"Сегодня Владимир Путин - авторитарный лидер, который не связан ни законами, ни партийными решениями. Ничем, кроме, может быть, дружеских обязательств"

Михаил Соколов: Сегодня мы обсудим деятельность президента России Владимира Путина и его команды с сопредседателем Республиканской партии России - Партии народной свободы Владимиром Рыжковым.
 
Мы начнем наш разговор с крымской катастрофы – такое символическое название. В ночь с 6 на 7 июля был полностью затоплен город Крымск, более 170 погибших, 35 тысяч пострадавших. Владимир Путин в выходные лично снова отправился в этот город, явно недовольно поругивал губернатора Ткачева.
 
Владимир Александрович, получается, что без визита царя на место ничего нормально не работает в России?
 
Владимир Рыжков: Что, с визитом царя что-то нормально работает? Только от того, что Путин побывал там через два-три дня после катастрофы, там стало намного лучше?
 
Сообщают о том, что даже не все трупы животных убраны, а это означает, что могут любые самых тяжелые эпидемии.
 
Михаил Соколов: Просто догадались на 9 день туда послать армию, внутренние войска. Надо было столько времени ждать?
 
Владимир Рыжков: Я, кстати, обращу внимание, если взять европейский опыт, мы периодически видим там, помнишь, года три-четыре назад был чудовищный разлив Вислы в Польше.
 
Михаил Соколов: Там почти все реки разлились и в Германии, и в Чехии.
 
Владимир Рыжков: То же самое немцы делают, там дикие ливни и первое, что сделали немцы и поляки: буквально в первый же день армия была брошена, во-первых, на сооружение дамб и, во-вторых, на спасательные работы, в-третьих, на расчистку.
 
В принципе по раздолбайству мы напоминаем американцев, как ни странно. Помнишь, что у них когда был ураган "Катрин" и был затоплен Новый Орлеан, Буш не сразу среагировал, прошло какое-то время.
 
Михаил Соколов: Там рассчитывали на национальную гвардию, а она в подчинении штатов.
 
Владимир Рыжков: У них было связано с тем, что разделены полномочия очень жестко, и центр не вмешивается до тех пор, пока не попросят штаты, то есть была такая неразбериха.
 
Но в нашей жестко централизованной стране, где все силовики подчиняются одному человеку – президенту, и никто не оспаривает эти полномочия, конечно, надо было в первые дни принимать решение привлекать армию.
 
Михаил Соколов: Кстати, разница все-таки есть. В Новом Орлеане был вовремя подан сигнал об опасности, людей вывозили, люди эвакуировались, и здесь претензий больших не было.
 
Владимир Рыжков: Новый Орлеан – не Крымск,  я был в нем, это город почти с миллионным населением, он находится ниже уровня воды Миссисипи, и если бы там не были приняты экстренные меры по оповещению и эвакуации, то жертвами могли бы быть многие тысячи людей, чего там удалось избежать.
 
По Крымску я скажу, что сейчас ясно по истечении 10 дней. Ясно то, что край, этот город и другие города и села находятся в опасной зоне с точки зрения  наводнений  такого рода, и как все знают теперь, они периодически там случаются, последний раз было в 2002 году.
 
Михаил Соколов: Бюджетные деньги были выделены на предотвращение нового…  
 
Владимир Рыжков: Все разговоры о том, что это невиданная стихия, не проходят, потому что они там периодически случаются. В 2002 году губернатором был тот же самый Ткачев, были человеческие жертвы. Сейчас выясняется, что очистка русел не проводилась, необходимые защитные сооружения не были построены. Система оповещения в том месте, где уже была гибель людей – вот это самое поразительное, если японцы знают, что у них цунами бывает периодически, система оповещения до каждого двора. В том же самом месте, где известно, что бывают наводнения с человеческими жертвами, система оповещения за 10 лет создана не была.
Третье, что ясно – это тотальная ложь чиновников, когда они говорили, что была бегущая строка, а вчера признались, что в 9.30 вырубили свет во всем  городе, поэтому, где бежала эта строка, кроме как в головах местных чиновников, непонятно.
 
