Off-line интервью Бориса Стругацкого от 17/01/2004

Борис Натанович! Станислав Говорухин, подбирая актеров к съемкам "Место встречи...", должен был утверждать их кандидатуру у самих братьев Вайнеров. Скажите, Борис Натанович, во время подготовки к съемкам российского фильма "Трудно быть Богом" Вы тоже принимали участие в подборе и выборе актеров?

Нет. Я вообще не принимал никакого участия в съемках этого фильма.

Здравствуйте, уважаемый Мастер! Если позволите, вопрос следующий:
Цитата из послесловия А.Щербакова к сборнику "ПНВС" + "Тройка": "Если правда, что [текст "Тройки" в журнале "Смена" за 1987 г.] это... первоначальный текст 1967 года, то возникает ощущение психологической катастрофы, происшедшей с авторами в промежутке между работой над "Понедельником" и работой над "Сказкой". "Понедельник" писан привселюдно внутренне свободными оптимистами - "Сказка" вылеплена в запечье полонеными скептиками. "Понедельник" полон действия и движения - в "Сказке" герои барахтаются на одном месте" и т.д. Честно говоря, подобное ощущение осталось и у меня, когда после многих лет знакомства с ПНВС я прочитал "Тройку". Так что же произошло с авторами? Ведь концом оттепели принято считать 1968 год, неужто произошло что-то ТАКОЕ, что Авторы, вернувшись к героям и реалиям ПНВС, погрузили их в столь мрачную атмосферу почти полной безысходности? (Отдаю дань гениальности финала второго, полно! го варианта "Сказки".)

Слишком много разочарований. Слишком много иллюзий было утрачено безвозвратно. Почитайте "Комментарии к пройденному" - там я рассказываю об этих процессах довольно подробно.

Да, и кстати - какой же из вариантов можно считать окончательным и "каноническим" (извините, если не нашел Вашего ответа на этот вопрос).

У СоТ нет "канонического варианта". Оба они в глазах авторов были равноправны и обладали своими достоинствами и своими недостатками каждый.

Уважаемый Борис Натанович!
Были ли Вы знакомы с Роберто Бартини? Если да, то не оказал ли он какое-либо влияние на Ваше творчество, в частности, на написание повести "Трудно быть богом"?

Не только не был знаком, но даже и вообще не знаю, кто это такой. А на ТББ несомненное влияние оказал, конечно, Марк Твен со своим "Янки при дворе короля Артура" - только влияние это было, к счастью, совершенно неосознанное. Мы поняли, на что именно похоже ТББ, лишь спустя несколько лет после окончания работы.

Здравствуйте, глубокоуважаемый Борис Натанович! Прежде всего - с Новым годом Вас! Здоровья, счастья, терпения и дальнейших творческих успехов! Если позволите, такой вопрос. В ПНвС в Изнакурнож Привалову является импозантный пожилой человек, который пытается "как-то нейтрализовать вредное влияние" и усыпляет Привалова. Больше в тексте на него прямых ссылок нет. Так кто же это? Кто-то из (без)действующих лиц - вроде Бальзамо или Жиакомо - или кто-то действующий, но не узнанный мной?

Это, надо думать, был Жиан Жиакомо. Когда мы писали первый вариант "Суеты вокруг дивана", большинства наших героев еще не существовало - даже в нашем воображении.

И еще. "Саня Дрозд уверял, что своими глазами видел нетопыря, как две капли воды похожего на товарища завкадрами". Это как понимать? Кербер Псоевич на досуге развлекается с расплодившимися нетопырями?

Вот странная идея! Конечно, нет. Просто это Кербер Псоевич выглядит так, что существуют нетопыри, на него похожие. Красавец мужчина.

