, только стал он играть ящиками стола. В одном из ящиков папка ему на глаза попалась. Так и есть. Дело № 516 С. "ДАНИЛА ПУПКИН". Понятное дело, стало ему любопытно, что там о нем пишут. Открыл он ее и протрезвел сразу. Сказал бы кто - не поверил бы. Аккуратно лист к листу лежали в папке доносы, отчеты о его времяпрепровождении, телефонные разговоры, личная жизнь. Досье в наиполнейшем объеме и инструкции из центра.
-Это что? Что это?
-Ты где… Кто тебе разрешал по столу лазить, гнида?!
-Сам ты гнида! Стукач хренов! Уроды гребаные! Мусора поганые!…
-Шеф, у него 2513! - опомнился Джо.
-Не дай ему уйти!
Они смотрели на Пупкина с нескрываемой ненавистью, но было в их взгляде еще что-то, от чего Пупкина кинуло в холодный пот. Убьют ведь гады!
-Ах вы…!
Он кинулся к выходу. Ему повезло. Он не только вырвался от них, отделавшись всего парой синяков и выбитыми костяшками пальцев (достал все-таки шефа), но и прихватил с собой папку с документами. Закрылся он дома на все засовы, благо дверь бронированная и окна с решетками. Буквально через несколько минут зазвонил телефон, и кто-то настойчиво порекомендовал ему не делать глупостей, на что Данилу прорвало. Он высказал все, что о них думает и пообещал уничтожить все то, что так им необходимо после его смерти. Его внимательно выслушали, а потом совершенно спокойно, будто время спрашивали, заметили:
-Вы, сотрудник Пупкин, главное не дергайтесь. Будете дергаться - станете нашей проблемой, а проблемы надо устранять. Вы меня поняли?
-Да пошел ты…!
Данила бросил трубку.
-Обиднее всего, что я им верил, считал их друзьями, выручал. Как же! Пили вместе, травку курили, девочки… Я ведь шефа сколько раз от жены отмазывал. А он… Напьется и клянется в вечной любви, а Джо туда же. Мы говорит, как три мушкетера - один за всех и все за одного. А потом на меня доносы строчат куда следует. Травку для них выращивал, рисковал. Мне ведь Джо семена принес. Сказал, контрабанду взяли, просил осторожней быть. А ему травку из центра для меня прислали, чтобы мозгами шевелил поменьше, да сдох побыстрей. Ну я им гадам устрою! Будет им от меня сюрприз. Они меня долго помнить будут… Теперь твоя очередь.
Мне не дали даже переодеться. Сразу привезли в кабинет шефа. Там уже хозяйничали трое серых. Испуганная секретарша суетилась с кофе.
-А…
-Уволен. И Андерсон тоже. Поразвели тут. Да вы и сами прекрасно знаете, что тут творилось на совещаниях. Довыделывались. Вы ведь знаете Данилу Пупкина?
-Вопрос, надо полагать, риторический?
Секретарша испугано посмотрела на меня заплаканными глазами.
-Благодаря безалаберности Косолапого и Андерсона в руки Пупкина попала информация, которую он не то, что знать, вообразить не должен был.
-Какая информация?
-Теперь он пребывает в состоянии шока. Он озлоблен и потерян. Он неспособен адекватно реагировать и может наделать таких глупостей.
-Что он узнал?
-Машина уже готова. Микрофон…
-Слышь, ты, гестаповец. Я сейчас пошлю тебя я подальше и пойду спать. Ты понял?
Серый посмотрел на меня, будто я на его глазах превратился в чуду-юду.
-Гм…
-И нечего так пялиться. На своих орлов будешь так пялиться, а я человек свободный.
-Ну это поправимо. Гм… Кто-нибудь объяснит мне?…
Серый рангом пониже что-то шепнул ему на ушко.
-Везет мне на дилетантов. Значит вы не наш. Что ж. В других условиях я бы никогда не прибегнул к услугам частного лица, но теперь… теперь мы в таком дерьме! И все из-за… А вы-то чего нервничаете?
-Я устал. Мне даже рубашку сменить не дали. Тут у вас черт знает что. У моих друзей неприятности. Вы диктуете, как магнитофон, совершенно не обращая на меня внимание. К тому же ваш тон…
-Я вас совсем не игнорирую. От вашего участия в этом деле зависит слишком многое. А тон… Мне сейчас не до тона.
-Тогда ответьте на мои вопросы.
-Давайте, только побыстрей.
-Что он узнал?