Михаил Соколов: Самое интересное, Путин уехал, а местные жители устроили митинг на следующий день, поскольку никаких мер не принято, перемен нет.
 
Владимир Рыжков: Поэтому никаких выводов из старых наводнений не было сделано, система оповещения не была создана, люди не были оповещены, работы были организованы из рук вон плохо, на этот счет были тысячи сообщений в интернете от волонтеров, как все это было, и она до сих пор очень плохо организована. И те люди, которые руководят краем многие годы, опять не несут ответственность. На самом деле это системная безответственность того же Ткачева, тех же МЧСовцев, на мой взгляд, их облик сильно полинял неугасимых и лучших в мире спасателей, мы видели, как они сработали по Крымску - это сильно ударило по реноме МЧС.
 
Кто крайний? Крайний пока один человек – глава Крымского района, который даже не уволен, а временно отстранен, юридически даже он формально не уволен со своего места. Никого ответственного нет.
 
Михаил Соколов: Почему президент не может уволить губернатора в этой системе?
 
Владимир Рыжков: Я полагаю, что в этой системе, во-первых, есть личные мотивы. Дело в том, что это же такое место, единственное место, где Россия выходит к теплым морям. Там есть всякие берега Черного моря. Они, как мы хорошо знаем, застраиваются дворцами, в том числе при всех опровержениях народ упорно утверждает, что под Геленджиком дворец путинский, и сам Путин там регулярно бывает. Об этом Сергей Колесников, который сейчас в Америке, подробно рассказал.
 
Михаил Соколов:  По крайней мере, ФСО охраняет этот дворец.
 
Владимир Рыжков: Там есть еще объект РПЦ, который официально называется духовно-оздоровительным центром.
 
Михаил Соколов: Забор там строится шикарный.
 
Владимир Рыжков: При этом это заказники, заповедные леса, которые заросли, поросли редкими видами деревьев и так далее. Кто помогал этому? Ткачев. Потому что под всеми выделениями земли, участков, отведениями под дороги, под линии электропередач, отгораживание пляжей. Кстати, у самого Ткачева там дачка нехилая на берегу Черного моря, об этом писала "Новая газета". Поэтому этот человек оказывал и оказывает важные услуги руководству страны, руководству РПЦ и так далее. За что же его снимать при таких заслугах? Это конкретная причина.
 
 
Есть более общая причина – нельзя вводить в стране принцип ответственности. Потому что если вводить в стране принцип ответственности, создать прецедент, что имярек такой-то ответственен за такую-то катастрофу или за такой-то провал, то дальше надо будет этот принцип применять к десяткам других губернаторов, которых давно пора гнать поганой метлой, министрам и даже, страшно сказать, к самому гаранту, который уже 12 лет находится у власти, а кони все тонут и тонут, а избы горят и горят. Поэтому нежелание ввести принцип ответственности – это вторая причина того, почему Ткачев работает и скорее всего продолжит работать.
 
Михаил Соколов: Владимир Александрович, все-таки есть в России самодержавие или нет? Пусть оно построено на принципе безответственности, пусть оно недееспособное, но, тем не менее, действительно, на мой взгляд, самодержавие.
 
Когда общественное мнение требует уволить губернатора, и мы перечисляем массу аргументов в пользу того, чтобы уволить, да, собственно, для власти неплохо было бы избавиться от недееспособного руководителя.
 
Владимир Рыжков: Кстати, Борис Николаевич был самодержцем совсем другого толка. Он их просто снимал влет, и министров, и губернаторов. И народу, кстати, это очень нравилось.
 
Михаил Соколов: Рейтинг только был другой.
 
Владимир Рыжков: И цена на нефть была другая, поэтому надо все в комплексе рассматривать.
 
