рождается
у
нас
на
сайте.
«Критика
критики».
И
всевозможные
«ответы».
Вообще-то,
как
справедливо
заметил
Анатолий
Каневский,
отвечать
на
критику
не
принято.
Сделали
тебе
замечания
—
прими
к
сведению
и
помалкивай.
Жди,
чтобы
другие
высказались
в
твою
«защиту».
Иногда
это,
и
правда,
имеет
резон.
Но
как
быть,
если
другие
—
не
такие
подкованные,
скажем,
в
вопросах
сетевой
литературы,
как
Мария
Тарасова,
или
в
реалиях
пушкинских
времен,
как
Анатолий
Берлин,
или
в
богословии,
как
Сергей
Чертков?
Главное
—
компетентность
и
уважение
к
оппоненту,
выражающееся
в
спокойном,
доброжелательном
тоне
и
умении
обходиться
без
навешивания
ярлыков.
Примеры
—
на
сайте.
В
«Ответе
Тони
Доктору»
Анатолия
Берлина
(кстати,
Тони
Доктор
«отреагировал»
четвертой,
последней
частью
своей
рецензии
на
А.
Берлина)
и
«Ответе
А.
Гуровичу»
Сергея
Черткова.
Мне
также
нравятся
критические
выступления
на
форуме
Славы
(Вячеслава
Садыкова).
(Настолько
нравятся,
что
для
удобства
тех,
кто
не
имеет
легкого
доступа
к
Интернету,
я
перенесла
их
на
сайт).
Всегда
«по
делу»,
лаконичные
и
неизменно
доброжелательные.
Только
что
он
открыл
небольшую
дискуссию
о
рассказах
Алексы
(Александры
Яцык)...
А
чем
порадовали
наши
ведущие
прозаики?
Валерий
Михайлов
—
очередной
фантастико-сатирической
притчей.
«—
А вы пасете овец?
—
недоверчиво спросил я, не видя ни одной овцы.
—
Да, я тот, кто пасет овец,
—
отрекомендовался он,
—
а это мое пастбище.
—
А где же ваши овцы?
—
Где-то здесь. Куда же им деваться?
—
Но я их не вижу.
—
Я тоже их не вижу, но это не значит, что их нет.
—
И вы не боитесь отпускать их так далеко?
—
А чего бояться? Зверей здесь нет, а людям они не нужны. Здесь овец не любят.
—
Зачем тогда вы их выращиваете?
—
Я их не выращиваю, я их пасу.
—
Но зачем, если вы не сможете продать ни одной овцы?
—
Такова жизнь. Либо мы кого-нибудь пасем, либо нас, либо и то и другое. Каждый в душе мечтает быть пастырем: императором, политиком, президентом... В крайнем случае, начальником, священником, семейным тираном. Каждый пытается кого-нибудь пасти. Люди идут на бесконечные лишения и все только ради того, чтобы иметь свое стадо. Но их стада капризны. Их надо кормить, ублажать, держать в страхе, всегда плыть по течению. Политик как щепка в мутном потоке. Или он течет с рекой, или его выбрасывает на берег. А с моим стадом можно расслабиться. Ничто так не полезно для здоровья, как покой. А вот вам, молодой человек, что-то мешает наслаждаться покоем...»
«...Включилась рация на портупее у сержанта Криницына: дежурный Ленинского
района вызывал ноль-четырнадцатый наряд
— и Новоселов не мог далее разобрать, о чем говорят у него за спиною. Искажаемый рацией голос дежурного напоминал голос робота и разносился, должно быть, обширно по пустой аллее.
«Сколько это, если посчитать, по городу патрулей ходит? Вот же ведь,
сила!..»
—
начал размышлять Новоселов.
Он не привык еще к службе, ему в диковинку было, что в тот час, когда
обычно он уже сидел дома, он теперь идет по темноте в такой глуши, где
—
ему представлялось раньше
— ночью осмеливаются ходить лишь преступники,
хулиганы и пьяницы. Но сейчас не только он не боялся их, а, напротив того, сами они должны были остерегаться и уклоняться от встречи с ним.
Он не сделался смелей за эти полтора месяца, сильнее или ловчее, он не выучил еще приемов рукопашного боя
— зато почувствовать успел другое, более важное: что за ним стоит сила, с которою никто не мог не считаться. Название ее было
— власть. Ему нравилось это его новое положение и даже он начинал им гордиться»...
Один
из
наших
ведущих
—
и
очень
молодых!
—
поэтов
в
новой
подборке
размышляет
о...
смерти.
Но
—
легко,
изящно,
с
печальным
юмором: