... чтобы подать весть о себе, пишет свое имя на крыле луня, почитавшегося
<...> священной птицей.
Накрыв ладонью дверную ручку, обнаруживаю, что можно, оказывается, стать законным
владельцем двух противоречащих друг другу воспоминаний.
С одной стороны, я совершенно точно знал, голову мог дать на отсечение, что
никогда прежде здесь не был. В то же время, я отлично помнил (всю ту же многострадальную
голову, все на ту же неприятную процедуру готов был прозакладывать), как однажды
стоял на этом самом крыльце. Только в тот раз (если он вообще существовал, сей
гипотетический ``тот раз'') я почему-то робел, не решался войти, а сейчас если
и волновался, то, скорее, от радости, словно бы домой вернулся.
