На территории Чечено-Ингушской
АССР тогда было 24 административных
района, в которых проживали 731,7
тысячи человек. Из них чеченцев
насчитывалось 387,8 тысячи (52,8 процента),
ингушей - 75 тысяч (12 процентов),
русских- 205,8 тысячи (27,8 процента),
других национальностей- 57 тысяч
человек (7,4 процента). Эта статистика
позволила составить более или менее
полное представление о подлинных
масштабах трагедии, обрушившейся на
чеченский и другие народы. Появилась
наконец точка отсчета, позволявшая
говорить о том, какими потерями
обернулась для коренного населения
республики насильственная
депортация 1944 года. Ведь точная цифра
жертв была не известна. Народ жил как
в потемках: погрузив людей в 14 тысяч
вагонов в 1944 году, уцелевших привезли
обратно из Казахстана и Киргизии
через 13 лет. Сколько погибло при <отлове>,
в пути, в безмолвных среднеазиатских
степях, народу было неведомо, центр
не считал нужным сообщать подобные
сведения, хранившиеся в архивах
московских учреждений.
И вот впервые, за несколько лет до
полувековой даты, удалось преодолеть
информационную блокаду. В архиве ЦК
КПСС была обнаружена справка,
составленная ответственным
работником ЦК Тикуновым в 1956 году.
Тикунов возглавлял комиссию,
выезжавшую в Чечено-Ингушетию по
указанию Н. С. Хрущева, который
поручил проверить обоснованность
утверждений Д. Мальсагова о том, что 27
февраля 1944 года при выселении
чеченцев из села Хайбах Шатойского
района было заживо сожжено около 700
жителей из окрестных аулов.
Дзияудину Мальсагову было под 80 лет,
жил он в Грозном. Чеченец. Ветеран
правоохранительных органов. Был
следователем, прокурором, судьей. В
годы Отечественной войны занимал
должность заместителя наркома
юстиции Чечено-Ингушской АССР.
Уважаемый человек, и посты занимал
довольно высокие. Но, безусловно, не
настолько, чтобы общаться с
тогдашним главой СССР. Позже
стали известны подробности того, как
ему удалось пробиться к Никите
Сергеевичу. В июле 1956 года Хрущев
приехал в Алма-Ату, где проводил
зональное совещание партактива. Д.
Мальсагов был тоже его участником.
Там он и передал Хрущеву письмо, в
котором сообщал о варварском
уничтожении жителей Хайбаха, а также
об убийствах ни в чем не повинных
людей в других селах во время
выселения чеченцев и ингушей,
которое он считал незаконным. Хрущев,
возвратившись в Москву, поручил
проверить полученные сведения о
чудовищном преступлении в Хайбахе с
выездом на место - уж очень
невероятным представлялся ему
случай с сожжением заживо 700 мирных
жителей.
Комиссия во главе с работником ЦК
КПСС Тикуновым провела тщательное
расследование происшествия.
Опросили более сотни человек,
произвели раскопки на месте
предполагаемого преступления, в результате которых были найдены
обугленные останки людей, провели
необходимые экспертизы. Работа заняла несколько месяцев. Итогом стала
справка на имя Н. С. Хрущева: все, о чем
поведал Д. Мальсагов, сущая правда.
В 1991 году останки погибших
перезахоронили. Этопроизошло 24
августа, в день, когда у здания
Верховного Совета ЧИР начала
собираться толпа с требованием
отставки партийного руководства.
После, возвращаясь к тем событиям, Д.
Г. Завгаев вспоминал, что его
внимание к этой проблеме кое-кому в
Москве казалось излишним и даже
вредным.
- Ну и чего ты добьешься? -
предупреждали его. - Всему миру
известна трагедия Хатыни в
Белоруссии, Лидице в Чехословакии,
Орадура во Франции. Их виновник
гитлеровский фашизм, осужденный в
Нюрнберге. А Хайбах? Не в наших
интересах привлекать к нему внимание
общественности.
Из показаний Д. Мальсагова,
допрошенного в качестве свидетеля
много лет спустя:
<24 февраля мы прибыли в с. Ялхорай, а
после с капитаном Громовым поехали
по маршруту Акки - Эски- Хайбах-
Нашхой. С Громовым я познакомился в
пути следования. В ночь с 26 на 27
февраля 1944 года мы приехали в с.
Хайбах...
27 февраля в Хайбахе в конюшне
колхоза им. Л. П. Берии собрали людей
со всех окрестных хуторов и сел.
Офицер НКВД приказал тем, кто не
может идти, зайти в помещение, там
подготовлено место для ночевки,
завезено сено для утепления. Здесь
собрались старики, женщины, дети,
больные, а также здоровые люди,
присматривающие за больными и
престарелыми родственниками. Сюда же
зашли и здоровые люди, которые
предполагали, что их вместе с
нетранспортабельными могут увезти
на машинах, подводах. Некоторые
поговаривали, что их вывезут на
самолетах. По моему подсчету, в
конюшню зашло 650-700 человек. Это
происходило на моих глазах. Всех
остальных жителей района через с.
Ялхорой под конвоем отправили в с.
Галашки и оттуда - до
железнодорожной станции.
Примерно в промежутке с 10 до 11 часов,
когда увели здоровую часть населения,
ворота конюшни закрыли. Вспыхнул
огонь, охватив всю конюшню.
Оказывается, заранее было
подготовлено сено и облито керосином.
Когда пламя поднялось над конюшней,
люди, находившиеся внутри конюшни, с
криками о помощи выбили ворота и
рванулись к выходу. Генерал-полковник
Гвишиани, стоявший недалеко от этих
ворот, приказал: <Огонь!> Тут же из
автоматов и ручных пулеметов начали
расстреливать выбегающих людей.
Выход у конюшни был завален трупами...>
Гвишиани М. С. - начальник
Дальневосточного управления НКВД,
генерал-полковник. Был командирован
в Чечено-Ингушскую АССР для участия в
выселении чеченцев и ингушей.
Близкий друг и соратник Л П. Берии.
После ареста и расстрела своего
покровителя вышел в отставку и
перебрался с Дальнего Востока к себе
в Грузию. Его сын Джермен продолжал
оставаться мужем дочери
Председателя Совета Министров СССР А.
Н. Косыгина и пошел в гору, став
академиком АН СССР и заместителем
председателя Государственного
комитета СССР по науке и технике.
Были ли конфликты
между белорусами и русскими в прошлом?
Сколько раз входила Белоруссия в
Россию? Кто препятствует их новому
объединению и способствует
отторжению Северного Кавказа? На эти и
другие острые вопросы отвечает
известный исследователь тайных
страниц современной истории Николай
Зенькович... [купить
книгу]