Его блеск достигает неба, дым проникает сквозь 99 небесных слоев (или покрывает
их), жар пронизывает насквозь землю, согревает ее 77 слоев.
Теоретически говоря, я бы должен то ли выматериться с досады, то ли кулаком
со всей дури врезать по ветхому заборчику - чтобы в щепу! То ли, на худой конец,
огласить округу безумным, ухающим хохотом. Но нет, в душе загорланил вдруг сводный
хор несовершеннолетних ангелов; земное тяготение, кажется, утратило власть над
моей тушкой; даже неугомонный разум притих, лишь приподнялся на цыпочки и замер,
ошеломленный, как ребенок, впервые в жизни попавший на карнавал. Мир померк,
и я приветливо улыбнулся ему на прощание. Жидкая кровь, бежавшая прежде по венам,
стала густой и горячей, бурлящей вулканической лавой; мгновение, и я ощутил,
что соткан теперь из живого огня - еще немного, и задымится сухая трава под
ногами, вспыхнет листок бумаги, зажатый в руке, пальцы которой, кажется, уже
превратились в раскаленные лучи. Оглушенный, но и восхищенный дивными этими
переменами, я столбом стоял у зеленого забора, чувствуя себя не то блудной кометой,
не то просто на совесть разведенным высоким (сигнальным?) костром.
Вечность спустя, я обнаружил, что тело мое, мясное ли, огненное ли - отдельный
вопрос, - по-прежнему вполне способно перемещаться в пространстве и выполнять
некоторые другие простые действия. И тогда я осторожно отворил калитку и по
усыпанной гравием подъездной дорожке зашагал к дому, не чуя под собою ни ног,
ни земли. Судьбы своей - и той не чуя.
