Ранний, чуть видный рассвет,
Сердце шестнадцати лет.
Сада дремотная мгла
Липовым цветом тепла.
Тих и таинственен дом
С крайним заветным окном.
Штора в окне, а за ней
Солнце вселенной моей.
1917
Владимир Набоков
На закате
На закате, у той же скамьи,
как во дни молодые мои,
на закате, ты знаешь каком,
с яркой тучей и майским жуком,
у скамьи с полусгнившей доской
высоко над румяной рекой,
как тогда, в те далёкие дни,
улыбнись и лицо отверни,
если душам умерших давно
иногда возвращаться дано.
1935
Арсений Тарковский
Мне в чёрный день приснится
Высокая звезда,
Глубокая криница,
Студёная вода
И крестики сирени
В росе у самых глаз.
Но больше нет ступени –
И тени спрячут нас.
И если вышли двое
На волю из тюрьмы,
То это мы с тобою,
Одни на свете мы,
И мы уже не дети,
И разве я не прав,
Когда всего на свете
Светлее твой рукав.
Что с нами ни случится,
В мой самый чёрный день,
Мне в чёрный день приснится
Криница и сирень,
И тонкое колечко,
И твой простой наряд,
И на мосту за речкой
Колёса простучат.
На свете всё проходит,
И даже эта ночь
Проходит и уводит
Тебя из сада прочь.
И разве в нашей власти
Вернуть свою зарю?
На собственное счастье
Я как слепой смотрю.
Стучат. Кто там? – Мария. –
Отворишь дверь. – Кто там? –
Ответа нет. Живые
Не так приходят к нам,
Их поступь тяжелее,
И руки у живых
Грубее и теплее
Незримых рук твоих.
– Где ты была? – Ответа
Не слышу на вопрос.
Быть может, сон мой – это
Невнятный стук колёс
Там, на мосту, за речкой,
Где светится звезда,
И кануло колечко
В криницу навсегда.