Михаил Соколов: Все-таки, насколько этого самодержавия нынешнего хватит теперь, когда Путин стал главным спасателем страны вместо Сергея Шойгу? Он теперь сам всех спасает, уже нет этой прокладки.
 
Владимир Рыжков: Мне кажется, что перестало это работать, я даже скажу, когда это перестало работать. Утонул "Курск", сработало как тефлоновый рейтинг Путина. "Она утонула", казалось бы, чудовищная фраза, которая способна похоронить любого в мире политика, тем не менее, это никак не сказалось на его рейтинге. Чудовищный Беслан, сотни детей и мирных жителей погибли, "Норд-Ост" ужасный, более ста жертв, и ничего, тефлоновый рейтинг.
 
Мне кажется, первая трагедия, когда он не смог восстановить свой рейтинг, Саяно-Шушенская ГЭС, когда стало ясно, что одна из самых современных станций страны, построенная в советское, время одна из крупных в мире из-за коррупции на ремонте, из-за воровства на ремонте убила 75 человек, и это прямо люди связали, миллионы людей с именем Путина. Затем была ужасная история с лесными пожарами, когда стало ясно, что ничего нет, нет лесной службы, ее развалили, нет службы пожаротушения, нет службы оповещения о пожарах. И когда волонтеры, первая волна волонтеров, сейчас тема модная, она пошла по лесным пожарам. Первые были признаки, что люди сами начали ездить, рубить.
 
Михаил Соколов: Есть реакция власти теперь забюрократизировать это дело, принять дуракций закон о волонтерах.
 
Владимир Рыжков: Третья трагедия была совсем недавно, когда "Булгария" потонула на водохранилище, когда оказалось, что просто можно погрузить десятки людей с детьми и потопить их в километре, даже меньше от берега на ржавом корыте. Нашли опять какого-то стрелочника, в то время как это свидетельствовало о развале всей системы контроля, технической подготовки и так далее. И вот четвертое - Крымск показал, что нет порядка даже в одном из самых опекаемых властями регионах, откуда они не вылезают…
 
Михаил Соколов: Олимпийская территория.
 
Владимир Рыжков: Путин, Медведев, Олимпиада в Сочи. Вчера я видел какой-то зеленый трамплин, с которого кто-то сигал, какие-то лыжники там прыгают. И эта вывеска, витрина путинского авторитаризма, путинского самодержавия. В этой витрине гибнет в мирное время более 170 человек по официальным данным, потому что очень много разных разговоров идет.
 
Михаил Соколов: Есть и пропавшие без вести.
 
Владимир Рыжков: Более 170 человек в мирное время, и потом выясняется, что это просто тупо из-за того, что не было системы оповещения. Если бы была система оповещения, можно было бы вовсе избежать жертв или обойтись меньшими.
 
Михаил Соколов: Может быть, она была, но ее не включили.
 
Владимир Рыжков: Ее не могли включить, потому что не было электричества. На этот случай у  тех же японцев там, где есть цунамиопасное побережье, у них есть резервная система электроснабжения, резервная система оповещения. Здесь вообще ничего не было сделано.
 
Поэтому мне кажется, что его рейтинг, удар он почувствует. Путин –  политик, он чувствует, что большой удар по его репутации.
Вот уже второй раз туда приезжает и лично решает, какие компенсации. Понятно, что сейчас зальют деньгами, понятно, что построят новые дома, понятно, что попытаются как с Пикалево и другими местами точечно решить проблему.
 
У людей, хотя бы немного способных связно мыслить, а таких у нас большинство в стране, все равно возникает вопрос: что ж у тебя каждое лето трагедия с сотнями жертв, и каждая из них однотипная. То грохнется электростанция, на следующее лето у тебя леса горят, на следующее лето у тебя пароход с детьми тонет, на следующее лето у тебя тонет целый город, потому что никто не оповестил. И так каждое лето. У нас каждое лето какая-то трагедия. Причем, если взять, ни одна из этих трагедий не была стихийной, ни одна из них не была предопределена.
 
