С началом Первой мировой в 1914 г. император Николай II повелел прекратить продажу водки в стране на все время войны. Эта
мера готовилась заблаговременно: военный министр Владимир Сухомлинов еще в мае представил государю план закрытия питейных
заведений (кроме ресторанов I разряда) в районах мобилизации. Опасаясь, как бы войска не проделали "длительный путь к театру
военных действий в винном угаре", в июне он просил министра внутренних дел Николая Маклакова силами полиции проследить, чтобы
во время призыва запасных была запрещена продажа алкоголя.
Опасения были не напрасны: с введением сухого закона российскую глубинку, откуда брали под ружье около миллиона человек,
охватил дикий разгул. Летом 1914 г. нападению желавших погулять напоследок мобилизованных подверглись в общей сложности около
230 питейных заведений, переставших торговать водкой, в 33 губерниях и уездах. В ходе пьяных погромов только с 19 июля по 1
августа погибли 505 запасников и 105 должностных лиц. Особенно печальные события потрясли Барнаул: толпа запасных штурмом
взяла винный склад, а затем целый день наводила ужас на город, круша все и вся. При усмирении беспорядков погибли 112
человек. Резервисты во многих районах не только разносили закрывшиеся злачные места, чтобы добраться до погребов, но и
останавливали транспорты (включая железнодорожные составы), требуя продать им спиртное под страхом разграбления. Генерал
Оськин в мемуарах пишет, как ему приходилось стрелять в воздух, чтобы заставить нетрезвые команды хотя бы построиться.
Пьяные погромы повторились и во время последующих военных призывов 1915 и 1916 гг.
Несмотря на недовольство значительной части населения политикой насильственного отрезвления, государь был полон решимости
довести ее до победного конца. Так, 28 сентября 1914 г. он сообщал великому князю Константину Константиновичу, почетному
председателю общества трезвости, что "уже решил запретить государственную торговлю водкой в России навсегда". Это было тем
более мужественным шагом с его стороны, что в юности, числясь офицером лейб-гвардии Гусарского полка, Николай Александрович
сполна отдал дань его "молодецким" традициям. Распространенной гусарской забавой было при нем питье водки "аршинами" (рюмки
составлялись вплотную на аршин - 71 см) и "лестницами" (поднимавшийся на второй этаж должен был по пути опорожнить все рюмки,
расставленные на ступенях).
Введенный царем с началом войны сухой закон был отнюдь не повсеместным: полный запрет на спиртное распространялся лишь на
губернии, объявленные на военном положении, в остальных же местностях рестораны 1-го класса получили разрешение торговать в
своих стенах напитками любой крепости; кроме того, можно было виноградные и плодовые вина продавать на вынос в уличных
киосках, а пиво - в городских пивных.
И все же ограничительные меры привели к широкому распространению самогоноварения в России. Если в 1913 г. было зафиксировано
около 600 его случаев, то в 1915-м - свыше 6000, за 9 месяцев с сентября 1916 по май 1917-го - почти 9500. При этом МВД
признавало, что эти цифры могут составлять менее одной десятой реального числа. К тому же со всех концов страны сообщалось,
что полиция за взятки покрывает самогонщиков.
КАК ДОПИВАЛИ РОМАНОВСКИЕ ОСТАТКИ
Революционная вольница 1917 г. выплеснула наружу разбуженные инстинкты самого низменного свойства. Сотни тысяч людей
представляли свободу как возможность вволю попить-погулять, пограбить чужое добро.
Для вооруженных сил это была катастрофа. 1 марта в Кронштадте пьяные матросы перебили несколько десятков офицеров во главе с
адмиралами Виреном и Бутаковым. С образованием Временного правительства страсти ненадолго улеглись. Но в последующем каждый
политический кризис сопровождался всплесками погромной стихии, где главными действующими лицами были солдаты запасных частей.
Так, в июле 1917 г. волна пьяных погромов с участием бесчинствовавших "защитников Отечества" сотрясала Елец, Новочеркасск,
Липецк и еще добрый десяток городов России.
