Невзрачный господин в богемного вида клетчатом шарфе, весьма живописно накинутом прямо поверх строгого темного костюма, сидел за огромным письменным столом и грозно глядел на двух типов в давно вышедших не только из моды, но вообще из употребления болоньевых плащах. Типы смущенно переминались с ноги на ногу посреди обширного, но скромно обставленного кабинета.
– Ну? – прервал господин в шарфе затянувшееся молчание, будто полоснул ножом по ткани. – Что скажете?
– Да не виноваты мы, господин босс, – по кроличьи залопотал первый, судорожно теребя велюровую шляпу. – Мы ж не знали, что...
– Вы все знали, – ледяным голосом заговорил господин босс, буравя своих подчиненных удавьим взглядом из под огромных очков в золотой оправе. – Что я вам, ослам, велел? Проникнуть в поезд и прощупать указанного пассажира. Но не убивать! Мне он был нужен живым, а не...
– Так мы ж все делали по вашим указаниям, шеф, – плачущим голосом заговорил второй человек в плаще. – А что нам еще оставалось, когда он полез во внутренний карман? Мы же не знали, что за очками. Пристрелил бы, и тогда что?
– И правильно бы сделал! – в сердцах загремел шеф. – Господи, с какими олухами мне приходится работать... Ну ладно, застрелили так застрелили, но какой дьявол мешал вам порыться в его вещах?
– Так мы же рылись! – чуть не в голос заговорили оба «плаща». – Да как еще рылись! Все белье перекопали, а кроме «ксивы», никаких бумаг не нашли. Да и та фальшивая...
– А в кейс заглянуть не додумались?
– И в кейс тоже заглянули, – зачастил первый «плащ», – а там арифмометр электронный. Что вам с него толку?
– Придурки, – безнадежно махнул рукой босс. – Арифмометр... Вы что, о компьютерах никогда не слыхали?
– А, так это был компьютер! – радостно протянул второй. – Я ж тебе говорил, давай прихватим, покажем шефу, а ты мне – арифмометр, арифмометр...
– Сам ты арифмометр, – обозлился первый. – Только и знаешь, елки моталки, как пушкой бренчать!
– Цыц! – Шеф пристукнул по столу тяжелой металлической чернильницей, выполненной в виде мавзолея. – Не умничать мне тут! Даю вам шанс на исправление. С завтрашнего дня будете вести наружное наблюдение за новым объектом. Имя и адрес вам сообщат. И без самодеятельности! Если и это завалите, то пеняйте на себя. Все, свободны.
Радостные, что так легко отделались, «плащи» выскользнули из комнаты, а их босс, поплотнее запахнув клетчатый шарф, полез в стол, извлек оттуда лист бумаги и, обмакнув перо в чернильницу, начал что то записывать.
* * *
Стоял великолепный осенний денек, случающийся иногда в пору бабьего лета. В придачу он еще и выпал на воскресенье, и оттого садово дачный кооператив «Жаворонки» был необычно многолюден. Сразу несколько огородников и их гостей сидели на веранде одной из дачек, которую точнее было бы назвать хибаркой, за большим столом и, вооружившись ножами, чистили грибы.
– Где это вы, Владлен Серапионыч, столько набрали? – спросила хозяйка дачи Ольга Ильинична Заплатина, малопримечательная на первый взгляд женщина, по внешнему виду которой трудно было бы сказать, что она – известная кислоярская писательница.
– А у меня, знаете ли, места знакомые, – горделиво ответил Владлен Серапионыч. Он то и был тем грибником, что обеспечил своих друзей работой по меньшей мере на ближайшие пол часа, но зато в самом недалеком будущем вкуснейшим обедом.
Владлен Серапионыч по своему внешнему облику отчасти походил на земского доктора из рассказов Чехова. Да он и в самом деле был врачом, хотя отнюдь не земским. Однако о роде его медицинских занятий мы узнаем чуть позже.
– Ну и красавец, – восхищенно протянул статный молодой человек, разглядывая огромный боровик, – даже резать жалко. Эх, фотоаппарат не прихватил, а то ведь никто ж не поверит, что такие грибы на свете бывают... – Слова молодого человека прервал какой то писк. – Прошу прощения, – он достал из внутреннего кармана куртки мобильный телефон. – Слушаю. А, это ты! Нет нет, после, сейчас я занят, к тому же не один. Что, неужели настолько важное сообщение? Ну ладно, перезвони
мне попозже... Что поделаешь, работа есть работа, – вздохнул он, возвращая телефон за пазуху, и, решительно разрезав чудо боровик пополам, печально констатировал: – Увы, червивый.