Уважаемый Борис Натанович! С Новым годом Вас! Удачи во всех начинания, ну и... главное - здоровьице, что ни говори!
С ОГРОМНЫМ УДОВОЛЬСТВИЕМ читал примерно 2 недели оффлайн-интервью. Надо бы отдельной книгой издать. ;-)
Ну и ряд вопросов накопился.
1. Некоторое время назад на страницах интервью отгремела дискуссия о нравственной правомерности использования в ВТВ средств прямого воздействия на мозг (типа башен из ОО) в целях воспитания. Я сторонник той точки зрения, что именно для воспитания - то есть для внедрения этических и моральных принципов а-ля 10 заповедей - использовать такие средства нельзя по целому ряду причин, многие из них уже перечислялись - это и риск злоупотреблений, и необходимость пропуска этих принципов через сознание и т.д. Но вместе с тем многие фантасты уже удачно дополнили Вашу идею - применять "облучение" не для воспитания, а для образования, точнее, для тех моментов в образовании, которые требуют механического запоминания или заучив! ания, как то: чтение, таблица умножения, исторические даты и т.д., а освободившееся время можно использовать, в частности, для реализации идей ВТВ. Как пример могу вспомнить "Профессию" Азимова - знаю, что в целом Вы к нему относитесь с прохладцей, и думаю, что понимаю почему, но этот рассказ на меня в свое время произвел сильное впечатление, во-первых, как совершенно не азимовский, а во-вторых, главный герой, что называется, "цепляет". Что Вы думаете по поводу такой идеи? И по поводу этого рассказа Азимова?

Эта идея никаких серьезных возражений у меня не вызывает. Почему бы и нет? Чем зубрежка лучше? А рассказа Азимова, откровенно говоря, не помню, хотя читал его в свое время почти наверняка. Читать было нечего - читали Азимова, и - в общем - с удовольствием!

2. "Новые времена внезапно наступили, и новый читатель возник - образовался почти мгновенно, словно выпал в кристаллы перенасыщенный раствор, - и возникла потребность в новой литературе, литературе свободы и пренебрежения, которая должна была прийти на смену литературе-из-под-глыб, да так и не пришла, пожалуй, даже и по сей день". ("Комментарии..." к "Хромой судьбе".) Что имеется в виду под литературой "свободы", более-менее интуитивно понятно, а вот с литературой "пренебрежения" мне разобраться что-то сложнее:

Имеется в виду - "пренебрежение идеологией". Эта литература, в конце концов, тоже появилась - Пелевин, Сорокин, например, - но приобрела неожиданные и не всегда привлекательные формы.

3. Не один раз (и в интервью, и в "Комментариях...") Вы писали, что "Малыша" Вы цените чрезвычайно невысоко в силу абсолютного отсутствия социального подтекста. Но, по-моему, для того чтобы литература была хорошей, она вовсе необязательно должна быть социальной. На мой взгляд, у Стругацких есть немало произведений, литературно худших по сравнению с "Малышом", но в ранг проходных повестей авторами не относящихся. Если временно забыть о социальности во всех остальных произведениях и теперь сравнить их с "Малышом" - на каком месте, с Вашей точки зрения, он окажется? Или есть какие-то другие литературные недостатки, не очень заметные "невооруженному" читательскому взгляду?

Стоит ли заниматься таким вот "рейтингованием"? Ведь все это - дело вкуса и прежде всего вкуса. Да и как мне, автору, "забыть о социальности" собственных повестей? Для меня "Малыш" и еще пара-тройка повестей навсегда теперь останутся в ранге "произведений, которых можно было бы и не писать", сложись наши обстоятельства более благополучно и менее критично.

4. В дополнение к предыдущему вопросу - опять-таки о методах оценки литературы. Сами Вы писали в ответ на один из вопросов, что "высшая задача писателя - вызвать сопереживание читателя, а что он при этом будет создавать: "новый смелый мир" или одну единственную мышиную душонку несчастного человечка, - не так уж и существенно". Однако сами Вы в этом интервью, когда Вас просят оценить то или иное произведение, особенно в жанре фантастики, опираетесь именно на то, насколько ярок и интересен мир, созданный автором. Правильно ли я понимаю, что в мире, который для Вас неинтересен, сопереживать героям в достаточной степени Вы как читатель не можете? Мне кажется, есть и обратные примеры - в частности, насколько бы ни был далек от Вас мир роботов того же Азимова, но не сопереживать трудяге и умнице Сьюзен Келвин, по-моему, очень трудно.

