Елена Федина

Стеклянный город

Предыдущие главы книги можно прочитать в архиве рассылки.

Если вам хочется прочитать сразу все произведение целиком, можно не дожидаться следующего выпуска рассылки, а зайти на сайт www.fedina.victum.ru. Там опубликованы почти все книги этого автора.

 

Глава 7

Когда-то это был самый счастливый герцог в Лесовии. У него была самая цветущая и богатая провинция, самые лучшие художники, артисты и музыканты, самые искусные мастера, самые сладкоголосые певцы. У него была жена, известная красавица из Озерии, белокурая как Снежная Королева и синеглазая как морская богиня, у него были преданные друзья и богатые родственники, его любил Эрих Седьмой, и наконец, у него был самый красивый в мире город.

Когда-то я называл бы его «ваше сиятельство», если бы мне вообще позволили к нему подойти. Но здесь, на войне, всё было иначе. Это был просто человек, потерявший всё и пришедший ко мне за помощью. Его звали Амильо.

- Насколько я знаю, Амильо, ты отдал Стеклянный Город без боя, - заметил я холодно, - а сам сбежал.

Я не понимал, чего он после этого от меня хочет? А с Алонсом меня допек уже Тиманский!

- Да, - сразу согласился мой гость, - это так. Я никогда не прощу себе этого.

И кого-то он напомнил мне, измученный, опустошенный, ненавидящий сам себя. Ему было плохо. И потом, это был все-таки мой герцог, и до войны мы ничего плохого от него не видели.

- Выпить хочешь? - спросил я вполне дружелюбно.

- Что? – взглянул он мутным взором, -  нет-нет, я не пью. А тарелку супа съел бы.

Я позвал хозяйку и попросил ее накормить ночного гостя. Он съел и суп, и яичницу, и кусок пирога с брусникой, и сметану, но, по-моему, не наелся.

- Ты будешь убеждать меня взять Стеклянный Город, - опередил я его, - это бесполезно. Мне нет дела до его красоты, богатства мне не нужно, искусства я не понимаю, к женщинам давно остыл. Ты ничего не сможешь мне предложить такого, чтобы я изменил ход войны.

- Могу, - сказал он.

И я не поверил. Я не представлял, что это может быть.

- Вот. Смотри.

То, что он достал из-за пазухи и протянул мне, было похоже на обруч. Он был мерцающе-синий и светился изнутри, то темнея как небо перед грозой, то просветляясь до голубизны.

- Это украшение? – сказал я с сомнением, видел я и не такие поделки стекольных мастеров и еще больше о них слышал.

- Не совсем. Это надевается на голову. Попробуй.

И сначала стало страшно, потому что я знал, что стекла бывают разные… но не мог же я показать Амильо, что испугался! Я пожал плечами и возложил обруч на свою дикую соломенную копну. И свет померк. И сердце защемило.

На белом песке играли дети: Элиза, Тонио и Юлия. Над ними, сплетая кроны, качались на ветру сосны, над соснами горели звезды. Они почти не изменились за три года, дети моей сестры, они смеялись и строили песочные замки. Они не видели меня и не слышали, когда я их окликал. Я подошел, хотел дотронуться до них, но рука моя проходила насквозь. Меня не было. Я был тенью в этом прекрасном мире, в который ушла моя сестра и ее дети. Я пошел вдоль берега, смутно сознавая, что и берег этот, и сосны, и созвездия я уже видел не раз в самом пронзительном из моих снов. Как же давно он мне не снился!

Это было ошеломительно: сосны, песок, плеск прибоя, сильное упругое тело, ясная голова, колотящееся, радостное сердце! Хотелось дышать глубже, обнять весь мир, жить вечно!.. Я бежал, раскидывая руки, и кричал,  и голос мой разносился  по всей вселенной.