– Да уж, Василий Николаич, беспокойная у вас работка, – покачала головой хозяйка. – Даже по воскресеньям, и то...
– Зато и безработица мне, к сожалению, в обозримом будущем не грозит, – Василий Николаевич кинул остатки боровика в кучку очистков и взялся за подосиновик на длинной темной ножке.
– Что поделаешь, ведь пока в обществе существует преступность, будут существовать и сыщики, – вздохнул доктор Серапионыч. Из этой фразы непосвященный читатель наверняка сделал бы вывод, что Василий Николаевич Дубов служит в милиции – и ошибся бы. А почему – это мы услышим из его ответа.
– Вы правы, доктор. Я оттого то и подался в частные детективы, чтобы свести преступность к минимуму. – Василий произнес эти слова столь просто и буднично, что никто из его собеседников не воспринял их как декларативную громкую фразу. Все понимали, что это – его искреннее и глубокое убеждение.
– Да, доктор, вы ж так и не сказали, где нашли столько грибов, прервала неловкое молчание еще одна дачница, кандидат исторических наук баронесса Хелен фон Ачкасофф. Почему «баронесса» – этого никто не знал, тем более что в ее внешности и манерах трудно было найти какие либо намеки на баронское происхождение, однако все звали госпожу Хелену баронессой. Очевидно, потому что имя и фамилию выговорить было сложно, а отчества толком никто не знал.
– Но, конечно, если это секрет, то можете не говорить, – добавил детектив Дубов. – Хотя и так ясно – возле железной дороги.
– С чего вы взяли? – удивился доктор.
– Это элементарно, Владлен Серапионыч, – обаятельно улыбнулся Василий. – У вас на сапогах песок с насыпи. Больше такого в здешних краях нигде нет километров эдак за сто.
– Да, так оно и было, – сознался доктор. – Как раз вдоль «железки», за Покровскими Воротами. Грибов, скажу я вам, друзья мои, видимо невидимо! – Серапионыч хитро прищурился за стеклами пенсне. – Да и не только грибов...
– А чего же? – пристально глянула на него госпожа Заплатина. Признавайтесь, что вы там еще нашли!
– Должно быть, труп на рельсах, – усмехнулся Василий.
– Или какую нибудь хорошую книгу, – предположила писательница.
– Неужели ценную историческую реликвию? – страшным шепотом спросила баронесса и сама же громко расхохоталась.
– Ну, тогда мне, исходя из профессиональной специфики, следовало бы сказать, что я нашел шприц, или стетоскоп, или секционный скальпель, подхватил доктор, – но увы. Я нашел всего лишь дискету. Самую обыкновенную компьютерную дискету.
– И где же вы ее отыскали? – без особого интереса спросил Дубов. Под елочкой среди сыроежек? Или возле брусничного кустика?
– Да нет, прямо рядом с насыпью. Я бы ее и не заметил, если бы не наступил. Она еще была завернута в целлофановый пакетик. Я даже удивился, откуда в лесу дискета. Ну, поднял и по пути занес к Женьке – может, ему сгодится.
– А что, и Женька тут? – несколько удивился Василий.
– А то как же, – закивал доктор, – и даже здесь, в своей хибарке, возится с компьютером и принтером. Как будто в городе ему мало!
– Компьютерный маньяк, – сочувственно вздохнула хозяйка. – Погодите, а не он ли это, легок на помине?
Взоры всех, кто был на веранде, оборотились к калитке, через которую входил невысокий сутуловатый человек в соломенной шляпе. В одной руке он держал бутыль кока колы, а в другой – лист бумаги.
– Женя, давай к нам! – радостно замахала рукой госпожа Заплатина. Помогай грибы чистить, а потом будем уху варить. Или нет, уха – это из рыбы...
– А колу убери, – шутливо погрозил пальцем Дубов. – Ею будешь компьютерные программы запивать, а под грибки лучше водочку.
– Не пью, – отрывисто ответил Женька и подал Серапионычу листок с принтерной распечаткой. – Вот здесь то, что удалось прочесть на вашей дискете.
– И все? – разочарованно вздохнул доктор, пробегая текст, занимавший чуть более четверти страницы. – Да уж, не густо.
