Куда же порочный плод девался - это только сама Епистима
знала. И нежить речная, когда у них новый сородич появлялся. Ведь что может
быть лучше для сотворения инкуба, чем плод тайной связи, не рождённое дитя
разврата и животной похоти? Да и звёзды, как правило, к таким зародышам
становились в нужном, выгодном Епистиме, порядке. Отбоя от забрюхатевших по
глупости баб, у неё никогда не было, а стало быть, и материала для колдовских
опытов было в избытке.
- Что-то я не
пойму, - не выдержала Крыська, - если тётка столько лет занималась сотворением
нежити, как ты их называешь, то здесь на каждом шагу должны быть лешие, кикиморы
и лесовики с оборотнями. А ведь это не так, их всего-то, раз-два.
- Ты
оборотней сюда не впутывай, это совсем другое, а так, ты почти права. Их
действительно должно быть много, их и было много, только первые инкубы были не
долговечные, не стойкие, так, год другой и всё. И Епистима ошибки делала, или
просто разные заклинания пробовала, и сами они были совсем разные, в общем,
естественный отбор.
- Скорее,
естественный отмор! – Крыська насмешливо передразнила ведьму.
- Именно,
так. Ведь Епистима не только из зародышей свою армию лепила, но и из тех, кто
уже был человеком, у кого была судьба.
- Это ты про
Верку-утопленницу?
- И не
только. Это и Инсар, и Пафнутич.
- Ну, про
Инсара, я что-то такое предполагала, а Пафнутич-то?
- Пафнутич, -
ведьма улыбнулась, - это вообще отдельная история. Ты его внимательно
разглядела?
- Вроде да, а
что?
- А описать
сможешь?
- Конечно!
Обычный дядька, только с хвостом и весь заросший зелёной шерстью. И ещё, - после
некоторого раздумья добавила девочка, - он на кота похож.
- Вот именно!
Здесь Епистима переплюнула саму себя. В Пафнутиче живут два существа, человек и
кот. Вот так-то! Ты, когда в Тени его встретишь, сильно удивишься!
- Как два
существа? Зачем?
- Вот и я
Епке говорила, «зачем, ты это делаешь?». Но она душа романтичная, хоть и ведьма.
Тут такая история. Раньше, Пафнутич так и был Пафнутичем, звали его так. И был
он беглым каторжником. Что глазища вытаращила? Именно каторжником, потому как
больше ста лет назад это было, и именно беглым. Когда этап везли по железной
дороге через наши места, он и улизнул. Леса у нас, сама знаешь, дремучие, никто
его и искать здорово не стал, в такой чащобе это нелегко, да и смысла не было.
Одним больше, одним меньше. Списали, как умершего, и поехали дальше.
А он остался,
и в лесу прижился. А куда деваться-то? Сначала землянку вырыл, потом хату
поставил. А потом судьба свела его с Епистимой. В один из своих походов по лесу,
в поисках нужной травки, она на него и натолкнулась. Очень, кстати, удивилась,
не ожидала, что без её ведома, в лесу кто-то поселится, а подиж-ты! А вскоре
обнаружилась и причина, по которой она долгое время оставалась в неведении о
новом лесном квартиранте. Дело в том, что Пафнутич подружился с Лероном,
камышовым котом-полукровкой. Вернее котом-то он был настоящим, со всеми
атрибутами, от хвоста – до усов, а полукровка, потому, что наполовину был одним
из древних. История его рождения тёмная, запутанная и для моего рассказа не
сильно важная. Ни у кого особого желания разбираться в его родословной не было,
Лерон да Лерон, и всё тут. Жил он всегда сам по себе, что и не удивительно, в
деревне появлялся только на кошачьих свадьбах, в начале весны, улучшая местную
кошачью породу. А вот с Пафнутичем сдружился.
Вместе они на
охоту ходили, вместе жильё делили, два бобыля. Лерон-то Епистиму от избы и
отвёл, расстарался, она так бы ничего и не узнала, если бы случай не помог.
- А потом
что?