-У нас нет времени на объяснения. Да и Пупкин сам вам все расскажет. Садитесь в машину. Садитесь же. У нас нет времени.
-Не густо.
-А как ты хотел?
-После того, что я узнал… Мои верные друзья… Эти хорошие надежные парни, на которых всегда можно положиться… Стукачи. Представляешь, лучшие друзья - стукачи. Всю жизнь считал себя неудачником… Да сам подумай. Кто такой Данила Пупкин? Никто, мелочь… травку выращивает, да речи с порностишками пишет. Читал стишки?
-Про Айболита?
-Про него самого. А ведь это так, шалость. Я ведь его часа за два написал, да и то потому, что ручка попалась плохая. А ведь есть же у меня… по настоящему классные вещи. Без балды. Куда я только с ними не совался… Они ведь меня почти убедили, что туфта все это… А тут речи пошли. Я на них заработал не хуже. Чем на бестселлере. Светская жизнь… девочки… одна за другой… сами на меня вешались… Казалось бы, всю жизнь мечтал об этом… Да только нихрена мне так не живется. Тошнит от всего этого… Тут Джо со своей анашей… Кури, Данила, быстрее сдохнешь. Может не физически, так хоть как человек, как личность. Нельзя ведь на этих суррогатах. Должно быть в жизни что-то настоящее. А иначе… Дерьмо полное. Я и заикаться перестал, что я писатель. Скурвился. Травка, да бабы, и те одна шваль. Ты вон своей чужой жене ноги моешь и туфли целуешь. Другие тебя дурачком считают, а я завидую. Хорошо, наверно, когда у тебя женщина, которой хочется туфли целовать. Тут же…
Не повезло Пупкину родиться талантливым. Работал он в какой-то конторе пятой ногой, особо не напрягался, выпивал, не без этого, любил романтичных девочек. Пил портвейн, столовался у друзей или сидел на диете. Писал по ночам. В свободное время оббивал пороги редакций. Читал свое друзьям, уже изрядно пьяным и восторженным девочкам, которые оставались с ним до утра… Так и жил он простой жизнью молодого писателя, пока его не заметили. Талантлив - следовательно, опасен. Попал он под 2513 как под каток.
Взяли его за какую-то ерунду. Дело вел Джо. Тогда он был еще рядовым следователем службы безопасности и особым агентом спец подразделения. Данилу приятно поразили доброжелательность, вежливость и обходительность. Тогда Джо его выручил. Понятно, что они подружились. А там и шеф появился. Был он тогда секретарем по работе с общественным мнением - нечто среднее между профсоюзным лидером времен большевизма и комсоргом. Этот был шпаком. Он тоже погорел на какой-то ерунде и тоже попал в руки к Джо. С ним Джо был не столь ласков, и, в конце концов, подписал шеф какую-то бумагу и стал нештатным сотрудником спец подразделения, или, говоря по-русски, стукачом.
-Хочешь подзаработать? - как бы, между прочим, спросил у Данилы Джо.
-Смотря как. Капля трудового порыва убивает лошадь.
-Есть один тип. Ему надо речи толкать, а он… Без мата двух слов связать не может, а у тебя с этим полный порядок.
-Что платит?
-Что скажешь, то и платит. Ты только сильно не груби.
-Богатенький Буратино?
-Нет, но у него есть какие-то фонды.
Шеф стал первой ласточкой. За ним потянулись вереницы докладчиков. Кому хочется выглядеть на трибуне профессиональным футболистом, пойманным в раздевалке сворой журналистов. Стал Данила профессиональным речетворцем. Теперь у него не то, что писать, почитать перед сном времени не было. У шефа с Джо дела тоже шли в гору. Шеф стал начальником отдела. А Джо начальником службы безопасности. Чтобы непосильный труд на благо Родины не подорвал здоровье вождя, поднял Данила свои гонорары, да и писать теперь он стал только для самых-самых. Не успел Данила обзавестись свободным временем, Джо уже тут как тут. Предложил он Даниле травку выращивать. Надо же как-то расслабляться без головной боли по утрам. У Данилы ее никто не увидит, а безопасность он, то есть Джо, гарантирует. Он ведь здесь безопасность. И пошло-поехало. Начались годы наркотического угара.
-Хорошие парни. Им наверно цены нет. Так натурально клясться в вечной дружбе, и делать все возможное… Главное, чтобы я был в тени… Чтобы без шума… Чтобы курил себе травку, пока не сдох… Чем быстрее, тем лучше… Знаешь, что меня удивило больше всего?
-Понятия не имею.
-Я не нашел ни одного твоего доноса.