То же самое случилось после провала корниловского мятежа в сентябре. Самые страшные события произошли в уездном городке
Острогожске Воронежской области. Как докладывалось военному министру, "13-15 сентября солдаты 2-го кавалерийского запасного
полка громили в Острогожске винный склад. 22 человека умерли от разрыва сердца, 26 сгорели во время взрыва цистерны спирта,
60 солдат ранено выстрелами и 9 убито". Очевидец трагедии описал апокалиптическую картину гульбы почувствовавших себя
свободными "солдат революции": "Пили из ведер, солдатских котелков и просто перегнувшись через край огромного чана… Теснота и
давка в подвалах нарастали с каждой минутой. Солдаты, чтобы не лазать по гладким и скользким стенкам чанов и не черпать
водку, перегибаясь через стенки, просто простреливали чаны из винтовок. Струйки водки лились прямо в котелки… Большая часть
спиртного стекала на пол. Вскоре в подвале ходили по пояс в водке. Кто падал, больше уже не вставал, тонул в ней…" Прибывшие
в Острогожск из Воронежа и Лисок для наведения порядка войска пришлось срочно отправлять обратно: и они не устояли перед
торжеством "зеленого змия".
Свержение Временного правительства в Петрограде бурно праздновалось революционным гарнизоном под лозунгом "Допьем романовские
остатки!". Зимний дворец штурмовался обезумевшими победителями вторично: слух о богатых винных складах царской семьи собрал к
нему многотысячную толпу, не расходившуюся несколько дней. Охранявший склады караул сам начал "дегустировать" их содержимое.
Опасаясь за судьбу эрмитажных коллекций, нарком просвещения Анатолий Луначарский требовал срочно вывезти вина из дворца. По
свидетельству современника, находившегося в эти дни в Смольном рядом с Лениным, тот был крайне обеспокоен происходившим: "Эти
мерзавцы утопят в вине всю революцию! Я уже отдал распоряжение расстреливать грабителей на месте!" В конце концов Лев Троцкий
приказал уничтожить запасы спиртного в городе. Оно выливалось в Неву, пропитывая снег, и, свидетельствует очевидец, "пропойцы
становились на четвереньки и лакали из канав".
Волна пьяных погромов катилась по Советской России несколько месяцев, а новая власть застыла в оцепенении, не решаясь ни
подтвердить, ни отменить царский сухой закон. Лишь 19 декабря 1919 г. вышло постановление Совета народных комиссаров (СНК)
РСФСР, запрещавшее производство и продажу напитков крепче 12 градусов; но пиво и сухое вино уже было повсеместно
легализовано.
В 1920 г. Российское телеграфное агентство опубликовало такое сообщение: "В середине августа близ села Соломатина
Камышинского уезда в реке Иловле бойцами обнаружен крокодил длиною в 2 аршина и весом в 1 пуд 8 фунтов. Крокодил расстрелян".
По этому "Правда" иронизировала: крокодил, наверное, был не простой, а агент Антанты, намеревавшийся по протокам добраться до
Москвы и при поддержке меньшевиков и эсеров свалить советскую власть. Газета любопытствовала: о чем поведал "этот зверь" на
допросе? Вероятно, овладевший эзоповым языком журналист имел в виду другое: после какой кружки саратовского первача
материализовалось это "тропическое чудище" и после какой - "было расстреляно"?
Хотя официально крепкие напитки продолжали оставаться под запретом, бойцы и командиры РККА охотно баловались реквизированной
у крестьян самогонкой и прочим горячительным, что тоже считалось военной добычей. Крымский обком РКП(б), например, в сводке
для Москвы за ноябрь-декабрь 1920 г. о положении на полуострове после изгнания войск Врангеля сообщал: "Особенно со стороны
кавчастей часты случаи разгрома винных погребов, что вынудило власть в некоторых местах выдавать винные пайки красноармейцам
во избежание разгромов".