Оборвалось всё  как-то  вдруг.  Я сидел  за дощатым столом с грязной посудой. Передо мной лежал мерцающе-синий обруч, напротив подпирал локтем кудрявую голову Амильо Алонский, очень ломило в затылке, и было невыносимо жарко.

- Это только сон, - сказал я, - бред, фантазия.  Этих детей давно нет в живых.

- Это не сон, - покачал головой герцог, - тебе там понравилось?

- Где там?

- Ты разве не понял, где ты был?

- Даже если и был, что с того?  Если б я мог обнять этих детей! Если б я мог их спросить!

- Это тоже возможно. Только для этого нужно не маленькое «окошечко», куда ты сейчас подсмотрел, а  «дверь».

Герцог осторожно взял обруч и спрятал у себя на груди.

- Ты хочешь сказать… - утер я потный лоб, - что можно сходить в загробный мир, поговорить и вернуться?

- Можно. Мои мастера могут и не такое.

- Шутишь…

- Нет, Бриан. Я герцог провинции колдунов. Я знаю, что говорю. «Двери» существуют, и те, умершие, тоже ходят к нам. Разве ты никогда их не встречал? Впрочем, ты ведь не из Алонса…

- Ты говоришь о привидениях? – уточнил я, о том, что я как раз из Алонса, естественно, не уточняя.

- Привидения были всегда, - усмехнулся Амильо, - это только тени! Считай, что они как бы подглядывают в щелки, как ты сейчас заглянул в тот мир. «Двери» же нужны, чтобы умершие могли явиться сюда во плоти. Они почти не отличаются от живых людей.

Становилось всё интереснее.

- Чем же они отличаются? - спросил я.

- Говорят, они прячут свои руки: у них ладони  светятся в темноте. И еще чем-то, но я не помню... И речь вообще не об этом, Бриан. Я знаю, что такой ерундой тебя не соблазнишь. Это всё – предисловие. Я вынужден открыть тебе тайну,  которую знают только двое: я и моя жена Анриетта Алонская. И тогда ты решишь, нужен тебе Стеклянный Город или нет.

Я ловил себя на мысли, что хочу запустить руку ему за пазуху, взять обруч и надеть себе на голову, еще хоть раз пройти по белому песку, по берегу моих снов и закричать на всю вселенную. Я хотел этого непроизвольно и изучал пуговицы на его куртке, прикидывая, как их расстегнуть. Зря он думал, что для меня это – ерунда. Это переворачивало мне душу. А уж поговорить с Мартой во плоти – за это можно было вообще отдать остаток жизни!

- В Стеклянном Городе умеют делать и не такое, - многозначительно поведал герцог, - и дело не только в разноцветных песках, на которых он стоит, и которых больше нет нигде в мире. Дело в тех секретах, что дошли до наших мастеров из глубокой древности. Только один человек, Главный Стекольный Мастер, знал, где эти секреты хранятся, у него находилась древняя книга, в которой всё об этом сказано. Он никому не показывал ее и не открывал языка, на котором она написана, только своему приемнику перед смертью – такова была традиция. Так вот, при правлении моего деда Главный Стекольный Мастер умер внезапно - его убили в уличной потасовке. И тайна ушла вместе с ним. И никто не знает, где теперь эта книга, и что в ней написано.

- Жаль, - сказал я, - полезная была книга. Как же стекольцы обходятся без нее сорок лет?

- Старые мастера кое-что помнят. Но главных секретов уже не знает никто.

- А если тот, кто завладел книгой, разберет, что в ней написано?

- Ему понадобится Стеклянный Город со всеми его песками, мастерами и стеклами.

Я сразу вспомнил о Лаэрте. Да и король что-то очень переживал об Алонсе!

- А мне зачем Стеклянный Город? – спросил я, - у меня нет книги. Да и у тебя, как будто тоже?

Амильо Алонский какое-то время решал: говорить - не говорить, но выхода у него не было, он не знал, что Лаэрт завтра утром выступает к Стеклянному Городу со своей армией, да и был он ему, судя по всему, не помощником, а соперником.

