Подёргиваются пеплом оранжевые поленья,
Сужается у камина и блёкнет горячий свет…
О, эта терпкая мудрость просвечивающих мгновений,
Когда ты уснёшь бездумно, и ласк твоих больше нет.
Сквозь будущее различаю излучистый путь измены,
С неизъяснимой грустью вникаю в твои черты:
Вчера они были солнцем, сегодня они – драгоценны,
А завтра – забудет сердце путь к дому, где плачешь ты.
И слышу в туманах чувства неявственную октаву,
Звучащую дальним хором над крепнущею судьбой.
Напевы других свиданий, и бури, и ширь, и славу, –
И с лёгкой полуулыбкой склоняюсь я над тобой.
И плечи нам душит бархат лилового изголовья, –
Прими же прощальной данью и молча благослови
Опустошаемый кубок – весь бред этой терпкой крови,
Последнюю ночь всевластья закатывающейся любви.
Нет, никогда моей, и ты ничьей не будешь.
Так вот что так влекло сквозь бездну грустных лет,
Сквозь бездну дней пустых, чьё бремя не избудешь.
Вот почему я – твой поклонник и поэт!
Здесь – страшная печать отверженности женской
За прелесть дивную – постичь её нет сил. Там – дикий сплав миров, где часть души вселенской
Рыдает, исходя гармонией светил.
Вот – мой восторг, мой страх в тот вечер в тёмном зале!
Вот, бедная, зачем тревожусь за тебя!
Вот чьи глаза меня так странно провожали,
Ещё не угадав, не зная… не любя!
Сама себе закон – летишь, летишь ты мимо,
К созвездиям иным, не ведая орбит,
И этот мир тебе – лишь красный облак дыма,
Где что-то жжет, поёт, тревожит и горит!
И в зареве его – твоя безумна младость…
Всё – музыка и свет: нет счастья, нет измен…
Мелодией одной звучат печаль и радость…
Но я люблю тебя: я сам такой, Кармен.