Михаил Соколов: И ни одна из них не была нормально расследована.
 
Владимир Рыжков: Потому что если бы на Саяно-Шушенской ГЭС не воровали с ремонтов на этой крышке, которая стояла над турбиной, турбина бы не вылетела, и люди бы не погибли, 75 человек. Если бы не была тем же Путиным разрушена система, я просто знаю,   мне друзья-охотники рассказывали, нет почти лесников, посокращали всех. Лесное хозяйство фактически уничтожено. Не ведется, просеки никто не рубит санитарные, никто на вышках не стоит.
 
Михаил Соколов: В европейский части России сейчас грандиозная эпидемия такого жучка, который поедает ёлки и так далее.
 
Владимир Рыжков: Если вы уничтожаете в самой лесной стране мира лесников, то трудно потом удивляться, что у нас кругом все горит и лес едят жуки.
 
"Булгария" – это не стихийное бедствие, и Крымск – это не стихийное бедствие. Дождь – это стихийное бедствие, но то, что люди не были оповещены, то, что до этого русло не чистилось и не было системы предупреждения – это не стихийное бедствие.
 
Михаил Соколов: Техническим контролем заведовал Пуликовский, и говорят, что там грандиозные всякие истории происходили в этой системе по не наблюдению за тем, за чем надо.
 
Владимир Рыжков: Коррупция огромная. Потом посмотрите, сколько лжи: одни службы говорят - был сброс с водохранилища, другие говорят – не было сброса.
 
Михаил Соколов: Вот в этой ситуации хочется спросить: где парламент, где парламентская комиссия по расследованию? Где они? В отпуск ушли?
 
Владимир Рыжков: Дело в том, что наша дума нынешняя, она внешне, думаю, как сформулировать это…
 
Михаил Соколов: Чтобы не попасть под закон о клевете?
 
Владимир Рыжков: Бог с ним. Всегда говорил то, что думаю, и буду говорить то, что думаю. Она внешне вроде как получше, она стала местом для дискуссий, действительно там сейчас выступают справедливороссы, коммунисты, про ЛДПР не говорю.
 
Но она при этом качественно не изменилась абсолютно, если брать пятую, четвертую думу. Я  имею в виду, что она как была приводным ремнем кремлевской администрации, так она и осталась. Потому что, какая разница, было у "Единой России" 315 мандатов, сейчас 238, все равно она может одна без других партий принимать любой закон, что она и делает.
 
Михаил Соколов: Конституционные законы не может.
 
Владимир Рыжков: Было два конституционных, где так называемая системная оппозиция показала, что она тоже является приводным ремнем того же Кремля.
 
Михаил Соколов: Они торгуются там.
 
Владимир Рыжков: Меня меньше всего интересует, как они торгуются, я просто приведу примеры - это связано с вашим вопросом. Сейчас у нас как в брежневские времена начальники должны править пожизненно. Несколько лет назад был убран возрастной предел для Зорькина. То есть специально ради одного человека изменили закон о Конституционном суде, фактически он теперь может до, как Папа римский, до физической смерти править Конституционным судом.
 
Сейчас подошел критический возраст  для главы Верховного суда Лебедева. Внесли поправочку о том, чтобы и там снять предел. И это оказался конституционный закон, не могла "Единая Россия" одна. Наши друзья справедливороссы, коммунисты, ЛДПР, все дружно «за», а для Кремля Лебедев очень важен, потому что он возглавляет судебную систему, полностью слившуюся с судом, прокуратурой, следствием и администрацией. То есть Лебедев в этом смысле символ полного уничтожения независимости судебной системы.
 
И вот эта наша хваленая оппозиция дружно проголосовала за то, чтобы господин Лебедев мог и дальше руководить Верховным судом, то есть тем судом, который дискредитирует каждый день само имя суда.
 