- Дело в том, - решился-таки гость на последнюю откровенность, - что есть кое-что получше книги. Есть вещь, с помощью которой можно узнать все. Ее сделал Главный Стекольный Мастер, тот, которого убили.

Я напрягся, мне было жарко, а тут даже уши запылали, благо, их было не видно под моей копной.

- И… что это за вещь?

- А это я скажу тебе, когда ты освободишь Стеклянный Город, - заявил Алонский.

И был прав. Он же не знал, что если я что-то обещаю, то уж не обману.

- Заманчиво, герцог, - сказал я, - но почему не подождать до весны? У меня сейчас  совсем другие  планы.

- Триморцы тебя боятся. Они уже начали вывозить из города всё, что можно. А это очень красивая вещь. Она и сейчас, наверно, у меня во дворце, лежит в одной из комнат. Увезут - потом не сыщешь! Надо торопиться, Бриан.

Я знал, что не соглашусь, что никакая сила не заставит меня пойти на Стеклянный Город, и не только потому, что судьба Лесовии была для меня важнее всего, были и личные причины. Не мог я там появиться!

- Слушай, герцог, - сказал я, - я ведь вижу, что ты не трус и не слабак. Я кое-что понимаю в людях. Объясни мне все-таки, как случилось, что, удирая, ты не прихватил такую бесценную вещь с собой?

- А ты поверишь? – посмотрел он исподлобья.

- Должно же быть объяснение!

Он усмехнулся криво, прикрыл лицо рукой с растопыренными  пальцами, утер лоб.

- Стыдно сказать… Накануне я напился. Напился, как свинья, до беспамятства. Можешь верить, можешь - нет, но целые сутки тело мое жило и двигалось само по себе. А когда я опомнился, оказалось, что город сдан, жена моя в руках у кардинала Всей Империи Измаила и его Тайной Канцелярии, а сам я позорно бежал, переодевшись угольщиком.

- Как?! - меня из жара бросило в холод, даже туман перед глазами в миг рассеялся, - как ты сказал?

- Я себя не оправдываю. Я сделал то, что сделал. И нет мне прощения, а душе моей покоя! Теперь не беру в рот ни капли, даже смотреть не могу на вино, но ничего уже не исправишь.

Теперь я понял, кого он мне напоминает - одного смиренного монашка из монастыря Святого Себастьяна. Я наклонился к герцогу, раздвигая локтями тарелки.

- Как же тебя угораздило так напиться, когда враг у ворот города?

- Сам не знаю. К жене приехала подруга из Трира. Надо было выпить за ее приезд.

- В такое время из Трира - в Стеклянный Город? Не странно ли?

- Для нее – нет. Это отчаянная женщина! Она ездит в мужском костюме и владеет мечом.

- Герцогиня Флора Фурская?

Алонский удивленно поднял на меня глаза.

- Откуда ты знаешь?

Я с трудом скрывал волнение, лицо мое уже давно горело, волосы прилипли ко лбу, а теперь еще и сердце бешено заколотилось.

- Она поила тебя из кубка? Из огромного кубка синего стекла с рубинами?

- Да...

В это время вошли Клавдий и знахарка Эрна, с ног до головы одетая в черное. Мой друг всё еще держал над ней накидку, с которой стекали на пол крупные капли. Я велел им подождать в другой комнате.

- Откуда ты знаешь? – прошептал Амильо.

- Сдается мне, герцог, - ответил я хмуро, - не ты один знаешь про эту вещь. Этот случай мне знаком: человек пьет из кубка, а потом теряет контроль над телом. Над тобой жестоко пошутили, Амильо Алонский.

Мой гость какое-то время не мог осмыслить, что же я ему сказал. Я и сам был потрясен не меньше. Значит, Водемар напоил меня из кубка умышленно? Зачем?! Кому я помешал? И знал ли Водемар, что делает, или слепо выполнял чужую волю?