Для меня Сьюзен Келвин - не человек. Это антропоморфизированный интеллект автора, занятого решением интеллектуальных задачек. Разумеется, ее деятельность вызывает сопереживание, но это сопереживание какого-то иного сорта, - словно ты болеешь за "своего" спортсмена или, скажем, за игрока из "Что, где, когда?". В конечном итоге, это - "боление за результат" более, чем "за процесс". Одержана победа - и тебе уже нет, по сути, дела до победителя: как он? что он? кто ждет его дома? любит ли он свою дочку? ревнив ли он? и т.д. и пр. Поэтому, в частности, ПЕРЕЧИТЫВАТЬ "Я, робот" можно только, если основательно подзабыл, "чем там дело кончилось". Впрочем, повторяю, все это - дело индивидуального вкуса. Охотно допускаю существование читателей, для которых Сьюзен Келвин - живой человек.

5. Красной нитью сквозь все Ваши ответы проходит мысль о том, что литература может стать Литературой, а не макулатурой лишь тогда, когда она о человеке и его судьбе. Вопрос: под словом "человек" вы понимаете именно существо биологического вида Homo sapiens или же толкование несколько шире - любое существо, обладающее теми или иными общими признаками с Homo sapiens, и способное своими действиями вызывать "ответный порыв души" читателя? И - в опережение ответа - с Вашего позволения, дополнительные вопросы: если будет второй вариант ответа, то почему тогда Вам неинтересны будущие Homo super (Вы как-то писали об этом в ответ на один из вопросов); если же мы имеем первый вариант, то какое место в литературе занимает, например, Дж.Даррелл, Э.Сетон-Томпсон, "Белый Клык" Дж.Лондона? Можно, конечно, считать, что любая литература о животных суть литература о взаимоотношениях человека и животных, но тем не менее сопереживаем-то мы таким героям в первую очередь потому, что они ! - _не люди_ и не способны на наши поступки, равно как и мы далеко не всегда способны на их действия.

На мой взгляд, мы сопереживаем Белому Клыку и Великолепной Аналостанке именно потому, что видим в них людей! И о животных мы любим читать, в частности, потому, что узнаем в них себя и своих близких и знакомых. Разумеется, "жизнеописание" совсем уж не похожего на нас (ничем не похожего, чужого, страшноватого) существа способно вызвать у нас интерес, но именно интерес, холодноватое, слегка брезгливое любопытство, а никак не сопереживание! В этом смысле всевозможные Хомо Супер могут вызвать у меня сопереживание и живой интерес лишь постольку, поскольку в чем-то пересекаются (психологически, эмоционально, интеллектуально) с хомо сапиенс. Если же таких пересечений нет, не будет и сопереживания - только "чисто научный интерес" или бытовое любопытство ("это ж надо же, какую тварь Бог создал, с ума сойти можно!").

6. Многочисленные недосказанности - фирменный стиль Стругацких, сами Вы в "Комментариях..." к "Попытке к бегству" говорите об этом ни много ни мало как о "силе отказа от объяснений". Вопрос общего плана: допускаете ли Вы возможность отказа от каких-либо объяснений не только для событий, не зависящих или мало зависящих от героев книги, но и для поступков самих героев? Т.е. по аналогии с "познаваемостью" и "непознаваемостью" мира, могут ли в книге по замыслу автора быть "непознаваемые" для читателя персонажи? Понятно, что применительно к Вашим с братом книгам речь идет о Странниках - действительно ли они задумывались как существа, которых нам, рядовым читателям-человекам с обычной людской логикой, принципиально невозможно понять? Честно говоря, мое "читательское нутро" протестует против такого подхода - именно поэтому, например, я совершенно не задавался вопросом, какова в ЖвМ природа связи детонаторов и "подкидышей", зато свернул себе все мозги, пытаясь понять, а зач! ем вообще Странникам понадобилось класть в саркофаг эти самые детонаторы.

Объяснить психологию Странников, объяснить нечеловеческую психологию вообще - задача, по-моему, нерешаемая и, по определению, внелитературная - просто не имеющая никакого отношения к литературе. Именно этими простыми соображениями объясняется позиция АБС по поводу соответствующего круга проблем. Что же касается Ваших безуспешных попыток понять поведение Странников, то пусть Вас утешает мысль, что авторы, в свою очередь, тоже весьма основательно "свернули себе все мозги", выдумывая ситуацию так, чтобы было занимательно, увлекательно, таинственно и, в то же время, правдоподобно.