– А там и был всего один файл, да и тот здорово попорченный, объяснил Женя. – Дискета в безобразном состоянии, я еще удивляюсь, как на ней вообще что то сохранилось.
– Так так, что у нас там? – пробормотал доктор и, поправив сползшее набок пенсне, с выражением зачитал:
– «...олог, профессионал в своей области. Я знаю, что ты живешь анахоретом и кроме своих ископаемых костей ничего знать не хочешь, но все может повернуться самым скверным образом, тем более что я чувствую за собой...» Дальше пропуск. Ага, вот: «...обязательно сходи к тете и передай ей, чтобы она...» Ну и дальше что то уж вовсе невообозримое.
– Это все, что мне удалось восстановить, – пояснил Женя. – Как же можно доводить дискету до такого состояния!
– Я ж тебе говорил, откуда она взялась, – ответил доктор. И, оглядев остальных, спросил: – Ну, господа, что вы обо всем этом думаете? Лично я не сомневаюсь, что здесь кроется какая то страшная тайна!
– По моему, Владлен Cерапионыч, у вас уже и своя версия имеется, заметил Дубов, старательно счищая кожицу с ярко красной шапочки сыроежки.
– Может быть, – загадочно ответил доктор. – Но сначала, Василий Николаич, я хотел бы услышать ваше мнение как профессионала.
– A у меня, собственно, и нет никакого мнения, – огорошил Cерапионыча Дубов. – Да и вообще, я приехал сюда на выходной отдохнуть от всяких версий, слежек и улик, а вы меня опять в них втягиваете! – И Василий Николаевич с демонстративной тщательностью заработал ножом.
Однако Серапионыч, кажется, уже всерьез «завелся»:
– Да, но откуда в лесу взяться дискете, скажите вы мне на милость? Разве что кто то взял с собой в лес этот, как его, компьютер в форме дипломата...
– Лаптоп, – подсказал Женя.
– Ну вот именно, значится, взял его в лес, поработал, а дискету потерял? Не верю!
– Ну почему, будь у меня такой, то я бы с удовольствием, знаете, на природе... – мечтательно протянул Женя.
– И у самого железнодорожного полотна? – ехидно перебил доктор. По моему, ясно – дискету выбросили из поезда!
Так как с этим выводом никто спорить не стал, то Серапионыч вдохновенно продолжал развивать мысль:
– Теперь – что мог бы обозначать этот странный текст? Какие у кого будут мнения?
– Позвольте мне, – попросила госпожа Заплатина. И, пробежав распечатку, заметила: – Такое впечатление, что это отрывок из какого то литературного произведения, но на редкость бездарного. И, похоже, автор осознал собственную бесталанность, или, скажем так, отсутствие в тот момент вдохновения, и в отчаянии выбросил дискету в окно. У меня и у самой такое случается, хотя в поезде я обычно не творю. Тем более на компьютере.
– A вы что скажете, баронесса? – обратился Серапионыч к госпоже фон Aчкасофф.
– A, что? Извините, я о своем задумалась, – смущенно проговорила госпожа Хелена. – Загляделась на перелетных птиц. Знаете, еще в древних кисляцких преданиях говорится, что ласточка символизирует душу. Когда осенью она улетает, то и природа засыпает, а весной ласточка возвращается, и земля пробуждается от сна. И будто бы в захоронениях древних кислоярских правителей... Ах, впрочем, это к делу, конечно же, не относится.
– Баронесса как всегда в своем репертуаре, – хохотнул Василий. – A что говорят древние поверья о грибах, вы не в курсе?
– O, это тема для целой диссертации, – азартно подхватила баронесса. – Древние кислоярцы задолго до Курехина открыли, что грибы встречаются и среди людей. Так, если верить древним пиктограммам, которые обнаружил при археологических раскопках на Гороховом городище мой питерский коллега профессор Кунгурцев...
– Баронесса, о грибах после, – сурово перебил Серапионыч. – Что вы можете сказать о тексте на дискете?
– Ну, по столь малому фрагменту установить целое довольно сложно, пожала плечами баронесса, – труднее даже, чем нарисовать портрет Ивана Грозного по черепу. Но этот фрагмент явно эпистолярного происхождения и чем то отдаленно напоминает небезызвестную переписку вышеупомянутого Грозного с князем Курбским.