Сейчас же, немедленно захотелось бежать, выяснять, трясти за грудки, отворять двери пинком ноги, посылать проклятья и кого-нибудь в конце концов убить. Досталось однако только оловянной ложке, которую я согнул.

- Ты хорошо знаешь Флору? - спросил Амильо Алонский.

Почему-то вспомнился теплый летний вечер, смеющиеся губы самоуверенной красавицы и чуть живой монашек с проколотым боком. «Когда сядешь на трон, не забудь об этом!» Кажется, не трон ей был нужен, а кое-что другое!

- Эту женщину нельзя хорошо узнать, - сказал я, - но в том, что она на это способна, я не сомневаюсь.

- Но зачем?! Зачем она хотела, чтобы я отдал Стеклянный Город Мемнону? От этого он не стал для нее доступнее!

- Значит, стал. Ты прослыл трусом и потерял все права на него. Вернуть тебе Стеклянный Город могу только я. А я вовсе не обязан этого делать. Зато я могу быть обязан кому-то другому. Ты меня понял?

Герцог посмотрел на меня как на обреченного.

- Ты? Обязан этой женщине?!

- Это она так считает, - усмехнулся я, - она глубоко уверена в этом.

- А что ты сам об этом думаешь?

- Я думаю прежде всего о Лесовии, - сказал я, - кто-то должен о ней думать, пока вы все гоняетесь за чудесами! Раньше следующего лета я туда не пойду. Ты можешь остаться у меня, герцог. Я дам тебе отряд, небольшой на первое время. Освободим Тарль и Тифон, а к лету повернем на  Алонс. Только так.

- Будет поздно! – простонал он.

Соблазн был велик, я и сам зажмурился: сосны, белый песок, дети, ясные голубые глаза Марты… Но даже это не стоило жизней живых людей и их судеб. И ни одна стекляшка не стоила.

- Нет.

Он ударил кулаком по столу. Задрожали тарелки.

- Но ты можешь присоединиться к Лаэрту Тиманскому, - сказал я, - ты не того просишь, Амильо.

- Что?..

- Завтра утром, если он не передумает, то выступит как раз туда, куда тебе нужно.

- Лаэрт Тиманский?! И ты это допустишь?!

- Я ему – не указ. Извини, что не сказал сразу, - добавил я, - очень хотелось понять, почему он туда так рвется. Оказывается ему нужно ни много, ни мало – всемогущество!

- Оно ему не нужно, - покачал головой Амильо, - он в этом ни черта не понимает! Что он видел в своем глухом Тимане? Не нужны ему ни мастера, ни секреты…

- А чего же ему тогда нужно?

- Мою жену!

- Твою жену?

- Конечно! И у меня нет другой цели, как ее освободить. Всё остальное я предложил тебе, всё, что я мог. Я хочу спасти ее, Бриан! Любой ценой!

- Тогда не переживай. Лаэрт ее спасет и, может даже, не тронет. Всё будет зависеть от нее.

Амильо посмотрел на меня так выразительно, что я без слов понял: Лаэрт Тиманский скорее расстанется с жизнью, чем с прекрасной женой герцога Алонского. Оставалось только догадываться, до чего хороша была эта синеокая красавица из страны Озер, которую, увы, мне увидеть не удалось.

- Дорогая женщина, - заметил я, - из-за нее я теряю чуть ли не половину армии! Надеюсь, впрочем, что к утру он проспится, протрезвеет и передумает. С ним это бывает.

Алонский хмуро молчал. Я ничем не мог помочь ему, хоть и видел в нем товарища по несчастью. Я не мог пойти на Стеклянный Город по двум причинам: потому что Тарль и Тифон были гораздо важнее сейчас для Лесовии, и потому что в этом городе слишком хорошо знали Батисто Тапиа, актера, сумасброда и пьяницу.

Более подробная информация об авторе - Елене Фединой есть на сайте www.elenafedina.name