-Может плохо искал?
-Я уже было, решил, что есть еще среди нас люди, а тут ты приходишь, и говоришь, что ты один из них…
-Я не один из них. Я по их поручению, а это разные вещи.
-Поубивал бы гадов!
-Тебе еще повезло. Раньше бы тебя сожгли как еретика или дали бы десять лет без права переписки.
-Я им нужен.
-Зачем?
-Все дело в прогрессе.
-Ты о чем?
-Инакомыслие. Извечное хреново инакомыслие.
-А при чем здесь прогресс?
-Не понимаешь? Прогресс их слабое место. Ахиллесова пята, если тебе так больше нравится. К чему стремится система? К порядку. Причем к порядку абсолютному, чтобы все в едином порыве и каждый на своем месте. Как шестеренки там, винтики, шпунтики. Причем с набором запчастей. Незаменимых быть не должно. А и инакомыслие - это хаос, рак на теле системы, и если его вовремя не того… Отсюда угроза порядку. Системе ведь все равно, какой у нее порядок, хорошо или плохо, для нее главное, чтобы все работало исправно, функционировало. Для системы Сократы с Иисусами страшнее любой чумы. Та хоть не лезет в основы основ, а людей и новых нарожают. Раньше инакомыслящих, а любой мыслящий человек является инакомыслящим… Мышление - процесс индивидуальный. Это вера продукт общественного питания. И не важно во что, в светлое ли будущее, в жизнь после смерти, в деву Марию, Америку и морскую пехоту, важно, чтобы слепо, и без вопросов. Здесь любое почему опасно. Почему - это уже сомнения. А начнет вслух болтать, к другим со своими вопросами приставать? Раньше всех этих умников просто уничтожали, а если кого история и помнит, то это недосмотр чистой воды. И все бы хорошо было, если бы не прогресс. Появились танки с пушками, атом, электроника с кибернетикой. Пришлось смириться с физиками и их вечным брюзжанием о культурных потребностях человека. Не могут они, видите ли, творить без культуры. Спит у них вдохновение без струнного квартета и Достоевского с Толстым, а этим только дай рот открыть. У Них, видите ли, каждая личность ценна и незаменима сама по себе. Неслыханная наглость. И это только начало. Вот и пришлось системе изобретать пресловутую 2513. Пусть себе творит тихонько. Главное не дать ему в люди выбиться. Пусть говорит у себя на кухне с любимым котом. А после смерти его и опубликовать можно. Вот ведь был человечище - гений! Читайте, смотрите, слушайте. Теперь можно. Теперь, даже нужно. Мы там кое-что подправили, написали комментарий. Автору теперь уже все равно. Одни христиане как умудрились извратить все. Но я им устрою директиву 2513. Они у меня получат.
-Что ты задумал?
-Они не могут нарушать инструкции. Правила превыше всего. Я знаю, как на этом сыграть. Ты играешь в покер?
-Какой из них?
-Тот, что на деньги.
-Видел в кино.
-Я сыграю с ним в покер. С одной стороны они не могут дать мне нормально жить, с другой просто обязаны прославить меня посмертно. Так вот, сейчас или никогда.
-То есть?
-Я устрою аукцион.
-Тебя убьют.
-Не посмеют. Я сделал одну вещь. Иногда полезно кино смотреть. Так им и передай.
-Как скажешь.
-А еще передай, пусть мне позвонят.
-Ну и дерьмо.
-Такое же, как и везде. Ни хуже, ни лучше.
-У тебя пива не завалялось?
-Нет. Я теперь чист. Хватит. Отпил я свое.
-Ты, главное, живым останься.
-Постараюсь.
-Ты хорошо постарайся.
-Да уж изо всех сил постараюсь.

Продолжение читайте в следующей рассылке.

Шел классный час. Анна Николаевна что-то рассказывала об успехах ее прошлого класса на конкурсе самодеятельности.
В последнее время, которое длилось почти весь 10 класс, каждый классный час начинался словами:
-И послал же мне бог таких уродов!
После чего шел рассказ о предыдущем выпуске, в котором почти что все, со слов учительницы, были ангелочками.
Было как всегда скучно, и Широчка занималась тем, что любовно подкармливала паучка Петровича специально приготовленными для классного часа мухами. Петрович трапезничал и махал Широчке лапкой, отчего у нее на сердце становилось теплей. Петровича в классе любили и уважали, а так как класс убирали сами дети, убеждаясь на своей шкуре в том, что в нашей стране нет рабского детского труда, Петровича никто не трогал. Иногда, правда, когда его паутина становилась совсем старой и ни на что не годной, ее сметали веником, пересадив, предварительно Петровича на новое место. Петрович на это не обижался. Он плел себе новую чистую и замечательную паутину и ждал в ней, когда дети принесут ему новых вкусных мух.