– Да, но во времена Курбского и Ивана Грозного не существовало ни компьютеров, ни железной дороги, – заметил Серапионыч.
– Необычайно тонкое замечание, – хмыкнул детектив Дубов. – Да, доктор, так ведь вы собирались попотчевать нас вашей собственной версией.
– Ну что же, – охотно подхватил доктор, – вот вам моя версия, опирающаяся на факты. А факты таковы. На днях я прочел в уголовной хронике, что по приезде в пункт назначения в купе фирменного поезда «Северный экспресс» Кислоярск – Прилаптийск обнаружен труп неизвестного человека с фальшивым паспортом. Рядом с ним лежал этот, ну, как его...
– Кинжал? – попыталась угадать Ольга Ильинична.
– Да нет, беднягу застрелили, – вздохнул доктор. – Ну, как его, тип топ.
– Лаптоп, – поправил Женька.
– Ага, вот именно. И безо всяких дискет. А что касается текста, то исходя из характеристики адресата – анахорета, знатока костей – я знаю в Кислоярске одного человека, к которому она вполне подходит.
– Догадываюсь, о ком вы говорите, – подхватила баронесса. – И что же, что же?
– Да очень просто, – с уверенностью продолжал Серапионыч, – тот неизвестный в поезде был, судя по всему, крупным мафиози, и стал он жертвой внутренних разборок. А «анахорет» – его сообщник, с которым они проворачивали всякие аферы. Этот мафиози пытался удрать в Прилаптийск, но в поезде почуял за собой слежку и решил таким образом передать послание сообщнику. Думаю, что на дискете были записаны его имя, адрес и просьба нашедшему передать дискету по назначению за приличное
вознаграждение.
– А если наоборот – мафиози, или кто бы он там ни был, писал послание, но тут заметил, что за ним следят и на всякий случай выкинул его за окно именно в надежде, что его никто не найдет? – возразила госпожа Заплатина.
– Вряд ли, – покачал головой Серапионыч. – Я ведь говорил, кажется, что дискета была завернута в пакетик. – И, обернувшись к Дубову, доктор горделиво спросил: – Ну, Василий Николаич, как вам моя версия?
Василий отложил ножик – похоже, горячность доктора начала его забавлять.
– Видите ли, Владлен Серапионыч, мне ваши построения кажутся, как бы это помягче выразиться, несколько надуманными, – медленно заговорил детектив. – Во первых...
– Извините, мне тоже, – перебила баронесса. – Если мы с вами, Владлен Серапионыч, имеем в виду одно и то же лицо, то должна вам сказать, что это ученый с мировым именем, профессор, я сама как то обращалась к нему за консультацией. В общем, на сообщника мафии он ну никак не похож!
– Он очень скрытый человек, – возразил доктор, – как раз из тех, про кого говорят, что в тихом омуте черти водятся. Ах да, простите, Василий Николаич, мы вас перебили.
– Да нет, ничего, – рассмеялся детектив. – Просто я предпочитаю не делать скоропалительных выводов. Во первых, вовсе не обязательно, что дискету выкинул именно тот погибший неизвестный. По железной дороге идет довольно много разных поездов, и отнюдь не только Кислоярск – Прилаптийск. Во вторых, если убитый и вправду крупный мафиози, то он имел бы солидную охрану и уж во всяком случае не дал бы себя так легко застрелить. В третьих, нигде не сказано, что ваш «анахорет» живет
именно в Кислоярске. Возможно, что послание, если это действительно послание, а не художественная литература, адресовано кому то не известному вам, живущему не в Кислоярске, а, например, в Прилаптийске. Я могу назвать и «в четвертых», и «в пятых», но и без того
понятно, что ваши предположения, дорогой доктор, построены не более как на зыбком песке.
– Я вас понимаю, Василий Николаич, – несколько уязвленно заговорил Серапионыч. – Наверно, я и сам дал бы вам подобную отповедь, если бы вы вздумали в моем присутствии рассуждать о медицине. Но я завтра же схожу к профессору и все выясню!
– Только будьте осторожны, – покачал головой Дубов.
– А зачем? – хитро прищурился доктор. – Вы же утверждаете, что все мои подозрения ничего не стоят! Или не так?
– Господа, грибы почищены, – прервала спор Ольга Ильинична. – Кто у нас главный специалист по варке?