И второй раз, когда понадобилось "Единой России" конституционное большинство – это было как раз на прошлой неделе, было два закона о парламентском расследовании. Был закон госпожи Яровой, "Единой России", суть которого такова: ваше превосходительство, мы, поданные вам депутаты, примем участие в парламентском расследовании, если вы нам то прикажете. И второй альтернативный законопроект, подготовленный, в частности, Геннадием Гудковым и рядом других депутатов о том, чтобы сделать нормальный закон о парламентском расследовании, когда сами депутаты инициируют, когда сами создают комиссии, когда они могут приглашать, допрашивать, опрашивать, получать документы и так далее. Какой прошел? Понятно какой – прошел единороссовский закон о парламентских расследованиях, который абсолютно никакой, он ничего не меняет в нынешней системе.
 
Но там нужна была поправка в закон о правительстве конституционная, как раз регулирующая, как правительство будет указывать депутатам проводить расследование. И за нее проголосовала системная оппозиция.
 
 То есть уже первая сессия, где единороссоам не хватало до 300  голосов – голосов коммунистов, справедливороссов и ЛДПР, они оба раза их получили.
 
Два случая было, в обоих случаях так называемая оппозиция системная поддержала "Единую Россию".
 
Михаил Соколов: Владимир Александрович, все-таки против закона о митингах они боролись.
 
Владимир Рыжков: Шуму стало много, толку никакого. Боролись они, а толк?
 
Михаил Соколов: Сейчас подали запросы в Конституционный суд коммунисты и "Справедливая Россия" тому же Зорькину.
 
Владимир Рыжков: И как же поступит Валерий Зорькин, которому продлили его полномочия фактически до пожизненных? Все желания и прихоти которого неизменно выполняются Кремлем и наоборот.
 
Михаил Соколов: В Питер его сослали, он не хотел ехать с Конституционным судом.
 
Владимир Рыжков: Не хотел, но подчинился монаршей воле. Поэтому нет сомнения в решении. В 1996 году Конституционный суд черным по белому записал, что губернаторы должны выбираться народом. Потом при Зорькине этот же самый Конституционный суд написал прямо противоположное: нет, необязательно они должны выбираться народом.
 
Михаил Соколов: А теперь снова будут выбираться народом, но с фильтрацией.
 
Владимир Рыжков: Конституционный суд у нас как дышло, куда повернул, туда и вышло. Я хочу простую вещь сказать, что 6-я дума по существу ничем не отличается от 5-й и 4-й.
 
Михаил Соколов: Это вас там нет, вы завидуете.
 
Владимир Рыжков: Ничего я не завидую. Мы сейчас обсуждаем думу, а не мои эмоции. Мои эмоции можно выразить в гораздо более крепких выражениях, чем зависть.
 
 Эта дума такая,  чуть-чуть больше розовых, чуть-чуть больше красных, чуть-чуть больше желто-черных, чуть-чуть меньше синеньких единороссов, чуть-чуть меньше медвежатины, чуть-чуть больше мяса выхухоля. По сути никакой разницы, как она была ведомством по штамповке по желанию начальства, так и она осталась ведомством по штамповке.
 
Единственное, что изменилось - это то, что большинство "Единой России", повторю в сотый раз, оно ворованное. По оценкам экспертов и недавно, Михаил, вы были на барнаульской конференции, там было два доклада посвященных как раз оценке масштабов фальсификаций. Уже сейчас на холодную голову можно их посчитать – 15 миллионов голосов сомнительных, назовем прямо – сфальсифицированных. Это 83 мандата. То есть 83 мандата незаконно удерживает в своих руках "Единая Россия", что дает ей большинство, а это в свою очередь дает ей возможность единолично штамповать любые законы, которые нужны ей и нужны Кремлю.
 
Михаил Соколов: Все-таки, что это такое – думская монархия, самодержавие или, как написал один из наших слушателей, тирания?
 
