Однако
вернемся к свидетельским показаниям
Д. Мальсагова. <Я подбежал к Гвишиани,
- рассказывал он следователям, - и
попросил у него, чтобы прекратили
расстреливать людей, ведь это же
произвол. Гвишиани ответил, что на
это есть приказ Берии и Серова и
попросил не вмешиваться в это дело.
Иначе, как и они, погибнете здесь.
Капитан Громов тоже начал
возмущаться по поводу уничтоженных
людей. Мы с Громовым больше ничего не
могли сделать.
Гвишиани
позвал меня и Громова, дал в
сопровождение несколько солдат и
отправил нас в с. Малхесты. И здесь
была страшная картина.
В
пути следования в Малхесты и оттуда
мы чеченцев не встречали: повсюду
были солдаты, а оставшаяся часть
аборигенов скрывалась в лесах и
горах. Их автоматически причисляли к
бандитам и жестоко с ними
расправлялись.
Когда
мы с Громовым возвращались из
Малхесты, то заехали в Хайбах. В
Хайбахе, у конюшни, чеченцы
выкапывали трупы сожженных и
расстрелянных людей. Увидев нас, они
бросились в разные стороны. Я им на
чеченском языке крикнул, чтобы они
остановились и подошли ко мне. Один
из них приблизился ко мне, а
остальные разбежались. Подошедший ко
мне был Жандаргаев. Вид у него был
ужасный. Он с земляками на месте
сожжения круглые сутки откапывал
трупы чеченцев и хоронил их в другом
месте. Жандаргаев сказал мне, что они
уже похоронили 137 трупов.
Потом
мы с Громовым добрались до
железнодорожной станции Слепцовская.
Там встретили какого-то полковника-грузина.
У него спросили, где находятся Серов
и Берия. Мы хотели им доложить, что в
горах при выселении чеченцев
допущены злоупотребления.
Уничтожено много невинных людей.
Полковник что-то сказал своему
шоферу на грузинском языке. Громов
понял, о чем он говорит, так как
раньше работал в Грузии и знал
грузинский язык. Мой спутник срочно
предложил уехать. Мы сели в
автомашину и удалились. Громов
объяснил мне, что полковник вызвал
автоматчиков расстрелять нас как
лишних свидетелей преступления в
Хайбахе и Малхести>.
Следователь
задал вопрос свидетелю Мальсагову
как вел себя Гвишиани, когда отдал
приказ уничтожить людей, запертых в
конюшне, какое у него было при этом
лицо? Ответ: нормальное лицо, будто
ничего не происходило, будто там
вообще не было людей.
Еще
вопрос обращался ли к кому-нибудь
свидетель по поводу увиденного в
Хайбахе? Ответ: да, обращался. К
самому Сталину, в январе 1945 года. За
что и поплатился должностью. При этом
получил предупреждение не прекратит
писать, расстанется со своей
свободой. За клевету на доблестные
органы НКВД.
После
смерти Сталина и ареста Берии
Мальсагов снова написал о хайбахской
трагедии. На этот раз его вызвали в
Москву и допросили. Особенно
тщательно и подробно
протоколировали все, что касалось
Берии и Гвишиани. Когда Мальсагов
называл имена Серова и Круглова, у
следователей рвение почему-то
улетучивалось. Откуда было знать
наивному периферийному чиновнику,
какие страсти кипели в то время у
кремлевского трона. Хрущеву
требовался компромат на Берию и его
сторонников. Но Серов и Круглов были
свои, они помогли свергнуть Берию.
И.
А. Серов - нарком внутренних дел
Украины в конце тридцатых годов,
когда ЦК Компартии этой республики
возглавлял Н. С. Хрущев. С февраля 1941
года первый заместитель наркома
госбезопасности СССР. В феврале 1942
года получил звание комиссара
госбезопасности второго ранга.
Участвовал в выселении всех
репрессированных народов. По
протекции Хрущева стал в 1954 году
первым председателем КГБ СССР и
занимал этот пост до 1958 года. Увы,
барская любовь всегда чревата
неожиданностями. В 1958 году Серов впал
в немилость, был лишен
государственных наград, понижен в
воинском звании с генерала армии до
генерал-майора и отправлен в Ташкент.
Обращался в адрес Ю. Андропова и М.
Горбачева с просьбой о реабилитации,
но не был услышан и скончался в
забвении в 1990 году.
Из
показаний Д. Мальсагова следовало,
что он доложил Серову об уничтожении
жителей Хайбаха. Но, наверное, Хрущев
решил, что избавляться от него еще
рано, хотя формальный повод был.
Просто в ближайшем окружении Хрущева
было мало надежных людей, на
которых он мог бы положиться. А Серов
был проверенный кадр.
С.
Н. Круглов тоже был человеком Хрущева.
И снова, как в случае с Серовым,
грянула барская немилость в 1956 году
он был снят с поста министра
внутренних дел СССР и назначен со
значительным понижением на
должность заместителя министра
строительства электростанций. Через
год его снова понизили, назначив
заместителем председателя
Кировского совнархоза. Еще через год
пятидесятилетнего Круглова сняли и с
этой должности, а через два года КПК
при ЦК КПСС исключил его из партии.
Умер в 1977 году. По версии историка Роя
Медведева, Круглов застрелился, не
дожидаясь окончания расследования
преступлений, совершенных частями
НКВД при депортации жителей Чечено-Ингушетии
в 1944 году. Ему вменялась
ответственность за действия
военнослужащих НКВД, которые
уничтожили один из аулов. По другой
версии, генерал-полковник в отставке
Круглов был сбит поездом.
Хайбахскую
драму венчали два примечательных
документа, не оставлявшие сомнений в
подлинности замысла. Совершенно
секретная телеграмма, направленная
комиссаром госбезопасности третьего
ранга М. Гвишиани наркому внутренних
дел СССР Л Берии. <Только для ваших
глаз. Ввиду нетранспортабельности и
в целях неукоснительного выполнения
в срок операции <Горы> вынужден был
ликвидировать более 700 жителей в
местечке Хайбах>. И ответная
телеграмма <Грозный. УВД. Гвишиани.
За решительные действия в ходе
выселения чеченцев в районе Хайбах
вы представлены к правительственной
награде с повышением в звании.
Поздравляю. Нарком внутренних дел
СССР Берия>.
Были ли конфликты
между белорусами и русскими в прошлом?
Сколько раз входила Белоруссия в
Россию? Кто препятствует их новому
объединению и способствует
отторжению Северного Кавказа? На эти и
другие острые вопросы отвечает
известный исследователь тайных
страниц современной истории Николай
Зенькович... [купить
книгу]