– Можно и сразу жарить, – заметила баронесса. – В новгородских рукописях пятнадцатого века я обнаружила один весьма оригинальный способ...
И разговор, вновь перейдя на грибные рельсы, к таинственным дискетам и покойникам в купе более уже не возвращался.
* * *
Босс хмуро глядел на молодую даму в темном платье, вальяжно развалившуюся на венском стуле по другую сторону его обширного стола.
– Что смотришь, козел плешивый? – презрительно глянула дама, поправляя подол платья. – Думаешь, я тебя боюсь?!
– Знай свое место, дура! – прикрикнул босс. – Кем бы ты была без меня. Я тебя из дерьма вытащил, устроил на приличное место, а ты, паскуда волчья, еще вякаешь!
– Я говорю, а не вякаю, – взвилась дама, – и кто мне запретит, ты, может быть? – И, подумав, презрительно выплюнула: – Сморчок!
– Заткнись, падла! – заорал босс. – А то опять схлопочешь!
– Сам замолчи, старый хрен, – процедила дама и демонстративно закинула на стол свои миниатюрные ножки в темных чулках.
– Забыла, где находишься?! – резко поднялся из за стола шеф. – Я тебе щас напомню! – И, схватив обеими руками ее ноги, резко втащил даму на стол. Та не осталась в долгу и тут же запустила в шефа попавшейся под руку мавзолееобразной чернильницей. Шеф едва увернулся, и чернильница угодила в дверцу массивного сейфа, оставив на ней огромную кляксу.
Этого босс уже не мог стерпеть. Сорвав с себя клетчатый шарф, он набросил его на шею дамы и слегка затянул.
– Вы, сударь, подонок! – придушенно закричала дама. – Ну, убей меня! Не убьешь ведь, трусливая тварь!
– Убью, – прошипел босс, – но не сегодня. И даже не завтра. Ты у меня, сволочь, еще помучаешься! – С этими словами он отшвырнул шарф и принялся судорожно срывать с дамы платье.
– Ну, где ты там? – простонала дама, томно расстегивая пуговки в верхней части платья. – Скорее, скорее!
– Похотливая сука, – злобно выкрикнул шеф и, швырнув на пол туфельку, в пылу борьбы слетевшую у дамы с ножки, оставил ее обладательницу сладострастно постанывать на столе.
– И вот так каждый раз, – театрально развела руками дама, когда дверь за боссом захлопнулась. – Ни на фига не способен, ну чего ради я с ним связалась? – Спрыгнув со стола, она деловито поправила платье и надела туфлю. Похоже, что подобные своего рода ритуальные сцены между ними происходили регулярно и всякий раз кончались одним и тем же. То есть ничем.
* * *
В то время, когда происходили описываемые события, Василий Дубов еще не достиг славы Великого Детектива и потому не был особо обременен делами и заказами. В понедельник утром он сидел в своей сыщицкой конторе на втором этаже Кислоярского Бизнес центра и просматривал кое какие бумаги, вспоминая вчерашний царский обед в «Жаворонках». Внезапно дверь распахнулась, и в контору влетел Владлен Серапионыч. Василий несколько удивился – доктор весьма редко наведывался к нему на работу, обычно они
встречались в ресторанчике «Три яйца всмятку» во время обеда.
– Здравствуйте, доктор, – приветствовал гостя Василий Николаевич. Присаживайтесь, чайку согреем...
– Не до чайку сейчас! – перебил Серапионыч. И это казалось еще более странным – доктор слыл изрядным любителем сего древнего напитка.
– Ну, тогда рассказывайте, что стряслось, – предложил Дубов. Неужели из вашего заведения сбежал пациент?
– Вам бы все шуточки, – обиженно протянул доктор. – А я только что побывал у того человека!
– У какого человека?
– А вы забыли? Которому адресовано послание на дискете!
– Это только ваше предположение, – уточнил детектив. – Кстати, кто он такой? Вы вчера не назвали даже его имени.
– Разве? Профессор Степан Степаныч Петрищев, видный специалист в области антропологии, почетный член ряда зарубежных академий и прочая и прочая. Но по его облику и образу жизни этого никак не скажешь. И вот это то самое странное! – чуть не выкрикнул доктор. – Ясное дело, ему есть что скрывать. И потому мои предположения о его связях с мафией – не пустые фантазии!..
– Погодите погодите, – с трудом остановил Василий расходившегося Серапионыча, – давайте по порядку. Что вам показалось странным в этом профессоре Петрищеве?