Владимир Рыжков: Это не тирания, говорю вам как историк. Тирания была при Сталине, когда один человек казнил и миловал, и не было никого, включая членов политбюро, вспомните историю с Бухариным, Зиновьевым, Каменевым и другими.
 
Михаил Соколов: И Троцкого догнали.
 
Владимир Рыжков: Ну да, Троцкий вроде как сначала спасся, а потом его в Мексике догнали. Вот это была настоящая тирания.
 
Является ли этой думской монархией? Не думаю. Я бы все-таки поставил думскую монархию 1906-1917 года выше, чем нынешний российский режим, по многим параметрам она была выше. Начнем с того, что царь, и об этом хорошо написано во многих мемуарах, действительно стремился и старался соблюдать Основные законы, которые он же издал в апреле 1906 года.
 
Начнем с того, что Дума не была, даже третья, четвертая царская дума не была холопская. Я хочу напомнить, что особенно четвертая дума настаивала на ответственном правительстве и очень большую роль сыграла в политических реформах в стране.
Поэтому, мне кажется, в России такой коррумпированный авторитаризм, где парламент играет сугубо декоративную роль.
 
Михаил Соколов: Владимир Александрович, эта сессия Думы, как вы говорите, которая отдел при администрации президента, тем не менее, напринимала целый пакет законов разнообразных интереснейших – это закон об НКО иностранных агентах, это закон о диких штрафах за нарушения на митингах.
 Намечается теперь, господа Бурматов и Костунов придумывают новых закон о средствах массовой информации иностранных агентах. Правда, пока это еще не созрело, но тем не менее, что-то такое похожее использование психологических комплексов части россиян, находящихся в плену то ли советской, то ли антизападной пропаганды, что-то вроде желтых звезд гитлеровских для евреев или как у Сталина были "лакеи буржуазии" и "безродные космополиты", чтобы ясно было, кто есть враги отечества.
 
В комплексе, как вы всю эту политику оцениваете?
 
Владимир Рыжков: Еще в уголовный кодекс статья о клевете.
 
Михаил Соколов: Да, мы с вами разговариваем, а через какое-то время может не сможем так вольно разговаривать.
 
Владимир Рыжков: Четко направлено против журналистов и блогеров – тут нет никаких сомнений. Потому что более 90% всех приговоров по статье "клевета" до ее отмены в прошлом году, за три года было 811 приговоров, 2009-2011 год до отмены 811 приговоров по статье "клевета" - 90% журналистов и блогеров. То есть совершенно четко целевая аудитория – это журналисты и блогеры.
 
Как в целом оценить? Что удивительного? Мы все знали и говорили в этой студии, что приход Путина снова в Кремль – это реакция, политика реакции, закручивание гаек. Вот мы ее и видим.
 
Михаил Соколов: Просто такое впечатление, что консультируют Путина такие люди после Суркова (а он теперь кажется почти либералом), которые страдают тяжелейшим параноидальным страхом перед придуманными ими же революциями, якобы управляемыми из заграницы.
 
 Плюс люди, которые не собираются даже соблюдать какие-то элементарные нормы приличия, интернет-провокаторы в прошлом, а теперь видные депутаты Государственной думы.
 
Новая у них идея, например, лишать депутатов мандата за какие-то некорректные высказывания, антигосударственно направленные.
 
Владимир Рыжков: Если примут этот закон, то туши свет.
 
Михаил Соколов: Это без суда и следствия. Извините, нацисты применяли такие методы, они Рейхстаг в 1933 году зачистили сначала от коммунистов, а потом от социал-демократов. Правда, они сразу целыми фракциями сметали политических противников. Такое впечатление, что в работе в администрации президента просто пакет чрезвычайных законов.
 
Владимир Рыжков: Во-первых, я думаю, что в данном случае никто Путина не консультирует, почти уверен, что это его личный креатив.
 
Михаил Соколов: Он сам пишет эти тексты?
 