7. И напоследок - просто из праздного любопытства. Псевдонимы С.Ярославцев, С.Витицкий и прочие - просто взяты с потолка или имеют какое-то происхождение?

Я уже не раз объяснял их происхождение. Посмотрите, например, "Комментарии к пройденному".

Уважаемый Борис Натанович!
Зуда из ПНО и зуда из "Стальной крысы" Гарри Гаррисона - не одно ли и то же? И кто у кого позаимствовал эту идею?

Думаю, никто и ни у кого. "Стальную крысу" я прочитал много лет спустя после "Пикника" и зуду, честно говоря, вспоминаю смутно. А что - похоже?

На последних страницах "Поиска..." я умирал вместе со Стасом Красногоровым. До чего же громадный жизненный путь проделал этот Ваш герой, и как же сильно он изменился от первой страницы до последней! Борис Натанович, у Вас не возникает параллелей между судьбой Стаса и судьбой Вашей собственной? По крайней мере, мне, как человеку, прочитавшему все Ваши произведения и судящему именно по ним, кажется, что "Стажеры" были написаны в веселую пору поездок с Виконтом на археологические раскопки, а всесильный Хозяин, умудренный опытом и уже немного уставший от этой жизни - это уже автор "Поиска предназначения". Или я ошибаюсь, и "все совпадения случайны и непреднамеренны"? Всего хорошего! Заранее спасибо!

Я уже писал, по-моему, что большинство событий жизни Стаса Красногорова - суть эпизоды, взятые из реальной жизни автора. Они только приспособлены к обстоятельствам сюжета и, разумеется, несколько "офантазированы". Ну, а Хозяин, конечно, это абсолютно вымышленная фигура, не имеющая прототипа.

Уважаемый Борис Натанович!
Петербургский сайт исследователей комбинационных игр и игровых технологий предлагает сотрудничество.
Кто мы? Мы разгадали тайну шахмат, мы играем в го на чистом листе бумаги, мы разрабатываем и публикуем на своем сайте проблемы развития интеллекта и ряд других материалов, имеющих отношение к тайнам мироздания.
Мы будем признательны, если Вы свяжетесь с нами для обсуждения совместных проектов.

Спасибо за предложение, но я слишком стар и слишком занят для этих игр. Желаю вам, впрочем, удачи!

Уважаемый Борис Натанович!
99% вопросов, задаваемых Вам, можно разделить на три группы:
1. Разъяснение или развитие каких-либо тем и деталей Ваших произведений
2. Вопросы о Вашем отношении к окружающей современной действительности
3. Вопросы о Вас лично
При этом несложно отметить, что, учитывая повторяемость, Вы уже расклассифицировали для себя эти группы вопросов и подготовили более-менее типовые ответы: Мир Полудня = Высокое воспитание, Путин = не самый плохой вариант, БНС = старый, уставший...
Вопрос: А попадаются ли вопросы на которые Вам самому интересно отвечать? И на какие темы Вы действительно хотели бы (Вам было бы приятно) высказаться?
Заранее спасибо за ответ!
P.S. Ведь должны же Вы получать какое-то удовольствие от всего этого процесса?!

Я безусловно получаю (как правило) удовольствие от этого процесса. И по-настоящему интересные вопросы попадаются, хотя и не слишком часто. А высказываться приятнее всего, когда ясно понимаешь, что именно надо отвечать и как именно это сделать, чтобы было кратко, ясно и по существу.

Здравствуйте, уважаемый Борис Натанович!
У меня возник вопрос по очень понравившейся мне книге С.Ярославцева "Подробности жизни Никиты Воронцова". В самом конце происходит мнимый разговор с Никитой Сергеевичем:
- Но ведь есть и радости в вашем положении!
- Да, конечно, и могу заверить, что никто из вас не радуется своим радостям так, как я своим.
- Если можно, расскажите подробно.
- Не буду я подробно. Все равно вы не поймете.
- Вино, любовь, путешествия?
- Это наслаждения, а не радости. Наслаждения у нас с вами одни и те же. Радости разные.
Так вот, вопрос: какие это все-таки радости подразумевались?

Я уверен, что автор сказал то, что хотел сказать, и столько, сколько хотел. Дело читателя - домыслить недосказанное. Думайте. Заставьте свою фантазию работать - это приятно и полезно.

БВИ.