– В прошлом профессор заведовал Кислоярским филиалом Московского института антропологии, или как он там назывался. А после того как мы отделились от Москвы, филиал передали на баланс Кислоярского музея. То есть вообще то его хотели просто прикрыть, но сохранили из уважения к заслугам и мировому имени профессора Петрищева. Тем более что он там, как я слышал, работает задарма, не получая зарплаты. И ради чего? – вновь оживился доктор. – Из одной любви к науке? Как бы не так – чтобы проворачивать
свои аферы!
– Постойте, Владлен Серапионыч, – опять перебил доктора детектив, ваши предположения обсудим после. А пока что будьте добры излагайте факты. Расскажите, где расположен ваш подозрительный филиал. Я о таком, признаться, даже и не слыхивал.
– И немудрено, – радостно подхватил Серапионыч. – Собственно, филиал – это громко сказано. А на самом деле – небольшой флигелек на Хлебной улице.
– Странно, – покачал головой Дубов. – Я довольно часто прохожу по Хлебной, но никаких флигельков не замечал.
– Он в глубине двора, – пояснил доктор. – На первом этаже собственно филиал, а на втором, больше похожем на чердак, сам профессор и живет. Иногда, случается, по неделе оттуда не выходит!
– Откуда вы об этом узнали?
– Да от дворничихи, она у меня когда то лечилась. Нет, не по месту службы, конечно, а в частном порядке. Жаловалась еще, что двор всегда был тихий и спокойный, а на днях какие то пьянчуги завелись – целыми днями пьют вино да песни горланят...
– А у самого профессора вы побывали? – рассказ доктора понемногу становился Василию все более занятным.
– Побывал, – вздохнул Серапионыч. – И поначалу профессор Петрищев меня встретил даже весьма гостеприимно – все ж, как никак, коллеги по науке... Но едва я завел речь о дискете, то он сразу как бы ушел в себя и заявил, что ничего не знает и что к нему это никакого отношения не имеет.
– А распечатку вы ему показывали?
– Я оставил Петрищеву ксерокопию, но он ее не глядя скомкал и кинул в корзину.
– Только скомкал или еще и порвал? – попросил уточнить Дубов.
– То то что не порвал! – азартно подхватил Серапионыч. – Я сразу увидел, что что то тут все таки нечисто.
– Позвольте с вами не согласиться, Владлен Серапионыч, – подумав, ответил детектив. – Вы сами говорили, что профессор Петрищев живет уединенно, занят своими ископаемыми костями, а тут заявляетесь вы и с порога заводитесь насчет каких то дискет и мертвых мафиози. Ясно, что такие разговоры вызвали у него, если можно так выразиться, реакцию отторжения.
– Вы мне не верите, – слегка обиделся доктор, – а я вам точно говорю – дело темное. – Серапионыч конспиративно понизил голос: – Вы, Василий Николаич, конечно, будете смеяться, но я понял, в чем дело. Тут орудует не просто мафия, а нечто большее. Они убивают людей, трупы пускают на колбасу, а кости держат у Петрищева под видом ископаемых останков! А тетя, о которой упоминается в послании – содержательница ихнего главного притона.
Дубов едва сдержал улыбку:
– Похоже, доктор, вы начитались статей небезызвестного господина Ибикусова в «желтой прессе» и в запале говорите такое, во что и сами не верите. Ваши гипотезы лежат где то, извините, уже в области фантастики, и даже не научной. Если бы все обстояло так, как вы говорите, то преступники прятали бы свои жертвы не у профессора Петрищева в его игрушечном филиале, а, например, у вас. Ведь это вы же имеете честь заведовать Кислоярским моргом, не так ли? В общем, если в этом деле и впрямь что то
нечисто, чего я отнюдь не исключаю, то к вашим «байкам из филиала» это не имеет ни малейшего отношения.
– А почему бы вам самому не побывать у профессора и не выяснить, в чем дело? – неожиданно предложил Серапионыч.
– Что ж, это можно, – столь же неожиданно согласился Дубов. – Сейчас я как раз ничем особенно не занят, так что съезжу проветрюсь.
– Вы на «Москвиче»? – обрадовался доктор. – Заодно и меня до работы подбросите...