Владимир Рыжков: Дело в том, что он сам не пишет, он дает указания, что в этих текстах должно быть. Дело в том, что то, что мы видим – это воссоздание советских практик. Путин сам в своих ранних мемуарах, "От первого лица" они назывались – это 2000 год, он рассказывает, как он гонял диссидентов в Петербурге около Исаакиевского собора. Ничего нового нет. Закон об экстремизме воспроизводит сталинские и брежневские статьи об антисоветской пропаганде и антигосударственной деятельности – это ровно один в один. Закон об НКО, кстати, забыли вы сказать, что впервые в российское законодательство введены новые нормы, касающиеся интернета.
 
Михаил Соколов: Черные списки.
 
Владимир Рыжков: Не только. В законе о митингах, я хочу напомнить, кто забыл, введена ответственность административная и уголовная за организацию несанкционированных акций через интернет. В закон, в уголовный кодекс. И то, что они делают по интернету, черные списки – это восстановление советской цензуры. Был такой Главлит, сейчас фактически вводится Главлит только на новом технологическом уровне, когда будут чиновники решать, какой сайт достоин, какой недостоин.
 
Анатолий Лебедько, который был у нас на алтайской конференции не так давно, рассказывал, что Белоруссия давно это сделала. 5-7 лет назад у них был принят аналогичный закон, та же самая, ровно один в один мотивация, как у Путина и единороссов, что против педофилии, порнографии, эротики, самоубийств и так далее. Кто первый попал под удар? "Белорусский партизан" и "Хартия-97".
 
Михаил Соколов: В Туркмении все сайты с "com" недоступны.
 
Владимир Рыжков: Поэтому Путин воспроизводит сталинско-брежневское законодательство. Вот, пожалуйста: НКО, работающие при иностранном финансировании, хотя это может быть вообще не государственное финансирование, "Гринпис" или "Трансперенси Интернэшнл".
 
Михаил Соколов: Фонд дикой природы.
 
Владимир Рыжков: Фонд дикой природы, который защищает тех же любимых Путиным барсов.
 
 Смешная история была на прошлой неделе, когда Шохин Александр Николаевич, видный единоросс, преданный путинец и глава РСПП, обратился с челобитной к одному из двух царей – младшему, о том, чтобы исключили РСПП из числа будущих иностранных агентов. Потому что у РСПП оказались обширные связи в деловом мире на Земном шаре, и они прямым ходом в первые ряды агентов попадают.
 
Поэтому Путин восстанавливает прошлое: цензура СМИ, все НКО с западным участием, зарубежным участием – иностранные агенты вообще, сталинская терминология вернулась. У нас даже в словарях русского языка: иностранный агент – синоним шпион.
 
Чудовищное наказание на самом деле за якобы нарушения на якобы несанкционированных митингах, которые сама власть запрещает, а потом объявляет несанкционированными, как с депутатом Бессоновым было. Сначала не разрешили провести мирную акцию, а потом, когда депутат Бессонов туда пришел, начали с ним толкаться, сейчас сняли с него иммунитет. Кстати, тоже первый за 20 постсоветских лет прецедент, когда иммунитет снят не за кражу, не за убийство, а именно чисто по политическим мотивам.
 
Поэтому Путин воссоздает советское карательное законодательство времен Андропова, частично с отсылками и отблесками сталинского законодательства, полностью вся конструкция восстанавливается – антисоветская деятельность, антисоветская пропаганда, цензура, борьба с иностранными агентами, за клевету на советскую власть тоже можно было загреметь и гремели огромное количество людей, тот же Сергей Адамович Ковалев нам хорошо известный.
 
Михаил Соколов: 190-я статья УК РСФСР.
 
Владимир Рыжков: Совершенно верно. То есть Путина не надо консультировать, он сам эксперт по советской карательной системе, поэтому он еще фору даст всем Володиным и Сурковым, когда речь идет о восстановлении советской карательной системы и советского карательного законодательства.