Анна Берсенева: «То, что я пишу, делает меня счастливой»
Анна Берсенева – псевдоним Татьяны Сотниковой. Кто-то называет ее самым душевным автором современной российской литературы. Сама же Татьяна считает, что ее книгам присущ довольно жесткий и точный взгляд на мир. Те, кто читал книги Татьяны, с этим согласятся, а среди них есть не только женщины, но и мужчины. Ну, а тех, кто пока не знаком с творчеством этого замечательного автора, впереди ждет много приятных открытий. Вашему вниманию – эксклюзивное интервью Татьяны Сотниковой для читателей
myJane.
- Татьяна, расскажите, пожалуйста, с чего началась Ваша писательская карьера? Вы всегда хотели стать писательницей?
- Не всегда, а только лет в тринадцать. Я с детства любила выдумывать всяческие истории о выдуманных мною же людях, и в том тринадцатилетнем возрасте мне казалось, что для написания книг этого достаточно. Но в более взрослом возрасте – лет в шестнадцать – я стала понимать, что для писательства нужен талант (неизвестно, есть ли он у меня)
и жизненный опыт (его у меня точно нет). Поняв это, я решила стать журналисткой - и стала, окончив журфак Белорусского университета. Потом мой муж, тогда еще начинающий писатель Владимир Сотников, поехал в Москву учиться в Литературном институте, и я поехала с ним. Потом окончила аспирантуру Литературного института, защитила кандидатскую диссертацию и с большим увлечением занималась литературоведением и литературной
критикой. О писательстве я даже не помышляла. И если бы не предложение издательства «ЭКСМО», тогда, в 1994 году, еще только-только образовавшегося, написать «увлекательный роман для женщин», то вряд ли мысль о писательстве вернулась бы в мою голову.
- Как Вы обживались-обустраивались, искали себя в российской столице? Что было сложным, а что получилось сразу?
- Все было сложным, и ничего не получилось сразу. Впрочем, не только в столице, но и в
жизни вообще. Я приехала в Москву в 1985 году. Нынешним молодым людям, наверное, трудно даже представить, что в те годы, не имея московской прописки, невозможно было устроиться на работу, крайне трудно было снять квартиру и вообще жить в Москве. Прописка же отличалась от нынешней регистрации, как небо от земли, и получить ее было невозможно. Так что бытовые сложности устройства в столице трудно описать. Но дело даже не в них. Москва, как и любой мегаполис, предлагает неофиту совершенно иную жизнь, нежели та,
к которой он привык: иные отношения между людьми, иной ритм работы, иные – более широкие, но и более жесткие - способы самореализации. Вот к этому привыкнуть было крайне тяжело.
- Какие свои книги Вы считаете самыми лучшими? Любимыми, если можно так сказать…
- Если бы я не любила какую-нибудь из своих книг, вы не видели бы ее в книжных магазинах: я бы ее просто не переиздавала. Ранние мои книги дороги мне прелестью первого дыхания, со всеми положительными и
отрицательными чертами этого явления. Тем книгам, которые написаны в зрелом возрасте, присущ более жесткий, но, надеюсь, и более точный взгляд на мир. А наибольшее внимание всегда приковывает к себе книга, которую пишешь сейчас. Да что там – просто все мое внимание она к себе приковывает, заставляя забыть о том, что уже написано.
- Татьяна, у Вас есть какой-то график написания каждой книги? Как Вы организуете свой писательский труд?
- Издатели всегда спрашивают
меня, когда я смогу сдать рукопись. Я называю дату и уж после этого ее придерживаюсь. Было бы просто непорядочно подводить немалое количество людей, которые обеспечивают выход книги в свет. Обычно у меня выходит две-три книги в год. Но это не значит, что каждая пишется четыре или шесть месяцев. От того момента, когда она задумывается, до того, когда я сажусь за стол с готовностью ее написать, и два года может пройти, и три, и больше. Работаю я с утра, на свежую голову. Вечером стараюсь этого не делать - слишком
большого эмоционального напряжения требует это занятие, потому после вечерней работы бессонная ночь обеспечена, а значит, и завтрашняя работа полетит кувырком.
- Как Вам дается описание любовных сцен? Это, наверное, непросто…
- Да вообще-то любые сцены писать не просто. Но радостно. Я пишу с ощущением счастья.
- В Вашем новом романе «Глашенька»
у главной героини всего два любимых мужчины – сначала Лазарь, потом Виталий. В итоге первая любовь Глафиры становится любовью всей ее жизни. Вам не кажется, что это немного по-тургеневски – на фоне таких явлений современной жизни, как полигамия и множественная смена партнеров (а-ля-«Секс в большом городе»)? Вы считаете Глашу реальной в современной России?
- Ну, во-первых, у Глашеньки всего один любимый мужчина. Ее недолгая совместная жизнь с Виталием – это как
раз и есть попытка поступить «как принято», стать «как все». Глупая попытка, я уверена. Так же, как уверена и в том, что если уж Бог подарил человеку счастье встретить в жизни любовь, то у этого человека нет никаких оснований чувствовать себя несовременным или тем более обделенным – совсем наоборот, не многим такой дар достается. Только очень наивные или очень молодые люди полагают, что в тургеневские времена все это было устроено как-то иначе. Да нет, все было ровно так же, как
сейчас. Что же до полигамии и активной смены сексуальных партнеров, то это происходит как раз от того, что любовь встретить не довелось – то ли по несчастью, то ли по собственной вине. И так тоже было всегда, в том числе и в тургеневские времена, и ничего специфически современного в этом нет.