Тут зазвонил телефон. Василий нехотя поднял трубку:
– Сыскная контора Дубова. А, это опять ты? Извини, сейчас не смогу ухожу. Если не очень срочное, то перезвони вечером... Это мой тайный агент, – пояснил детектив доктору, положив трубку. – А что вы думаете, в нашем деле без осведомителей не обойтись. Наверно, опять с какими то пустяками. Ну ладно, поедемте.
Василий аккуратно запер контору, и они с доктором по мраморной лестнице спустились на улицу, где стоял синий «Москвич» – верный Росинант частного детектива. Правда, среди «Мерседесов» и «Линкольнов», принадлежащих прочим обитателям Бизнес центра, он гляделся более чем скромно, но Василий Николаевич ни за что не променял бы его ни на какую самую шикарную иномарку.
Поскольку Кислоярск был городом не слишком большим, то уже минут через пятнадцать, оставив автомобиль на краю Хлебной улицы, Дубов пересекал обширный двор десятого дома, где за тронутыми осенью тополями проглядывался двухэтажный особняк, который Серапионыч именовал флигельком. Во дворе было довольно пустынно, если не считать дворничихи, подметавшей дорожку вдоль дома, да двух помятого вида субъектов, сидевших на скамеечке под тополями. Между ними на газете стояла початая бутылка дешевого вина и скромная закуска.
Завидев приближающегося Василия, один из них, в мятом пиджаке и сдвинутой набекрень мятой шляпе, завел неприятным козлиным голосом:
– Шумел камыш, деревья гнулись...
Второй, в рваной куртке и криво надвинутой на брови кепке, вдохновенно подхватил:
– А ночка темная была!
Дубов считал себя человеком отчасти музыкального склада, даже сам немного играл на скрипке, и столь малохудожественное исполнение его несколько покоробило. Он поскорее проскочил мимо пьяниц и поднялся по полуобвалившемуся крыльцу. Дверь была не закрыта и, толкнув ее, детектив оказался в помещении, заставленном скелетами разных доисторических животных и первобытных людей. Отдельные кости и черепа валялись повсюду на столах и даже на полу.
– Чем могу служить? – услышал Василий чей то приятный глуховатый голос. Сыщик даже вздрогнул – ему показалось, что это говорит скелет, стоящий у входа и как будто встречающий посетителей. Однако голос принадлежал пожилому человеку в домашней фуфайке, который стоял позади скелета.
– Я тут, видите ли... – замялся Василий. От всего увиденного он даже позабыл, с чего хотел начать разговор.
– Вы, наверное, из музея? – пришел ему на помощь человек в фуфайке.
– Н нет, – промямлил Василий. – Я частный детектив Дубов. А вы, как я понимаю, и есть профессор Семен Семеныч Петрищев?
– Степан Степаныч, – вежливо поправил Петрищев. – Чем обязан визитом?
– Видите ли, уважаемый профессор, я все по поводу той дискеты, что обнаружил у насыпи наш общий знакомый Владлен Серапионыч... – Дубов осекся под гневным взглядом Петрищева.
– Вам я могу ответить только то же, что и ему, – сдержанно ответил профессор. – Вы меня, очевидно, с кем то путаете. – И вдруг истерично выкрикнул: – Да оставьте вы меня в покое, ради бога! Не знаю я ничего, не знаю и не знаю!
– Хорошо хорошо, извините, – Василий попятился к выходу и, едва не опрокинув скелет, выскочил на крыльцо.
* * *
Опасливо заверещал телефон, и босс поднял трубку.
– Да?
– Босс, это снова я, – понесся из трубки вкрадчивый голос, – агент «Камыш». К объекту опять приходили гости.
– Кто? Снова этот лекаришка?
– Да нет, на сей раз Дубов. Частный сыщик.
– Вот оно что, – зловеще ухмыльнулся босс. – И куда он направился от объекта – к себе домой или в контору?
– Не могу знать. Сел в «Москвич» и куда то укатил.
– Ладно, это мы установим, – шеф поправил клетчатый шарф. Продолжайте наблюдение, если что – тут же докладывайте.
Босс положил трубку, но тут же вновь поднял и набрал номер:
– Действуйте по утвержденному плану. А, уже побывали? Хвалю за оперативность. Тогда заодно пощупайте Дубова. Какого, какого! Детективишку, чтоб ему провалиться.
Шеф встал из за стола, подошел к сейфу и, стараясь не запачкаться об чернильное пятно, вставил ключ в замочную скважину.
