Там, на припёке, спят рыбацкие ковши;
Там низко над водой склоняются кистями
Тёмно-зелёные густые камыши;
Полдневный ветерок змеистыми струями
Порой зашелестит в их потайной глуши,
Да чайка вдруг блеснёт сребристыми крылами
С плаксивым возгласом тоскующей души –
И снова плавни спят, сияя зеркалами.
Над тонким их стеклом, где тонет небосвод,
Нередко облако восходит и глядится
Блистающим столбом в зеркальный сон болот –
И как светло тогда в бездонной чаше вод!
Как детски верится, что в бездне их таится
Какой-то дивный мир, что только в детстве снится!
1903
Лариса Патракова
из цикла «Михайловское»
Я опустила руки в глубину,
И тихое сознанье вод бездонных
Напомнило о том, что я свободна
Взлететь иль камнем ринуться ко дну.
А шелест струй в священной глубине
Всё звал и звал, свивая нить разлуки,
И было слышно, как на самом дне
Таинственные зарождались звуки…
И только день себя перешагнул,
Подспудно, из глубин, со дна оркестра
Мелодия нездешняя воскресла:
Запел, заплакал белый Белогуль…
Константин Бальмонт
Меж подводных стеблей
Хорошо меж подводных стеблей.
Бледный свет. Тишина. Глубина.
Мы заметим лишь тень кораблей.
И до нас не доходит волна.
Неподвижные стебли глядят,
Неподвижные стебли растут.
Как спокоен зелёный их взгляд,
Как они бестревожно цветут.
Безглагольно глубокое дно.
Без шуршанья морская трава.
Мы любили, когда-то, давно,
Мы забыли земные слова.
Самоцветные камни. Песок.
Молчаливые призраки рыб.
Мир страстей и страданий далёк.
Хорошо, что я в море погиб.