- Да ничего, так
они и жили, друг в друге души не чаяли, в прямом смысле этого слова. Лерон ведь
бессмертный! С Епкой тоже поладили. Пафнутич или сам по себе был человеком
мудрым, или общение с Лероном так на него подействовало, только вырос он в
цельную, гармоничную личность. Нашёл своё место в мире, обрёл душевное
равновесие, а это очень дорогого стоит! Он ещё при жизни научился попадать в
Тень, причём без Лероновой помощи, самостоятельно. Сам нащупал Слои, и воспринял
это как само собой разумеющееся, говорил, что в существовании чего-то такого
никогда не сомневался. А ещё, он научился делать вино.
- Вино? Да
что ж в этом такого удивительного?
Лукерья
укоризненно покачала головой.
- Вот опять
ты торопишься! Подожди секунду, и я сама всё объясню. Твоя спешка, только с
мысли сбивает!
- Извини, -
пробормотала девочка, - это у меня само вырвалось.
- Я-то
извиню, а другой замолчит, и ничего интересного ты из него и клещами не
вытянешь. Так вот. Вино он делал, разумеется, не обычное. Что вина бывают не
только такими, какие продают на станции, у Вальки в буфете, ты уже знаешь,
правда?
Крыська
вспомнила пыльную посудину, которую открывала позавчера с Епистимой, и кивнула.
- Вот и его
вино было иного свойства. Старик всегда был великолепным рассказчиком, истории
его были тонкими, но интересными, плавными и неспешными. Каждая, со своим
вкусом, настроением и даже цветом. Представляешь? Его истории – это не
повествование о каких-то героях и их приключениях, не нравоучительные новеллы и
не юмористические байки. Его истории – это другая форма бытия. Когда он говорил,
то время останавливалось, по крайней мере, так казалось слушателям, хотя лично я
уверена, что это не просто обманчивое ощущение. Его слова текли почти осязаемо в
окружающем пространстве, легко и естественно, как Холодный ручей впадает в
Лещиху. Они пахли хвоей, влажной от утренней росы, или нагретым на солнце
камнем, неважно, и уводили куда-то в даль, где все вещи правильные и настоящие,
без фальши и обмана. От них человек становился чище, наконец-то отрекался от
копошащейся где-то, в потаённых закоулках души, скверны и просто отдыхал. Да
так, как никогда ещё не удосуживался. Понимаешь? Люди, хотя бы однажды слушавшие
его, навсегда уносили с собой крохотную, еле тлеющую частичку чего-то светлого и
трепетного, которую отныне, они будут бережно хранить до конца своих дней. И на
мир вокруг, они начинали смотреть другими глазами, боясь спугнуть то чистое,
чего случайно коснулись. Кто знает, кем мог бы стать Пафнутич, если бы его
судьба сложилась иначе. Кто знает…
- Не поняла,
- опять перебила ведьму девочка, - а при чём тут истории? Мы же о вине начали
говорить?
- Начали, -
подтвердила Лукерья, - просто началось всё именно с историй, это уже потом,
освоившись в Тени, Пафнутич начал сплетать вина, рассказывающие истории.
- Как это?
- А вот так!
В Тени, где все вещи имеют свой подлинный облик и свою настоящую сущность,
старик сплетал из кусочков пространства Тени, волшебные вина, которые обретали
свою собственную душу и, естественно, своё собственное Имя. Такое вино никогда
не заканчивается, оно живёт своей жизнью, и тому счастливчику, которому удаётся
его отведать, в том случае (а это обязательное условие!), если возникнет у них
взаимная симпатия, будет рассказана удивительная история.
- Вот дела!
Это что же, мне из стакана кто-то будет сказки рассказывать?
- А ты иногда
бываешь очень злая, язвительная! – нахмурилась Лукерья. – Для чего тебе это? Ты
же ведь не такая! Так зачем чужую маску на себя примерять?
- Извини…, -
привычно начала Крыська.
- Фиг тебе! И
не собираюсь! Ни извинять, ни сердиться. Мне это совершенно не нужно, это всё
мимо меня, чего и тебе искренне желаю. Меня даже не раздражает твоя фальшь, твои
привычные, неискренние извинения. Уж передо мной-то не надо показушничать, ты
ведь прекрасно поняла, что меня этим не проймёшь. Так зачем?