Примерно на полдороге к коммунизму, то есть в самом начале 70-х годов, сидели мы
в курилке и рассуждали на разные отвлеченные темы. Широта обсуждений была совершенно
невероятной - от роли личности в истории до роли ширины брюк в становлении Добровольных
Народных Дружин.
(Кстати, о роли личности - буквально через пару
месяцев к нам в отдел пришел чрезвычайно озабоченный механик. То ли работы у него
практически не было, а скорее всего поговорить он любил значительно больше, чем работать,
но свое рабочее время он проводил преимущественно в курилке. И в скором времени его
непрерывными стараниями и стремлениями круг тем в курилке сузился до точки - только
о бабах, притом в самом незамысловатом виде. От этого контингент курилки категорически
изменился; некоторые даже бросили курить).
Но в тот день, в очередной раз растекаясь мыслью по древу, вдруг заговорили о лозунгах.
"Да я тебе любой коммунистический лозунг в две минуты в антикоммунистический переделаю",
- заявил вдруг Нарошевич.
Фамилия у него была скорее белорусская, а не еврейская, а во внешности его неожиданным
образом смешивались русские, еврейские и татарские черты.
"Например?" - спросил я.
"Например, в лозунге "Да здравствует коммунизм!" напишу "Да здравствует" красными
буквами, а "коммунизм" - черными, и дело в шляпе."
Парторг крякнул.
"Послушай, Рабинович, - тонко намекнул он, - язык ведь может не только до Киева довести..."
Мы похихикали и разошлись.
Несколько лет спустя я вспоминал этот разговор совершенно регулярно - два раза
в год в дни революционных праздников.
Дело в том, что в качестве праздничного украшения Дворцовой площади на здании Военно-исторического
архива, прямо по ходу демострации, стали вывешивать лозунг: "Верной дорогой
идете, товарищи!".
Лозунг висел под самой крышей, а под ним и до самой земли стена драпировалась огромным
полотном, на котором была изображена праздничная демонстрация трудящихся, а на ее
фоне Владимир Ильич, приветственно помахивающий рукой в сторону площади.
Ничего антикоммунистического в этом не было.
Правда, нарисованная демонстрация трудящихся шла
навстречу реальной демонстрации, то есть шли они в противоположные стороны. Поэтому
было не совсем ясно - какая же дорога правильнее. Но это пустяки.
Главное заключалось в том, что нарисованная демонстрация была выполнена исключительно
в красно-розовых тонах, а Владимир Ильич, согласно исторической правде, был с черном
костюме, черной кепке и с черной бородкой клинышком.
С Первомаем вас всех, товарищи и сотоварищи, граждане
и сограждане, господа и согоспода!