В дверь уверенно постучали.
-Войдите, - крикнула Анна Николаевна, но со стула не встала.
Дверь отворилась, и в класс вошел настоящий терминатор со свирепым выражением лица, на котором играла ласковая улыбка. Такой диссонанс не мог остаться незамеченным.
-Здравствуйте, - обратился он к Анне Николаевне, - Вы позволите сделать небольшое объявление.
-Пожалуйста, - ответила Анна Николаевна и показала детям кулак за то, что они не встали и не сказали хором, слегка нараспев: здравствуйте.
-Здравствуйте дети, - поздоровался вошедший.
-Здравствуйте, - ответили дети.
-Послушайте объявление. Я - ваш новый учитель биологии Гаркин Валентин Трифонович. Завтра у нас с вами лабораторная работа по теме: "Запись кардиограммы лягушки". Для этой работы вам необходимо будет до завтрашнего дня найти несколько лягушек. Знаете, как добыть лягушку?
Дети молчали.
-Так вот, чтобы добыть лягушку, берем телефонный справочник, открываем его на букву "л"… В нашем городке Лягушек нет. Это проверенная информация. Но в деревне Глюковка проживает целых три семьи Лягушек, о чем свидетельствует все тот же телефонный справочник. Уяснили? Далее. Теперь вам необходимо их поймать. Ловить Лягушек лучше группами по несколько человек. Для этого вам необходимо вооружиться или приборами электрошока или газовыми баллончиками и наручниками. Если таковых не будет, сойдут и прочные веревки. Что вам надо сделать: Приезжаете в деревню, находите по адресу Лягушек, устанавливаете их личность. Паспорт они, конечно, вам не станут показывать, но можно удостовериться и со слов. После того, как вы убедитесь, что перед вами именно Лягушки, а не какие-нибудь Сахаридзе, обрабатываете их электрошоком или газом, соблюдая все меры предосторожности. После этого надеваете на них наручники или вяжете веревками и везете в школу в кабинет биологии. Вопросы есть?
Вопросов не было.
-Вот и хорошо. Буду ждать вас с уловом в кабинете биологии.
-Вы точно все поняли? - строго спросила Анна Николаевна, ни на секунду не забывая, что это не ее прошлый выпуск.
-А что тут непонятного? - ответил Алек Пекарь, который был филателистом.
Не было и дня, чтобы он не брал с собой в школу какую-нибудь марку, а то и несколько, для друзей. Он долго любовался маркой, потом тщательно вылизывал ее со всех сторон. Иногда даже глотал. Обычно это происходило на первом уроке, поле чего он сидел до конца дня с блаженным выражением лица и очень внимательно слушал педагогов. В тетрадях у него, правда, были надписи, больше соответствующие китайским иероглифам или древней клинописи, нежели словам на русском языке.

Лягушки жили в двух небольших домах, расположенных напротив друг друга через улицу. Решили брать всех сразу. Ребята, взявшие по случаю родительские машины, залегли в кустах, а Широчка со своей лучшей подругой Леной постучали дверь. Им открыла пожилая женщина с угрюмым лицом.
-Простите, Вы Лягушка? - спросила Широчка.
-А вы кто такие? - подозрительно поинтересовалась женщина.
-Мы из школьного комитета, - нашлась Лена.
-Из комитета, говорите.
-Из комитета, - строго сказала Широчка, - та вы лягушка или нет?
-Ну, если из комитета, то лягушка, - согласилась Женщина.
-Тогда у нас есть кое-что для вас, - сказала Леночка и брызнула Лягушке в лицо нервно-паралитическим газом.
Лягушка рухнула, как подкошенная. В ту же секунду группа захвата, надев предварительно противогазы, взятые на прокат в кабинете НВП, ворвалась в дом, обрабатывая всех направо и налево газом.
Минут через пять Широчка и Лена стучались уже в дом напротив.
А еще через полчаса три автомобиля с набитыми Лягушками багажниками уже мчались по направлению к школе.

-Хороши, ничего не скажешь, - новый учитель по биологии был доволен, - как говорил нам майор Истомин: "Самое главное в розыскной работе - вовремя замести следы".
-А вы из розыска? - поинтересовалась кокетливо Лена.
-Из розыска.
-А к нам какими судьбами?
