Когда ты понимаешь, то ты живешь среди родни. Когда ты не понимаешь, то ты всем чужой. Тот, кто не понимает, живет среди родни. А тот, кто понимает, - всем чужой.
Вчера
Зайчук ехал в метро, абсолютно не важно, зачем и куда, возможно, на одну из
своих многочисленных работ, "для поддержания штанов", как он говорил,
и эти строчки вертелись у него в голове с момента пробуждения. Все, что было
законсервировано у него в голове и тихо ждало своего часа почти двадцать лет,
постепенно вставало во весь рост и принимало форму. Он чувствовал, как меняется
его физическое тело, и почти ощущал, как меняют цвет тонкие тела, как
перелистывается последняя страница прошлой, такой странной в своей бессмысленности
жизни, и захлопывается ее тетрадь. А новые чистые до белоснежности листы ждут,
и он чуть-чуть медлил, наслаждаясь их пустотой и не желая прежде времени
наследить в этой сверкающей пустоте, которая, как оказалось, им Зайчуком и
является.
Ощущение,
что мутные грязные очки сняты с глаз, появилось как всегда неожиданно. Обычно,
он их не ощущал, знал умом просто, что есть омрачения, выросшие из индрий и
самскар (чувств и впечатлений), которые скрывают от нас нашу истинную природу и
не дают видеть мир, таким, каков он есть на самом деле. Чувствуешь только, что
эти очки были, когда на несколько мгновений или минут они исчезают.
И
вот, очки исчезли, и лица у всех людей в
этом битком забитом, дурно пахнущем вагоне стали милыми и родными, и что самое
интригующее - знакомыми, как бы просто слегка подзабытыми. Так, вроде виделись
когда-то, общались, может служили вместе, если мужчина, может дружили, если
девушка, может, что-то еще, если все остальные.
Как
же они все похожи на меня, - умилился Зайчук, - только хмурые очень.
Он
стал старательно улыбаться всем в вагоне, пытаясь показать, что он их узнал,
что все это не беда и не проблема, ребята, - все, что у нас. Ведь живем мы в
прекрасной стране, с мягким ровным климатом, у нас есть крыша над головой, есть
еда, и даже какая-никакая работа, раз все в метро в этот час, и в то же время
нет ядовитых змей, скорпионов как в Азии, например, и нет землетрясений и
цунами. Но даже если бы и были, о чем нам жалеть, чего бояться, и чем
гордиться, - мы ведь точки восприятия всего лишь, какие такие нерешенные
вопросы в этот чудный понедельник могут быть у точки? Не хмурьтесь, родственники мои дорогие...
Ему
вдруг показалось, что они все просто играют, и понарошку сделали такие суровые
мрачные лица, чтобы разыграть его. Он с жадностью наблюдал за каждым, стараясь
запомнить красоту любого движения, музыку каждого звука.
Поверьте
мне, что это было здорово. Волшебство сохранилось, даже когда он вышел из вагона на нужной
станции и увидел толпу народа, штурмовавшую единственный работающий эскалатор,
на одной из центральных станций в час пик.
"Отблеск
самадхи", - подумал Зайчук, где-то слышанной фразой, - и все, - состояние
сразу исчезло.