- Вы видите себя только в жанре беллетристики? Почему в свое время Вы категорически отказались обратиться к детективному жанру? Вам он не нравится? Мне кажется, у Вас получились бы блестящие психологические
детективы...
- Я не очень понимаю, какой смысл вы вкладываете в слово «беллетристика». Вообще-то детектив – это и есть один из основных беллетристических жанров. Я с удовольствием читаю хорошие детективы, и у меня есть все основания думать, что я могла бы написать детектив. Но мне этого не хочется. То, что я пишу, делает меня счастливой. Было бы странно отказываться от счастья по какой бы то ни было
причине.
- Татьяна, как Вы думаете, почему Ваши книги пользуются популярностью в качестве материала для создания кино?
- Потому что в них есть конфликты, которые удерживают зрительское внимание, и есть характеры, которые актерам интересно играть. Видимо, это понимают продюсеры и режиссеры. К сожалению, понимают гораздо хуже, чем мне хотелось бы.
- Для
кого Ваши книги? Какими Вы представляете своих читателей?
- Когда я пишу книгу, то представляю только одного читателя: себя. Писатель, который во время работы думает о неком гипотетическом читателе, - просто халтурит на тему «чего изволите». Но когда книга уже написана, я с большим интересом и трепетом наблюдаю, кто ее читает. Благо очень много встречаюсь с читателями по всей стране, поэтому располагаю довольно обширной информацией на этот счет. Читательский круг, к счастью,
широк, состоит из женщин и мужчин самого разного возраста.
- Считается, что поведение человека в большей степени определяет ум или сердце. Вы так детально вырисовываете героев, сюжетные линии, а с другой стороны наиболее сильный акцент делаете на чувства. Как Вам удается это совмещать? А чем Вы в жизни руководствуетесь больше – умом или эмоциями?
- По правде говоря, не вижу никакой противоположности. В моем романе «Французская жена» про героиню говорят,
что у нее умное сердце. Если бы я могла вкратце объяснить, что это такое, то и книгу бы не стала об этом писать. На уровне теории могу только сказать: мне кажется, это то главное, чем должен обладать человек.
- Чем Вы занимаетесь помимо написания книг?
- Да чем и многие люди занимаются. Семьей – у меня она не маленькая, и все мы нуждаемся во внимании друг друга, а внимание требует немало сил и времени. Книги читаю – без этого не мыслю ни одного дня своей жизни.
Преподаю в Литературном институте. Путешествую – новые впечатления необходимы мне как воздух. В театре часто бываю, на художественных выставках. С огромной радостью сижу на даче и пишу книжки.
- Насколько я помню, Вы также участвуете в национальной программе поддержки чтения. Каким образом? Что, по-Вашему, нужно, чтобы сформировать любовь к чтению у детей и молодежи?
- Большинство моих поездок по России как раз и связаны с участием в этой программе. Я делаю все, что могу, для того чтобы люди читали. Все свое красноречие, можно сказать, для этого употребляю. Но, бывая за границей, твердо убедилась: если страна динамично развивается, если у людей есть возможности для самореализации, то уговаривать читать никого в такой стране не нужно - люди и сами, без уговоров, понимают, что без чтения они ничего в жизни не добьются. Во всем цивилизованном мире книжные магазины и библиотеки
полны людей – я только что вернулась из большой поездки по США и еще раз в этом убедилась. Очень хотелось бы, чтобы нечто хотя бы отдаленно подобное происходило у нас.
В издательстве «Эксмо» вышел новый роман Анны Берсеневой «Глашенька», который достоин считаться одним из лучших образцов классической русской литературы. И не только потому, что главная героиня воспринимает книжные ценности как руководство к жизни. В разрезе трогательной любовной истории мыслями и чувствами героини Берсенева ведет непростую полемику о самом главном – настоящей любви, умении быть верным своим чувствам до конца. И делает она это восхитительно –
используя богатый образный язык профессионального литератора, который превращает чтение «Глашеньки» в литературное пиршество.
Сегодня мы отправимся в путешествие на Кубань, с живописной природой, реками полными рыбой и раками. В давние времена, когда раков ловили руками и налавливали полные ведра, из них готовили много различных блюд, в том числе и рис! Мы не только отведаем рис с раками, но и прогуляемся по казацкой деревеньке времен Екатерины второй.
- Я не очень понимаю, какой смысл вы вкладываете в слово «беллетристика». Вообще-то детектив – это и есть один из основных беллетристических жанров. Я с удовольствием читаю хорошие детективы, и у меня есть все основания думать, что я могла бы написать детектив. Но мне этого не хочется. То, что я пишу, делает меня счастливой. Было бы странно отказываться от счастья по какой бы то ни было
причине. 
708
45
8