-Да, перестарался, вот, на допросе с подозреваемым… Ему-то чего, его в гроб и на кладбище, а мне начальник так прямо и сказал: "Тебе, говорит, Гаркин со своими зверскими замашками только с детьми и работать". Сказал и перевел меня в школу. Ладно, этих, пока не очухались, - он ткнул ногой одну из Лягушек, - в подвал, и до утра.

Утром, минут за десять до начала урока, все дети уже сидели на своих местах. Пришли даже больные, шальные и прочие любители не ходить на уроки. В классе было тихо. За пять минут до начала урока вошел учитель, ведя на веревке молодую, лет 12, пухленькую Лягушку.
-Здравствуйте, дети.
-Здравствуйте.
-Садитесь, пожалуйста. Начнем? Откройте тетради, напишите число. Дальше идет "Лабораторная работа № 5. Запись кардиограммы лягушки." Записали? Теперь теоретическое обоснование: Сердце играет роль нагнетательного насоса, создающего давление для обеспечения движения крови с определенной скоростью по кровеносным сосудам… Ну, это, надеюсь, вам понятно. Цель работы: Задача работы заключается в ознакомлении с методикой регистрации сердечных сокращений или кардиограммы. Оборудование: Комплексная электрофизическая установка, серфин, ножницы, препаровальная доска… гм. Ты и ты, - он ткнул пальцем в двух учеников покрепче, - составьте столы, чтобы Лягушка могла поместиться… Теперь ход работы… Них… себе! - вырвалось у учителя, - да такого я даже от батяньки, царство ему небесное, не слышал, а он без малого 30 лет в органах! Ход работы. Лягушку обездвиживают разрушением спинного мозга. Есть желающие?
Желающих в классе не нашлось.
-Гегемонов, - нашел учитель фамилию в журнале.
-Здесь, - ответил небольшой парнишка интеллигентного вида.
-Как мы будем разрушать спинной мозг?
-Надо ввести острый предмет между позвонками.
-Действуй.
-Вы мне поможете? А то я один ее не осилю.
-Хорошо. Считай, что я твой ассистент.
Гегемон с учителем уложили мычащую (ей предварительно заклеили рот скотчем) и брыкающуюся Лягушку животом на стол.
-Может, ей по голове чем дать, чтобы не брыкалась? - поинтересовался Гегемон.
-Я тебе покажу по голове! В руководстве о наркозе не слова. Делай так, заодно сразу поймешь, когда будет разрушен спинной мозг.
-Хорошо, я попробую, - с этими словами гегемон изловчился и пырнул Лягушку ножом в спину.
Она в последний раз хрюкнула и затихла.
-Молодец, Гегемон. Отлично. Следующим идет… Конкин.
Конкин оказался здоровым детиной-переростком с достойной толщины лобовой броней, плавно переходящей в затылочные кости.
-"Лягушку прикалывают к дощечке спиной вниз, вскрывают грудную клетку…" Так, Конкин, дуй в кабинет труда за гвоздями, молотком и "болгаркой". Да, захвати еще каких-нибудь струбцин или зажимов. Кровищи будет…
Конкин вернулся через минуту, он весь взмок от груды инструментов, которые ему дал учитель труда и давний "клиент" Гаркина.
-Переворачиваем. На раз, два, три…
Учитель с Конкиным перевернули Лягушку на спину.
-Как прибивать будем? - спросил Конкин.
-А как Иисуса Христа. Крест на крест.
Конкин легко справился с заданием, согнув только один гвоздь, который никак не хотел входить в голень Лягушке. Он уже собирался садиться на место, когда учитель его остановил:
-А кто будет грудь вскрывать? Я что ли?
Завизжала "Болгарка". Диск с довольным урчанием вгрызся в Лягушкину грудину, разбрасывая по сторонам брызги крови и косей.
-Смотри, чтобы не замкнуло, - предостерег его Гаркин.
Наконец, грудина была перерезана, а все кровоточащие сосуды зажаты струбцинами.
-Идите все сюда. Смотрите, как бьется сердце, и работают легкие.
Дети, шумно обсуждая происходящее, столпились возле стола. Они еще не видели ничего подобного.
-Дальше я сам.
Учитель ловко вскрыл сердечную сумку, перевязал и перерезал уздечку. К верхушке сердца он прикрепил Серфин. Нитку, идущую от Серфина он соединил с тензометрическим датчиком. Включил приборы…

-Обязательно буду учительницей, - решила Широчка убирая класс, - это, наверное, самая увлекательная профессия.
И она была права.